Морион

Литтмегалина, 2020

Убит молодой мужчина. Айла, сотрудник «Серебряной Лисицы», отправляется на место преступления. Основной подозреваемой оказывается девушка, с которой он расстался девять лет назад – причем не лучшим образом. Айла стремится доказать ее невиновность… и опасается доказать обратное. Вот только расследование изрядно затруднено тем, что между ними все еще стоят обида, недоверие и ложь… Содержит нецензурную брань.

5.

Распрощавшись с Бейи, Айла укрепил себя морально и поехал к родителям Хевига, радуясь хотя бы тому, что избавлен от необходимости сообщать дурные новости — с утра им уже позвонили из морга.

Встреча прошла предсказуемо тяжело. Разговаривал Айла в основном с матерью. Отец, крупный седеющий мужчина, отмалчивался, явно мечтая оказаться подальше от своего горя, рыдающей жены и Айлы с его расспросами.

— Я сожалею о вашей утрате, — произнес Айла, пытаясь придать голосу теплоту. Сложная задача, учитывая, что даже фраза «я только что пролил на себя кипяток» в его исполнении звучала нейтрально, как типовые объявления в аэропорту. — Расскажите мне о Хевиге. Какой он?

Несмотря на умышленное избегание слова «был», мать Хевига зашлась в бурном приступе рыданий. Айла с тоской перевел взгляд на зеленую занавеску с орнаментом из бледно-желтых хризантем. «Пожалуйся мне еще, как тяжел твой чемоданчик», — с раздражением припомнил он Бейируса.

Наконец-то прервавшись, поток слез сразу сменился лавиной дифирамб. Хевиг был лучший сын на свете. Добрый, отзывчивый, руки золотые. Каждый день звонил родителям. В детстве был такой послушный, ел овощи, убирал свои игрушки, любил рисовать для мамы картинки. «Скорее бы это закончилось», — подумал Айла, погасив вздох. Возможно, это были лишь воспоминания идеализирующей сына матери, но Айла вспоминал широконосое симпатичное лицо, даже после смерти производящее располагающее впечатление, и в целом был не склонен сомневаться в услышанном, хотя приятный характер покойного еще более затруднял задачу найти возжелавшего его убить.

Десять минут спустя он все-таки прервал материнские откровения, мягко вклинившись:

— Послушайте… Наша основная версия на данный момент: Хевиг погиб при попытке помешать преступнику выкрасть имеющееся в доме оружие.

Мать Хевига вдруг перестала всхлипывать и послала мужу ледяной, пронзающий до кишок взгляд.

— Говорила я тебе, не приучай мальчика к стрельбе — не доведет до добра!

— Но возможны и другие мотивы нападения, — быстро добавил Айла и безнадежно осведомился: — У вашего сына были враги? Может, он с кем-то поссорился?

Мать Хевига подняла на него возмущенный мокрый взгляд: вы что?!

— Ладно, — сдался Айла. — А как у него складывались отношения с его девушкой?

Едва задав вопрос, он почувствовал, как похолодел воздух. Мать Хевига сжала губы.

— Ну, что вам сказать… конфликтов между ними не было, но…

— Но?

— Признаться, мы с мужем были разочарованы его выбором. До этого сын встречался с другими девушками. Красивыми, веселыми…

Несмотря на убежденность Айлы, что Морион вполне попадает под определение «красивая» (особенно в глазах тех, кого привлекают некоторые взъерошенность и колючесть), он был готов признать, что весельем она не лучилась.

— Как они познакомились?

— На охоте. Ее отец — приятель моего мужа.

— Морион просто сопровождала отца? Или тоже охотилась?

— Второе. Она прекрасно стреляет.

Айла был благодарен своему невыразительному лицу. Карьеру драматического актера с такой бедной мимикой не сделать, но в моменты, когда демонстрация эмоций сыграла бы против него, его физиономия никогда не подводила.

— Что вас насторожило в Морион?

— О, мы прекрасно к ней относились. Просто она не очень подходила нашему сыну. Она уж слишком… интровертирована. Вся в отца.

— Что для мужчины хорошо, для девушки плохо, — подал голос отец Хевига, вероятно, решив, что гендерные стереотипы стоят того, чтобы наконец высказаться.

— Хотя чего уж теперь, скажу как есть, — наморщила лоб мать Хевига. — Нам не удалось наладить с ней отношения. Она могла бы вызывать больше симпатии, приложи она усилия. Но она, по видимости, ждет, когда люди начнут за ней бегать, пытаясь сами установить с ней контакт.

В голосе матери Хевига отчетливо звучал гнев, и Айла догадался, что она далеко не впервые рассуждала о девушке сына в таком ключе.

— Как Хевиг относился к Морион? — спросил он.

— Он очень сильно ее любил.

— А она?

— Ну… он считал, что все наладится, когда появятся дети.

— Он хотел детей?

— Мечтал о них. Они с Морион пытались, но время шло, ничего не происходило. Подозреваю, у нее были какие-то проблемы и по этой части.

Айла вспомнил противозачаточные таблетки в прозрачном блистере, болтающиеся сейчас в нагрудном кармане его рубашки, а ранее прячущиеся в носке в глубине бельевого ящика. Зачем Морион обманывала своего парня?

Мать Хевига промокнула глаза бумажным платком. От непрерывного плача, начиная с самого утра, веки у нее раздулись и приобрели ярко-красный цвет.

— Сегодня самый страшный день в моей жизни, я очень устала. Проявите понимание, давайте прервемся здесь.

— Конечно.

Она проводила Айлу к выходу и, уже выпустив его на крыльцо, вдруг выпалила:

— Эта женщина не любила моего сына. Я никогда не прощу ее за это, никогда! Неужели она не могла найти для моего мальчика хотя бы капельку любви? Что с ней не так?!

Дверь захлопнулась, но даже сквозь нее Айла продолжал слышать, как мать Хевига снова рыдает, фактически кричит.

«Что с Морион не так? Хотел бы я знать ответ на этот вопрос», — думал Айла в машине на пути в здание СЛ.