Хроники: пламя

Лия Дэль, 2010

Лиля Грин жила обычной жизнью. Училась на филфаке, готовилась к первой выставке своих картин, но после встречи с Никитой всё пошло наперекосяк. Лиля оказывается втянутой в борьбу двух древних и могущественных кланов вампиров. Ей предстоит узнать, кто она на самом деле и понять кто друг, а кто враг. Сможет ли Лиля выбрать правильную сторону? Или ей уготовано пойти своей дорогой?

Глава 1. Разочарование

Я убила человека.

Не уверена в том, когда это произошло и происходило ли вообще, но едкое ощущение от содеянного, не покидало меня уже несколько дней.

Спустила ноги на прохладный пол, по спине тут же пробежали мелкие мурашки, я съежилась и накинула на плечи одеяло. Мама не любит, чтобы в доме стояла жара, а я, сколько себя помню, не выношу даже лёгкой прохлады.

Я лениво сползла с постели и неохотно подошла к окну. Мой нелюбимый месяц, декабрь, в самом разгаре. И сегодня, как на зло, сыпет снег. Огромными хлопьями. Я почему-то начала вспоминать своего неопрятного одноклассника, у него всегда была дикая перхоть. При каждом движении головы, она сыпалась на плечи, покрывая неприятным белёсым слоем чёрный пиджак. Машинально я схватилась за длинные темные волнистые волосы, перекинула их через плечо и начала заплетать косу. Мама настаивала на том, чтобы я носила именно такую длину. Мне почему-то страшно не хотелось её расстраивать, но и волосы свои я ненавидела, поэтому вечно собирала их в пучок на затылке или заплетала косу.

Солнце не спешило подниматься, и тёмные улицы освещали только небольшие фонари. Жёлтый свет падал маленькими пятнами, и прохожие то появлялись, то снова исчезали, выныривая из густого тумана.

Мама, когда была в моём возрасте, любила туманные улицы, но после встречи с отцом отказалась от банальных, по её мнению, прогулок.

Уже пятнадцать лет родители катаются по миру в поисках артефактов, затерянных племён, попросту говоря, обыкновенных приключений. Вот и сейчас они громко собираются на первом этаже в Африку, чтобы почувствовать на себе жизнь в племени Самбуру.

Никогда не понимала их увлечения. Дома как-то комфортнее. Я ценила спокойствие, уют, а главное — безопасность.

Мельком взглянув на электронные часы на тумбочке, я торопливо спустилась вниз. Мама суетилась на кухне, расставляя на полки в холодильнике заготовленные продукты, чтобы её доченька не умерла с голоду.

Я мало на неё походила. Она высокая и стройная блондинка с небесно-голубыми глазами, такая прям клишированная Барби. В дополнение к идеальной внешности прилагалась активность, безмерная любовь к жизни и скверный характер. Она не умела распоряжаться деньгами, слушать и молчать тогда, когда того требовали обстоятельства. В молодости мама выступала за университетскую команду КВН и разумеется была любимицей преподавателей и однокурсников.

Мне ближе был папа. Не красавец, самый обычный среднестатистический мужчина, с большими добрыми серыми глазами и залысинами. Он мог часами читать любимую книгу, плотно закрыв дверь в библиотеку. В детстве мама ругалась, когда я мешала папе заниматься его любимым делом. Только вряд ли его это хоть немного беспокоило. Он так глубоко погружался в чтение, что взорвись рядом снаряд, он бы и бровью не повёл. Возможно, благодаря этой своей черте он и отреагировал благосклонно на моё желание начать рисовать. Молча сходил в магазин, купил мольберт и какое-то немыслимое количество красок.

Я зашла на кухню. Мама, заметив меня, ласково улыбнулась и потянулась, чтобы обнять:

— Лилечка, встала? Садись за стол, я тебе чай сделала.

Я крепко обняла родителей и села на любимое мягкое место.

— Мамуль, а я думала, вы ещё ночью уехали. Мы же попрощались.

— Рейс перенесли, выезжаем из дома через полчаса, — папа, по обыкновению серьёзный, поцеловал меня в макушку и, нашёптывая себе под нос список важных документов, вышел из кухни.

— Он нервничает, — мама откусила пирожное, — ой, что ж я-то не одеваюсь.

Она кинула лакомство на тарелку и побежала к отцу. Через десять минут они уже стояли у двери с чемоданами. Мама, как всегда, плакала и шмыгала курносым носиком. Я крепко её обняла.

— Мамочка, ну, не плачь. Вы уже поздним вечером будете на месте. И я тебе обещаю, мы созвонимся, — старалась говорить я не слишком раздражённым голосом.

— Да, я не из-за этого переживаю. Ты у меня одна тут, — не унималась мама.

— Кристин, хватит, Лильке уже девятнадцать, — папа обнял и поцеловал нас обеих, — ну, всё, девчонки, такси ждёт, нельзя опаздывать.

Я ещё раз крепко обняла родителей и проводила их за дверь. Они уезжали часто, и я научилась не плакать. Найти интересное занятие никогда не было проблемой. Поэтому, когда родители в очередной раз бросали меня на произвол, по выражению мамы, я только вздохнула от облегчения.

Глоток горячего чая вернул в реальность. Часы на кухне показывали половину восьмого. Тяжело вздохнув, я сползла со стула и, закинув чашку с недопитой желтовато-зеленоватой жидкостью в мойку, побежала наверх по изящной деревянной лестнице.

Быстро собравшись, я практически выбежала на улицу, чтобы сразиться с уже успевшим подняться ветром. На меня накинулся пронизывающий ледяной поток. Он развеял наспех собранные в нетугой пучок длинные волосы, полностью закрыв мне обзор. Я откровенно злилась на погоду. Надвинув тёплый меховой капюшон, и, как обычно, не обратив внимания на то, что под ногами, я поскользнулась и с глухим стуком грохнулась в маленький сугроб, ударившись копчиком.

— Да, что же это такое!

Отряхнув куртку, я сделала вид, что ничего не случилось. Хотя уверена, дела никому и не было. В прошлый четверг на соседней улице сбили Андрея Петровича, нашего дворника. Машина скрылась, а он ещё минут десять лежал на дороге, пока его, наконец, заметили. Хорошо, ничего серьёзного. Парой синяков отделался. Эта ситуация меня немного выбила из колеи. Бабки у подъезда шушукались, что машина, то ли та, то ли похожая, каждый день разъезжала по дворам, водитель словно кото-то искал. Бред, конечно, но я стала нервной.

Ветер стихал и снежинки, которые он закручивал, теперь плавно осыпались на голые ветки деревьев. У нас на первом этаже висит картина бабушки Жени, папиной мамы. Она много рисовала зимних пейзажей. Родители говорят, мы бы подружились, если бы ни рак. Вторая бабушка погибла в аварии. Та ещё лихачка была. Мама на неё очень похожа. Дедушки тоже не дожили до моего появления. У одного инфаркт, у другого тромб оторвался. Вообще, из всех родственников, о которых мне известно, жива только тётка Оксана из Новосибирска. Но она меня ни разу не видела. Мама говорит, она не любит путешествия и гостей. Родную сестру и то с трудом терпит. Детей у неё тоже нет. Папа в семье один был. Вот и выходит, кроме нас, друг у друга никого и нет.

Дорога в универ занимала у меня минут сорок пешком. Можно, конечно, и на автобусе добраться, но прогулки я любила больше, чем толкание локтями. По сторонам я редко смотрела. Обычно по дороге мне встречались одни и те же люди. Баба Сара со своей тележкой, в которой она возила старого кота. Иногда мне казалось, Рыжий давно покинул этот мир, так неподвижно он сидел. Но как только баба Сара доставала из кармана маленький прозрачный пакетик с тоненькими кусочками докторской колбаски, Рыжий начинал шевелить усами и жалобно мяукать. Я несколько раз просила бабу Сару дать разрешение нарисовать её с котом, но она говорит, что позировать надо молодым и голым, она голой может, но кот будет стесняться.

Сегодня бабы Сары не было. Я даже шаг замедлила, чтобы дождаться. Эти коротенькие разговорчики с ней уже вошли в традицию. Так, а вдруг с ней что-то случилось. Я начала перебирать все самые страшные варианты, пока не остановилась на том, что баба Сара просто решила остаться дома из-за сильного снега.

Ещё я часто встречала профессора. Я, по правде говоря, не представляю, кем он работает, но за круглые очки, длинное пальто и большой кожаный портфель я назвала его профессором. Он хмурый. И всё время что-то шепчет себе под нос. Но и он куда-то запропастился.

Я задрала голову, чтобы рассмотреть падающие снежинки и неожиданно в кого-то врезалась. Опустила глаза и встретилась сначала с дорогими чёрными туфлями, натёртыми до блеска, тёмными джинсами, наверняка старательно выглаженными, кожаной меховой курткой, под которой скрывались шикарные широкие плечи, а потом с невероятными глазами.

Боже, да это же ситуация, как в дешёвом фильме про слащавую любовь. Умом-то я это понимала, но продолжала стоять, как истукан, с открытым от изумления ртом. Глаза у незнакомца переливались всеми оттенками карего. Меня затягивало в них, выворачивало наизнанку. Он поправил свои уложенные в небрежную причёску тёмно-русые волосы, провёл большим пальцем по полным губам и немного наклонился. Я уже не могла оторвать взгляд. Сердце стучало, как пулемёт на поле боя. Никогда не верила в любовь с первого взгляда и даже презирала её, но что-то внутри переклинило. Каждая клеточка моего тела тянулась к этому парню. Кажется, даже подташнивать начало из-за прилива чувств.

— Такая милая ухмылка, — почти неслышно протянула я, — и глаза волшебные.

Сама не поверила в то, что могу сказать такую глупость. Потрясла головой, чтобы выбить из неё мысли о том, как этот парень прижимает меня к себе. Это вообще законно, быть таким невероятным? Так, Лиля, прекрати, сопротивляйся. И я бы сопротивлялась, если бы не его голос. Я, как спятившая команда Одиссея, очарованная сиренами, сходила сума от его простого «привет».

— Простите, что? — он широко улыбнулся и засунул крупные, но изящные руки в карманы.

Я стояла и глупо молчала, казалось, дайте пару секунд, и маленькая девочка растворится в его глазах.

— Простите. Я не хотел вас толкнуть, — голос такой успокаивающий. Он обволакивал всё моё сознание. — Эм, с вами всё нормально? — парень наклонился ко мне и приветливо улыбнулся, не доставая рук из карманов.

Он с таким любопытством заглядывал мне в глаза, что, казалось, он испытывает те же эмоции, что и я. Хотя, с дыханием он справлялся куда лучше.

— А, да, конечно! Простите, я засмотрелась на снежинки, — какой же глупой я показалась себе в этот момент, кто меня за язык тянул.

Сморщив нос, я опустила глаза.

Незнакомец широко улыбнулся, обнажив идеальные белые зубы, и сделал шаг назад:

— Ничего, некоторые смотрят на них в это время года.

— Боже, что я несу. Вы меня простите, очень неловко вышло. Я на занятия опаздываю, — я смахнула со лба длинную чёлку и попыталась обойти незнакомца, но он уверенно преградил мне дорогу.

— Вы учитесь в университете за углом? — он ухмыльнулся.

— Да… — губы растянулись в глупую тонкую линию.

Как только мне показалось, что мы флиртуем, незнакомец вежливо кивнул, и чётко проговорил каждое слово:

— Тогда не буду задерживать.

— Да, думаю, не стоит, — я резко его обошла и поспешила на занятия, не хотелось опаздывать.

Снег скрипел под ботинками и успокаивал мои разволнованные чувства.

— Эй! — парень окликнул, и я невольно обернулась. — Как вас зовут?

— Лилия.

— Я Никита!

— Хорошо! — я улыбнулась и, показав своё наигранное безразличие, ускорила шаг. Как же было трудно дышать в этот момент. Колени дрожали. Никогда ещё я не испытывала таких чувств. Всё внутри пылало. Я словно попала в какую-то ловушку.

О лекциях не могло быть и речи. Я просто не в состоянии ни о чём думать. Карие глаза и милая улыбка. О боже, Лиля, не смей влюбляться!

Я улыбнулась сама себе и оглядела аудиторию. Экономику я тоже пропустила. Однокурсники смылись уже после первой секунды звонка. Зоя Михайловна тоже не стала задерживаться. Я осталась совсем одна. Пустая. Маленькие чёрные часы на правой руке показывали 17:20. После было собрание студсовета и пылкая речь завуча о необходимости провести соревнования по лыжам. Она каждый год громче всех кричала о мероприятии, и когда мы его организовывали — не приходила. В этом году ожидалась похожая картина.

На выходе меня поймала Лена. Она бежала навстречу, размахивая розовыми листами.

— Лилечка! Я тут тако-ое придумала!

— Ой, Лен, ты меня напугала своим напором. Что ты придумала?

— Так, день рождения у меня совсем скоро, времени мало, поэтому я сделала вот такие розовые листовочки. А, ещё прямо сейчас мы собираемся в кафе, — иногда мне казалось, что Лена совершенно зря перекрасилась из блондинки в шатенку. Природный цвет шёл к её анекдотическому характеру, манере говорить и двигаться.

Подруга любила всё розовое и яркой, а ещё она любила людей, в каждом искала что-то хорошее. Такой позитивчик. Её мама владела несколькими салонами красоты и временем на воспитание дочери не располагала, поэтому Ленка занималась собой сама: много училась, много тусила. Вот и сейчас она придумала что-то безумное.

— Зачем, Лен?

— Странная ты. А кто мне поможет подобрать посуду, — моя немного недалёкая, но такая любимая подруга надула губки.

— Солнышко, это будет приём у королевы?

— Почему? — Лена искренне удивилась и прижала стопку листовок к груди.

— Потому что продумывать цвет посуды, для людей, которые придут напиться и потанцевать, глупо.

— Ну, Лилька!

— Ленок, давай мы этим лучше завтра займёмся?

— Обещаешь?

— Будь уверена. Я даже блокнот возьму, — я улыбнулась и поцеловала её в розовую щёку, — я побежала.

Лена дружелюбно кивнула и, увидев своего любимого Глеба, побежала к аудитории. Они встречались так давно, что я и забыла, как выглядит Лена без Глеба. Он простой, из семьи рабочих. Папа всю жизнь трудится на заводе, а мама работает там уборщицей. Глеб восхищался Ленкой при каждом удобном случае, сочинял для неё смешные стихи, а она натаскивала его по некоторым предметам.

Улыбаясь, я всё-таки дошла до выхода. Дверь громко стучала, раскачиваясь от ветра. Она уже давно была сломана, но наш завхоз упорно не обращала на это никакого внимания. Невысокая и пожилая крашеная блондинка, Людмила Николаевна, раздражала своим характером большую часть студентов, но никто не жаловался, и дверь продолжала скрипеть и дрожать. Я глубоко вдохнула и, полная решимости перебороть холод, вышла на улицу.

У ворот, вальяжно облокотившись на решётку, стоял мой новый знакомый Никита. Рядом с ним крутилась девушка модельной внешности. Короткие розовые волосы, задорно торчащие во все стороны, большие, почти чёрные, глаза, такие бывают разве что у ангелов на рождественских открытках, нежные и невинные, но в то же время озлобленные и пугающие. Такой взгляд долго выдержать сложно. Я решила, она его девушка. Рядом с таким парнем и не могло быть другой.

Надвинув капюшон и вжав шею, я быстрым шагом направилась к воротам, намереваясь проскочить мимо Никиты и его подружки. Пришлось приложить весь запас своих усилий, чтобы не кинуться в его объятия прямо там.

— Эй! Лиля!

— Никита? Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть, — я улыбнулась и выпрямила плечи, но получилось это как-то неуклюже, будто показывала орден на груди.

— Ага, — он снова мило ухмыльнулся и, повернувшись к своей эффектной собеседнице, сказал, — Герда, потом закончим наш разговор, мне нужно идти, буду поздно.

— Хорошо, красавчик, приятного аппетита! — девушка улыбнулась и медленно пошла к выходу. Она двигалась как настоящий хищник. Каждый шаг, поворот головы — всё в ней завораживало.

— Не смешно! — Никита сделал взмах рукой и повернулся ко мне. — Извини мою сестру, у неё полное отсутствие такта и любви к окружающим.

— Ага, — я снова остановила взгляд на его глазах.

— Не будешь против, если я тебя провожу? У меня тут за углом машина.

— Нет, против не буду, но только давай пешком. Тут рядом, минут сорок, а машины не люблю, — я смущённо опустила голову.

Никита сделал удивлённое выражение лица, приподняв брови, но кивнул и пошёл следом за мной. Я чувствовала, будто между нами появилась невидимая нить; сделаешь лишний шаг — станет больно. Первые несколько секунд мы шли молча. Наконец, он заговорил. И я выдохнула. Терпеть не могу неловкие паузы. Всё время хочется чем-то их заполнить.

— О чём думала, когда врезалась сегодня в меня? Ты шла напролом. Я не привык к такому напору со стороны девушки, — он издал лёгкий смешок.

— Это глупо, — я неуклюже ударила снег носком ботинка, и мокрые капли, разлетаясь в разные стороны, попали на штаны Никиты. К щекам в одно мгновение хлынула кровь, и я растерянно уставилась на парня.

— Хм, ловко. Обещаю не смеяться.

— О глупостях всяких. Давай лучше о тебе. А что ты делал у нас в универе? Ты же не за мной следил, — на самом деле я надеялась, что он ответит, что приехал, чтобы дождаться меня и увезти в розовый закат, где живут единороги и другая сопливая живность.

Я в тот момент много на что надеялась. Меня словно приворожили. Не могу объяснить, но голова кружилась от одного только взгляда исподлобья или немого вздоха в мою сторону.

— Принёс документы. Я позавчера приехал в город, придётся закончить и так долгий год здесь.

— Почему долгий?

— Ну, по семейным обстоятельствам, на пятнадцать месяцев пришлось оставить учёбу, так что последний семестр закончу здесь.

— А откуда ты приехал?

— Я жил в Англии. С семьёй перебрался.

— И что же твои родители забыли здесь?

— Что-то вроде работы, но это долгая и очень скучная история.

Я была уверена, что он сын каких-нибудь дипломатов. Нет, а что, этим можно объяснить переезд с семьёй, холёный внешний вид и отличный уровень русского языка.

— А почему не остался в Англии?

— Родители настояли. Да и сестру не могу пока оставить. Ты видела её, Герда может таких дел натворить, а по прошлым её выходкам, могу сказать, мне лучше быть рядом.

— Интересное у неё имя, прямо как из сказки.

— На сказочного персонажа она мало похожа, скорее на героя фильма ужасов, — Никита засмеялся, — её так в приюте назвали. Родители усыновили нас обоих. Её в семнадцать два года назад, а меня взяли ещё младенцем. И открою секрет, — парень заговорил шёпотом, — на самом деле меня зовут Николас.

Я с искренним интересом слушала нового знакомого, ловя каждое его слово и движение. Ну точно папочка дипломат.

— Ну а ты откуда такая зелёноглазая и красивая?

— Ничего интересного, — я неуклюже пожала плечами. — Всю жизнь прожила в Питере. Кстати, мы пришли, — я улыбнулась и посмотрела на парня.

— Можно я… — Никита смущённо, насколько это было возможно, улыбнулся. И потянулся ко мне. Я уверена в том, что он хотел меня поцеловать. Ну или я слишком хотела в это верить. Нет, я точно знаю, что его тянуло ко мне так же сильно, как и меня к нему.

— Что можно?

Никита в мгновение изменился в лице. Скулы напряглись, глаза прищурились. Он сжал кулаки и глубоко вдохнул, неспокойно меня осматривая. Зрачки необычно быстро расширились.

— Какого чёрта, — крикнул он словно сам себе. — Как я мог попасться. Ничего. Ты начала меняться… Процесс запущен. Я найду эту сволочь, что сделала это со мной. Мне нужно идти, — кинул грубым голосом Никита, поворачиваясь спиной.

Он почти бежал от моего дома, попутно доставая из кармана телефон.

Я не поняла, что случилось, ещё пару минут стояла в недоумении и смотрела ему вслед. Сердце чуть не выпрыгнуло. Оно так колотилось, что рёбра заныли от боли.

Как только дверь за мной захлопнулась, я сползла вниз, усевшись в коридоре. Ничего не понимая, смахнув тонкую струйку солёной воды со щеки, я шмыгнула носом. Было так неприятно, так обидно и в то же время стыдно. Слёзы всё лились и лились по успевшим раскраснеться ещё больше щекам. Внутри творилось что-то невероятное. Я отчётливо понимала, что влюбилась. Да ещё так сильно, что была готова на любую глупость, лишь бы только увидеть Никиту снова. Я просто не могла о нём не думать. Попыталась переключиться на что-то другое, но не вышло. «Ты начала меняться». Что это значит? Это я начала? Он себя-то видел?

Зазвонил телефон, и я от неожиданности подскочила на месте. Раздался тихий мамин голос. Она бегло рассказала о том, что им снова не повезло с самолётом. Они не успели сделать пересадку, потому что папа пытался битый час купить себе что-то перекусить. Маму раздражало его маниакальное желание общаться на языке страны, куда они прилетели.

Она сразу почувствовала, что со мной что-то происходит, попыталась начать расспрос, но из-за качества связи, у неё это не вышло. Я, на самом деле, была только рада.

Я пошла на кухню, и уселась за стол, перед ноутбуком, забытым с прошлого вечера.

«Как понять, что ты влюбилась».

«Как понять, что тебя приворожили».

Второе ближе к сути моего состояния, но, как и первое, бред. По окну ударила тонкая берёзовая ветка, и я вздрогнула. Прислушалась. Тишина. Впрочем, как и во всём доме. Я боялась её. Она равнялась в моей голове с одиночеством. Не с желанием побыть одной, насладиться тем, что никто не бубнить тебе на ухо, а с чувством полного опустошения. В детстве я спала с мягкими игрушками, ставила их вокруг себя, делая оборонительную линию, одну из многочисленных собачек укладывала под подушку, другую крепко обнимала. Сейчас хотелось сделать то же самое.

Я прошлась по всему дому, полила мамин цветок, который она купила, чтобы доказать папе, что может заботиться не только обо мне. В итоге им занимаюсь я, а папа делает вид, что спора не было. Он вообще очень мудро поступает в отношениях с мамой. Намеренно временами не обращает внимание на её эмоциональность. Она побубнит немного и успокоится. Не представляю, если бы папа отвечал ей криком на крик. Я бы точно смылась из дома.

Снимала бы где-нибудь на окраине маленькую квартирку или комнату, главное, чтобы хватило места для мольберта. Завела бы кота. Животные, правда, меня не слишком любят, лошади так вообще шарахаются, стоит мне появиться в радиусе ста метров. Ну а кошки ещё ничего. Смотрят с подозрением сначала, а потом ластятся. Ещё почему-то меня любят вороны и змеи. Уж не знаю, чем я им приглянулась. Я бы предпочла дружить с какими-нибудь хомяками или милыми щеночками.

Дожёвывая последний сладкий кусочек малинового пирога, я поднялась в свою комнату. И здесь тишина. Я села на кровать и уткнулась лицом в подушку. Слишком странный день. Внизу что-то громко застучало. По телу, от кончиков пальцев на ногах до головы, пробежали мурашки. Обычно в это время без звонка гости ко мне не приходили. Быстро спускаясь вниз, я успела удариться о перила и пару раз споткнуться. Прильнув к дверному глазку, попыталась рассмотреть, есть ли кто-то на той стороне. Закрыла один глаз, прищурилась и решилась открыть. Как там фаталисты рассуждали? Если мне суждено умереть — умру? Я схватила длинную обувную металлическую ложку и щёлкнула замком. Открыла дверь нараспашку и приняла воинственную позу. О, да, сейчас я напоминала себе тупых девиц, которые слышат шум в подвале и считают своим долгом туда спуститься.

На улице никого. Я стояла босыми ногами на ненавистном коврике с надписью: «Входите, пожалуйста!» зря не добавили «все!». Ноги начали замерзать, и я быстро шмыгнула обратно в дом. Холодный воздух, успевший, как вор, проникнуть следом, полз за мной до самой комнаты. Я встала в дверях. Внутри было стойкое ощущение, что здесь кто-то был. Стакан, который обычно стоял справа от кровати, на этот раз оказался слева, но, сославшись на усталость, я быстро о нём забыла. Темнота душила. Я быстро шмыгнула под тёплое одеяло и стащила с тумбочки дневник. Настольная лампа горела тусклым желтоватым светом, словно давая разрешение написать пару строк.

Я постоянно о нём думаю, не знаю, что со мной происходит… Это Любовь?

Любовь похожа на болезнь. Лёгкая форма простуды может перерасти в пневмонию. Я сейчас не была готова болеть.

В попытках понять, что со мной происходит, я запуталась ещё больше. Рациональность твердила, что нельзя влюбиться в кого-то так быстро, всего после пары дурацких вопросов. Но в остальном я была уверена, ради Никиты я теперь была готова почти на всё.

Несколько раз я снова порывалась поискать статьи о том, почему человек может влюбиться в кого-то слишком быстро. Адекватных ответов не было. Кто-то советовал от приворота съесть корень лопуха, вырытый своими руками. Я даже на мгновение задумалась о том, где можно найти лопух зимой.

Веки медленно опускались, и уже какие-то картинки возникали в голове. В один момент мне даже показалось, что в комнате кто-то есть, но, включив свет, я никого не увидела и снова рухнула на подушку. Эмоции немного утихли, и я смогла уснуть.

В эту ночь я впервые увидела кошмар. Большая тёмная комната. Я стою посередине, опутанная длинными алыми полосами. Первые минуты комнату наполняла тишина и спокойствие, но чуть позже сквозь стены начал просачиваться густой зловонный туман и ледяной холод. Тонкие иголки вонзались в тело, заставляя его корчиться от боли, алые полосы стягивали руки и ноги, ломали кости. К горлу подкатывал ком и мешал дышать. Из груди вырывался горячий воздух, обжигая сухие потрескавшиеся губы. Мне удалось закричать, и только тогда кошмар отпустил из своих грубых объятий.

Задыхаясь, я убрала мокрые волосы со лба и сделала такой большой глоток воды, что ком распирающий горло с трудом прокатился внутрь. Закрыла глаза. Попыталась уснуть. Но кошмар снова и снова возвращал меня в тёмную комнату.

Ты начала меняться. Процесс запущен.