Успей сказать «люблю». Ангел любви

Лора Брайд

В четырнадцать лет Лаки спросила у гадалки, сколько у нее будет детей. И услышала, что трое. Вот только… если она сможет прожить свой двадцать второй год, вернее, первые полгода.Подростки считают себя бессмертными, и Кэтлин Хьюз не была великой гадалкой, поэтому Лаки решила забыть страшное пророчество.Прошло семь лет, и роковая дата вот-вот наступит. Девушка настойчиво пытается заглушить в себе чувство неизбежности, убеждая учеников, что любовь всесильна. Осталось лишь самой поверить в это.

5. Примирение

Олиф был крайне раздосадован. Вмешательство отца нарушило все планы. Теперь надо успеть рассказать все Лаки до прихода родителей. И лучше, начать разговор уже в машине, ведь у них есть почти час на дорогу.

Но оказалось, что поездка не займет много времени. Девушка объявила, что ужин состоится в кругу его семьи и пообещала домчать до их дома за пятнадцать минут на своей машине.

— Мы ведь договорились поужинать в ресторане, в приятной обстановке.

Олиф не возражал прокатиться на крутой тачке, но известие о семейном ужине его явно расстроило.

— Для меня важней не обстановка, а вкусная еда, — мягко возразила Лаки. — Все говорят, что твоя мама великолепно готовит, поэтому, я с удовольствием приняла ее предложение заменить пиццу мясным пирогом. Все-таки ирландская кухня мне ближе итальянской.

— Ну, если ты так считаешь, — неуверенно протянул парень.

А девушка с грустью подумала, какое же это счастье — обычный семейный ужин. Встретив Антэна, она впервые поняла, что значит быть дочерью. Жаль только, что почувствовать отцовскую любовь довелось совсем уже взрослой. Вина вновь кольнула в сердце. Конечно, несправедливо вычеркивать отца из своей жизни. Но так будет лучше и для него, и для нее, и… для Алана. Интересно, какая бы у них получилась семья, согласись тогда она стать его женой?

Лаки недовольно нахмурилась, отгоняя ненужные мысли. Ну, сколько еще раз нужно повторить себе — забудь его навсегда? Сто? Тысячу?

Олиф взглянул на девушку, отрешенно смотревшую на уносившуюся из-под колес дорогу, и виновато спросил:

— Ты сердишься, что я вчера пялился на тебя? Но я не хотел обидеть, просто ты такая красивая, что нельзя не любоваться, ну, как…

Он не мог найти подходящих слов, а Лаки удивленно посмотрела на него и улыбнулась:

— Да не парься, я все понимаю и абсолютно не сержусь. Просто слегка задумалась. Так, о чем ты хотел поговорить? О Трише?

Олиф облегченно вздохнул и начал увлеченно рассказывать, как удачно завершилось его домашнее задание. Конечно, без интимных подробностей. Но его преподавательница и так поняла, что он доволен тем, чем занимался, и тем, что получил в ответ.

— Мне ни с кем не было так хорошо, как с Тришей. Я уверен, что ей тоже все понравилось. Наверное, это и есть любовь.

— Это сексуальная совместимость, Ол, — деликатно уточнила Лаки. — Из нее потом и расцветает супружеская любовь. Если не забывать ее подпитывать романтикой и заботой, то она будет жить долгие годы. Хороший пример — твои родители. Они так срослись корнями, что уже не мыслят жизни друг без друга.

— Если бы не ты, они бы разошлись, — тихо сказал Олиф.

— Нет, не разошлись бы, — решительно возразила девушка. — Возможно, расстались бы на время, но затем все равно помирились бы, потому что много лет назад, раз и навсегда сказали: «Это моя женщина» и «Это мой единственный мужчина». Понимаешь, сказали именно себе, а не просто произнесли традиционную клятву в присутствии главы клана. И если ты раз и навсегда поймешь, что только одна женщина существует в твоей жизни, то будешь любоваться самой сексапильной красоткой, как прекрасным созданием природы, абсолютно безразличным тебе.

Они быстро доехали до утопавшего в зелени уютного дома. Дверь открыл хозяин, пребывавший, как и его сын, в некой растерянности от резкой смены планов на вечер.

Килпатрик предупредил жену о том, что они будут ужинать в ресторане. И, придя домой, чтобы переодеться, несказанно удивился, застав ее не за туалетным столиком, а на кухне. Вместо того, чтобы наносить последние штрихи макияжа, Алисия ставила пирог в духовку. На плите, источая дразнящий аромат, томилось мясное рагу, а жареный лосось, лежавший на огромном блюде, мог бы украсить и королевский стол.

Аластар судорожно сглотнул слюну. Он обожал блюда жены, но то, что она затеяла готовку за полчаса до похода в ресторан, было странным и непонятным. Не желая ссориться, ведь они только помирились, он осторожно спросил:

— Солнышко, а ты успеешь допечь пирог? Олиф и Лаки ожидают нас к семи часам. Ты ведь не забыла, что мы сегодня ужинаем с ними в ресторане? Ну, ничего страшного. Я предупрежу сына, что мы немного опоздаем.

— Ничего я не забыла. Мы не идем в ресторан.

— А что мне сказать Лаки? — растерялся Аластар. — Сначала я так настаивал на встрече и обещал, что приду вместе с тобой, а теперь, извините, мы передумали, — окончательно расстроился он. — Но я же хотел перед ней извиниться.

— Мы не пойдем в ресторан потому, что Лаки сама придем к нам на ужин, — улыбнулась Алисия. — Я предложила такой вариант, и девочка согласилась. Так что ты сможешь извиниться у нас дома.

— Но когда ты успела поговорить с ней и переубедить?

Аластар не мог поверить в то, что Алисии смогла запросто договориться с Лаки, а потом ему в голову пришла неприятная мысль:

— Теперь она подумает, что мы захотели сэкономить на ресторане.

Алисия укоризненно глянула на мужа, и тот поспешил оправдаться:

— Ты великолепно готовишь, но согласись, что ужин дома — это как-то обыденно. Лаки ведь наследница господина Галларда, и ее статусу больше соответствует дорогой ресторан.

— Ты забыл, что она еще и герцогиня. Если следовать протоколу, достойным ее положения будет только ужин в королевском дворце, — сухо ответила женщина, заправляя салат соусом, а затем, разделяя каждое слово, четко произнесла: — Я пригласила к нам не герцогиню Лаутензак и не наследницу главы клана, а дочь нашего друга Антэна. Для меня это самый главный ее статус, надеюсь, и для тебя тоже.

— Конечно, дорогая, прости, что наговорил каких-то глупостей, — виновато пробормотал Аластар, обнимая жену за плечи. — Но, где ты с ней встретилась?

— Вчера Лаки пообещала, что если что-то узнает о Кассандре, то обязательно мне расскажет. А сегодня позвонила и сообщила, что у нашей девочки все в порядке.

Она встряхнула с ресниц невольно набежавшие слезы, а Аластар, понимая, чем вызваны переживания жены, нежно поцеловал ее в губы и попросил:

— Не расстраивайся. У Касси все будет хорошо, и у нас тобой тоже.

Алисия улыбнулась мужу сквозь слезы и прижалась к его плечу.

— Потом Лаки пообещала, что мы еще поговорим о Касси, когда увидимся в ресторане. А я ответила, что ужин в ресторане, это замечательно, но для меня большей радостью было бы принять дочь Антэна в своем доме. И, знаешь, что я услышала? — уже полностью успокоившись, оживленно спросила она, и тут же ответила:

— Что дочь Антэна Бойера с удовольствием променяет изысканный ужин в любом ресторане на чашечку чаю, выпитую в доме его друзей. Ты слышишь, Аластар? Друзей! Лаки не сердится на нас за Антэна, — ликующе произнесла Алисия. — Я сразу зацепилась за ее слова и пригласила приехать к нам на семейный ужин. Девочка согласилась, только попросила не обременять себя готовкой. Вполне достаточно будет и чая с печеньем. Я заверила, что все будет по-простому. Как видишь, так оно и есть, — с мнимой скромностью сказала женщина, окидывая довольным взглядом уставленный блюдами кухонный стол.

— Ах, ты плутовка. Конечно, это самый скудный ужин в нашем доме, — смеясь, шутливо подтвердил Аластар. — Обычно, то, что мы едим, не помещается и на трех столах.

И протянул руку, чтобы схватить кусочек картофельного хлеба, но раздался дверной звонок, и через минуту он уже встречал сына и Лаки.

Неловкость при встрече была развеяна приветливым возгласом Алисии, поспешившей за мужем поприветствовать гостью. Она обняла девушку и поцеловала в щеку, а та с милой улыбкой извинилась:

— Простите, что мы приехали слишком рано. Думали, в это время будут пробки, а дорога оказалась на редкость пустынной.

— Вот и хорошо, что раньше приехали. Мясной пирог почти готов, и я боялась, что он остынет, — успокоила ее хозяйка и, подхватив под руку, увлекла за собой на кухню. — Пойдем, поможешь мне уложить его на блюдо.

— Мама, давай я тебе помогу, — укоризненно произнес Олиф. Он и так был недоволен, что они ужинают дома, а мать еще предлагает гостье сервировать стол.

— Займитесь с отцом посудой и не отвлекайте нас от важного дела, — твердым голосом пресекла его мать, давая понять, что сегодня вечером она главная в их доме.

Аластар кивнул сыну в сторону буфета, намекая не мешать женскому разговору.

— Пусть девочки посекретничают, — снисходительно сказал он, расставляя тарелки на столе.

— Наверное, мама расспрашивает Лаки о Касси, — догадался Олиф. — Кстати, она сегодня звонила. Сказала, что у нее все хорошо, только сильно переживает, что ты сердишься на них с Грэди. Но ты ведь уже не возражаешь против их брака, папа? — осторожно поинтересовался он.

— Да я не сержусь, просто не думаю, что Кассандра будет счастлива с ним.

— Но почему? Они очень любят друг друга, поверь, я это точно знаю.

— Верю, только часто даже самая сильная любовь бессильна перед обстоятельствами, которые невозможно ни забыть, ни простить, — грустно ответил отец сыну.

Тот не успел уточнить смысл его фразы, как в столовую вернулись женщины с оживленными от разговора лицами. Лаки держала блюдо с мясным пирогом, а Алисия вкатила сервировочный столик, уставленный тарелками.

— Аластар, помогай, — шутливо распорядилась она, и муж охотно бросился разгружать столик.

Волнение и стыд переполняли его душу. Еще вчера он ненавидел дрянную девчонку, а сегодня готов целовать ей руки. Со стороны такое поведение выглядит фальшивым и двуличным, и Аластар был благодарен жене за то, что прием гостьи она полностью взяла на себя.

Лаки же приняла его резкое изменение отношения к ней как должное. Она давно привыкла, что люди полностью меняли свое мнение, стоило ей в чём-то им помочь. В одно мгновение неприязнь рассыпалась в прах, сменяясь признательностью, симпатией и даже откровенным обожанием. Девушку часто считали высокомерной, потому, что она никогда не заискивала и не старалась понравиться. Ей было безразлично, что о ней думают остальные. Она знала себе цену, и ни одно слово, выпущенное вслед, не могло задеть ее или заставить думать о себе иначе. И сейчас в очередной раз было забавно наблюдать, как человек, вчера выкрикнувший ей в лицо «ненавижу!», сегодня не знал, куда ее усадить, как самую почетную гостью в своем доме. Но она не стала смущать его ни словом, ни взглядом, и вела себя легко и свободно, словно ужинать в кругу этой семьи было для нее привычным делом.

Аластар налил в высокие бокалы знаменитое вино Бойеров «Вересковый мед». Лаки принесла его с собой, и вместе с бутылкой коллекционного виски вручила хозяину дома, как небольшой вклад к ужину.

— Но я сам намеревался угостить вас, — напомнил Килпатрик-старший. — И хотел, чтобы вы лично выбрали виски из моей коллекции.

— Честно говоря, я пью виски только в трудные и неприятные моменты моей жизни, поэтому сегодня предпочту вино.

— Пожалуй, я тоже, остановлюсь на вине. Хочу попробовать ваш «Вересковый мед». Господин Бирн всегда высоко отзывается о нем.

— Тогда давайте выпьем за «медовый» месяц Кассандры и Грэди, — предложила девушка. — За их семейное счастье.

Услышав тост, Алисия растроганно улыбнулась, а ее муж, напротив, несколько напрягся, что не ускользнуло от внимательного взгляда гостьи.

— Они обязательно будут счастливы. Грэди обожает Кассандру, не сомневайтесь в этом, Аластар.

— Да я не сомневаюсь. Вот только сможет ли Касси забыть, как низко поступил его отец, и не будет ли подсознательно бояться, что рано или поздно Грэди станет таким же жестоким. А, возможно, так оно и будет. Мы все похожи на своих отцов, и часто наша жизнь складывается так же, как у них.

— Но ведь считается, что это дочь повторяет судьбу матери, а не сын жизнь отца, — с улыбкой заметила Лаки.

— Наша дочь уже пошла по моим стопам, выйдя замуж по большой любви в семнадцать лет. Думаю, и в дальнейшем все сложится так, как у меня. Касси рано родит ребенка, бросит учебу и полностью посвятит себя семье, — с явным сожалением вздохнула Алисия. Но, увидев сочувствие на лицах мужа и сына, поспешила заверить их:

— Нет-нет, я ни о чем не жалею. Создать семью и воспитывать детей было моей мечтой, да и училась я средненько. А Касси у нас умная девочка, и вполне могла бы окончить Школу Друидов.

— Она ее и окончит, — уверенно заявила Лаки. — Накануне свадьбы я поговорила с ребятами, и они меня заверили, что до конца учебы не будут обзаводиться детьми. Честно говоря, я и сама заинтересована в этом. Хочу предложить Кассандре преподавать в Школе Оватов.

— Но как она сможет преподавать, если даже еще не поступила в Школу Друидов? — удивился Алисия.

— Сейчас я объясню, что имела в виду. Но сначала скажу, что полностью согласная с вами, Аластар. Сыновья действительно похожи на своих отцов, и Олиф яркое тому подтверждение. Иногда мне кажется, что он ваша копия.

— И эта копия намного умней и красивей оригинала, — с легкой иронией уточнил Килпатрик-отец.

— Да, именно так, — честно ответила девушка. — Но ведь дети и должны быть лучше родителей, иначе род просто угаснет. Грэди не исключение, он тоже очень похож на своего отца, и со временем в нем полностью проявятся фамильные черты.

— О чем я и говорю, — уныло произнес Аластар.

— Все не так плохо, как вы думаете. Нэнси рассказала правду своим мужчинам.

— Грэди — сын Конрата О’Малли, ее троюродного брата? — первой догадалась Алисия. — Надо же, внешне они совсем не похожи. Ну, может только разлетом бровей и формой носа.

— В роду О’Малли орлиный нос передается мужчинам по наследству. Оба деда Грэди очень похожи между собой, ведь они двоюродные братья. Только отец Конрата передал внуку еще и цвет глаз, что стало главным аргументом для господина Ардала.

— Нэнси очень любила Конрата. Мы с ней дружили, и она делилась со мной своими переживаниями. Я была потрясена, когда узнала, что она вышла замуж за Фицджеральда, — печально произнесла женщина. — После того случая… — она судорожно вздохнула от неприятного воспоминания, но все же продолжила, — когда он напал на меня, я не понимала, как можно было променять прекрасного парня на такого подонка, и перестала дружить с Нэнси. А теперь все ясно. Конрат был на задании, от него долго не было никаких вестей…

— Ну и что? — перебил ее муж. — Разве это причина связываться с Фицджеральдом?

— Нэнси хотела защитить своего ребенка, — тихо сказала Лаки. — Испугалась, что он будет незаконнорожденным, если Конрат не вернется.

— С нами училась такая девочка. Над ней все издевались, а потом мы случайно узнали, что ее еще и насиловали с двенадцати лет, — со слезами на глазах прошептала Алисия. — Нам было почти семнадцать, когда выплыл наружу весь этот ужас. И помню, как Нэнси сказала: «Я никогда не допущу, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным. Это все равно, что убить его собственными руками».

— И ради сына почти убила себя сама, — грустно произнесла девушка. — Я познакомилась с Нэнси два года назад. Уна Дафф попросила помочь ее подруге, которую сильно избил муж. Когда я ее увидела, то честно признаюсь, решила сама избить этого подонка до полусмерти. Но она упросила меня этого не делать.

— Почему? — удивился Олиф. — Неужели после такого пожалела его?

— Пожалела? — саркастически переспросила Лаки. — Да Нэнси панически боялась его и ненавидела. В тот день, — она с сочувствием посмотрела на Алисию, — ей не повезло так, как вам. От злости, что Антэн помешал ему, Фицджеральд изнасиловал первую попавшуюся на пути девушку. Как потом выяснилось, тоже беременную.

— Какой кошмар, — с ужасом прошептала женщина.

— Она сама сказала ему об этом, пытаясь образумить. Но он очнулся лишь тогда, когда понял, что надругался над дочерью генерала. И сразу заюлил, начал уговаривать, а затем предложил жениться на ней, чтобы прикрыть ее позор. Фицджеральд всегда умел нащупать слабые места каждого, с кем сталкивала его жизнь, и сразу догадался, что отца ребенка нет рядом с Нэнси. Он понял, что быть зятем генерала весьма неплохо для его карьеры и через три месяца уломал совсем отчаявшуюся Нэнси выйти за него замуж. Потом она каждый день жалела о своем решении, но в то же время испытывала признательность к Фицджеральду за то, что он избавил ее сына от клейма незаконнорожденного, ведь Конрат О’Малли вернулся домой спустя пять месяцев после его рождения.

— А почему она не разошлась с Фицджеральдом и не объяснила все О’Малли? Думаю, он признал бы Грэди своим сыном, — недоуменно пожал плечами Олиф.

— Даже, если бы Конрат сразу захотел признать Грэди, ему надо было еще доказать Совету, что он его отец. И внешнее сходство тут не помогло бы. Не забывай, что и Конрат, и отец Нэнси оба из рода О’Малли, поэтому вполне можно заявить, что ребенок похож на деда. Хитрый Фицджеральд так бы и сделал. А пока бы выяснялось, чей он сын, Грэди считался бы незаконнорожденным. И как хорошо, что ты даже не представляешь, насколько тяжелой была бы его жизнь в нашем Дармунде.

Невыразимая тоска прозвучала в голосе Лаки, но, заметив тревогу в глазах Алисии, она быстро перевела тему:

— Теперь вы поняли, что Фицджеральд не имеет никакого отношения к Грэди. А Конрат — хороший человек, он так всю жизнь и любил Нэнси. Теперь они тихо поженятся и уедут во Францию. А Грэди и Кассандра останутся здесь, и им очень понадобится ваша поддержка.

— Конечно, мы поможем во всем, — быстро произнесла Алисия и вопросительно посмотрела на мужа.

Тот согласно кивнул ей:

— Поможем, дорогая, и деньгами, и советами, не беспокойся, все будет хорошо. Только вряд ли Нэнси быстро получит развод. Броган точно заартачится.

— А вдове развод не нужен, — спокойно произнесла Лаки. — Три часа назад Фицджеральд был убит при попытке к бегству. Мне сообщили об этом, как заинтересованному лицу. Я выдвигала ему обвинение в оскорблении достоинства.

— Он никогда не появится в нашей жизни? — переспросила Алисия и нескрываемым облегчением выдохнула: — Пусть это плохо звучит, но мне его абсолютно не жаль.

— А мне вот жаль, что он так быстро умер, и я не успел с ним поквитаться, — недовольно сказал Аластар.

— Ну, не так уж и быстро, — безразличным голосом заверила Лаки. — Охранники оказались новичками и пока преследовали его, нанесли не менее десяти ударов.

Она не стала уточнять, что в роли охранников выступили оба О’Малли. И совершенно не осуждала их за самосуд, расценивая его, как справедливое наказание Фицджеральда.

— Главное, что теперь о нем можно забыть навсегда, — подвела итог девушка, а Килпатрик-старший с чувством произнес:

— Лаки, я благодарю за все, что вы сделали для нашей семьи. И прошу прощения за все плохие слова, которые годами говорил вам.

— Аластар, мой отец точно так же осуждал бы мое поведение, — великодушно успокоила его гостья.

— Лаки, расскажи нам, пожалуйста, об Антэне, — оживилась Алисия, переводя разговор на более приятную тему. — Как он выглядит, чем занимается?

— О, вы пропустили самые скандальные сплетни прошлого года, — засмеялась девушка. — При случае, просмотрите в Сети светские новости за декабрь, и узнаете, чем занимался Антэн последние двадцать лет, и как выглядит в настоящее время. От себя лишь добавлю, что он здоров, энергичен, и недавно женился на Кристиане Лаундер.

— Когда увидишь, передай ему привет, — с улыбкой попросила Алисия и неожиданно заметила, как тень сомнения промелькнула на лице гостьи. Но она тут же улыбнулась и жизнерадостно заверила, что обязательно передаст.

Аластар по-своему оценил реакцию девушки и, воспользовавшись моментом, когда жена и сын вышли из столовой, чтобы принести очередные блюда, прямо спросил у нее:

— Отец, наверное, и слышать о нас не хочет? Обо мне так точно. Считает предателем, да?

— Я не знаю, — честно ответила Лаки. — За все время, что мы провели вместе, он ни слова не сказал о Дармунде, словно никогда и не жил в нем. Ничего не говорил, и ни о ком не спрашивал. То, что когда-то вы были друзьями, я узнала не от него.

— Но в разговоре с Фицджеральдом вы упомянули давний спор, о котором знали только мы трое. Я подумал, что о нем вам рассказал отец.

Аластар отвел глаза в сторону. Ему неловко было вспоминать о физиологических параметрах. Услышав о них с экрана, он думал, что сгорит от стыда и возмущения на Антэна, посмевшего рассказать дочери о глупом споре незрелых юнцов.

Девушка, наоборот, и не думала стесняться, ответив, как всегда правдиво.

— Как вы могли подумать, что Антэн обсуждал с дочерью размеры гениталий своих приятелей? — укоризненно покачала она головой. — Вы же хорошо его знали, вряд ли за двадцать лет он бы так сильно изменился. О вашем споре я узнала от самого Фицджеральда, — и, видя непонимание в глазах Килпатрика, объяснила: — Много лет назад меня научили одному приему ясновидения. У любого человека можно выяснить все что хочешь, надо только довести его до определенного состояния и войти с ним в тактильный контакт. Для этого я разыграла из себя слабую испуганную девочку, чтобы Фицджеральд преисполнился превосходством и захотел прикоснуться ко мне. Вполне достаточно было, если бы он просто схватил меня за руку, но получилось еще лучше. Он вцепился в волосы, и я поняла, что его переполняет не похоть, а ненависть. Тогда я мысленно спросила: «За что ты так ненавидишь меня?». И, как наяву, увидела троих мальчиков с линейками в руках.

Увидев вспыхнувшие уши Килпатрика, Лаки улыбнулась, забавляясь его смущением.

— А дальше было просто. Я быстро задавала вопросы, а Фицджеральд сам того не зная, отвечал на них воспоминаниями. Так мне стала понятна и причина его жестокости к женщинам. Пока он накручивал на руку мои волосы, я увидела, как мать, у которой мозги были явно набекрень, наказывает трехлетнего сына за излишнее любопытство, защемляя бельевой прищепкой его маленького «дружка». Такой метод воспитания привел в дальнейшем к женоненавистничеству и бесплодию.

Ситуация «мучитель и жертва» была весьма эффективной для ясновидения, и Лаки не ко времени вспомнила, как разыграла ее в Дублине, когда ловила маньяка. Тогда она выплеснула на Моретти прямо панический ужас. И тот, самоуверенно считая, что сейчас убьет и эту девушку, начал перебирать в уме имена всех предыдущих жертв. Плохо только, что ее эмоции почувствовал и отец. Заставив Вика рассказать об их жизни в банде, Антэн ошибочно решил, что после нападения своры подонков, в душе дочери поселился страх перед мужчинами. Но она никогда никого не боялась, ни мужчин, ни женщин. В тот день Лаки плакала от злости, что еще слишком мала и не может обжечь взглядом, чтобы избежать насилия. Тогда ей очень повезло, что ее увидел Алан.

Она недовольно нахмурилась. Да что же это такое? Мысли вновь возвращаются к Алану. Как ни старайся, а забыть его никак не получается.

Килпатрик заметил ее напряжение и расстроено вздохнул:

— Ну, вот опять испортил настроение. Так хотел улучшить ваше мнение обо мне, а получилось наоборот.

— Все нормально, Аластар. Предлагаю забыть все обиды и считать, что мы обоюдно улучшили мнение друг о друге. И в знак этого вы станете обращаться ко мне на «ты», как к дочери своего старинного друга.

— Спасибо, Лаки, — растрогался Килпатрик и откровенно признался: — Если бы ты знала, как мне не хватало Антэна все эти годы, и как мучила мысль о том, что он мог меня предать. Я тогда не был в Дармунде, а когда вернулся Фицджеральд «по секрету» рассказал, что Бойера отлучили от клана за то, что он изнасиловал преподавательницу прямо на уроке. Это прозвучало так абсурдно, что я рассмеялся ему в лицо. Да Антэну стоило лишь поманить пальцем, и любая девчонка была его. На что Броган с мерзкой улыбкой ответил: «Вот он и захотел поманить Алисию, невзирая на то, что она твоя жена, да еще и беременная. Я взывал к его совести, но ты же знаешь, если Антэну что-то втемяшится в голову, то все уговоры бесполезны. Хорошо еще, что с Алисией дело не зашло так далеко, как с преподавательницей. Ты только не расспрашивай ее ни о чем, чтобы лишний раз не расстраивать». И я поверил ему, Лаки.

Аластар тяжело вздохнул и огорченно покачал головой:

— Я был таким идиотом, что не выяснил все до конца и не вычеркнул Фицджеральда из нашей жизни. Касси даже не знала бы его, и Алисия не страдала бы все эти годы. А из-за меня…

Стоявшие за дверью мать и сын понимающе переглянулись и решили, что уже достаточно дали времени на примирение.

— Вы, наверное, заждались нас, — весело произнесла Алисия, входя в столовую. — Олиф предложил украсить пирог взбитыми сливками, вот мы немного и завозились.

— Но, согласись, мамуля, что теперь он выглядит, как торт из рекламного буклета новой кондитерской, — в тон ей ответил сын.

— Какая прелесть! Алисия, вы настоящая волшебница, — восторженно воскликнула Лаки, включаясь в их разговор. — Как вашим мужчинам еще удается сохранить форму, если они так вкусно едят каждый день? — с улыбкой спросила она женщину. И, понизив голос, чтобы ее услышал только Аластар, закончила их откровенный разговор:

— Перестаньте терзаться прошлым. С Касси все уладилось, и с Антэном как-то утрясется, когда вы с ним встретитесь и поговорите.

— А если никогда не встретимся? — все еще находясь под грузом воспоминаний, тихо спросил Аластар.

— Значит, эта встреча уже не нужна вам обоим, — философски заключила Лаки и полностью переключилась на Алисию.

— Как вкусно, — восторженно произнесла она, проглотив кусочек яблочного пирога. — Грэди счастливчик. Я уверена, что вы научили Кассандру прекрасно готовить, да и всему остальному, что пригодится в семейной жизни, тоже.

— Я растила ее так, как растила меня мама, и всегда считала, что хорошо знаю свою дочь. А недавно выяснилось, что она все-таки ходила на «праздник цветов», хоть обещала мне этого не делать. Значит, не так уж правильно я ее и воспитала, — огорчено признала Алисия.

— Хоть мы и договорились больше не говорить о Фицджеральде, я вспомню его имя в последний раз. Он подкупил двух старшекурсниц, чтобы те подливали Кассандре возбуждающее зелье. И только благодаря вашему воспитанию, она не бросилась на шею первому попавшемуся парню, — успокоила Лаки расстроенную женщину.

— Бедная моя девочка. Вот почему она так страстно целовалась с Грэди, а я еще сказал что-то гадкое в ее адрес, — виновато произнес Аластар и осторожно поинтересовался: — А он знает, что ее спаивали? Ведь могут возникнуть проблемы.

— Грэди все знает, понимает и надеется, что никаких проблем не будет. Он постарается разбудить настоящие чувства Кассандры, и я уверена, что у него получится. Не зря же он лучший ученик по изучению трактата «Друидская любовь».

Она с легкой улыбкой посмотрела на Килпатрика-старшего, вспоминая, как яростно тот возражал против ее уроков.

Но со вчерашнего дня, а еще больше с ночи, Аластар стал подлинным сторонником учения, и сейчас фраза девушки вызвала не обвинения, а строго заданный вопрос:

— Олиф, а почему не ты лучший ученик?

Тот картинно закатил глаза. Надо же, еще три дня назад отец громко заявлял, что на уроках они занимаются развратом, а сейчас возмущается, что сын не отличник по этому предмету. Но не стал с ним спорить и быстро нашел другой ответ:

— Потому, что я — любимый ученик нашего преподавателя, папа. Не могу же я забрать все титулы, надо и парням что-то оставить.

— Охотно подтверждаю слова вашего сына, сэр, — рассмеялась Лаки. — И хочу отметить, что мне нравятся не только мужчины из рода Килпатриков, но и женщины тоже, — и, сразу становясь серьезной, произнесла:

— У вас очень хорошая семья, с крепкими устоями и воспитанием детей в лучших наших традициях, о которых, к сожалению, вспоминают все реже. У нас перестали обучать мальчиков, считая «Друидскую любовь» устаревшим учением. А девочек, вообще, толком никогда не воспитывали, считая, что они всему научатся у своих матерей. Только чему может научить мать, в свое время хорошо погулявшая на «праздниках цветов»? Любви, верности, или тому, как лучше заарканить парня, если уже имела неосторожность забеременеть?

Лаки отметила, как семейство Килпатриков внимательно ее слушает, и продолжила в расчете найти в них своих будущих помощников.

— Я считаю, что надо возродить семейные ценности, поэтому предложила Совету программу женского обучения, рассчитанную на десять лет. Главное ее назначение — научить девочек основам семейной жизни, и для этого понадобятся хорошие преподаватели. Я хочу, чтобы младших девочек обучала не строгая матрона, а молоденькая преподавательница, которая вызовет у них доверие и симпатию. И эта роль хорошо подойдет Кассандре. Поверьте, Аластар, ваша дочь уже сейчас многое умеет. Она сможет научить семилетних девочек вышивать, десятилетних — вязать, а тринадцатилетним ученицам преподаст первые уроки красоты, научив правильно ухаживать за кожей лица. И не улыбайтесь так снисходительно, в таком возрасте каждый прыщ — уже целая трагедия.

— Лаки, это всё как-то несерьезно. У нас же есть преподавательницы домоводства. Их пять или даже шесть, вот пусть они и учат девочек.

— Я разогнала бы всех. А первой выгнала бы мисс Хоупп. Кроме историй о ее несуществующих кавалерах я больше ничего услышала на ее занятиях. За все годы меня так и не научили вязать носки или перчатки.

— Ну, это же мелочь, — с улыбкой протянул Килпатрик-старший. — В магазинах полно такого добра.

— Нет, не мелочь, — серьезно возразила девушка. — Это обереги для тех, кому их связали. Вам очень повезло с женой, Аластар. Готовит она или рукодельничает, все это делается с любовью к вам и детям, что оберегает вас от многих неприятностей. Женщина должна быть хранительницей очага в подлинном смысле этого слова. Этому и надо учить девочек. А объясняя всякую, с мужского взгляда, ерунду, вроде маски для волос, можно в увлекательной и доступной форме обучать зельеварению. Преподавая, Кассандра и сама лучше усвоит эту науку. Если мне удастся ее убедить, то через несколько лет она станет лучшей молодой преподавательницей, вот увидите.

— А мне нравится такая идея, — поддержала девушку Алисия. — У Касси появится интересное дело, и ей не придется скучать, когда Грэди не будет дома из-за непрерывных тренировочных сборов.

— К тому же это интересное дело хорошо оплачиваемое. Молодой семье деньги совсем не помешают, — добавила Лаки.

— Ну, с деньгами проблем не будет, — заверил Аластар, с неловкостью вспоминая, как еще вчера кричал Грэди, что и центом не поможет дочери. — Касси надо хорошо обдумать твое предложение, чтобы за всем этим рукоделием не запустить собственную учебу.

— Рискуя вызвать у вас уже настоящее недовольство, сэр, я все же сделаю подобное предложение и вашей жене, — засмеялась гостья и обратилась к матери Олифа: — Алисия, ваш опыт бесценен для обучения девочек.

— Да какая из меня учительница, Лаки, если я не получила даже фиолетовый капюшон? — засмущалась женщина, в душе искренне огорчаясь этому факту. Ей вдруг так захотелось вырваться из семейной рутины и заняться новым делом.

— Всё легко поправимо. Профессор Галлахар согласилась вести занятия с женщинами, решившими возобновить учебу.

— Лаки, ты хочешь лишить нас семейного уюта, — с шутливым испугом запротестовал Аластар. — За учебой Алисии точно будет не до мужа и сына.

— А они уже большие мальчики, и сами справятся, — засмеялась девушка. — Не торопитесь с ответом, Алисия. Пусть эта мысль немного побродит в вашей голове и найдет правильное решение.

За разговорами время пролетело незаметно, и гостеприимные хозяева попрощались с гостьей почти в полночь.

— Ты ведь не приняла предложение Лаки всерьёз, солнышко? Или загорелась идеей учиться вместе с дочерью? — шутливо спросил Аластар, помогая жене убрать со стола посуду. — И я буду вас обеих наказывать за плохие оценки?

— Конечно, не приняла, дорогой, — ровным голосом ответила Алисия, с грустью прощаясь с мечтой, так неожиданно сегодня вспыхнувшей и тут же угасшей. Аластар никогда не позволит, чтобы она занималась чем-то еще помимо семейных хлопот. Хорошо, что Грэди не возражает против дальнейшей учебы Кассандры. — Только ты забыл, что за нашу дочь теперь отвечает муж.

— Никак не могу привыкнуть к мысли, что наша девочка уже создала собственную семью. Так хочется, чтобы у нее всё сложилось.

— Обязательно сложится. Лаки правильно сказала, что мы научили дочь всему, что пригодится в семейной жизни. — уверенно заявила Алисия. — Кстати, а ты заметил, как она отреагировала на мою просьбу передать привет отцу? — внезапно вспомнила женщина и огорченно предположила: — Наверное, он до сих пор сердится на нас, и своими приветами я поставила девочку в неловкое положение.

— Я тоже так подумал, и прямо спросил ее об этом, — признался муж. — А в ответ услышал, что Антэн ни разу не вспомнил о Дармунде, или о тех, кого здесь знал. Возможно, между ними какое-то свое разногласие, вот Лаки и нахмурилась, услышав об отце.

— Ты считаешь, что у них не сложились отношения?

— Да какие там могут быть отношения, если она познакомилась с ним всего несколько месяцев назад, а до этого многие годы считала себя сиротой, причем незаконнорождённой. Ей только в четырнадцать лет объявили, что она наследница господина Галларда.

— Как незаконнорождённой, Аластар? — встревожено спросила Алисия. — Неужели господин Галлард узнал, что она его правнучка всего несколько лет назад? Я думала, что Лаки жила с ним в Дармунде.

— Она и жила в Дармунде. Только он признал ее через пять с половиной лет после того, как привез откуда-то. А до этого все считали ее… ублюдком.

— Вот почему она так грустно сказала Олифу, что он даже не представляет, как живут такие дети. Получается, что… — Алисия отказывалась верить в такое ужасное предположение, — девочка всё испытала на себе? Неужели она подвергалась насилию? Я не могу, не хочу об этом думать! — огорченно воскликнула она.

— Не расстраивайся, всё не настолько плохо, — поспешил успокоить жену Килпатрик. — У девочки был защитник. Помнишь, Фицджеральд утверждал об ее связи с Макбрайдом? Так вот, не один он был в этом уверен, — с явным намеком произнес Аластар.

— Еще лучше. Ты меня прямо утешил.

— Поверь, между ними не было интима. Макбрайд специально поощрял слухи, чтобы защитить Лаки от посягательств. Согласись, что с ним никто не захотел бы связываться. Но это еще не все, дорогая. Сейчас я расскажу тебе об Ангеле Дармунда.