Журнал «Юность» №10/2023

Литературно-художественный журнал, 2023

«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

На 1-й странице обложки рисунок Екатерины Горбачевой «Незаметное»

© С. Красаускас. 1962 г.

Поэзия

Людмила Прохорова

Родилась в 1990 году в Москве. Окончила Государственную академию славянской культуры (ныне РГУ имени Косыгина) по специальности «искусствоведение». Редактор портала «ГодЛитературы. РФ» (спец-проект «Российской газеты»). Участник Форума молодых писателей России и стран зарубежья (2016, 2018). Финалист литературной премии «Лицей» имени А. С. Пушкина (2017).

АМОК

И если скажешь громко «а»

То говори

И «б»

И «в», и «г», и «д», и «е»

И где тебя так долго носит?

Неси свой крест

И свою ношу

Как я тебя в себе ношу

Я не прошу

Я отдаю

И слово есть закон

Закон есть слово

Не называть

Своими именами

Вы в книгу бытия

Войдете

И ты

И я всего лишь

Душеприказчик

Но проще может быть

Или не быть

Вот в чем

Нет

Это есть

Возьми свой посох

И свой крест

И свой венец

Терновый

Не ново?

Не ной!

И не канючь!

Бери и уходи

На все три

Утри платком бумажным

Свои глаза

И плачь еще

И вой

На том конце

Но не на этом

И слово я

Отнять пришел

И вырву твой язык

И мысли

Осушу

Шуршит, шевелится

Шмыгнуло что-то в сердце

Шум белый

Бу-бу, бу-бу, бу-бу

Час пробил

И твой висок пробит

Так лучше?

Не конец еще

И ноги стынут

Так медленно

В тех колких

Шерстяных носках

Рот свой прополоскай!

От слов неверных

Не поправляй

Не исправляй

Я так сказал!

И воздух тот ласкал

Ресницы

И глаз стекло

Оскал стекал

Со рта

И где-то комната

Не та, не та!

Нет, та

И потолок

И пол

Здесь был когда-то

Но не теперь

Мария

Упала

Все кончено

Так лучше?

Не конец еще

Продолжим

Мария, мне имя твое

Яд

Ударилась?

Я угрожал

И в снах тяжелых

Дрожал закат

С отцом мы выходили в лес

И лезвие ножа

Я в плоть мясистую

Вонзал

И ликовал

Белый, белый!

Над головой

Свистит

Грохочет

Салют, ура!

Ты помнишь?

Можешь повторить?

Так повтори

Я так сказал!

Не конец еще

Щепотка соли

И вода

Состав узнал?

Слезай

И не скули

Себя возьми

С собой возьми

Вонзи

И не отец я вовсе

Мать

И имя мне

Легко запомнить

Я одна

Зову

Идешь?

И вместо писем мне твоих

Бумажки

Цветастые

Где города не те

Не те, не те!

И тени

На плите стоят

Твои кастрюли

Я умыла

Лицо и руки

Засохло красное

И затянулась та дыра

Что в сердце

Но ненасытен мой живот

И жизни нет

Внутри него

Лишь смерть смердит

Отмыться

И мытаря позвать

За все платить

И презирать

И гордо голову нести

На блюде

Лепестки

И вверх взмывают

Рокочут

Я не боюсь

Я страх

Я сею

Ветер бьется

Стучит в окно

Тук-тук, тук-тук

Кукушка

Сколько мне осталось?

Не конец еще

Так надо

Михаил Максимов

Родился в городе Славгороде Алтайского края.

Прошел курс «Основы литературного мастерства» Н. А. Ягодинцевой (г. Челябинск) и школу писательского мастерства от фонда СЭИП. Лауреат фестивалей «Издано на Алтае» (2019, 2020). Участник семинаров молодых литераторов в Барнауле, Омске, Новосибирске, Москве.

Публикации в сборниках «Взгляд молодых», «Говори», «Между», «Паром», журналах «Огни над Бией», «Культура Алтайского края», «Барнаул литературный», «Сибирский Парнас», «Москва», «Юность», «Образ», «Урал», «Странник», «Простор», в газете «Литературная Россия».

Отдельные издания: сборники рассказов «Соленые огурцы» и «Пишущая машинка», поэтический сборник «Пережи/евать».

1. ПРОВЕРКА СВЯЗИ

Раз, раз, раз, раз.

Два, два, два, два.

Три, три, три, три.

Прием, прием.

Я начинаю свое утро.

И начинаю я с того.

Я проверяю свое тело,

Чтобы почувствовать — живой.

В процессе утренней молитвы

Встаю ногами на карниз.

Кричу в открытое окно,

Чтоб все соседи собрались.

Раз, раз, раз, раз.

Два, два, два, два.

Три, три, три, три.

Бог, прием, прием.

К обеду это прекращаю

И проверяю телеграм.

Там отыскать пытаюсь знаки

Или какой-нибудь сигнал.

И если Бог не отвечает

Сквозь дым разрушенных домов,

То процедуру повторяю —

Кричу в открытое окно:

Раз, раз, раз, раз.

Два, два, два, два.

Три, три, три, три.

Бог, прием, прием.

2. КОЛОДЕЦ

У семи девиц

Нет глаза.

У воды в колодце

Нет фразы,

Без которой льется

Речь,

Сумбурно-дикая.

Лечь,

и не встать,

Не поднять руку,

Мы любимы,

Как Сивка — Бурку.

И растерянны,

Как пазлы,

Ледяной, колодезной фразы.

3. СОВА

Я вечно говорю о мыслях и без смысла,

Я вечно говорю, и вслед летит строка —

Через балконность утра, через дворовость рысью,

Бежит, пытаясь скипнуть облака.

Но пальцем по экрану не проводишь

Ушедших и оставленных тобой,

Вот и строка бежит по бездорожью

И там в лесах становится совой.

А что сове — крути и не крути,

Будь осторожна, просто будь.

Священной птицей тех, кто отступил

на осторожно выбранном пути.

И вот сова, из рилсов или мемов

Через экран уставилась туда,

Где звон андроида системы в себя возьмет строка.

4. ДЕРЕВО

Я дерево,

Раньше был просто ростком.

Я дерево,

Срубишь меня, построишь свой дом.

Я дерево,

Мой голос звучит громче летом.

Я дерево,

Говорю вам об этом.

Я дерево, дерево, дерево, дерево.

Я дерево, дерево, дерево, дерево.

Я дерево.

Подо мной играют ваши дети.

Я дерево.

Обнял бы их, но руки — ветви.

Я дерево.

Однажды просто порву небосклон.

Я дерево.

И плевать, что будет потом.

Я дерево, дерево, дерево, дерево.

Я дерево, дерево, дерево, дерево.

5. СОБАКА

Засыпаю, и снится собака,

Собака бежит вслепую куда-то.

За собакой бегут солдаты —

«Там-тарам, там, там-там, там, та-та».

По собачьей стреляют шкуре,

Неужели нас всех обманули.

Почему я ко сну придираюсь,

Наяву такая же крайность.

И меняют людей, как обувку, —

Там, где феникс, и в руки по кубку.

И во сне, не во сне — как собака, Убегаю от тех же солдат я.

6. НЕ СПУСКАЙСЯ

Не спускайся в этот город

никогда,

письма все, что написал,

возвращаются.

Камень, камень, воду точит,

все наоборот.

Вместо фото чья-то память.

Или Бог.

Этот город, в черной саже.

Весь из остовов.

Слово «смерть» и слово «пламя»

Всех страшнее слов.

Не спускайся, не ищи

заново себя.

Над домами столб стоит,

Поднимается.

Дарья Князева

Живет в г. Воронеже. Поэт, прозаик, кандидат физико-математических наук, актриса «Театра равных». Публиковалась в «Литературной газете», журналах «Юность», «Сибирские огни», «Формаслов», «Подъем», «Нижний Новгород», «День и ночь», «Москва». Лонг-лист премии «Лицей» (2019, 2022) и премии Левитова (2022), финалист премии Казинцева (2023), финалист фестиваля молодой поэзии «Филатов Фест» (2021), дипломант премии «Фонарь» (2021), фестиваля «Мгинские мосты» (2022). Участник различных молодежных литературных форумов и фестивалей, в том числе Слета молодых литераторов в Большом Болдино (2022), Всероссийского совещания молодых литераторов в Химках (2022, 2023), Форума молодых писателей России (2022), Межрегиональной творческой мастерской АСПИР в Ярославле (2023).

* * *

Красота в глазах смотрящего.

И я вспоминаю, как смотрела

на загорелых, проворных, смелых,

в волейбол, по щиколотку в песке увязая, играющих.

Для них это было самое важное дело,

принципиальное дело.

Уникальный в своем ритме счастливый танец.

Танец юности, беззаботности, бликов солнца,

расплескавшихся по глянцевито лоснящейся коже.

На десятки таких же по сути — ни капельки не похожий,

потому что запечатан в моменте:

каждой клеткой прочувствован, запечатлен и прожит.

Ах, какая была в них животворящая сила,

звонкоголосая неопалимая сила.

Господи, как красиво…

А я подавать умела разве что в аут,

и на приеме больно звенели предплечья,

расцветая назавтра бескрайними синяками.

Потому в волейбол я почти никогда не играла,

исподлобья взирая на торжество человечье.

В такие моменты они запасали энергию.

В такие моменты я запасала энергию.

Они — умножая чувство собственного всесилия,

я — принимая прекрасным чуждое, невыносимое.

От этого взахлеб колотилось сердце,

хотелось объять, раздать и обратно впитать сторицей.

И так раз за разом, из поколения в поколение…

Но, пожалуйста, Господи, не обувай их в берцы,

не выстраивай вдоль границы,

не стирай лица,

не прерывай поток.

Умов отмени затмение

или экономическую целесообразность

самого страшного, самого уродливого явления.

Ведь красота не утратит свое значение,

только если для нее останется место,

если продолжимся мы,

если не будет войны.

* * *

падало-падало-падало

закатное за горизонт

событий

и расходился мерцанием по краям

вымышленный провал

прорыв дыра

из эталонной версии вселенной

высокое и голубое на морозе

звенело

почти что настоящая зима со снегом

а остальное картонные декорации

география линий и вен

под пальцами

неопознанная тревога

недействующий мелаксен

очередная усмешка бога

переживание темноты

и есть ты

…

к восьми

между разверстыми шторами

вызревший восток дымился

утро вылуплялось из горизонта

и казалось зачем-то

все еще может быть

* * *

усну на плече на память

клонит ужасно

проведешь указательным вдоль позвоночника

нечему заканчиваться и начинаться

пунктир позвонков — из многоточия в многоточие

и в этой нелепости в этой странности

тринадцать ли

восемь

не все одно?

а следом пятнадцать по кругу пятятся

из осени в зиму

из осени в зиму

из осени в зиму

гниет зерно

в усталую почву не в пору кинутое

во впалом меж(ж)рéберьи

зашрамлено-зарыблено

темно

на дне дотлевает-мается

внутреннее смятение

поверхностная сумятица

механическое веретено

от тебя не останется

ни отчества ни фамилии

только протяжный звук

с которым истекает надеждой воздушный шарик

и в том кольцевая суть

бесконечное повторение

истлевшим прикосновением

осыпаться и уснуть

заживая

* * *

А давай…

…как будто мы на самом деле столкнулись в стеклянно-белом проходе торгового центра.

(с) Екатерина Макушина

когда во мне застревают слезы

я берусь за чужие стихи

острые неизлечимые

и эти фантомные боли

(не) случившегося (не) с тобой

поднимают из солнечного сплетения

живую воду

через грудную клетку и горло

до воспаленных глаз

сначала сухими позывами

жесткими спазмами

а за первыми каплями

равномерным потоком

становится легче дышится глубже

словно немертвая

главное не слушать

чужие песни

иначе

фантомной болью

можно попросту захлебнуться

* * *

Нет, мне тебя не нужно —

раз и два —

опаздывают верные слова,

жужжат натужно

в надтреснутой коробке

черепной.

Лети-лети с горы, бескрылый мой,

легко и кротко.

Твой уроборос непреодолим:

расплавленное станет ледяным

и снова день — полным —

полынно-полон…

Не мнимым размыканием сквозным,

а данностью, распятой в треугольник.

CARPE DIEM

1.

Бабочка-однодневка

успевает так много:

возникнуть, повзрослеть,

увидеть мир и принять его в себя,

передать эстафету.

Или не успевает,

смотрел ли кто-то ее глазами?

Мой день длится десятилетия,

и я не успеваю.

2.

Отпеваю сны, не умея петь, —

неустанная плакальщица

над гробом памяти,

над горькой заводью

неосмысленного,

несказанного,

выдуманного на треть,

невозможного на две трети.

3.

Спичечный коробок,

сожженный мартовской ночью

за воротами храма,

сдавший излет зодиакального лета

желтому пламени

почти без боя,

в который раз отпускаю

в грязную урну,

но все еще больно.

4.

Рано или поздно

случится жаркое, сенокосное.

Босыми ногами

чуя песок и камушки,

прорасту макушкой в звезды.

Все будет,

и ничего не останется:

ни страха, ни памяти…

Только космос.

* * *

Качнется день, и солнечная завязь

покатится в траву.

Течет, смолится вековечный август.

Ты будешь жить. Я тоже не умру.

Медовое пролито безлимитно

сияние,

сочится в водоем.

Мы будем жить, мы точно не умрем.

Безвременна иллюзия полета

опавшего листка.

А вдалеке

на выжженном пригорке машет кто-то

тростинкою в обугленной руке.

Нет, показалось… просто в загорелой.

Рыжеет поднебесная кайма,

земное тело

бережно согрето.

И ядерная скорчилась зима

над мегатонным летом.