Год дурака

Литтмегалина, 2012

Соне исполняется 30 лет. Съемная квартира, вечное недовольство своим весом, должность ассистентки, безнадежная любовь к боссу и полное одиночество – радоваться нечему. Дошедшая до отчаянья, она дает себе обещание наладить свою жизнь в течение года. Решили – приступаем! В своих мечтах она видит принца на белом коне, увозящего ее к прекрасному замку на вершине холма… Но каждое свидание оборачивается бедствием… в борьбе с лишним весом упорно побеждает вес… а новая начальница просто выносит мозг! Тем временем у Сони появляется новый сосед – 22 года, блондин, разгильдяй… Содержит нецензурную брань.

Глава 4: Секрет идеального свидания

Три быстротечных дня майских праздников закончились, и настал черед будней. Я выздоровела. Если бы не Роланд, без которого я вся исстрадалась, возвращение на работу повергло бы меня в депрессию. Или заставило бы снова заболеть.

— Как дела? — спросила я у Дианы.

— Хорошо, но, — ответила Диана с саркастичной улыбкой.

— То есть?

— Ты поймешь.

Я поздоровалась с подошедшей Ириной, но та, явно чем-то озабоченная, даже и не заметила. Теперь ее место было прямо напротив Дианы, наискосок от меня. Хотя Диану и Ирину разделяла стеклянная перегородка, миазмы, по сообщению Дианы, доходили.

Я открыла электронную почту, заранее расстроенная перспективой разгребать накопившийся за время больничного завал, но ничего не обнаружила, кроме стандартной рассылки с офисными новостями. Странно.

Диана коснулась моего бедра, передав под столом записку. «У нас простой, — извещала записка. — Со дня своего появления Ирина не организовала ни одного заказа».

Простой. Не такое уж редкое явление в офисе, но каждый, кто посмеет произнести это слово вслух, будет немедленно подвергнут репрессиям. Прямо табу, как в африканских племенах. Я никогда этого не понимала. Если сотрудники свободны по не зависящим от них причинам, почему бы им просто не заняться своими делами? Так нет же, только два варианта: на работе мы работаем или делаем вид, что работаем.

У всего отдела ушки стояли на макушке. Аня уже воровато шарила на сайте магазина одежды, Диана проходила тест на английском. Я раскрыла Джейн Остин и Superjob, чтобы прятать за ним Джейн Остин. За стеклом Ирина сердито щелкала клавишами. Губы ее были сжаты в тонкую-тонкую ниточку. Я забила в Интернете ее фамилию и имя, пытаясь отыскать информацию, но нашла только пафосно составленное резюме и несколько студийных фотографий, на которых Ирина улыбалась застывшей, безжизненной улыбкой.

В 12.15 Федя написал мне сообщение: «Привет! Как дела?» Я напечатала, что сижу, ничего не делаю, хочу домой. Федя ответил, что у них, наоборот, завал, с утра уже пять вызовов — он работал в компании, занимающейся починкой компьютеров на дому у клиентов. Я посочувствовала ему. Он прислал картинку с бегущей в колесе белкой. И так слово за слово, картинка за картинкой… В какой-то момент я вдруг осознала, что за моим плечом стоит Ирина, и суетливо свернула страницу. Удивительно, но Ирина вроде бы ничего не заметила, глядя на меня сверху вниз и улыбаясь без всякого выражения в глазах.

— Соня, хорошо, что ты выздоровела, — Ирина обращалась ко всем на «ты», подчеркивая этим, что поддерживает неформальный, свободный стиль общения.

— Спасибо.

— Но в дальнейшем постарайся не болеть. Компании это обходится очень дорого.

Некоторое время Ирина продолжала смотреть на меня и улыбаться (уголки ее губ уже начали дрожать от напряжения), затем отошла, оставив меня в недоумении. Должна ли я радоваться, что начальница интересуется моим здоровьем, или же расстроиться, что подвела компанию? Но пришло новое сообщение от Феди и отвлекло меня.

В половине второго Ирина захлопнула свой ноутбук и тихо испарилась, ни с кем не попрощавшись. Через минуту подошла Диана, вернувшаяся с обеденного перерыва.

— Все строчишь. С кем это ты?

— Да я тут с парнем начала общаться…

— Как тебя угораздило?

— Он спас меня от стола.

— Даже не спрашиваю, как это произошло.

И почему Диана убеждена, что от моей личной жизни кроме нелепостей и ожидать нечего?

С отбытием начальницы все сразу расслабились, повеселели, начали передавать друг другу конфетки. Я налила кофе и поудобнее расположилась в кресле, сосредотачиваясь на общении. Федя рассказывал, какими глупыми бывают люди в обращении со своими компьютерами. Я поддакивала, отправляла смайлики и мучительно пыталась придумать что-нибудь остроумное, но Федя, кажется, не замечал моего косноязычия.

Хозяйка вертепа вернулась в четыре, но все уже настолько погрязли в пороке и праздности, что не обратили на нее внимания. Воткнувшись в монитор, Ирина два часа просидела совершенно неподвижно, не двигая даже зрачками. Меня это немного нервировало. Что творится в голове у этой женщины?

Без десяти шесть девчонки зашевелились, сгребая со стола обертки от конфет и подкрашивая губы перед выходом. Моя рука уже потянулась к кнопке выключения компьютера, когда телефон на столе зазвонил.

— София, подойди, пожалуйста, — услышала я голос Ирины, одновременно в трубке и из-за стеклянной перегородки.

— София, у меня маленькая просьба, — начала она, когда я подошла к ней. — Мне срочно нужен обзор заработных плат медицинских представителей. Просмотри предложения, а лучше сделай несколько звонков.

— В какой форме предоставить отчет?

— В свободной. Мне только сориентироваться. Прости, что беспокою тебя в конце рабочего дня, — у Ирины был влажный взгляд олененка Бэмби, стоящего над телом матери.

— Конечно, нет проблем.

В большинстве офисов уже не отвечали, так что пришлось довольствоваться информацией, предоставленной в тексте вакансий. Через пятнадцать минут все было готово, и, прикрепив текстовый файл к письму, я щелкнула по значку «отправить», гордая тем, что начальница обратилась с просьбой именно ко мне. Если я буду аккуратной, исполнительной и дружелюбной, то скоро окажусь в фаворе, а там и повышение не за горами!

И тут снова раздался звонок.

— Соня, подойди ко мне.

Почему она просто не говорит погромче? Это нелепо, общаться по телефону, сидя в двух метрах друг от друга.

— Да?

— Спасибо тебе за отчет, но прежде чем отправлять документ руководству, следует привести его в цивилизованный вид, а ты просто свалила все в кучу.

— Простите, — смутилась я. — Каким вы хотите его видеть?

— Создай колонки — название компании, вакансии, требуемый опыт, оклад.

Хм. Я не знала, что следует указать и требуемый опыт… пришлось снова перерывать страницы с вакансиями. С задачей я управилась только через полчаса.

— Соня, — Ирина всем своим видом выражала сожаление, когда ей пришлось подозвать меня к себе очередным звонком, — здесь у тебя зарплата указана в gross, без вычета подоходного налога, да? — она ткнула в монитор перламутровым ногтем.

— Да.

— А здесь?

— А здесь чистыми, минус тринадцать процентов.

— Все должно быть в едином формате. Исправь.

После того, как я разобралась и с этой погрешностью, выяснилось, что я забыла указать данные о социальном пакете. Потом мне порекомендовали рассортировать таблицу по уровню оклада. Потом оказалось, что в таблице представлено недостаточное количество иностранных компаний. С каждым новым замечанием голос Ирины звучал все тише, а губы ее сжимались все плотнее, что делало ее похожей на старую несчастную черепаху. Я же от надежд на повышение перешла к мечтам, что меня не уволят.

— В чем дело? — с искренним участием осведомилась Ирина. — Это же совсем несложно.

Это действительно не было сложным, и я не понимала, что происходит. Почему я каждый раз упускаю столь очевидные моменты?

В 8.25 Ирина начала покашливать и выразительно поглядывать на часы, тем не менее указав на очередной мой просчет. Мне захотелось запереться в туалетной кабинке и утопиться в унитазе. А что еще, скажите, делать самому бесполезному человеку на свете? Без двадцати девять Ирина получила итоговый вариант, а я бросилась прочь, не уверенная, что завтра мне хватит смелости снова войти в этот офис…

Тридцать минут пробегав от трамвайной остановки к автобусной в надежде, что хоть где-то что-то приедет, в десять я достигла двери моей квартиры и — угадайте, что случилось — встретила соседа. Я так часто сталкивалась с ним, что, если бы он мне нравился, подумала бы, что судьба посылает намек. Но он мне не нравился, и, буркнув формальное «здрасьте», я во избежание визуального контакта притворилась, что занята поиском ключей. Меньше минуты спустя сосед не нравился мне еще больше, потому что, копаясь в сумке, я подслушала крайне подозрительный телефонный разговор.

— Кого ты мне прислал? — возмущался Эрик. — Теперь заставь меня ее развидеть! Да она только в 95 году сошла бы за красотку! Сиськи каждая с ее голову! Ей что, спать на них, как на подушках? А нос? Она явно стремится в санитары леса! Сруби его! Или я сам ей его снесу! Хотя какое мое дело, девочка-то твоя!

Ошеломленная этой тирадой, я застыла как суслик, перебегающий дорогу и вдруг заслышавший шум приближающегося грузовика. Наконец заметив меня, сосед очаровательно улыбнулся:

— Привет!

После чего удалился, продолжая костерить неизвестную на чем свет стоит.

Мне было далеко до настоящей американской феминистки, но даже мне показалось, что отзываться о женщине подобным образом непозволительно. И что значит «прислал»? Мысли в голову приходили самые нехорошие…

В «контакте» меня ожидали пятнадцать сообщений. Я быстро просмотрела их: картинка, картинка, картинка… Я была раздражена после провала с отчетом, и мне подумалось, что отправлять картинки самый легкий способ поддержать общение. Вообще не паришься. Даже не включаешь мозги. Просто просматриваешь всякую ерунду, пока человек набирает тебе сообщение, а потом отправляешь первую попавшуюся jpeg-шутеечку вместо ответа. Хотя с каких это пор я стала такой привередливой? Неделю назад меня обрадовало бы даже сообщение «Зафиксирована попытка взлома вашего аккаунта» — вроде, хоть кто-то проявил ко мне интерес.

«Только пришла домой, — напечатала я. — Устала, как собака».

Федя как будто все это время сидел у компьютера и ждал.

«Ужас какой! Кстати, вот тебе картинка с собачкой в тему! А чего тебя так задержали?»

Я вдруг поняла, что просто не могу признаться в своей неспособности составить элементарнейший отчет, поэтому ответила уклончиво: «Да работы вдруг навалилось…»

«А-а…»

Мы потоптались немного, пытаясь набрести на тему для разговора. Потом Федя прислал картинку с доктором Хаусом, что на этот раз было действительно кстати, и мы переключились на обсуждение сериалов, проболтав весь вечер. Попутно я как-то незаметно для себя умяла коробку шоколадных конфет, и стыд едва не перевесил удовольствие от разговора. Тем не менее спать я легла счастливая. Больше одиночество не окружало меня беспросветной мглой… где-то рядом загорелся маленький огонек. Федя был таким милым…

Он был милым и в среду. И в четверг. Спасибо небу, он был, а то бы я совсем рехнулась: после инцидента со злополучным отчетом мне не давали совсем никакой работы, и все мои рабочие обязанности свелись к убиванию времени в Интернете и очистке фильтра кофеварки на кухне. Федя рассказал мне про своего кота. Его звали Пельмень. Он был толстый и ленивый, потому что кастрированный. Федя обещал познакомить меня с ним, но, едва я просияла, разочаровал уточнением: «Когда-нибудь, в будущем». Путем долгих, витиеватых и неочевидных расспросов мне удалось выяснить, что Федя живет с мамой. Это меня немного расстроило, хотя бы потому, что ни один из мужчин в романах не жил на четвертом десятке с мамой. Рост Феди почти дотягивал до минимальной планки, но вот цвет волос был не тот. Я утешила себя тем, что рано или поздно все мужчины седеют и тогда становится все равно.

В одиннадцать вечера, вынося мусор, я успела заметить вышедшую из квартиры Эрика женщину с длинными светлыми волосами. На ней была раскрашенная под леопарда юбка и зеленые туфли на безумно высоких каблуках. «Хм», — сказала я себе, стоя возле мусоропровода и чувствуя себя то ли Шерлоком Холмсом, то ли управдомшей из «Бриллиантовой руки».

В пятницу с утра я получила от Феди картинку с плюшевым медвежонком, обнимающим тряпичное сердце, догадалась, что сегодня он намеревается быть особенно милым, и тут же поняла, что меня это не устраивает.

На кухне возле микроволновки я настигла Диану, зажала ее в угол и вперилась в нее умоляющим взглядом.

— Что мне делать?

— Где? Когда? С чем? С кем? Зачем?

— Мы замечательно общаемся в «контакте», один раз он мне даже звонил, но сейчас выходные на носу, а он и не думает пригласить меня!

Склонив голову к плечу, Диана насмешливо посмотрела на меня.

— Вечно ты сходишь с ума из-за ничего. Позови его сама, если тебе хочется.

— Вот еще! Приглашать на свидание — обязанность мужчины.

— Кто сказал?

— Все говорят!

— Нет, кто мужчинам об этом сказал? А то они явно не в курсе и все время чего-то ждут.

— Никогда не звала на свидание и не буду это делать.

— Тогда можешь сидеть дальше и ждать, когда тебя похитит прекрасный пират и женится на тебе посреди тропического острова.

Мне не понравилась эта подколка. Романы романами, а жизнь это жизнь. И я хорошо их различаю. Ведь правда?

— А вдруг у него какие-то другие планы?

— Тогда он так тебе и скажет. Все просто. Ладно, не грузись, весь день впереди, может, он сам тебя позовет, — Диана похлопала меня по плечу, и тут в микроволновке что-то взорвалось.

В четыре часа Федя прислал мне картинку, и я обиделась. Картинки из «контакта» не спасут женщину от одиночества. Да и что он хотел сказать мне этими играющими дельфинами с подписью «Это пятница»? Что им так весело вместе, а мне сегодня весь вечер сидеть в четырех стенах? Что даже дельфины способны завести отношения, а я нет? Что вот уже пятница, а я никому на фиг не нужна?

В пять часов, совсем отчаявшись, я начала забивать в Гугле мутные запросы вроде: «что делать если он ничего не делает». Как ни странно, многие женщины задавались тем же вопросом в той же формулировке, так же пренебрегая запятой перед «если», и в итоге я получила ответ, перейдя по ссылке на статью одного журналиста, который решил дать совет прозябающим в одиночестве дамочкам.

«Мужики устроены куда проще, чем вы, девочки, — уверял автор статьи. — Чтобы быстро обзавестись одним или несколькими экземплярами, достаточно знать три простых секрета.

Первый: изучите компьютерные игры. Будет здорово, если научитесь в них играть, но это по возможности. Ни один мужчина не сможет устоять перед женщиной, рассуждающей о «Контр Страйк».

Второе — выучите сотню другую пошлых анекдотов, чтобы держать его в приподнятом, во всех смыслах, настроении.

И третье — вооружившись этими знаниями, небрежно пригласите объект выпить пива. Это не унизит вас, хотя бы потому, что ни один парень не откажется выпить пива. Очень быстро он обнаружит в вас идеального компаньона и поспешит повести под венец прежде, чем вы очаровали кого-то еще».

Хм. Послушать его, так все проще пареной репы и вообще непонятно, чего я сижу все эти годы одна. Ладно, попробую почитать про игры…

Игр оказалось столько, что я мгновенно запуталась, к тому же все эти английские названия были для меня дремучий лес. Даже не уверена, что смогла прочесть их правильно. Времени оставалось все меньше, и тогда я просто сбросила информацию в текстовый документ в надежде разобраться в маршрутке. Пустив текст в печать, я направилась к принтеру и увидела Ирину, рассматривающую мою распечатку с возмущенным видом.

— Чье это?

— Не знаю, — соврала я.

— Что ты делаешь возле принтера?

Я притворилась дурочкой — к счастью, у меня были для этого все данные:

— А действительно… — и испарилась.

В десять минут седьмого мне таки удалось выцапать свой текст. В восемь я трясущимися пальцами набрала из дома сообщение: «Пошли выпьем пива?» Тут я вспомнила, что Федя не пьет. «Безалкогольного пива», — уточнила я. Ответ пришел меньше чем через минуту: «Когда? Где?»

В субботу мы встретились в баре с привлекательным для каждой девушки названием «Зелененький» (Федина идея; я согласилась только потому, что жила совсем неподалеку, в соседнем квартале). Прислушавшись к совету автора статьи, я не стала обряжаться в шпильки и бальное платье и оказалась права — изнутри это достопочтенное заведение напоминало осовремененный салун Дикого Запада. Разве что блюющие ковбои не валялись под ногами. Кроме меня и вульгарно накрашенной официантки, женщин в зале не было. Расфуфыренная, я бы смотрелась так, будто здесь работаю — еще и канкан бы станцевать заставили.

Меню представляло собой кромешный ужас: жареная картошка, жареное мясо, жареная рыба, жареные луковые кольца.

— Э, а салата тут нет?

Разумеется, салата не было. Пришлось заказать креветки. Только потом я сообразила, что, ковыряя их, выгляжу крайне неуклюже. Да еще эти их глаза… неприятно есть кого-то, кто на тебя смотрит.

Десять минут, пока не принесли пиво, мы с Федей пялились друг на друга и улыбались. «Ага, — подумала я. — Без картинок тебе и сказать нечего». И тогда начала я. Причем начала лихо, в своей манере, и почему-то из всех тупых анекдотов, которые я прочитала, готовясь к свиданию, припомнила самый тупой:

— Идет мужик по пустыне. И ему сильно, сильно хочется… ну, этого. И он видит дохлого верблюда. Думает: раз такое дело, и верблюд сойдет. Пытается он пристроиться к верблюду, чтобы… ты понял… но у него никак не получается, потому что нога верблюда все время мешает. И тут почему-то бежит голая женщина. И говорит: «Я так хочу пить! Все для тебя за воду сделаю!» А у него, я забыла сказать, была фляга воды. Он дает женщине напиться, та его благодарит, спрашивает, чего он хочет, и он говорит: «Ногу верблюда подержи!» — выдав все на одном дыхании, я даже запыхалась. Федя сидел с каменным лицом. — Вот дурак! У него же была голая женщина! А до него не дошло! И он продолжил с верблюдом! Ха-ха?

Федя взял салфетку и аккуратно вытер губы, как будто съел что-то мерзкое.

— Совокупление с мертвым животным — это отвратительно.

— Ладно, ладно, — смутилась я. — А знаешь, что нельзя говорить женщине после орального секса?

— Что?

— По усам текло, а в рот не попало.

Федя посмотрел на меня так, как будто засомневался в моем психическом здоровье.

— А еще я играю в компьютерные игры, — быстро сказала я.

— Да? — немного ожил Федя. — И какие тебе нравятся?

Если бы я хоть одну могла вспомнить…

— Ой, мобильник вибрирует, — я начала рыться в сумочке в поисках моей распечатки.

— Соня, да вот же он, на столе лежит.

— Да-а? Тогда мне интересно, что же там вибрирует… Вот, я люблю Жи-Ти-Эй.

— Чего? А, ты GTA, наверное, имеешь в виду… Клевая игра, — Федя отпил пива. — Там можно сбивать пешеходов и даже зайти в больницу и избить битой коматозника.

— Я тоже люблю бить битой коматозников, — механически поддакнула я, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о перенасыщенном и многообразном мире игр. — Как ты думаешь, мы делаем это в игре, потому что нам не хватает подобных переживаний в реальной жизни?

Федя вытаращил на меня глаза.

— А тебе действительно хочется избивать коматозников?

— Ээ-эм, не то чтобы очень… — я зацедила пиво мелкими глоточками, притворяясь, что слишком занята, чтобы развивать тему.

— А еще какие игры ты любишь?

Вот привязался…

— Телефон… — опять нырнула я в сумку. — Проклятый магазин, так и шлет эсэмэски о распродажах…

— Соня, твой телефон все еще на столе.

— Ну и что? — возмутилась я. — Это не мешает им слать эсэмэски о распродажах. О, «До-ом 2». Моя самая любимая игра.

— «Дом 2» это не игра.

— Но он есть в моем компьютере, и я в него играю!

Мы спорили еще минут пять, когда до Феди дошло.

— А-а… DOOM 2!

— Да, «Дом».

— Это читается «Дум».

— Главное, что игра отличная, — сказала я с видом эксперта.

— Что тебе может нравиться в этой игре?!

Я задумалась, пытаясь понять, что вообще могло бы мне понравиться в игре.

— Она спокойная такая, расслабляет.

— Тебя расслабляет массовое истребление монстров в аду?!

— У меня такая нервная работа, что после ад кажется раем, — нашлась я, что прозвучало вполне искренне — Ирина еще не показала свои рога и копыта, но пылкать огнем уже потихоньку начинала.

— Сколько лет ты уже играешь?

— Пять, — пять лет назад я устроилась в «Синерджи», и тогда же началась моя страсть к пасьянсу «Косынка».

— Здорово, — Федя вдруг положил руку поверх моей и, приблизив лицо, доверительно сообщил: — А я гей 80-го уровня.

— Что?! — отшатнувшись, я сбила стакан с остатками пива, и оно заструилось по столу, стекая мне на юбку.

— Эльф. 80-го уровня, — повторил Федя, и на меня накатила волна облегчения.

— Это круто! Замечательно! Нет, действительно классно!

Федя расцвел.

— Никогда ни одна девушка не хвалила меня за это. Ты такая необычная.

— Они просто не понимают, сколько труда ты вложил.

— Да ты что! — всплеснул руками Федя. — Сутками сидел за компьютером! Но теперь… я встретил тебя… все усилия вознаграждены…

Посмотрев в его глаза, я увидела в них сияние, влюбленность, радость… невероятно, но статья работала.

Мы просидели в баре до полуночи. Федя заказывал кружку за кружкой. Пиво, поняла я с опозданием, оказалось не таким уж безалкогольным, но Федя отмахнулся — ладно, в такой шикарный вечер можно и выпить. С каждым глотком Федя становился словоохотливее, рассыпая непонятные мне термины вроде: «абилити», «мана», «амонт», «гильдия», «крафтинг». Мне оставалось только кивать и соглашаться. Наверное, это было бы скучно (да и такая страсть к онлайн-играм тревожит), но иногда Федя прерывался и переходил на понятный мне язык: «Ты великолепна! Ты просто обалденна!» Столько восхищенных слов в свой адрес за один вечер я никогда не слышала и, когда Федя провожал меня до дома, парила над землей, едва касаясь ее каблуками.

У моего подъезда мы остановились.

— Спасибо тебе за все. Это было лучшее свидание в моей жизни.

Он сказал «свидание»!

— И в моей, — улыбнулась я и не очень-то и лукавила: собственно, кроме свидания с носатым Константином, я больше и припомнить ничего не могла, так давно мне не доводилось с кем-то выходить.

— Ты такая… такая…

Так и не найдя подходящих слов, Федя потянулся ко мне носом… я привстала на цыпочки, поднимая лицо ему навстречу… и вот наши губы уже почти соприкоснулись… и тут Федя громко икнул.

— Прости, — он зажал рот ладонью. — Пффво. Проклятое пиво, я хотел сказать. Давай еще раз…

Мы снова потянулись друг к другу, и Федя снова икнул. Момент был очевидно упущен, пришлось пожелать спокойной ночи и расстаться. Набирая код домофона, я слышала все отдаляющиеся звуки икоты. У меня мелькнула мысль пригласить Федю к себе под предлогом «попить водички», но я безжалостно прогнала ее — такие решения надо принимать на трезвую голову.

После всего выпитого тащиться на пятый этаж было ой как тяжко. Но сосед не встретился, уже хорошо.

В воскресенье я встала на весы и обнаружила, что, судя по весу, картошка-фри осталась висеть у меня на талии, а пара куриных окорочков накрепко прилипла к заднице. Печально. После завтрака я решила устроить кефирный разгрузочный день. Почему бы и нет? Все равно так наелась блинами за завтраком, что весь день буду сытая.

Выползая из своей квартиры, я едва не столкнулась с внезапно выскочившей из квартиры Эрика растрепанной рыжеволосой женщиной лет тридцати на вид. Ее одежда наводила на мысли о работницах цирков и борделей — кружева, мини-юбка, цветные колготки и каблуки-ходули. Зато глаза у нее были как у Скарлетт О’Хара — зеленые, слегка раскосые, с золотой искоркой.

— Мальчишки, — сдув со лба завитой локон, сказала незнакомка. — С ними напрыгаешься.

Из магазина я вернулась с кексами, леденцами, шоколадкой и без кефира — я пережила стресс при встрече с непристойной женщиной, мне нужно успокоиться. И потом, сладкое — это счастье, а от счастья, говорят, худеют. Проверим, так ли это.

— Я была на свидании, — поддавшись порыву позвонить Диане, похвалилась я.

— И как оно?

— Отлично. Весь вечер говорили о компьютерных играх.

— Разве тебя интересуют компьютерные игры?

— Нет.

— Ты уверена, что это было отличное свидание?

Я была уверена. Тем более что Федя постоянно повторял, что все прошло просто супер.

Стартовала очередная унылая пятидневка будней. Ирина продолжала игнорировать меня, но теперь я была рада безделью, ведь поток картинок от Феди утроился. Ничего страшного, утешила я себя, в конце концов, при личном общении он вполне вменяемый собеседник. К тому же играющие дельфины теперь фрустрировали меня меньше обычного.

Вечером мне пришлось идти к маме, потому что я и так в прошлый раз не пошла под предлогом визита к врачу.

Бабушка к моему приходу приготовила сковородку медленно дрейфующих в жире котлет, а мама — длинную нотацию. Не знаю, что из этого нанесло моему здоровью больший ущерб.

— Время уходит, а ты сидишь и не чешешься. Что у тебя на голове опять? Срежь эти космы, ходишь, как шишига, к тебе если только какое чудо болотное пристанет. Я вот такая аккуратная девочка была… как с журнальной картинки. Хотя куда тебе до девочки, взрослая тетка, только вид не серьезный совсем. Ты на крема не надейся. Тебе недолго ходить свеженькой. Тридцать пять стукнет и, как я, морщинами покроешься. Так успей поймать мужика, пока осталось хоть что-то на что ловить!

Я прокашлялась.

— Мама…

Она продолжала.

— Котлетку? — спросила бабушка.

— Спасибо, бабушка, меня и так уже тошнит, — механически ответила я. — Мама… кажется, у меня появился парень.

Если бы к нам на стол, проломив потолок, рухнул неразорвавшийся снаряд времен Великой Отечественной, это произвело бы меньший эффект. Бабушка с грохотом уронила сковородку. Мама оцепенела на пару минут. А потом они заголосили обе разом:

— Тебе придется очень постараться, чтобы удержать его.

— С подружками не знакомь. Им бы только увести мужчину, надо, не надо.

— Сходи постригись. И не спи с ним сразу!

— Романы свои все выбрось, а то подумает, что ты дура.

— У тебя зуб спереди кривоватый. Поэтому улыбайся, не показывая зубов.

— Грязные ложки в раковину не бросай. Выгонит в чем есть.

Последний в линейке отличных советов исходил от бабушки.

— Хватит! — закричала я, закрывая уши руками. — Хватит!

И они замолкли, хотя бы чтобы перевести дыхание.

Мы с мамой одновременно подняли взгляд на портрет моего отца.

— Да, мама, конечно, он не столь хорош, как папа, — устало согласилась я.

В среду Федя пригласил меня на футбол. Под предлогом посещения стоматолога я отпросилась с работы пораньше, несмотря на убеждение, что теперь-то меня точно уволят. К моему удивлению, Ирина легко отпустила меня, позволив мне отработать этот час завтра с утра. Хотя чего мне отрабатывать? Я же ничего не делаю.

Обычно толпы болельщиков, переполняющие трамваи и галдящие на улице, меня нервировали, но сегодня было интересно почувствовать себя частью всего этого, пусть даже сам футбол интереса не вызывал.

— Смотри, что я тебе приготовил! — сказал Федя вместо приветствия.

Он надел на меня шапку, которая помяла мою прическу, и шарф, который скрыл мою чудесную серебряную бабочку, висящую на цепочке. К тому же я не понимала, почему я так обязательно должна носить на себе эмблемы «Крыльев советов». Сам Федя был разодет как настоящий фанат.

На стадионе очень навязчиво предлагали пиво, рыбу, соленые орехи и всю ту же проклятую картошку-фри. Я бы смогла воспротивиться соблазну, ничего не купив, но Федя затоварился по полной. В итоге матч еще не начался, а мы уже налопались как гремлины и были слегка в подпитии. Я подумала, что настало время пригласить Федю к себе на ужин. Милый домашний ужин из низкокалорийных продуктов, с фруктами на десерт. И ничего жареного!

Начался матч. Болельщики все время гудели, что делало разговоры затруднительными, и у меня появилась надежда, что в этот раз я не наговорю глупостей. Хотя неловкий момент все-таки вышел, когда нашим забили, а я, перепутав команды, радостно вскочила и закричала:

— ГООООЛ!!!

На меня зашипели со всех сторон, и пришлось оправдываться, что это я радовалась за следующий гол, который «Крылья», несомненно, забьют в ворота противника. Кстати, которые из них ворота противника? И футболисты эти все одинаковые… Впрочем, вечер был не так уж и плох, потому что каждый раз, как мяч приближался к воротам, Федя трогательно сжимал мою руку, а когда «Крылья» все-таки забили, бросился меня обнимать. Это было так по-свойски, что у меня возникло ощущение, что мы уже год вместе. Теперь я ждала победы нашей команды вполне искренне, ожидая для себя особую награду, и беспокойно следила взглядом за перемещающимися по полю облаченными в голубое фигурами. Финальная минута матча, удар и… я вскочила, протягивая Феде руки, и с недоумением увидела, что он пылко обнимается с ближайшими мужиками…

Да, все-таки футбольное поле не лучшее место для свиданий. Пока мы шли к остановке, Федя все пытался меня поцеловать, но каждый раз откуда-то раздавался крик: «Крылья — чемпионы!», и он его подхватывал, сотрясая кулаками воздух.

К счастью, я могла добраться до дома пешком, а вот Федю в автобус пришлось буквально впихивать — завершение каждого матча сопровождалось транспортным коллапсом, так как толпы болельщиков пытались разъехаться по домам. Я еще долго не могла выкинуть из головы Федино лицо, размазанное по оконному стеклу. Все же я осталась несколько разочарованной сегодняшним мероприятием, хотя не стоило ставить об этом в известность Диану.

В четверг я пришла на работу в несносную рань и увидела, что офис пуст. Даже стишок вспомнился, про мальчика, который нашел нейтронную бомбу. «Долго над шуткой смеялись в РОНО, школа стоит, а в ней — никого». Зато я могла спокойно попить кофе и почитать форум «Космополитен». Только я устроилась, как появилась Диана.

— Чего ты так рано? — спросила я.

— Да приятно посидеть, поностальгировать, как тут все было без этой сучки.

— Угу. Она вроде ничего не делает, а все равно неприятно.

— Психо-игры, — презрительно фыркнула Диана. — Анечка наша теперь, между прочим, с этой пираньей обедает.

— Зачем ей это?

— Хочет остаться в компании.

— А ты?

— Хотела бы работать с неадекватами, устроилась бы санитаркой в дурдом, — отрезала Диана. — А ты куда вчера свалила?

— Мы с Федей были на футболе.

Диана навела на меня тяжелый взгляд.

— Это неправильно, — вынесла она вердикт и отвернулась.

— Почему неправильно?

— Невозможно выстроить нормальные отношения, все время подстраиваясь. У вас все крутится вокруг его увлечений. Он как будто разговаривает сам с собой.

— Зато вчера он написал мне, что я самая прекрасная девушка из всех, кого он знал!

— Лучше бы он поинтересовался, куда ты сама хотела бы сходить.

Несмотря на мои попытки отпираться, в глубине души я была согласна с Дианой. С другой стороны, я стала гораздо счастливее с Федей. Уж лучше обсуждать футбол, чем сидеть в тишине и представлять одинокую старость.

Подошедшая Ирина молча скользнула мимо нас и, включив свой ноутбук, сухо прокашлялась. Я посмотрела на нее с тоской. Каждый выход на работу превратился в тяжелое испытание. У меня начались изнурительные приступы беспокойства и ухудшился сон. Если мне больше ничего не поручают, а значит, я не приношу компании ни малейшей пользы, почему меня до сих пор не известили об увольнении? Или это произойдет сегодня? Или завтра? Дома я уже начала просматривать вакансии в сфере подбора персонала. Хотя у меня и был теперь Федя, сердце все равно скорбно сжималось от мысли, что мне придется расстаться с Роландом.

Сейчас Ирина, уже столько дней не замечавшая меня, ответила взглядом и подняла трубку.

— София, в нашей компании открылась вакансия программиста. Я перешлю тебе все необходимые данные, и приступай к подбору.

Я радостно закивала. Жизнь внезапно начала налаживаться!

Рьяно приступив к работе, еще до обеденного перерыва я подобрала пятерых достойных кандидатов, с которыми я должна была встретиться в нашем офисе. Но после обеда Ирина подозвала меня к себе, и на ее лице я прочла сомнение.

— Пожалуй, я передам эту вакансию Диане.

— Но у меня пять собеседований в пятницу и понедельник…

— Диана проведет их. Для тебя у меня есть другое задание.

Ладно, не так уж и плохо.

— Наша база данных сильно устарела, — продолжала Ирина. — А ведь, как известно, именно база с контактами профильных специалистов помогает осуществлять подбор редких кадров в рекордно короткие сроки. Необходимо проверить актуальность имеющейся информации. Раскрываешь каждую карту, звонишь. Если контакт доступен, проверяешь данные — имя, образование, опыт работы, согласие на хранение сведений в нашей базе. В случае отказа или недоступности контакта удаляешь карту.

— Но в нашей базе несколько тысяч карт!

— А ты считаешь, масштабность задачи это повод не браться за нее?

Я прикусила язык.

— Нет, конечно, нет.

Это была невероятно скучная работа. Звонишь, уточняешь, правишь. Звонишь, уточняешь, правишь. З, У, П. З, У, П. З, У, П. Повторить пять тысяч раз. Для такой работы должны придумать роботов. К вечеру я проверила 160 контактов. Осталось всего 4984.

— Она издевается над тобой, — прошипела мне на ухо Диана.

— Но база действительно устарела.

— Твой случай это как раз тот, когда простота хуже воровства.

Вернувшись домой в самых подавленных чувствах, я увидела возле своего подъезда мальчика лет семи. У него был совершенно ангельский вид, светлые вихры, васильково-синие глаза… и сигарета в зубах. Может, разумнее было пройти мимо, но я остановилась и сказала:

— Это нехорошо.

— Твое какое дело? — огрызнулся мальчик.

— Я серьезно. Курение очень вредно для здоровья. А ты еще совсем маленький.

Мальчик демонстративно повернулся ко мне спиной и выпустил облако дыма. Мне представилось, как его детские легкие чернеют от смол и, не в силах наблюдать этот акт саморазрушения, я выхватила у мальчика сигарету.

— Дура! Отдай!

— Как ты разговариваешь со взрослыми?

— Немедленно верни! — мальчик затопал ногами, и терпение мое лопнуло. Я достаточно в своей жизни натерпелась от взрослых мужчин, еще и недоросли всякие мне будут указывать.

Схватив его за руку, я потребовала:

— Веди меня к своим родителям! Пока не отведешь, не отпущу!

— Моя мама уехала! Далеко! В Париж!

— Значит, веди меня к папе!

— И что, ты думаешь, он мне сделает? — нагловато осведомился ребенок.

— Если ничего, так тем более, веди меня.

Минут пять мальчик молча и упорно отбивался. Убедившись, что я не сдамся, с мрачным видом повел меня к подъезду. Моему подъезду, на мой пятый этаж, к моей квартире! Нет, все-таки к соседней… Заспанный Эрик открыл дверь.

— Что такое, Деструктор? — несмотря на столь странное обращение, эти двое были явно знакомы.

— Он курил, — пожаловалась я.

— Вот как? Ну да он взрослое семилетнее существо. Все права, тра-та-та, в том числе право быть идиотом, и если уж решил употреблять, пусть употребляет. Да, Деструктор? Есть у тебя еще сигареты, или тебе подкинуть деньжат?

Мальчик, почему-то называемый Деструктором, показал Эрику пачку и степенно удалился в глубь квартиры.

— Как хорошо, что все быстро разрешилось, — сказал Эрик.

Минуту я молчала, погруженная в состояние глубокого шока. Потом подобрала челюсть и набросилась на Эрика.

— Как можно быть таким безответственным со своим младшим братом?

— А он мне не брат, — Эрик задумчиво почесал подбородок. — Он мой сын.

— Чего?! Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

Я провела нехитрые математические расчеты, и моя челюсть снова отпала.

— Тебе что, было пятнадцать, когда он родился?

— Нет, пятнадцать мне только на следующей неделе исполнилось.

Почувствовал, что вот-вот сорвусь и заору благим матом, я развернулась, ушла в свою квартиру и громко хлопнула дверью. Бесполезно с этой наглой рожей разговаривать. И такие идиоты воспитывают детей! Да у него самого еще мозги не выросли! Кошмар! Я задумалась, не обратиться ли мне в центр защиты детей, но решила понаблюдать до воскресенья. И пусть только он…

Утром, пока маршрутка везла меня к похожему на замок офисному зданию, в котором тем не менее меня ожидали вполне себе средневековые пытки, я перебирала вчерашний разговор с соседом и все еще страшно злилась.

Едва Ирина отошла, я принялась изливать свои фонтанирующие переживания Диане.

— Мой сосед ненормальный! Ему плевать на все! Водит к себе подозрительных женщин! Да еще и ребенка заделал в четырнадцать лет! Шпана!

— Бывает, — Диану ничего не могло пронять. — Заделали, родили.

— В четырнадцать лет? Да это же девятый класс, даже восьмой!

— Школьники сейчас очень активные, — пожала плечами Диана.

— Но не до такой же степени! Я вот в школьные годы не занималась сексом.

— Учитывая твои заморочки, я бы не удивилась, если бы ты сказала, что вообще никогда не занималась сексом.

Ее шутка задела меня до глубины души. Даже губы задрожали.

— Что ты хочешь этим сказать? Что я страшная, толстая, еще какая-то не такая, и меня никто не хочет?

— Нет, — удивилась Диана. — Я просто пошутила.

— Знаю я такие шутки. Это неправда. Я занималась сексом, занималась!

— Да на здоровье, — отмахнулась Диана.

— Я ЗАНИМАЛАСЬ СЕКСОМ! — закричала я.

Повисла странная пауза. И тут я заметила неподалеку Роланда. Слегка обалдевший, он стоял рядом с каким-то высоким, по-деловому одетым человеком в очках. Оправившись от потрясения, Роланд прочистил горло и вымолвил, обращаясь к незнакомцу:

— А это наш отдел по подбору персонала, — направленный на меня взгляд обещал смерть только после длительных пыток.

— Мы обсуждали приемы… хэдхантинга², — попыталась оправдаться я, но лучше бы уж молчала.

Человек в очках взглянул на меня с игривой искоркой во взгляде.

— Пойдемте, — поторопил его Роланд и сжал губы в ниточку.

— Вечно вы с Ярославом в эпицентре сексуального скандала, — пробормотала Диана.

Я пугливо поежилась и спряталась от мрачной действительности, погрузившись в не менее мрачный процесс верификации базы данных. Когда я уже задыхалась и чувствовала на себе всю тяжесть мира, позвонил Федя.

— Давай в субботу посидим где-нибудь.

Я даже знала, где. В «Бочке», «Зелененьком» или «Золотом леще». Но мне хотелось, чтобы в этот раз меня поцеловали, а не икали мне в лицо. Да и сколько можно пить?

— Давай просто погуляем, — решилась предложить я. — По набережной, например.

Он поддержал мою идею с неожиданным энтузиазмом.

В субботу я ждала возле спуска на набережную, одетая в легкую джинсовую куртку и светло-бежевую, призывно развевающуюся юбку. С реки дул свежий, прохладный ветер, и я расправила плечи, наслаждаясь чудесным днем.

— Какая ты красивая, — отметил беззвучно подкравшийся Федя и легонько поцеловал меня в висок, после чего я поняла, что настоящих поцелуев уже не предвидится — от него так дохнуло перегаром, что следовало бы повесить ему на грудь табличку: «Осторожно! Огнеопасен!»

— Ты опять пил?

— Да встретил вчера старого друга… посидели…

Я уныло кивнула, чувствуя, как настроение начинает портиться, и мы пошли вдоль набережной.

— Мороженое?

— Можно.

— Одно мороженое и бутылку пива, — обратился он к ближайшей киоскерше.

— А пиво зачем? — встрепенулась я.

— Да ладно, я же не водку бутылками глушу.

В его словах был резон, тем не менее мой эмоциональный уровень упал еще на пару делений.

Вышагивая по брусчатке и попивая пиво, Федя громко восторгался всем и вся — набережной, Волгой, небом, собачкой на поводке у девочки. Озираясь, я втягивала голову в плечи. Опорожнив бутылку, он предложил мне второе мороженое. Я отказалась. Тогда Федя просто купил пива. Я заметила, что он уже начал загребать ногами.

— Между первой и второй перерывчик небольшой, — заявил он, не прошло и десяти минут.

— Это третья! — напомнила я, и, против воли, мой голос прозвучал раздраженно. В конце концов, я имела на это право. Он пришел встретиться со мной или пить? Хотя лучше мне не слышать ответа на этот вопрос…

Федя просунул голову в киоск.

— Да, у меня есть рубль семьдесят… вот… а вы знаете, у вас очень красивые волосы. Очень красивые. Смотрятся прямо как ненастоящие.

— Людям нравится, когда им говорят приятные вещи, — пояснил Федя, возвращаясь ко мне. — Давай говорить!

— Давай лучше ты поедешь домой… приляжешь на диван… поспишь, — лепетала я, но его было не остановить.

— Какая прелестная девчушка, — сказал он мамаше, заглядывая в коляску. — Покупайте ей больше красивых платьиц.

— Это мальчик.

— Не успеете заметить, как подрастет и начнет таскать у вас косметику.

— Это мальчик!

— Толпу парней очарует…

— Да отвяжитесь вы!

— Федя, — вцепившись, я оттащила его на несколько метров.

— Видела, как она улыбалась? Матерям лестно, когда хвалят их детей.

Скорее уж скалилась, и ее можно понять… Федя пошатывался, даже при том, что я держала его под руку. Какая гадкая ситуация! Пренеприятная! Теперь, главное, не думать о том, что она не может стать еще неприя… тут мне на нос капнула дождинка. Чего? Небо же было ясное?! А что еще стрясется? Град? Ураган? Землетрясение?

— Переждем дождик, — перехватив мою руку, Федя поволок меня к забегаловке с красноречивым названием «Пьяный заяц».

Ну почему именно бар оказался поблизости? Почему не кафе-мороженое? Почему не клиника по лечению алкогольной зависимости?

Внутри Федя уверенно устремился к бармену.

— Пива, козел! — решительно потребовал он.

Бармен, высокомерного вида юноша с темными приглаженными волосами, поднял на него внимательный взгляд.

— Что, простите?

— Пива, козел! — Федя выразительно ударил по стойке кулаком.

Лицо бармена оставалось все таким же невозмутимым.

— Почему бы вам не выйти проветриться.

— Да ты борзеешь, нахал! — мгновенно вошел в раж Федя. — Щас как дам в нос!

Немедленно подскочивший охранник скрутил Федины белы рученьки и вышвырнул его за дверь, придав такого импульса, что Федя пролетел еще метра два, прежде чем приземлиться в лужу.

— Что это было? — вскрикнула я, выскакивая за ним под дождь.

— Не понимаю, — Федя неловко поднялся и заморгал. — Я всего лишь сказал, что мне нужен «Козел». Светлый.

— «Козел», что ли? Ты так странно ставил интонации, что никто тебя не понял! Сильно ударился? Сильно промок?

— Я без своего не останусь… вон магазин.

Я была не в силах спасти магазин от Фединого явления, поэтому поспешила следом, недоумевая, что мешает мне просто развернуться и уйти.

— Федя, что случилось? Тебе пора остановиться! Ты уже достаточно пьян! Слышишь, я обижусь!

Схватив с полки пару бутылок, Федя с нежностью прижал их к груди. Я понадеялась, что мы хотя бы сможем выйти из магазина без историй, но мне, как всегда, не повезло. В очереди у кассы перед нами стоял полицейский. Это был самый компактный полицейский, какого мне приходилось видеть, к тому же у него были типично монголоидные черты лица, и Федя не смог его проигнорировать.

— Смотри-ка, мини-полицейский, — хихикнул он. — Наверное, он ловит только мини-преступников и расследует только мелкие правонарушения.

Полицейский бросил в нашу сторону кислый взгляд и сказал продавщице:

— И шоколадку, пожалуйста. Маленькую.

— Куда ему большую, — фыркнул Федя. — Он к этой-то не знает, как подступиться.

— Не хами, — зашипела я, уже отчетливо различая блеск ярости в темных узких глазах полицейского.

— Вот к чему приводит недостаточное финансирование правоохранительных органов, — Федя разливался соловьем, постепенно увеличивая громкость. — Этот полицейский такой маленький, что ему приходится писать свое имя со строчной буквы. Он такой маленький, что когда допрашивает свидетелей, те просят его позвать отца. Он такой маленький, что для сохранения равновесия ему приходится носить пистолет в одном кармане, а патроны к нему в другом. Он такой маленький, что…

— Это оскорбление представителя власти, — подскочив к Феде, отчеканил коротышка металлическим голосом. — Просьба пройти со мной в участок.

— Простите его, он не в себе, — взмолилась я. — Вы такой сильный, такой смелый, пожалуйста, будьте снисходительны к маленькому недотепе!

Кто-то в очереди рассмеялся, а кто-то обругал нас за то, что мы всех задерживаем. Утащив в укромный угол, я долго уламывала оскорбленное правосудие, а Федя тем временем глупо улыбался в пространство и раскачивался на ногах.

— Спасибо-спасибо, простите-простите, — сказала я, выставляя Федю на улицу, где дождь успел набрать силу.

— Передавай привет дружественному нам Китаю! — радостно гаркнул Федя, и нам пришлось бежать.

Когда мы остановились, я тяжело дышала, а моя юбка была вся забрызгана грязью.

— Это отвратительно! — закричала я. — Ты напился как… как… сильно напился. Думаешь, мне нравится такое свидание?

— Но я не пью, — удивился Федя. — Я бросил.

— Все! С меня хватит! Я иду домой!

— Но я не пьян, — повторил Федя.

— Да ты еле на ногах держишься!

— Еще как держусь! Я даже могу попрыгать! Я даже могу…

Я проследила за его взглядом и закричала:

— Нет! Нет!

Но он уже перемахнул ограждение и пополз по постаменту вверх, цепляясь за выступы с обезьяньей ловкостью… и вот он оседлал статую любимца детей, страстно обхватив ее ногами.

— О господи! Слень с Лезина! То есть слезь с Ленина! Тебе костей не собрать, если ты оттуда рухнешь!

Федя идиотски рассмеялся.

— Видишь, как я умею? Мама меня сюда часто водила…и сматывалась… а чем еще мне тут три часа было заниматься? Ленин-дедушка, — Федя нежно прижался щекой к щеке статуи. — Как же много ты для нас сделал…

— Спускайся вниз! Тут уже народ собрался! Тебя фоткают на мобильники!

— Народ? Народ! Товарищи! Землю крестьянам! Фабрики рабочим!

Кто-то в толпе со смехом посетовал на весеннее обострение. Реакция Феди была моментальной:

— Это засланник мирового империализма! Его не слушайте! Меня слушайте! Задачи партии: немедленный съезд партии! перемена программы партии! перемена названия партии! Голосуем, товарищи!

— Он с тобой? — спросил меня лысый мужичонка в толстовке, тыкая мне в лицо своим мобильником.

— Я не знаю этого человека!

— Да кто же не знает вождя мирового пролетариата! — возмутился Федя. — Пролетариата было вот сколько… — он развел руками, пытаясь показать, как много было пролетариата, но едва не упал и снова вцепился в статую. — А он всех их объединил, воедино созвал и единою черною волей сковал в Мордоре, где… хотя о чем это я? Ленин был добрым! Он лампочку Ильича изобрел!

Толпа гоготала. Кажется, я единственная переживала, что он упадет и сломает себе шею. Вздохнув, я отошла вызвать пожарных. Ожидая их прибытия, я тоскливо поджимала озябшие пальцы в промокших туфлях. Народ потихоньку рассосался. Федя наконец утомился и повис на статуе, покряхтывая от напряжения. Дождь усилился. У меня зуб на зуб не попадал. Я не заслужила всего этого. Чего уж там, даже Ленин не заслужил. Спустя полчаса приехали пожарные и начали смеяться над Федей, а я потихоньку сбежала.

Дома я налила себе горячую грелку и легла на кровать вниз лицом, чувствуя, как внутри все дрожит после пережитых волнений. Можно предположить, что я заснула, если основываться на том, что меня разбудили. В дверь стучали настойчиво и часто, но главное — зачем, ведь есть же звонок?

— Кто там?

— Открывай, подлюга.

Наверное, уже можно было догадаться, что пришли ко мне не с лучшими намерениями, тем не менее дверь я открыла, окончательно убеждаясь в наличии у себя синдрома жертвы. За дверью меня ожидала маленькая (наверное, до звонка она просто не дотянулась) старушка, похожая на крыску — вся серенькая, одежда тусклая, носик остренький.

— Здравствуйте. Вы по какому вопросу?

— Все ты, мерзавка, знаешь, — проворчала бабулька, решительно продвигаясь в мою квартиру.

Неспешно оглядевшись, она достала из своей тряпичной сумки потрепанный цветастый зонтик. Я наблюдала за ее действиями с некоторой настороженностью — так сидящий посреди дороги голубь смотрит на приближающийся автобус.

— Если полиция вас не карает, придется мне самой, старой, браться. При коммунизме таких скверных девок не было… развелись, поганки, при новой власти!

— Бабушка, вы о чем? Вы меня с кем-то перепутали?

— Как же я тебя, гадюка, перепутаю. С сыном моим встречалась? Федей звать?

С сыном? Должно быть, он очень поздний ребенок… и, как я знала, единственный. Что, видимо, означает, что мне будет особенно сложно мирно договориться с его возмущенной родительницей.

— Да-а, — начала я, и тут она ударила меня зонтиком. — Ай!!! Что вы делаете?!

— Больно? А сердцу материнскому не больно? Два года он не пил… мать радовал… работу нашел… хороший стал мальчик… дома сидит, в игры играет… и тут ты, паскуда драная, ему встречаешься… и все!

— Слушайте, если ваш сын влюблен, в этом нет ничего…

— Как же, в любви он! В запое!

Говоря все это, старушка мелкими шажочками приближалась ко мне, помахивая зонтиком с небрежностью настоящего братка. Я пятилась от нее, пока не уперлась задом в стол. И тут она с воинственным кличем сделала сокрушающий ребра выпад, после чего началась сценка из ситкома, когда все бегают друг за другом и кричат, только веселой музыки не хватало. Кто-то мог бы сказать, что это нелепо, убегать от старой бабушки, но они просто не знают настоящих русских бабок, рожденных на вольном хуторе закаленными войной матерями, вскормленных настоящим молоком и сверхвитаминными яблоками, затем поставивших удар локтем в советских очередях, укрепивших нервную систему в чернухе 90-х и на пенсии пробудивших в себе берсерка путем ежедневного двенадцатичасового просмотра криминальных передач.

Внезапно появившийся Эрик прервал нашу идиллию.

— Что за шум, а драки… и драка.

— Еще один разгильдяй, — рассмотрев Эрика, резюмировала старуха, подступая к нему с зонтиком, но Эрик с неожиданной легкостью развернул ее, обхватив поперек туловища, оторвал от пола и понес к двери, несмотря на отчаянные попытки пнуть его по коленям.

— Бабушка, там в магазине в конце улицы сахар продают по дешевке. Прямо-прямо, а потом налево.

Распрощавшись со своей бесноватой ношей и вернувшись в комнату, он рухнул на диван и заявил:

— Ты меня поражаешь.

Я все еще не могла перевести дыхание.

— А при чем тут я? Это все она.

— Только не говори мне, что это нормально, когда чокнутые пенсионерки лупят тебя в твоем же доме.

— Черт, я не знала, что он алкоголик… тогда, наверное, я действительно виновата.

— Если я правильно понял по отрывочным воплям, доносящимся из-за стены, алкоголиком он был до тебя, так что вряд здесь есть твоя вина.

— Спасибо, что помог мне.

— Да не за что. Люблю идиотские ситуации. Они меня забавляют.

Мы помолчали с минуту, затем я спросила:

— Как Деструктор?

— Бросил.

— Зачем ты вообще разрешил ему курить?

Эрик тяжело вздохнул.

— У него невероятно упрямый характер. К тому же его новые старшие приятели не из самых благополучных семей. Я могу втирать ему о вреде курения до бесконечности, но его друзья скажут, что это круто, и он согласится с ними, тем более что сигареты запретны и оттого еще более желанны.

— Значит, следует ограничить его общение с теми ребятами.

— И как это сделать? Перевести его в другую школу, скорее всего, такую же по контингенту? Запереть в четырех стенах? Повесить датчик слежения на щиколотку? Начнется война не на жизнь, а на смерть. Не вариант. А так он за день накурился до рвоты, теперь ему противно, и он говорит, что курят только дураки.

— Я поняла, что ты хотел сформировать внутреннюю позицию, но это прокатит не с любым ребенком.

— Когда мне было девять, со мной еще как прокатило. И своего сына я знаю.

— Где его мать?

— Мы были женаты, недолго, потом расстались. Сейчас она в постоянных разъездах.

— И поэтому ты приглашаешь к себе этих женщин?

— Каких женщин?

— Я видела… блондинку, рыжую.

Эрик рассмеялся.

— Это моя мама. Она часто меняет цвет волос. И у нее эксцентричная манера одеваться.

— Но возраст…

— Она родила меня в пятнадцать. И выглядит моложаво.

— Так это у вас семейное? Ранние дети?

— Да.

— Но ты же обсуждал тогда, в коридоре… тебе прислали девушку…

— Мы с приятелем делаем на компьютере модели персонажей для одного проекта.

— Знаешь, вот сейчас с тобой разговариваю… и вроде нормальный человек. А казался таким неадекватным…

— Почему?

— Красные глаза… какие-то таблетки… ужасные компьютерные игры… и ты еще сказал мне, что занят!

— У бывшей владелицы квартиры была собака. У меня на собак аллергия, отсюда таблетки. Я собираюсь стать разработчиком компьютерных игр, а пока не стал, набираюсь знаний и берусь за любые проекты. Например, тестинг — это когда вылавливаешь в игре баги, то есть ошибки, чтобы разработчик мог их исправить. В тот период у меня был грандиозный завал. Я двое суток не спал. Уж прости, мне было не до налаживания добрососедских отношений.

Я изумленно улыбнулась.

— Как легко все объяснилось! И надо было только сесть поговорить!

— Или чтобы вредная старушенция побила тебя зонтиком. А вообще недоразумения порождает недостаток коммуникации, как было показано в «Убойных каникулах». Ты видела этот фильм? Он о том, как городские придурки приняли двух деревенских мужиков за маньяков.

— Не видела.

— Классный. Пошли посмотрим.

— Прямо сейчас?

— А почему бы и нет? Я не маньяк, честно.

— Уже поздно… а, ладно. Все равно мне не уснуть.

Его квартира, освещенная приглушенным мягким светом, в это время суток показалась мне уютной, несмотря на ее захламленность (в углу по прежнему красовалась груда нераспакованных коробок, оставшихся с переезда).

— Деструктора нет, он у бабушки. Жаль, его любимый фильм.

Мы скинули на пол стопки журналов на компьютерную тематику и сели на старый, рыхлый диван. Несмотря на чрезмерное обилие мерзостей, фильм мне понравился, хотя я все же сочла, что его не стоит смотреть детям раньше четырнадцати или даже двадцати.

После фильма Эрик принес кофе и маленькие цветные зефирюшки, и, взбодренная кофеином и глюкозой, как-то незаметно для себя я выложила Эрику обо всех этих дурацких ситуациях, происходивших со мной в последнее время. Даже о моем плане наладить личную жизнь в течение года. Это все было очень глупо, но слова так и спрыгивали с моего языка. Наверное, мне просто слишком долго хотелось об этом поговорить, в итоге прорвало с первым встречным. Эрик так искренне, самозабвенно смеялся, что казалось глупым обидеться. И у него обо всем было свое мнение.

— Как-то странно ты рассуждаешь. Ну найдешь ты себе мужа, и?

— Что «и»?

— Твоя жизнь сразу станет замечательной, бабочки да плюшевые мишки?

— Это слишком сложный вопрос. Не уверена, что хочу обсуждать его сейчас, — вздохнула я. — Знаешь, что самое нелепое? Я по образованию психолог.

Эрик фыркнул.

Вернувшись в свою квартиру под утро, я сразу заснула, только и успела подумать, что нам с Федей предстоит очень сложная беседа.

Вечером воскресенья, когда Эрик постучался ко мне, я находилась в растрепанных чувствах.

— Он удалил меня!

— Странно. Ты все еще здесь.

— Из «контакта»! Молча взял и удалил!

— Тогда успокойся. Его могущество не распространяется дальше «контакта». В реальном мире ты в безопасности. Слушай, я тут собрался побродить по округе. Составишь компанию?

Наверное, он сто раз пожалел, что позвал меня, потому что я всю дорогу жаловалась на свою горемычную жизнь. Впрочем, внешне Эрик недовольства не показывал. Он был такой простой, с ним было так легко. Мы летели, как два воздушных шара.

— Да, он поступил по-свински, не извинился, исчез. Тебе-то чего расстраиваться?

— Как это? У меня был парень, а теперь нет!

— Нужен тебе такой парень? Ушел и пусть, выпей кофе, забей, забудь.

— Мне нужен кто-то, — упавшим голосом созналась я.

Шедшая навстречу ярко накрашенная девушка лет двадцати смерила нас взглядом, и я вдруг задумалась, как выгляжу рядом с Эриком, — я, схватившая по привычке рабочую одежду и теперь вся такая офисная, и Эрик, чьи вещи гладили разве что до того, как он их купил.

— Надо тебя познакомить с моей мамой.

— Вряд ли это решит мою проблему.

— Ты не смотри, как она одевается. Она очень умная.

— И как это поможет с моей проблемой?

— Она действительно очень умная.

— Но…

— Слушай, ты чересчур заморачиваешься, — Эрик резко затормозил, развернувшись ко мне, и я едва не врезалась в него. Ветер ерошил его светлые волосы, щеки порозовели от свежего воздуха и энергичной ходьбы. Он выглядел таким юным. Двадцать два года… прекрасный возраст. Жаль, в свое время я этого не понимала.

— Тебе легко говорить. У тебя вся жизнь впереди.

Он посмотрел на меня с искренним недоумением.

— И что? У тебя тоже.

Примечания

2

Хэдхантинг (от англ. «охотники за головами») — одно из направлений поиска и подбора персонала, когда ценным кадрам предлагают перейти в другую компанию, заманивая лучшими условиями, высоким уровнем оплаты и т. д.