Журнал «Юность» №09/2020

Литературно-художественный журнал, 2020

«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.

Поэзия

Ольга Ермолаева

Заведующая отделом поэзии журнала «Знамя».

Пейзаж, снятый мной с порога деревянного коттеджа, когда я утром, после ночлега, отдернула штору и распахнула стеклянную дверь, был ошеломителен. Надо же улететь из скучной осенней Москвы, долгопредолго пилить по ночной трассе от Симферополя, сквозь дикие пробки, вымотаться за долгий путь, уснуть и, очнувшись от ночи, увидеть именно чудо. Рыжая, почти марсианская земля сухого Крыма, серые, сизые горы вдали и взблескивающее сталью море в бухте Капсель, близ Судака, и эти быстрые облака с розовым отливом: за горами, из моря, вставало солнце. И так радостно было помнить, что сбоку находится мыс Меганом, а напротив него, через бухту, — Новый Свет, а где-то там выше нас, за Меганомом, Щебетовка, Коктебель, Феодосия, все навеки родное и любимое, а уж дальше, через бухту, за Судаком, великолепная Алушта, а там, на самом юге полуострова, золотая, в кипарисах и олеандрах, амфитеатром поднимается в гору Ялта… (Да, мы прибыли из Москвы, небольшой десант руководителей творческих семинаров, для заключительной смены форума молодых деятелей культуры и искусств «Таврида» с 30 сентября по 5 октября 2019 года в Крыму, близ Судака, в бухте Капсель.)

Через час я увидела вблизи, что кажущийся издалека белым человек, сидящий на холме, — это арт-объект, и на самом деле он весь сквозной, сидит себе, отдыхает, уронив руки между коленями, но сквозь него, сплетенного из мелких жестких белых металлических ромбов и треугольников, можно смотреть на блаженно-сияющее море. Сейчас Сквозной Человек сидит на холме в медицинской маске (!).

За пять почти дней нашего ослепительно счастья я узнала, какая удивительная, невиданная прежде молодая Республика творчества и труда расцвела здесь, на прежде пустом диком побережье урочища Капсель. Да, тут все равны, все ходят в одинаковых футболках, едят одинаковую пищу из пластиковой посуды, строем бегут на рассвете на зарядку, торопятся на йогу, прибирают территорию, чистят, красят, высаживают растения, ухаживают за ними. В просторных стеклянных ангарах с кондиционерами читаются лекции, проводятся мастер-классы, защищаются проекты, их победители получают денежные гранты на поддержку своих творческих замыслов. Там рисуют, лепят, танцуют, монтируют видеоклипы, которым несть числа… В демократичной социальной сети «ВКонтакте» я смогла через время рассмотреть эти ролики полетов воздушных змеев над бухтой, бешеных плясок, общих танцев, праздничных костров, ночных концертов на эстраде над морем… Общее счастье этого легкого, праздничного бытия на морском воздухе, то под шелест волн, то под удары штормов Черного моря, хмелило пуще вина (оно тут под запретом!). Крайне заинтересованных и активных подписчиков этого канала «Арт-кластер"Таврида"» оказалось без малого 80 тысяч. Для сравнения: Воздушно-десантные войска — отдельный род войск Вооруженных сил Российской Федерации — имеют численность 45 тысяч человек.

В составе нашего немаленького мастер-класса поэзии № 9 оказались люди высокоученые, молодым господам не нужно было рассказывать о русском Серебряном веке, они прекрасно ориентировались во всем, почти каждый имел по несколько высших образований, иные вообще были диковинными специалистами на работах, недоступных моему пониманию… А интересы и занятия у них, выяснилось, вот какие. Полина Корицкая: «Изучала литературное творчество в Литературном институте имени А. М. Горького, посещала его с 2003 до 2011 год. Мама — писатель, педагог, вокалист, редактор-сценарист, мастер пленочного витража. Интересы: музыка, блюз, джаз, рок-н-ролл, саксофон, гармошка, гитара, поэзия, лирика, проза, сказки, песни, вокал, фламенко, фолк, живопись, витраж, куклы, батик, вышивка, лошади, Томск, Москва, дети, время, ангелы, дороги, книги, издательства, детское творчество, язык…»

Или вот Игорь Никольский: «Перевожу с английского, пишу. Интересы: технические переводы, поэзия, музыка, история, реконструкция WW2, SD-печать, физика, покер, оружие, тоталитарные идеологии, религии, соционика, психософия, эзотерика, фалеристика. Любимая музыка: метал, классика, джаз». (Да, Игорь еще и превосходно поет под гитару свои песни. Нам он пел на мастер-классе.)

А, например, самая активная, тщательно и профессионально разбирающая на мастер-классе каждое чужое стихотворение Ксения Савина родилась в 1992 году в Санкт-Петербурге, выпускница философского факультета СПбГУ и одноименного факультета РХГА. Религиовед, окончила аспирантуру ЛГУ имени Пушкина по направлению «Философия религии и религиоведение». Занимается теорией и практикой стихосложения в верлибре.

Самая юная, очень интересная Алена Синица все казалась мне маленькой девочкой, пока я не взглянула на ее биографию: там была какая-то огромная череда наград и премий… Но сама Алена была молчалива и сдержанна, однажды мы вышли с ней после занятий, ну, думаю, хоть поговорим теперь на воздухе. Но неприступная Алена шла молча, смотрела прямо перед собой на закат за горой и думала какие-то свои свободные и вольные думы. Сейчас я узнала, что, отучившись в Москве, в Московском государственном областном университете, Алена занимается уже в Московском институте телевидения и радиовещания «Останкино». Да, это у них, как на подбор легких, красивых, молодых, — общее: не тратить время попусту, учиться, пока есть хоть малейшая возможность, работать, порой на нескольких работах, создавать семью, растить и учить детей, как, например, Марина Крутова (Кулинич)из Твери — она автор трех книг стихов. Врач по образованию. Предприниматель. Замужем, воспитывает двух детей. Училась в Тверском государственном медицинском университете.

Здесь, на «Тавриде», все эти молодые стихотворцы оказались не просто так: они подали заблаговременно заявку, прошли экспертную комиссию (причем возраст участника не должен превышать 35 лет). Они выбирают по себе смену, с 1 апреля по 10 октября, и живут, творят, работают, радуются морю, близкому им, родному народу, под крылом благородной миссии платформы «Таврида», Форума молодых деятелей культуры и искусств… Чтобы в конце концов, например, выйти со стихами на страницы знаменитого столичного журнала «Юность». Ради этого стоит перетерпеть всю зимнюю тоску по «Тавриде» и вспомнить, как, уезжая со смены, горестно запихивал, в рюкзак ли, в чемодан ли, ворох этих разноцветных фирменных футболок, подарков «Тавриды», и каждая футболка оглушительно пахла морским ветром и Черным морем.

Полина Корицкая

Родилась в 1986 году в городе Томове. Ученица А. И. Казанцева. Выпускник Литературного института имени А. М. Горького. Автор стихов, прозы, песен. Лауреат поэтического конкурса им. М. Орлова. Финалист и победитель пятого всероссийского фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов-Фест». Член СП Москвы. Живет в Москве.

Про Олега

Когда я уйду с работы,

Отметивши факт сего,

Захочется вдруг чего-то

Живого и своего…

…Поеду в Мытищи к Олегу!

С ним вместе гулять пойду.

Пройдемся по рыхлому снегу,

Последнему в этом году.

Мы выпьем с ним газировки,

А завтра — придет весна.

Вернется с командировки

Олеговская жена.

И пряча в кошелке тыщи

Магнитиков и саше,

Ворвется в свое Мытище,

Прогонит меня взашей.

А я, не в обиде вовсе,

Смотрю, как в пяти шагах,

Гуляют большие лоси

На длинных своих ногах.

Профилактика

Забулькала четвертая кастрюлька,

Сниму ее с огня и отнесу

Туда, где бестолковою сосулькой

Кран молча отражается в тазу,

Как веточка в малиновом пруду.

И я к тебе помыться не приду,

Нет, я к тебе помыться не приду,

Ведь у тебя арестовали воду,

Как сломанное дерево в саду,

Цветок запретный в центре огорода.

И мы пойдем по улицам гулять,

Среди деревьев с непомытой кроной,

В тени деревьев я поправлю прядь,

Взметнувшуюся к небу, как корону,

И стану тебя в губы целовать.

Я стану тебя в губы целовать

И волосы немытые ерошить,

В земного шара влажную кровать

Улягутся события из прошлого,

И мы ее не будем ворошить.

Мы будем дальше потихоньку жить,

Сажать цветы по стульям огорода,

Да в чашечке кофейной ворожить.

Но чашечки коленные сложить

Сюда вернемся в середине года.

Когда вдруг распогодится погода

И Богу нам захочется служить,

Нам Бог откроет кран и пустит воду,

И пусть она по городу бежит,

Спонтанно огибая гаражи.

Нам будет неприлично хорошо,

Когда мы будем спинами друг к другу

Стоять под перевернутым ковшом

Большим, а после Малым,

Так по кругу.

А помнишь, когда не было воды

Горячей в кране, были только руки

Горячими, и крошками слюды

Блестели капли ледяной воды,

Дрожа

в испуге.

«Я потеряла вчера в промзоне…»

Я потеряла вчера в промзоне

Свой кошелек.

Он из кармана комбинезона

На землю лег.

Я, обнаружив свою потерю,

Была так зла.

Домой вернулась, врубила телик

И вдруг сползла:

С моей промзоны вперед ногами

Несли людей…

Спасибо, Боже, что взял деньгами,

Теперь — налей.

И был звонок мне, явленье брата

И трех шалав.

Одна как будто из шоколада,

А две — из трав.

Они шатались и пахли так же —

Две конопели.

А негритянка наречьем вражьим

Чего-то пела…

…Их выдворяя, лишалась крови,

Был стук и гром…

Спасибо, Боже, что взял здоровьем,

Оставил дом.

Устало села — без настроенья

И с синяками.

Бороться трудно с фальшивым пеньем

И сорняками.

Неужто будет, без одобренья,

Мой жадный брат.

Отведав травки, дав удобренья,

Пить шоколад?..

…Да что ж там скачет — за потрохами,

Стучится злей?

Спасибо, Боже, что взял стихами.

Теперь — налей.

Игорь Никольский

Родился в Гатчине, в настоящий момент живет в Петербурге. Стихи пишет с 2005 года. В составе творческого трио «П.Н.Д.» выступает в различных городах России.

Опубликовал сборник стихотворений «Каждый из нас» (2017).

«Вечер, метро, в тоннеле светло, как днем…»

Вечер, метро, в тоннеле светло, как днем.

Стук не сдержать, он рвется из сердца прочь.

Не попадая в нормы дверной проем,

Снова я бьюсь об стену, горох точь-в-точь.

Значит, пришла пора покидать насест…

Чертова память, яростней пламеней!

Из всевозможных тихих, спокойных мест

Я выбираю землю и прячусь в ней.

Я выбираю призрачное метро —

Нет настоящих линий, фальшив билет.

Можно всю жизнь лететь сквозь его нутро —

Станций конечных тоже, по счастью, нет.

Я выбираю ветер, что бьет в лицо

Через окно из светлых, пустых глубин.

Есть, говорят, в столице его кольцо,

В нем в форме буквы М укреплен рубин.

Город над нами бьется в силках — час пик!

Новые мысли тонут в дрянном спирту.

Новые лица тот же корежит тик —

Вредно, конечно, правду держать во рту.

А по тоннелю поезд летит стремглав

Новым маршрутом — он ни хорош, ни плох.

Жизнь продолжает список удачных глав —

Перышком из-за конторки помашет Бог,

Поезд сорвется в сумрак, к иным мирам,

Стукнув меня о поручень головой…

Старый вагон — мрачный, забытый храм,

Мчащийся вдаль под призрачною Невой.

Ксения Савина

Родилась в 1992 году в Санкт-Петербурге. Выпускница философского факультета СПбГУ и одноименного факультета РХГА. Религиовед окончила аспирантуру ЛГУ имени Пушкина по направлению «Философия религии и религиоведение». Занимается теорией и практикой стихосложения в верлибре. Дебют в «Знамени». Участница заключительной смены форума молодых деятелей культуры и искусств «Таврида». Живет в Санкт-Петербурге.

«В дыму каштановом…»

В дыму каштановом,

В сиреневом дыму,

Посреди зелени

Оставьте меня, милые,

Идите своей дорогой.

Научусь, как подорожник,

Расти всюду.

Будучи втоптанной в землю,

От дождя и ветра

Научусь распрямляться.

«Трудно птице взлететь…»

Трудно птице взлететь,

Да в полете легко.

Эх, возьми меня, ветер, в жены,

Какие тебе подарю бури!

И сына, и дочку…

Мне б хоть одну ночку

Трепетать и выгибаться над миром.

Буду будто полотнище белое,

Будто крыло горлицы —

Тебе одному буду союзница!

А ты все воешь и мечешься,

Нет в тебе ни правды, ни воли,

Которых во мне с избытком.

«А по осени строгим, сильным…»

А по осени строгим, сильным

Журавлиным клином

Выбью из памяти

Многострадальной

Тебя, моего журавля белого!

Журавля в небе.

И синицу в руке

Перестану мучить.

Августовскими грозами

Провожу под сень

Ветвей раскидных

И с разбега в мороз

Войду свободная.

Просто мучить перестану

Птицу малую,

Сердцу милую синицу

Освобожу из руки сжатой.

«Должна сомнения отбросить…»

Должна сомнения отбросить

И сама новой весне доверить

Себя, как порой безрассудно

Судно доверяют водам,

Потому что оно предназначено водам

И только им его право — переправить

Мужей смелых через море — судить.

Должна себя доверить людям,

Как доверяют, за сердце хватаясь,

Дочь мужу, сына службе,

Мужаясь и прозревая:

Судьба не дура,

Не игра в кости.

Почаще заходи ко мне в гости,

Еще не то расскажу.

Марина Крутова

Поэт, автор трех поэтических книг; «Совершенновесенняя» (2005), «Не умею любить вполсилы…» (2007), «Женщина, которая поэт» (2018).

Живет в Твери. По специальности врач — реаниматолог-анестезиолог.

Многократный лауреат всероссийских и международных литературных конкурсов, таких как «Хрустальный родник», «Зеленый листок», «Предлог», «Осиянное слово», «Переправа», «Поэтический атлас», «Славянская лира», «Витебский листопад», фестиваля «Всемирный день поэзии» и многих других.

Антоновка

Антоновку с ветвей снимал сосед,

Стремянкой небо подперев умело.

И осень на его ладонях зрела,

А он был этой зрелостью согрет.

И становился будто бы здоров,

Вдыхая запах кислый и бодрящий.

И тяжесть яблок наполняла ящик,

И душу наполняла до краев.

Но жизнь сама снимает урожай.

Кому легко нести такую ношу?

И дом был снегом густо запорошен,

И было деда по-соседски жаль.

И прелый запах яблоневых строк,

Лежащих без движенья на соломе,

Напоминал, что был хозяин в доме,

Но пережить антоновку не смог.

Мой город

Тверской весны угрюмый вид

Напомнит старого бродягу:

В грязи, потрепан и небрит,

Окурком ТЭЦ вовсю дымит,

В кармане сжав с лазурью флягу.

На коже — сыпь дорожных ям

И вены вздуты половодьем…

А по нахмуренным бровям

Трамвай ползет ко всем чертям,

И на Советской в ноль уходит…

На Комсомольской каждый год

Нарыв вскрывается подкожный.

И вновь бродяга просто ждет,

Пока беда «сама пройдет»;

Прижав асфальта подорожник…

Оставив почести другим

И старых крыш понурив плечи,

Мой город слишком человечен…

И оттого до слез любим.

Мечта о сыне

Город продрогший стынет

В пасмурной оболочке.

Папа мечтал о сыне,

А получилась дочка:

Девочка — белый бантик,

Розовые сапожки…

Дождик опять некстати

В зонтик стучит горошком.

Капли спешат остаться

В омуте луж бездонных…

Папа ведет на танцы

Юную примадонну.

Чешки надеть поможет,

Ловко закрутит кичку…

Дочь стала всех дороже,

Дочка — его частичка.

Пусть хмурый дождь пунктиром

Снова с небес закапал…

Девочка правит миром —

Миром в душе у папы.

Наследство

Где-то там, где дома приникают к земле,

Где застывшее время ко всем безучастно,

Мне в наследство достался заросший участок

Да изба, прислоненная боком к ветле.

На облупленный шифер налипла листва,

Словно силясь прикрыть неухоженность дома.

И ветвей рукава, будто свыше ведомы,

Обнимают его по законам родства…

Опустевший давно — не приют, не очаг, —

Доживает свой век по-крестьянски покорно…

Здесь, из этой земли, силу черпали корни,

Но о них облетевшие листья молчат…

Лебеда и полынь — старожилы глуши.

Сотню верст прошагай — тишина бездорожья…

Здесь наследство мое: не от бабушки — божье.

А вокруг — ни души.

Алена Синица

Поэт, автор-исполнитель, пишет стихи и прозу. Лауреат Филатовсной премии (2016) в номинации «Поэзия», дипломант областной литературной премии имени Роберта Рождественского (2017).

«В две тысячи первом…»

В две тысячи первом

Петя был дворник

с двумя выходными —

суббота и вторник.

По вторникам Петя

смотрел на крыши,

с которых падали

капли снега,

хорошо, что сегодня

дожил до обеда,

хорошо, когда сверху

тарелка неба.

В огромном городе

у Пети не было

никого, только

серые мыши

в подвалах Манежа,

и где-то повыше,

он носил им

в карманах

кусочки хлеба.

А по субботам

ходил на концерты,

по маленьким залам

мотал километры.

Арбат не любил

и Тверскую тоже,

бродил по дворам,

избегая прохожих.

Петя стоял

на обочине мира,

мир состоял

из отсутствия мира.

В две тысячи первом

Петя был первым

человеком в Москве,

что смотрел на небо,

и увидел там снег,

и поймал его ртом,

вдруг рассмеялся

кто-то, но кто?

Оглянулся в глаза,

видит —

шапка-ушанка

по лицу прочитал —

хулиганка.

Сумасшедшая,

с поезда cшедшая,

городская, больная

наконец-то живая!

В голове с тараканами,

но без мышей,

а Петя впервые

стоял в центре мира,

и мир состоял

из простых вещей.

«Вот так живешь в пустом поселке…»

Вот так живешь в пустом поселке,

в сосновой прячешься иголке,

а сверху примечаешь метки

верхом на старой табуретке.

Два раза в день проходит поезд,

и едут все вагоны порознь,

им вслед пускаешь кольца дыма,

жизнь тоже проезжает мимо.

А впрочем — это так прекрасно,

к ней оставаться безучастным,

поскольку для всеобщей бездны

мы все равны и бесполезны.

Пока поселок заметает,

фонарь на станции мигает,

бродячий пес из леса лает,

а снег летит, и он не тает.

«Есть время, пока не придет электричка…»

Есть время, пока не придет электричка,

Москва — Шаховская — 6:23,

затертая станция, сверху табличка —

Манихино, Троицкая, Снегири.

Из тамбура лезет подвыпивший дядя

и тычет в лицо мне журнал «Крокодил»,

напротив огромная тетя в помаде,

сынок ее рядом, конечно, дебил.

Я сяду в вагон № 6 у окошка,

рассадой зажатая в самом углу,

пусть едет со мной молодая картошка

в две тысячи двадцать каком-то году,

картошку посадит в саду-огороде

какой-нибудь старенький дед-брадобрей,

и будет она в чистоте, на природе

расти без серьезных и взрослых людей.

Есть время, пока не придет электричка,

Москва — Шаховская уже на путях,

но всех безбилетных и бедных птичек

кондукторы высадят в Снегирях.