Личность в истории и художественной литературе

Сборник статей, 2022

Четвертый выпуск российского межвузовского сборника статей с международным участием посвящен обсуждению вопросов широкой области компаративистских исследований. Как меняется изображение исторической личности в творчестве разных авторов, живущих в разные эпохи в разных странах? В чем расходятся историографы-ученые и историографы-беллетристы, реконструирующие образы деятелей прошлого? С какими мерками художественная литература разных эпох подходит к выбору героев из их числа? Этим и другим не менее интересным проблемам данного тематического диапазона посвящаются работы, вошедшие в сборник. Для специалистов в сфере международных литературных связей, студентов гуманитарных факультетов университетов и широкого круга лиц, интересующихся данными проблемами. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Клеопатра и ее нос: история одной паскалевской мысли

В. Д. Алташина (СПбГУ)

В статье рассматриваются происхождение и смысл известной мысли Блеза Паскаля о носе Клеопатры. Авторы обращаются к сохранившимся изображениям царицы и современным исследованиям, анализируют восприятие образа Клеопатры в античности и в XVII веке, когда образ царицы появляется как в художественной литературе (Пьер Корнель, Готье Ла Кальпренед), так и в эссе (Пьер Николь, Антуан Гомбо Мере), что позволяет понять, почему именно Клеопатра привлекла внимание философа. В статье проведен анализ трех мыслей Паскаля, в которых появляется образ египетской царицы, а также тех мыслей, в которых философ продолжает развивать свою теорию «малых причин», что позволяет глубже раскрыть философский смысл знаменитой метафоры.

Ключевые слова: нос Клеопатры, Блез Паскаль, Мысли, теория вероятностей, причина, следствие.

Клеопатра давно стала одной из мифологических героинь мировой литературы, и даже ее нос превратился в устойчивую метафору благодаря Блезу Паскалю. Почему же именно «нос Клеопатры» и каково философское значение мысли Паскаля: «Нос Клеопатры, если бы он был короче, весь лик земли изменился бы»^[1]?

Клеопатра в «Мыслях» Паскаля

Паскаль трижды обращается к образу египетской царицы Клеопатры, как бы оттачивая свою завершающую и самую известную мысль о ее носе (Лафюма № 46, 197, 413; Ле Герн 42, 183, 392).

А. Суетность

Причина и следствия любви. Клеопатра.

Б. Лучше всего суетность людей доказывают причина и следствия любви, ибо вся вселенная от этого изменилась.

Нос Клеопатры.

В. Тому, кто захочет сполна познать суетность человека, достаточно рассмотреть причину и следствия любви. Причина ее — «неведомо что». Корнель. А следствия ее ужасающи. Это самое «неведомо что», столь малое, что его невозможно распознать, будоражит всю землю, государей, армии, целый мир.

Нос Клеопатры, если бы он был короче, весь лик земли изменился бы^[2].

Мы не будем останавливаться на проблеме последовательности отрывков, которая уже привлекала внимание исследователей [12; 15]. Некоторые издания сохраняют лишь последнюю мысль, считая два первых отрывка набросками, другие объединяют все три в единое целое. Вслед за Л. Лафюма, мы полагаем, что необходимо сохранить их в той последовательности, в которой они были расположены в «связках» мыслей Паскаля, классифицированных самим автором. Первая мысль находится в связке под названием «Суетность», где речь идет о суетности человеческого существования, славы, наук и искусств. Второй отрывок был вычеркнут самим Паскалем и оказался на оборотной стороне других заметок, третий был в связке, предназначенной для дополнения других, что позволяет предположить, что он должен был бы заменить первый. Нам важно, что Паскаль возвращается к образу Клеопатры трижды, в разные периоды своих размышлений. Почему же именно Клеопатра?

Античные авторы о Клеопатре

Безусловно, Паскалю были знакомы античные источники, обращавшиеся к этому образу. Так, Гай Веллей Патеркул^[3] в «Римской истории» особенно подробно описывает времена Августа в виде биографических очерков выдающихся деятелей. Вот что он пишет об Антонии:

Между тем продолжал разгораться пожар любви к Клеопатре и вместе с ним пороки, которые всегда питаются возможностями произвола, лестью, могуществом, и он принял решение начать войну с родиной [1, ч. 2, LXXXII].

И далее:

Кто усомнится, по своей ли воле Антоний стремился к победе или под влиянием Клеопатры, если он обратился в бегство по ее примеру [1, ч. 2, LXXXV].

И война с родиной, и бегство Антония являются следствием его страсти к Клеопатре: не будь ее — ход истории изменился бы.

Лукан в своей неоконченной поэме «Фарсалия, или О гражданской войне» [3] пишет, что тот, кто провел с Клеопатрой одну только ночь, готов отдать за один ее поцелуй не одну голову. Ее «губительный лик» разжигает страсти, устрашает, поднимает на бой. «Рим покупает она, а Египет берет своим телом». «Как бы весь мир не взяла нам чуждая женщина в руки!»^[4] Отмечается не только красота Клеопатры, но и сила ее обаяния, взгляда: «Просьбам лицо помогло, заключает распутница — взором».

Наконец, Плутарх в жизнеописании Антония так начинает рассказ о его любви к Клеопатре:

Ко всем этим природным слабостям Антония прибавилась последняя напасть — любовь к Клеопатре, — разбудив и приведя в неистовое волнение многие страсти, до той поры скрытые и недвижимые, и подавив, уничтожив все здравые и добрые начала, которые пытались ей противостоять. И вот как запутался он в этих сетях [7, 25–29].

Плутарх отмечает, что

красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, зато обращение ее отличалось неотразимою прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкою убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу [7, 27].

У всех трех античных авторов акцентируется обаяние Клеопатры, сила ее взгляда, ее умение угадывать и удовлетворять желания собеседника, власть, которой она обладала над мужчинами, и зависимость хода истории от этой власти. Именно эти три компонента мы и находим у Паскаля.

Современники Паскаля о Клеопатре

Однако источниками Паскаля были не только античные классики, но и современники. Упоминание Пьера Корнеля отсылает нас к двум его трагедиям — «Медея» (1635) и «Родогуна» (1644), которые дословно цитирует Паскаль. В обоих произведениях корнелевское je ne sais quoi, иррациональное, неподвластное разуму, увлекает, вызывает любовь:

Часто невыразимое, чего не объяснить / Нас поражает, увлекает и заставляет любить [9, p. 583]^[5];

Есть в душах склонности, чьим тайным вверясь узам, / Они увлечены и, нежным тем союзом / Друг с другом связаны, не порывают нить / Невыразимого, чего не объяснить [2, c. 213]^[6].

Любопытно отметить, что один из разделов «Опыта о вкусе» Монтескье имеет такое же заглавие — «О неуловимом» (De je ne sais quoi), где автор пишет:

Иногда в людях и предметах заключена незримая прелесть, естественное очарование, которое пришлось назвать неуловимым, ибо оно не поддается определению [5, c. 749].

Это «неуловимое» заключается более в уме, в мимике или движениях, нежели в лице, поэтому «женщина может быть красивой только на один лад, а хорошенькой — на 100 тысяч ладов» [5, c. 750]. Именно в этом сила Клеопатры.

Вернемся к Корнелю, который обращается к образу египетской царицы в трагедии «Помпей» (она же «Смерть Помпея») (1643–1644). Пьеса имела огромный успех, и Паскаль, который в это время был близок к либертенским кругам, вращался в обществе и посещал театр, был, безусловно, знаком с ней. Корнель в своем разборе «Смерти Помпея» отмечает необычность названия этой трагедии, которая носит имя героя, не произносящего в ней ни единого слова. Тем не менее именно он является главным героем, ибо его смерть — единственная причина того, что в ней происходит» [10, p. 994]. Главной же героиней пьесы оказывается Клеопатра (из 22 сцен она участвует в 12, в последних актах ее роль еще возрастает). Характеризуя себя, она отмечает, что та малая доля красоты, которую дали ей небеса, заставляет так сверкать ее глаза, что даже сам Цезарь попал под ее чары [10, p. 1005]. Красота Клеопатры не является ее главным оружием: сама она и другие отмечают ее гордость (orgueil, âme orgueilleuse [10, p. 1006]; un orgueil noble et juste [10, p. 1020]; elle est fèire et belle [10, p. 1007]), остроту ума (ce dangereux esprit a beaucoup d’artifice [10, p. 1007]), смелость и решительность (douter de ses hardeurs, / Vous qui pouvez la mettre au faîte des grandeurs! [10, p. 1027]). Наиболее развернутую характеристику дает ей Антоний: она несравненна, небо соединило в ней добродетели и изящества прекрасного тела, на ее челе — то мягкое величие, которое покоряет даже самых мужественных, ее глаза покоряют, ее речи очаровывают:

Elle est incomparable;

Le ciel n’a point encor, par de si doux accords,

Uni tant de vertus aux grâces d’un beau corps.

Une majesté douce épand sur son visage

De quoi s’aasujettir le plus noble courage;

Ses yeux savent ravir; son discours sait charmer;

Et si j’étais César je la voudrais aimer [10, p. 1026].

Параллельная конструкция — Ses yeux savent ravir; son discours sait charmer («ее глаза умеют покорять, ее речи умеют очаровывать») — является ключевой для образа Клеопатры: Корнель верен историкам, которые отмечали удивительное мастерство ее слова, воздействие ее речей.

Вся трагедия построена на цепи событий, которые ведут к финалу — Клеопатра становится полновластной царицей Египта. Уже в первой сцене Птолемей заявляет, что судьба Помпея — «потрясающая история перемены в судьбе» [10, p. 997]. Птолемей, желая укрепить свою власть и не делить ее с Клеопатрой, а также надеясь снискать милость Цезаря, дает приказ убить Помпея, но результат оказывается противоположным: влюбленный в Клеопатру Цезарь разгневан на Птолемея, что и решает его судьбу: «Благодаря этой смерти весь Египет принадлежит вам», — заявляет он ей («Puisque par cette mort l’Egypte est toute à vous» [10, p. 1053]).

Вся трагедия является примером непредсказуемости событий истории, их зависимости от малых и случайных событий.

Аналогичную последовательность устанавливает Пьер Николь^[7] в «Письмах о мнимой ереси» (1664), где он, памятуя об успехе «Провинциальных писем», обращается к форме, темам, иронии и красноречию своего друга. Паскалю не мог быть известен текст этих писем — он умер в 1662 году, однако этот факт говорит о том, что данная мысль летала в воздухе. Николь пишет:

Не достоин ли восхищения тот факт, что все царства мира оказались вовлеченными в ссору Августа и Антония, вся римская империя и соседние государства объединились в армии, и эти армии сошлись в схватке при Акциуме^[8], если учесть что причиной и предлогом этой кровавой войны, которая должна была дать хозяина миру и полностью разрушить государственное образование в Риме была женщина? Причиной этого великого события, за которым последовало столько других, было лицо женщины. Если бы в этой безумной страсти Антоний предпринял бы другие меры, то ничего из того, что последовало, видимо, не случилось бы. Но мне так больше нравится, ибо я вижу в этом ничтожество человека. Антоний привязал к себе себе все состояние мира, а сам привязался к лицу женщины. Вот причина всей этой великой перемены и необыкновенная картина суетности всех человеческих дел^[9] [16].

Аналогичную идею находим у современника и близкого друга Паскаля шевалье де Мере^[10], автора знаменитых эссе о порядочном человеке, «Бесед о справедливости, разговоре, уме и о приятных манерах», которые были опубликованы им на склоне лет (1668), однако написаны они были еще в юные годы и известны в рукописных вариантах. Мере был близким другом Паскаля, которому он в какой-то степени подсказал идею о теории вероятностей. Мере, заядлый игрок, обратился к нему с задачей о разделении ставок: если два игрока прервали, не доиграв, серию партий, то как им поделить ставку, если, например, один выиграл три партии, а второй одну? Он же попросил своего друга Паскаля рассчитать вероятность выпадения двух шестерок при игре в кости. Так родилась теория вероятностей.

Клеопатру Мере упоминает дважды в своих беседах о приятных манерах. Первый раз как пример тех, кто наделен многими исключительными качествами в разных областях, что объясняет тот факт, что «мы продолжаем любить Алкивиада, Клеопатру и других исключительных людей, которых мы никогда не видели» [14, p. 130]. Чуть далее он пишет о том, что главное не красота, но ловкость и склад ума.

У очаровательной царицы Египта было мало блеска, судя по тому, как о ней говорили, она не была столь красива, что поражала с первого взгляда. Но стоило познакомиться с ней ближе — это было сплошное очарование: именно ее деликатные манеры околдовали Цезаря на три или четыре года; его, которому было достаточно лишь захотеть, чтобы получить все, что ему нравилось, и который не очень любил покой. Еще одним доказательством того, что именно ум делал эту царицу желанной, является Антоний, который мог выбирать столь же легко, сколь и Цезарь, узнав ее в возрасте, когда лишь немногие женщины сохраняют свою красоту, влюбился в нее столь страстно, что предпочел скорее отказаться от власти над миром, чем потерять ее. Ибо не Август одержал над ним победу, но страсть мужчины, находящегося во власти любви. Действительно, этот великий военачальник, который заставил уважать себя благодаря своему мужеству, который видел столь много врагов, думал лишь о бегстве. Он был слишком ловок и храбр, обстоятельства были слишком важны, однако когда он заметил, что царица удаляется и направляется в Египет, он думал лишь о ней и не смог удержаться, чтобы не последовать за ней [14, p. 138–139].

Мере приводит стих, сравнивая Клеопатру с Еленой Прекрасной, которая была красива не столько телом, сколько умом: «если бы ее ум так не очаровывал бы, то этот народ никогда бы не захотел взяться за оружие, чтобы ее сохранить» [14, p. 139].

Как мы видим, Мере повторяет характеристику царицы, имевшуюся и у древних, и у Корнеля. И Клеопатра и Елена, по шевалье де Мере, доказывают, что великие последствия зависят от малых причин — например, от власти женщин над мужчинами, которая заключается в их манере общения и зависит лишь от ума.

Следует также упомянуть и двенадцатитомный псевдоисторический галантный роман Ля Кальпренеда (1609–1663) «Клеопатра» (1646–1657), пользовавший в свое время большим успехом.

Итак, образ Клеопатры буквально витал в воздухе во времена Паскаля. Но почему же именно ее нос?

Нос Клеопатры

Во французском языке nez — нос; лицо, внешний вид, чутье. Во многих идиоматических выражениях нос означает ум, способность рассуждать, предвидеть: avoir le nez creux, le nez fin, du nez — уметь предвидеть; se casser le nez — потерпеть неудачу; ce n’est pas pour son nez — это не для него; mener par le nez — водить за нос, обманывать; montrer le bour du nez — выказать свои тайные намерения; ne pas voir plus loin que le bout de son nez — не видеть дальше своего носа; avoir bon nez — быть поставленным в известность [13, p. 1234–1235].

Поскольку паскалевские образы всегда многослойны, то можно предположить, что он имел в виду и это значение носа — ум. Однако, как показывают портреты и описания Клеопатры, ее нос был, действительно, великоват, как у всех представителей династии Птолемеев.

Подлинный облик Клеопатры нелегко разглядеть из-за окружающего ее романтического флёра и многочисленных кинокартин. Нет никаких достоверных изображений, которые точно, без идеализации, передали бы ее физический облик. Профили на монетах показывают женщину с волнистыми волосами, большими глазами, выступающим подбородком и носом с горбинкой. Совсем недавно заблуждение о красоте Клеопатры окончательно было развенчано английскими учеными, идентифицировавшими одиннадцать ее скульптур, которые, как ранее считалось, изображали других женщин. Историки Британского музея пришли к выводу, что Клеопатра, по крайней мере, к концу своей тридцативосьмилетней жизни, была довольно полной коренастой женщиной с плохими зубами. Роста она была небольшого — 152 сантиметра, имела длинный нос. По мнению исследователей, маленький рост и полнота Клеопатры обусловлены наследственностью. Она принадлежала к династии Птолемеев, большинство представителей которой особой привлекательностью не отличались [4].

Философский смысл метафоры Паскаля

По мнению Эрика Турета [17], сложность и непредсказуемость реального мира вынуждает Паскаля рассматривать причинные ряды: каждый факт может иметь несколько причин, а одна причина может порождать неисчислимое количество следствий. Паскаль полагает, что необязательно существуют пропорции между причиной и следствием, поэтому самый ничтожный элемент может вызвать важнейшие последствия. К этой идее Паскаль возвращается неоднократно, демонстрируя свою теорию вероятностей на разных примерах, изучая случайные события и их последствия, будь то Кромвель^[11], кончик капюшона^[12] или мухи^[13].

Так, значит, такие важные вещи зависят от такой незначительной? — Да а что ты имеешь в виду под «такими важными»? Войны и междоусобицы, истребления тьмы людей и разрушения городов? [8, 1, 28].

Это то, что современные математики, занимающиеся изучением хаотичных систем, называют «эффектом бабочки»^[14]: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе и совершенно в другом месте.

«Эффект бабочки» по «старшинству» вполне мог бы быть назван «эффектом носа Клеопатры».

Литература

1. Веллей Патеркул Гай. Римская история. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. 211 с. http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1425002000 (дата обращения: 15.10.2020).

2. Корнель П. Родогуна // Корнель П. Избранные трагедии. Пер. с франц. А. Курошевой. М.: Гос. изд-во худ. лит., 1956. С. 199–264.

3. Лукан Марк Анней. Фарсалия, или Поэма о гражданской войне. М.: Ладомир; Наука, 1993. http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1358953001 (дата обращения: 15.10.2020).

4. Миф о красоте Клеопатры. http://www.vostokolyub.info/kollektsiya-interesnostey/galereya-zabluzhdeniy/kleopatra-krasavitsa-zabluzhdenie.htm (дата обращения: 15.10.2020).

5. Монтескье Ш. Опыт о вкусе // Монтескье Ш. Избранные сочинения. М.: Госполитиздат, 1955. С. 735–758.

6. Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. М.: Астрель, 2011. 529 с.

7. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. http://www.ancientrome.ru/ antlitr/plutarch/index-sgo.htm (дата обращения: 15.10.2020).

8. Эпиктет. Беседы. https://www.litmir.me/br/?b=94623 (дата обращения: 15.10.2020).

9. Corneille P. Médée // Corneille P. Téh âtre complet: 2 t. T. 1. Paris: Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade, 1950. P. 555–615.

10. Corneille P. Pompée // Corneille P. Téh âtre complet: 2 t. T. 1. Paris: Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade, 1950. P. 989–1054.

11. Corneille P. Rodogune // Corneille P. Téh âtre choisi. Moscou: Radouga, 1984. P. 343–419.

12. Lafuma L. Les trois fragments de Pascal sur Cléopâtre // XVII^esiècle, 1962. Р. 54–57.

13. Larousse de la langue française. Paris: Larousse, 1979. 2109 p.

14. Méré, chevalier de. Discours de l’esprit, de la conversation, des agrémens, de la justesse Amsterdam: chez P. Mortier, 1687.

15. Mesnard J. Sur le nez de Cléopâtre // La Culture au XVII^esiècle, P.U.F. Paris, 1992. Р. 387–392.

16. Nicole P. Lettres sur l’hérésie imaginaire. http://www.penseesdepascal.fr/ Vanite/Vanite32-approfondir.php (дата обращения: 15.10.2020).

17. Tourrette E. de. Commentaire. http://atelierprepa.over-blog.com/article-pascal-laf-46-br-78291377.html (дата обращения: 15.10.2020).

References

1. Vellej Paterkul Gaj. Rome’s History. Voronezh: Izdatel’stvo Voronezhskogo universiteta Publ., 1985. 211 p. http://ancientrome.ru/antlitr/t. htm?a=1425002000 (accessed: 15.10.2020). (In Russian)

2. Kornel’ P. Rodogune. Kornel’ P. Izbrannye tragedii. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel’stvo khudozhestvennoi literatury Publ., 1956, pp. 199–264. (In Russian)

3. Lukan Mark Annej. Pharsalia, or On the Civil War. Moscow: Ladomir Publ.; Nauka Publ., 1993. http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1358953001 (accessed: 15.10.2020). (In Russian)

4. Myth about Cleopatra’s beauty. http://www.vostokolyub.info/kollektsiya-interesnostey/galereya-zabluzhdeniy/kleopatra-krasavitsa-zabluzhdenie.htm (accessed: 15.10.2020). (In Russian)

5. Montesk’e Sh. Essay on the taste // Montesk’e Sh. Selected works. Moscow: Gospolitizdat Publ., 1955, pр. 735–758. (In Russian)

6. Paskal’ B. Thoughts. Little works. Letters. Moscow: Astrel’ Publ., 2011, 529 р. (In Russian)

7. Plutarh. Comparative biographies. http://www.ancientrome.ru/antlitr/plutarch/index-sgo.htm (accessed: 15.10.2020). (In Russian)

8. Epiktet. Conversations. https://www.litmir.me/br/?b=94623 (accessed: 15.10.2020). (In Russian)

9. 9. Corneille P. Médée. Corneille P. Téh âtre complet: 2 t. T. 1. Paris: Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade, 1950, pp. 555–615.

10. Corneille P. Pompée. Corneille P. Téh âtre complet: 2 t. T. 1. Paris: Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade, 1950, pp. 989–1054.

11. Corneille P. Rodogune. Corneille P. Téh âtre choisi. Moscou: Radouga, 1984, pp. 343–419.

12. Lafuma L. Les trois fragments de Pascal sur Cléopâtre. XVII^esiècle, 1962, pр. 54–57.

13. Larousse de la langue française. Paris: Larousse, 1979, 2109 p.

14. Méré, chevalier de. Discours de l’esprit, de la conversation, des agrémens, de la justesse. Amsterdam: chez P. Mortier, 1687.

15. Mesnard J. Sur le nez de Cléopâtre. La Culture au XVII^esiècle. P.U.F., Paris, 1992, pp. 387–392.

16. Nicole P. Lettres sur l’hérésie imaginaire. http://www.penseesdepascal.fr/ Vanite/Vanite32-approfondir.php (accessed: 15.10.2020).

17. Tourrette E. de. Commentaire. http://atelierprepa.over-blog.com/article-pascal-laf-46-br-78291377.html (accessed: 15.10.2020).

Altashina V. D. Cleopatra and her nose: One Pascal’s thought story

Cleopatra is one of the world literature mythological heroines, and even her nose became a stable metaphor thanks to Pascal. Why was “Cleopatra’s nose” exactly and what did Pascal mean? To understand why Cleopatra attracted the philosopher’s attention, the article examines the perception of Cleopatra’s image in antiquity and in the 17^th

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

«Le nez de Cléopatre, s’il eût été plus court, toute la face de la terre aurait changé».

2

Порядок отрывков следует предложенному Л. Лафюма [12, р. 54]. Здесь и далее перевод автора настоящей статьи, если не указано иное.

3

Гай Веллей Патеркул (лат. Gaius Velleius Paterculus; около 19 года до н. э. — около 31 года) — римский историк, автор «Римской истории» (Historiae Romanae libri II) в двух книгах, излагающей события от Троянской войны до 30 года н. э.

4

В царский дворец Клеопатра пришла; и не только, что предан,

Но и подарен Фарос; иль один ты не хочешь явиться

В брачный чертог госпожи? Сестра сочетается с братом,

Ибо с латинским вождем уже сочеталась: с мужьями

Рим покупает она, а Египет берет свои телом.

360 Старца могла победить Клеопатра своею отравой:

Верь же мальчишке, глупец! Если ночь с ней одну проведет он,

Коль испытает хоть раз объятья распутного тела

И под названьем святым непристойной отведает страсти,

То, может быть, и твою, и мою — обе головы наши —

365 Даст за один поцелуй. На крестах и в огне мы заплатим

За красоту сестрицы его!

Зря бы стучалась она в суровое Цезаря сердце:

105 Просьбам лицо помогло, заключает распутница — взором.

Как спартанка губительным ликом

Кинула в прах Илион и Аргоса домам навредила, —

Так Клеопатра теперь разожгла гесперийские страсти,

Систром своим — скажу ль! — возмечтав устрашить Капитолии,

Против латинских знамен поднять Каноп боязливый,

65 Цезаря, взятого в плен, повести в триумфах фаросских;

В водах левкадских и впрямь опасенье возникло такое,

Как бы весь мир не взяла нам чуждая женщина в руки! [3]

5

Souvent je ne sais quoi qu’on ne peut exprimer

Nous surprend, nous emporte, et nous force d’aimer.

6

Il est des noeuds secrets, il est des sympathies,

Dont par le doux rapport les âmes assorties

S’attachent l’une à l’autre et se laissent piquer

Par ce je ne sais quoi qu’on ne peut expliquer. [11, р. 367].

Перевод А. Курошевой.

7

Пьер Николь (фр. Pierre Nicole, 1625–1695) — французский моралист и богослов, близкий друг Паскаля.

8

Битва при Акциуме — окончательная победа Октавиана над Антонием в 31 году до н. э.

9

«N’est-ce pas, par exemple, une chose bien digne d’être admirée de voir tous les royaumes du monde prendre parti dans la querelle d’Auguste et d’Antoine, toutes les formes de l’empire romain et des états voisins réunis dans leurs armées, et ces armées aux mains proches d’Actium si l’on considère qu’une femme est la cause et le prétexte de cette sanglante guerre qui doit donner un maître à l’univers, et abolir entièrement la forme de l’État de Rome? Ce grand événement, et qui a tant de suite, a pour principe le visage d’une femme. Dans cette folle passion Antoine aurait pris d’autres mesures et rien de ce qui l’a suivie ne serait apparemment arrivé. Mais je m’aime mieux ainsi parce que j’y vois mieux le néant de l’homme. Antoine attache à soi toute la fortune du monde, et il s’attache lui-même au visage d’une femme. Voilà la cause de tout ce grand changement et une étrange image de la vanité de toutes les affaires humaines».

10

Шевалье де Мере — Антуан Гомбо (фр. Antoine Gombaud, 1607–1684), известный салонный сочинитель.

11

«Кромвель грозил опустошить весь христианский мир; королевское семейство погибло бы, а его собственное стало бы всемогущим, если б не крохотная песчинка в его мочевом пузыре. Даже Риму было уготовано трепетать перед ним. Но завелся у него этот камешек, и он умер, семейство его оказалось в ничтожестве, кругом снова мир, и король вернулся на трон» [6, p. 268].

12

«Кончик капюшона воздвигает на борьбу 2500 монахов» [6, c. 53].

13

Могущество мух: они выигрывают сражения, отвлекают наши умы, грызут наши тела [6, c. 53].

14

«Эффект бабочки» — аллюзия на рассказ Р. Брэдбери «И грянул гром» (1952), где гибель бабочки в далеком прошлом изменяет мир очень далекого будущего.