Калейдоскоп судеб: в погоне за счастьем и оохолами. Мир хоганов

Лолита Волкова

На Землю попадает удивительный Шар, созданный исчезнувшей инопланетной цивилизацией оохолов. Он позволяет создавать зоны мгновенного перехода на далекие планеты разных галактик. Но перемещается не сам человек, а его двойник с абсолютно здоровым телом. Через три года копия может вернуться на Землю и поменяться местами с прототипом, предоставив ему возможность самому побывать на другой планете.Шесть авторов, одиннадцать историй и оохолы, следы которых попадаются на пути некоторых путешественников.

СТАРАЯ ТЕТРАДЬ

Лолита Волкова

— Ух ты, что нашел!

Дед вздохнул. Опять!

Цивилизация медленно, но верно продвигается по планете. А что вы хотите? 2100 год, мы уже на пороге XXII века, нужно быть современным! Окультуриваются большие города, истребляя искажающие здравый смысл башни и насаживая на их месте леса, давая людям жить в согласии с природой, а не в чудовищных бетонных муравейниках. Вот и до северных болот добрались, осушая и давая развиваться там естественным лесам. Сейчас километрах в ста от ленинградского порта начали обустраивать современный поселок. Конечно, можно было бы и не брать с собой внука, но так уж просился! Теперь нашел что-то на чердаке старой заброшенной дачи, которую планировалось снести. Наверное, какие-нибудь шарики или железки, что еще пацану нужно в девять лет?

Искомый пацан, громыхая по лестнице, скатился вниз, стряхивая с себя на ходу паутину.

— Смотри, деда!

Вовсе не игрушки. Старая тетрадь — тоненькая, в косую линейку. Дед помнил еще, как в точно таких же его заставляли выводить буквы, по целой страничке одной и той же буквы! Ну да, он и не скрывает, что так стар, что еще помнит времена, когда детям в школе развивали мозг с помощью букв, а не современной каллиграфии…

— Тут интересно, деда! Правда, интересно! Я только начало прочел, но не все понял. Кто такие черные следопыты?

— А… были такие, еще до меня, Павлуша. Они бродили по местам прошедших боев и искали всякие ценности, оружие, патроны… Это было незаконно, но многих привлекало.

— Потому что незаконно?

— Ну, и поэтому тоже… Да и потому что опасно, многие же любят рисковать, им без этого и жизнь сера… А почему ты спрашиваешь?

Дед взял тетрадь, пролистал бегло. Действительно, упоминаются черные следопыты, но как-то мельком, не слишком похоже на дневник их подвигов, тут другое, что-то вроде рассказа… Хотя кто будет писать рассказ в детской тетрадке?

Он отложил тетрадь в сторону и продолжил обследовать дома. Надо торопиться. Завтра сюда прибудут автостроители, снесут дома на переработку, разобьют парк и высадят новые дома — уже шесть заявок поступило на это место, люди заждались, а дом же — не игрушка, ему еще расти надо дня три (так долго, потому что заказчики с фантазией, каждый дом уникален, это вам не стандартная штамповка для студентов или молодоженов), прежде чем новоселы смогут заехать.

Лишь вечером, вернувшись с внуком домой, дед, наконец, открыл тетрадь…

На обороте обложки было аккуратным почерком выведено имя: «Александр Пойотов». Тем же почерком, но далеко не всегда таким аккуратным, были исписаны страницы во всей тетрадке. На первых двух страницах была краткая справка.

События, о которых нам удалось выяснить

Вроде бы два свидетеля были. Но мы нашли в Петрозаводске только сына одного из них, старика капризного и опасающегося, что мы, подобно остальным, будем над ним издеваться. Но мы не издевались, и он нам все выложил. Сначала только факты.

К концу катилась война. Фронт ушел далеко. Двое калек отлеживались, отсиживались в карельских болотах, набрели на покинутую жителями деревушку, да там и осели.

Летом разразилась гроза. Но не только дождь барабанил по деревушке. Еще что-то и с неба валилось. Когда гроза ушла, выглянуло солнце, двое калек отправились разглядывать разрушения. Сильнее всех пострадала церквушка, и так она старая была, а тут почти совсем развалилась. Да и некоторые избы выглядели так, словно их осколочными бомбами покалечило. Степаныч, тот, что без руки, выколупал из стены покореженный осколок металла. Ненашенского, сразу видно. Больше на бронзу похожего, но гораздо тверже. Наверное, немецкий. Кусок тот так у Степаныча, друга отца нашего респондента, и остался. Жаль, мы его так и не нашли, но, по описаниям, осколок похож на те, что мы и сами нашли ТАМ.

Теперь о нас. Лучше напишу как рассказ. В цифру переводить не буду, слишком много шума вокруг этих Зерен, а сеть неделикатна, зачем нам на биографиях такое пятно? Но зафиксировать надо. Вдруг потом пригодится.

* * *

Далее страница была без текста. Только четыре слова крупно посередке написаны, словно название. А потом пошел тот самый «рассказ».

ШАР, КОНУС И ФАСОЛЬ

1944 год, начало августа. Отгремели уже бои в карельских болотах, поубавилось и жителей — кто погиб, кто в ссылке, кто бежал…

Но вот двое покалеченных партизан, один без ноги, а другой без руки, схоронились вбогом и людьми забытой деревушке, которая потихоньку рассыпалась под воздействием стихий, когда дождливой ночью, под завывание ветра и удары грома с неба ударили обломки неизвестно чего, может метеорита, а может и развалившегося в воздухе самолета. Несколько рваных кусков упало в лес, несколько мелких — стукнулись о крыши покосившихся изб, а самый большой пробил крышу старой церквушки и рухнул вниз, засыпаемый перегородками, балками и досками.

…Больше шестидесяти лет минуло с той ночи. И вот как-то летом, кусаемые комарами и отплевывающиеся от всеведущей мошкары, до деревеньки той добрались черные следопыты. Было их четверо, и звали они друг друга исключительно по кличкам — Слон, Очкарик, Киви и Малибу.

Пока двое бродили, заглядывая в избы, Слон и Киви попытались проникнуть в церквушку. Дверь, надсадно скрипнув, вдруг ухнула и вывалилась, повиснув на одной петле. Парни же шмыгнули внутрь.

Ничего ценного здесь не сохранилось, видимо, иконы и другие ценные вещи были либо эвакуированы, либо, скорее, припрятаны где-то, а, может, и растащены предшественниками наших следопытов. Но Слона вдруготвлек звук, разнесшийся эхом по пустому залу: его друг Киви шумно выдохнул.

— Глянь, что это?

— Не знаю…

В груде обвалившихся досок что-то поблескивало. Вернее, отсвечивало. Или вообще светилось… сияло…

Хрустя досками под ногами, друзья подобрались ближе. Среди обломков лежал небольшой шар. Он притягивал взор, он манил, завораживал. Темно-синий и почти прозрачный, с неяркими искорками внутри, но с одного бока более светлый, неровного песчаного цвета, испещренный маленькими пузыриками…

— Крутая штука… Кому ее лучше предложить?

— Мохнатому. Или Игнатьичу. Другим бессмысленно…

Заваленный древесным мусором шар было сложно достать — рукой не дотянутся. Попытка залезть на груду повлекла расползание досок — в любой момент сооружение могло завалиться, похоронив под собой шар.

— Давай, у тебя руки длинные, — предложил Слон.

Более хрупкий и высокий Киви кивнул. Уперся ногой в доску, сцепился ладонями со Слоном и потянулся второй рукой за шаром. Еще, еще чуть-чуть…

Наконец, шар оказался у него в руке. Слон выдернул приятеля подальше от опасных балок, которые тут же посыпались с перекрытий. Спасаясь от новых бревен, падающих сверху, парни выскочили на улицу.

— Красивый…

— И непонятный…

— Может уфологам его скинуть?

— Неее.. Они тупые… их религия не волнует…

— Не похоже же на религию, это что-то совсем другое…

На улице шар и не думал светиться или просвечивать, словно солнечные лучи погружались в него и дальше не уходили.

Подтянулись остальные. Разглядывали шар, передавая из рук в руки, но что это такое, так и не могли понять.

И тут шар упал. Прокатился до края дорожки, въехал в скудную траву. Малибу, из руки которого выпал шар, потянулся за ним, но вдруг замер. И все остальные тоже оцепенели.

Что-то случилось. Непонятно что, но сам воздух словно изменился. Мир вокруг мягко дернулся, исказился, но через несколько секунд все стало как прежде.

Стрекотали кузнечики, светило солнце, вокруг стояли старые черные избы и остатки изгородей. Дорога была такой же пыльной, как прежде…

От шара в сторону от стоявших парней протянулась дорожка около полуметра шириной и метров в пять длиной. В конце дорожки возник матово-свинцовый круг. В нескольких шагах правее от него — маленькая каменная будочка, словно сложенная из крупных булыжников небольшая толстая стена.

— Что за фигня?..

Парни походили вокруг, остерегаясь подбирать шар или ступать в круг. На одной из сторон будочки Малибу углядел среди гладких камней небольшую пластинку, похоже, из того же материала, что и шар. Рука автоматически потянулась к пластинке, палец скользнул по ее поверхности…

— Ой!

Под пластинкой обнаружился желобок, в который из недр будочки вдруг выкатилось две перламутровых фасолины, блеснувшие на солнце.

— Гляди-ка, а эти светятся!

— Отражают свет, — поправил его умный Очкарик.

Малибу вынул из желобка обе фасолины. Видя, что ничего страшного не происходит, к нему потянулись остальные. Фасолины снова пошли по рукам. Затем Киви кинул фасолину на землю и отскочил. Ничего не произошло.

До самого вечера пытались следопыты разгадать тайну фасолин. Слон даже попытался разрезать одну ножом, но ничего не вышло, даже царапины не осталось. Ночью, у костра, мы все обсуждали и обсуждали находку, строили планы и ссорились, пытаясь решить, кому эти штуки лучше продать. В конце концов, одна из фасолин упала в огонь, но не расплавилась, так и осталась лежать, словно вокруг не было огня. Вытаскивать ее не стали, легли спать.

С утра вытащили из потухшего костра совершенно не пострадавшую от пребывания в огне фасолину, а затем попытались забрать с собой вчерашний круг, но ни зацепиться, ни поднять, ни сдвинуть с места, его не удалось. Исследовали дорожку к нему. Она была гладкой и ровной. Не пластик, не бетон, непонятно из чего сделана. Отколупать кусочек от нее тоже не удалось. Зато шар Очкарик поднял безо всяких проблем — под ним, правда, обнаружилась маленькая подставочка, такая же серая, как большой круг. Но и ее ни выкопать, ни расколоть не удалось.

Очкарик упаковал шар в свой рюкзак. Остальные потянулись к будочке — вдруг еще удастся добыть загадочных фасолин? Малибу потер пластинку пальцем — ничего. Тогда руку протянул Слон — в желобке появилось две фасолины. Он потер еще раз — безрезультатно. Еще по две фасолины получили остальные, больше проклятая будка ничего не выдавала.

— Знаешь, у меня ощущение, что я свои фасолины смогу отличить от других, — задумчиво сказал Слон.

— Почему-то и я так же чувствую, — кивнул Малибу.

— И я.

— И я…

Они выложили фасолины на стол и пригляделись к ним внимательнее. Фасолины были абсолютно одинаковыми. Слон смешал их и поднял одну.

— Эй, это моя! — в голосе Киви послышался страх и ярость. Он выхватил ее из руки Слона, сразу успокоившись.

— Моя пре-еле-есть, — тоненько протянул Очкарик.

Все тут же расхватали свою добычу со стола.

— И вот как ее продашь теперь? — уныло спросил Киви. — Я свою никому не хочу отдавать. Она теперь только моя!

— В городе разберемся, — ответил Слон. — Давайте собираться, нам еще до автобуса километров десять топать…

Киви управился раньше других и теперь стоял рядом с серой площадкой, разглядывая на ладони две фасолины, блестевшие и переливающиеся на солнце. И вдруг, словно его что-то потянуло. Он присел, занес руку над серым кругом и положил нанего одну из своих фасолин. Та покатилась к центру, нарушая все законы физики. Затем подернулась дымкой, снова искривив окружающее… И исчезла. Киви почувствовал, как его толкнуло внутрь круга, и упал на колени. Вокруг него, в дрожащем воздухе вдруг выросла светлая зеленовато-серая наклонная стена. Он в панике оглянулся — это была не стена. Он словно бы попал внутрь прозрачного конуса.

— Еще один круг! — услышал он удивленный крик Малибу. — А это что за фигня?

Друзья подтянулись к нему, но Киви видел, что они смотрят лишь на конус, не замечая его самого.

— Парни, я тут. В этой чертовой воронке…

Поднявшись на ноги, он обнаружил, что это не сложно — до вершины конуса оставалось еще сантиметров двадцать. Более того, он сразу почувствовал — так же, как раньше чувствовал свои фасолины среди чужих, — где в этом конусе выход. Протянул руку и шагнул наружу.

Ну, конечно же, никто никуда не уехал. Остались еще до завтра в этой деревне.

К вечеру парни поняли несколько вещей. Если бросить фасолину на круг, возникает цветной конус. Войти в него кроме хозяина не может никто другой. А неподалеку возникает еще один круг, на который тоже можно бросить фасолину и создать новый конус.

У Киви оба конуса получились блестяще-зелеными, с матовыми бежевыми пятнами. Два конуса Очкарика были густо синими с разноцветными искрами и тоненькими переплетающимися полосками, которые, отойдя на десять шагов, уже и не разглядеть, просто глухая темная синь. Слон получил конусы болотные, коричневато-зеленые, совершенно матовые — вблизи завораживают, а издали и не разглядеть, сливаются с пейзажем. А Малибу получил конусы попугайские, яркие как погремушки, состоящие словно из одних разноцветных пятен — больше всего желтых, но немало и зеленых, красных, оранжевых…

Все конусы были совсем непрозрачными — снаружи не разглядеть что внутри делается. Даже когда ночью заходили туда со свечкой или фонариком, света никто не видел. А вот изнутри конус был почти прозрачным, все видно и слышно. Звуки, кстати, совершенно без проблем проходили и туда, и обратно.

Поутру встали рано и отправились умываться.

— Не смывается, слушай, погляди, Очкарик, что у меня на руке выскочило?

Киви, сидя на траве у воды, тер запястье, на котором было два грязных пятнышка. Круглых и совершенно серых, словно засохшая грязь. Очкарик поковырял пятна пальцем — не соскабливаются. Пожал плечами и, с уханьем, окунулся в озеро. Вода была ледяной!

Выбравшись на берег, начался растираться. И тут обнаружил, что и у него на правой руке, на запястье появились два серых кружочка, таких же, как у Киви. И у Слона с Малибу такие же.

И тут, наконец, нам стало страшно. Всем сразу. Во что это мы вляпались?

…Ну конечно, успокоились. Вернулись к вечеру по домам. Шар никому не стали показывать. Да и со своим следопытством все внезапно завязали. Пропал интерес.

Малибу следующим летом поехал на Грушинский фестиваль. Один, без нас, у всех оказались дела. И взял с собой шар. Зачем, потом и сам не мог объяснить. Не доезжая двух остановок до места фестиваля, вышел из электрички и ломанулся в лес, подальше. Километра три отшагал, а потом достал из рюкзака шар и положил его в траву. Ничего не произошло. Хотел забрать, но шар катнулся, соскользнул с травы и коснулся земли. Тут Малибу во второй раз увидел, как вокруг разливается мерцание, словно воздух за самолетом после взлета на мгновенье искажает мир. Но теперь он смотрел внимательно, а потому увидел, как от шара разбегаются в разные стороны сразу три дорожки. Вдоль них появились уже знакомые свинцовые круги, только теперь их было пятнадцать штук. Странно. Будочка тоже появилась, точно такая же, в человеческий рост, составленная из булыжников. И пластинка на ней. Но сколько бы ни тер ее Малибу пальцем, фасолин не появилось. В конце концов, побродил вокруг, да и отправился на фестиваль.

Заинтересовавшиеся его рассказом, остальные тоже решили поэкспериментировать, главное, договорились, что подальше от дома, мало ли что.

И вот, пару недель спустя Очкарик отправился в командировку во Львов, прихватив с собой шар. Побродил по окрестностям перед возвращением, да тоже приложил шар к земле. Дорожек оказалось больше, да и кругов на земле — тоже, больше сорока. Удивился, нашел будочку, но и здесь она ему не выдала фасолин.

Отец Киви собрался поехать по делам в Канаду на пару месяцев. И тот уговорил взять его с собой — чтобы заодно слетать в Новый Орлеан. Туда должна прибыть известная писательница, а Киви — большому ее фанату — через друзей удалось взять билет на ее выступление. И, конечно же, он забрал шар с собой. Проносить его с собой в самолет было опасно, так что он упаковал и сдал его в багаж. Путешествие шара прошло прекрасно, хоть и потрепало нам всем нервы. Несмотря на зверские проверки, никто не обратил на него внимание ни в одном аэропорту. В Канаде шар своих свойств не потерял. А вот в США забрать его с собой Киви не сумел — так он и пролежал в гостинице Ванкувера.

Последним проверил шар Слон. Отправившись с компанией футбольных болельщиков в Минск на своих машинах, на обратном пути они проехались по лесам и даже заночевали в лесу. Отойдя подальше от компании, Слон опустил шар на землю, но ничего не произошло. «Это Киви испортил шар своими самолетами», — подумал разочарованный Слон. Но на следующий день, снова сбежав от друзей, оставив их обедать в ресторане — якобы чтобы поменять масло — он отъехал подальше от трассы, и тут шар сработал!

Дальнейшие эксперименты показали, что круги возникают только когда шар падаетна землю вблизи поселений, не дальше, чем в двух с половиной километрах, но не ближе, чем в километре. В городе же никаких дорожек не появляется, видимо шару не нравится отравленный выхлопами городской воздух.

Зимой на руке Слона одна из серых отметин вдруг исчезла, словно ее и не было. А через месяц то же самое произошло с Малибу.

Что все это означает, до сих пор не понятно. Но этими экспериментами вдруг заинтересовались некие структуры. Так что на время парни решили свернуть свою исследовательскую деятельность. Что им там из космоса видно, непонятно, но если новых объектов появляться не будет, есть надежда, что они успокоятся, тогда можно будет продолжить эксперименты.

***

На этом тетрадка закончилась. Дед, ухмылявшийся во время чтения перескокам текста с «мы» на «они», к концу ухмыляться уже перестал, посерьезнел. «Неужели это настоящий рассказ о тех событиях? — с волнением думал он. — Ведь это совершенно никому не известная история находки Шара!»

Он попытался припомнить дальнейшие события.

В самом деле, в один прекрасный день в Москве вдруг объявился полный двойник Константина Ивашевича. Полный, да не совсем. Шрама от аппендицита у него не оказалось. Да и вообще он был абсолютно здоров. Ну просто абсолютно. Знакомый врач Кости только руками разводил: таких людей не бывает!

Двойник настаивал, что это именно он и есть Константин Ивашевич, при этом рассказывал удивительную историю о своем путешествии на другую планету. Никто ему не поверил. Что с ним делать, было непонятно, отличить от настоящего Кости его было невозможно, разве что вот здоровье, да полное незнание того, что происходило в жизни и мире в последние три года. А потом он вдруг бесследно исчез…

Но через год двойники самых разных людей стали появляться то тут, то там, не только в Европе, но даже в Канаде. Они рассказывали похожие истории о своих похождениях на чужих планетах. И указывали на то, что случайно набрели на странные площадки с будочкой, которая выдавала по два зернышка. Бросив зернышко на площадку, человек вдруг оказывался на другой планете.

Понятно, что рассказывать они могли в основном представителям властей — все обнаруженные визитницы были окружены плотными кордонами. Вырваться из плена пришельцам не удалось, так что обыватели об этом ничего не знали. Полтора десятка лет спустя двойники живых людей стали появляться все чаще и не только в охраняемых визитницах — как выяснилось, далеко не все площадки оказались под контролем властей. Информация просочилась в интернет — вначале как шутка, потом как недоумение, а затем как бомба. Весь мир кинулся искать такие площадки.

Наконец во многих странах было объявлено, что площадки — их назвали визитницами — доступны для любого человека. Что было понятно, ведь существовали они уже на всех континентах, по нескольку десятков, а то и сотен, на каждом.

Кто и почему их создавал? Понять невозможно, но они возникали одна за другой…

А вскоре был найден Шар — в маленькой китайской деревушке его выкопал из песка ребенок. И тогда создание визитниц встало на поток. Да, сегодня они есть вблизи почти любого населенного пункта и значительно улучшили здоровье многих землян.

Но вот о том, откуда взялся этот Шар, становится понятным лишь из этой тетрадки. Неужели она настоящая?