Броманс. Тайный клуб романтиков

Лисса Кей Адамс, 2019

«Bromance. Тайный клуб романтиков» – первая часть многообещающего цикла, от которого невозможно оторваться. Книга Лиссы Кей Адамс надежно закрепилась в списке лучших романтических историй Amazon. Вам когда-нибудь хотелось залезть в чужую голову? Героям «Тайного клуба романтиков» – очень. Они пытаются разобраться в психологии взаимоотношений, ведь мужчины и женщины так по-разному рассуждают на тему любви. Роман Лиссы Кей Адамс поднимет вам настроение, особенно если вы женщина. А диалоги накачанных бейсбольных игроков рассмешат до слез. «Тайный клуб романтиков» – это оригинальный сюжет, который захватит вас с первых страниц. А Netflix очень скоро порадует читателей экранизацией этой ни на что не похожей истории. Добро пожаловать в тайный клуб романтиков! Проблемы в отношениях? Встали не с той ноги? Не знаете, как жить дальше? Книжный клуб Bromance к вашим услугам. Мы называем его Bromance, ведь это больше, чем книжный клуб. Это братство. Вы спросите, как же все будет? Все просто. Члены клуба читают любовные романы, которые помогают разобраться в психологии взаимоотношений. Мы называем их «инструкциями». Заинтересованы? Еще бы. Чего у нас только ни происходит… Заварушка на заварушке… Все вместе мы ищем ответ на, пожалуй, самый сложный вопрос: чего хочет женщина? И, кажется, мы его нашли. Только тсс… Никому ни слова. «В каждом городе обязательно должен быть такой книжный клуб». – Эви Данмор «Веселая и искренняя история о любви, в которой идеально выдержан баланс между романтикой и темой братства». – Kirkus Reviews «Смейтесь от души. Вы обязаны прочитать эту книгу». – Эйвери Флинн «Я вновь и вновь спешила к этому томику, чтобы продолжить его читать, и так не хотела, чтобы он заканчивался». – Алекса Мартин

Глава третья

— Ты ее что?

Гевин плюхнулся в машину рядом с Дэлом. Запах пиццы, куриных крылышек и прочих закусок на заднем сиденье угрожал перемирию, наступившему наконец в его желудке. Уже несколько часов его не рвало, но острый запах соуса баффало предупреждал, что все может измениться в одну секунду.

— Я ее поцеловал.

Дэл выругался.

— Я же просил тебя к ней не ходить!

— Ну п-просил.

— И уж точно не разрешал тебе с ней целоваться.

— Я и не думал, что мне так приспичит.

— Ему приспичило! Да ты должен думать, как вернуть ее, вот что главное. Вот жопа! — Дэл хлопнул рукой по рулю. — Теперь из-за твоего закидона наверняка все застопорится.

Гевин не стал спорить, потому что, как ни крути, Дэл был прав. Если бы тогда Тея смогла дотянуться до сковородки, она бы треснула его по башке. Оттолкнув его, она выпалила, чтоб он не смел ее целовать, и выгнала вон.

И все же на мгновение она поддалась ему, разомкнула губы, позволила его языку коснуться ее языка и вздохнула. По-настоящему. Коротко, но именно в тот момент она ответила на его поцелуй. Вдруг она не окончательно вычеркнула его из своей жизни…

Дэл повернул направо и выехал на автостраду. Мелькали желтые огни встречных машин, в которых люди спешили в центр Нэшвилла поразвлечься в кабаках и барах. Через пятнадцать минут они наконец подъехали к Брентвуду, пригороду, в котором жили в основном спортсмены и звезды кантри.

Гевину больше нравился Франклин. Там тоже жили многие знаменитости. Это был уютный маленький городок со старинными тенистыми улицами. Они с Теей жили в обычном районе, а не в тесном квартале, утыканном роскошными особняками. Их дом находился в нескольких минутах ходьбы до центра городка, где они могли взять книгу в библиотеке для девочек, купить им рожок мороженого и были частыми гостями местного ресторанчика с кабинками из потрескавшегося винила. В эту часть города забредали лишь редкие туристы, которые интересовались Гражданской войной и собирались совершить поездку к месту битвы, случившейся в этих краях.

Когда Тея предложила жить во Франклине, Гевин сначала отнесся к этой идее без восторга. С их доходами они вполне могли выбрать что-нибудь пошикарней. Но, увидев, как загорелись глаза Теи, когда она просматривала в телефоне список кирпичных домов 1930-х годов в стиле крафстман, он не стал возражать. А теперь и сам ни за что не отказался бы от жизни в маленьком городке.

Хотя почти уже отказался.

Пять минут спустя Гевин уже тащил пять коробок пиццы и четыре коробки крылышек, стараясь не уронить их на ухоженный тротуар.

— Чей это дом?

Судя по коллекции пафосных спортивных автомобилей в гараже, Гевин подозревал, что они приехали в дом Мудака-Сожравшего-Его-Яблоко.

Предчувствия его не обманули. Дверь распахнулась, и Мак встретил их насмешливым фырканьем:

— Надо же, протрезвел-таки.

Гевин сунул ему пиццу и крылышки.

— Надо же, а ты как был козлом, так и остался.

— А ну хватит собачиться, — прорычал Дэл, входя в дом.

Мак захлопнул дверь ногой.

— Настроение прекрасное, верно, дружище?

— С чего бы? От твоей мерзкой рожи оно у меня сразу портится, — ответил Гевин.

Дэл обернулся.

— Все в сборе?

— Ага, — сказал Мак. — В подвале. Готов ли он к посвящению? К полуночи я должен вернуть заблудшую овцу обратно в стойло.

Гевин нахмурился, но проследовал за ними через холл с высокими потолками, мимо широкой изогнутой лестницы. Кухня, в которую они вошли, была вдвое больше, чем у них с Теей. Из двери, ведущей в подвал, послышались голоса.

Гевин подождал, пока Мак и Дэл войдут первыми.

— А вот и жратва, — объявил Мак, поворачивая за угол у подножия лестницы.

В ответ раздались радостные возгласы, а несколько хриплых мужских голосов добавили «давно пора».

— Мы опоздали? — обратился Гевин к спине Дэла.

— Да нет, это они приехали раньше, чтобы доработать план.

Гевин схватил Дэла за рубашку.

— Погоди. Какой план?

— План, как убедить Тею вернуться к тебе, тупому козлу, — ответил Дэл, поворачивая за угол вслед за Маком. — План, который из-за тебя охренительно усложнился.

Гевин, застыв на последней ступеньке, сделал глубокий вдох. Наконец, вспомнив, что речь идет о спасении его брака, решился последовать за другом.

В комнате он увидел десять известных в Нэшвилле личностей. Профессиональные спортсмены, бизнесмены, чиновники мэрии толпились возле навороченного бара и, оттесняя друг друга, спешили ухватить из коробок пиццу и крылышки. Дэл бросил на стойку бумажный пакет с другими закусками. Из него выпало несколько пакетиков с чипсами. Единственное зеленое яблоко скатилось на пол.

Мак покачал головой, поднимая его.

— Ах ты, мелкий пакостник.

— Ешьте быстрее, — сказал Дэл. — Пора начинать. Представляете, сегодня он поцеловал свою жену.

Комната взорвалась. Головы повернулись в сторону Гевина. Стулья попадали. Хоккеист в углу выругался по-русски.

— Что за херня, чувак? — рявкнул Мак. — Сказали же тебе не ходить к ней!

Придурок, в котором он узнал Малколма Джеймса, полузащитника из нэшвиллской команды НФЛ, подавился пивом.

— Ну хотя бы с ее согласия или это была внезапная атака?

— Скорее внезапная атака.

Ян хлопнул себя по голове.

— Вот это зря, чувак! Сейчас не время для красивых жестов.

— Что еще за красивые жесты?

Остальные, бросая на Гевина неодобрительные взгляды разной степени осуждения, собрали тарелки и направились в другую часть подвала к огромному игровому столу.

Русский все копался в остатках еды и наконец остановился на пакете с солеными крендельками. Он сунул его под мышку, будто боялся, что отберут.

— Не пицца, а отрава, — проворчал он, проходя мимо Гевина. — Туда, похоже, вместо сыра кладут натуральное дерьмо!

Лучше бы он воздержался от столь красочного сравнения…

— Гевин, давай сюда! Мы начинаем!

Схватив яблоко со стойки, Гевин потащился к единственному свободному стулу.

Дэл откашлялся и встал.

— Все готовы?

Парни с набитыми ртами кивнули, не переставая жевать.

— Хорошо. Первое правило книжного клуба?

Все хором продолжили:

— Никому не рассказывать о книжном клубе.

Что за чертовня? Бред какой-то.

Гевин поискал глазами скрытую камеру. Наверное, парни устроили розыгрыш.

— Книжный клуб? Это и есть ваш грандиозный план по спасению моего брака?

Дэл кивнул Маку. Приподняв бедро, тот вытащил из заднего кармана книгу и бросил. Она чуть не угодила Гевину в лицо и упала прямо на стол.

— Неплохие рефлексы. Надеюсь, с шорт-стопом^[4] ты справляешься лучше.

Гевин оскалился.

— Я играю на второй базе, урод.

Мак пожал плечами.

— Какая разница?

Не удостоив его ответом, Гевин взял книгу со стола и стал разглядывать обложку. Дама из позапрошлого века, а то и еще древнее, изящно сидела на диване, а за ее спиной стоял щеголь в старинном костюме и расстегнутой рубахе.

— «Завоевание графини», — медленно прочитал Гевин. И обвел компанию испепеляющим взглядом.

— Это шутка? — процедил он сквозь зубы.

— Вовсе нет, — ответил Дэл.

— Это же любовный роман.

— Он самый.

Гевин вскочил на ноги.

— Ну вы и отморозки! У человека жизнь рушится, а вы смеетесь!

— То же самое говорил и я, когда Малколм привел меня сюда, — ответил ему Дэл. — Но это не шутка. Успокойся и послушай.

Гевин схватился за голову и закрыл глаза. Открыв их, он увидел, что все по-прежнему уставились на него. Значит, это не сон.

— Ч-ч-что, мать твою, здесь происходит?

— Если заткнешься, мы тебе объясним, тупица, — сказал Мак.

Гевин вернулся в кресло.

— Вы и правда читаете любовные романы?

— Мы называем их инструкциями, — ответил русский.

— И не просто читаем… — многозначительно добавил Малколм.

Гевин похолодел.

— Если собираетесь втянуть меня в какое-нибудь свингерское дерьмо для извращенцев, я пас.

Дэл наклонился вперед, положив локти на стол.

— Сейчас я открою тебе один секрет.

— Не уверен, что захочу это слушать.

— Два года назад Несса подала на развод.

Земля качнулась под ногами Гевина.

— Что?!! И т-ты молчал?

— Ну, я тогда тебя почти не знал. А еще потому же, почему и ты не хочешь нам рассказывать о вас с Теей. Слишком тяжело говорить о личном.

— Так ведь у вас с Нессой все зашибись.

— Только на первый взгляд. Сложности есть у всех.

Может, и так. Вот только у Гевина проблема заключалась скорее в собственной тупости. Ему не хватило ума понять, что он не дотягивает в постели или что жена его на дух не переносит. Как она смотрела на него сегодня… Он вздрогнул. Дэл, наверное, не поймет.

— За этим столом почти каждый уже побывал на грани разрыва, — продолжил Дэл, и Гевин вспомнил его загадочные слова накануне: «Все мы через это прошли». — И каждый не только вернул своих девчонок, но и наладил отношения, которые теперь лучше, чем были.

Гевин вглядывался в лица сидящих. Они кивали ему и улыбались, только Мак показывал палец. Гевин ответил ему тем же и покачал головой.

— Не врубаюсь, что это значит и при чем здесь я.

— Послушай, дружище, — сказал Малколм, его огромные ручищи, как у Халка, поглаживали бороду, густую, как дремучий лес. — Мы, мужчины, идиоты. Жалуемся, что женщины такие загадочные, головы у них забиты всякой хренью, никогда не разберешь, чего они хотят. И если не пытаться их понять, полная задница в отношениях гарантирована. Главная-то проблема в нас. Мы прячем эмоции, стараемся не распускать нюни и все такое. Считаем, что теплые, душевные отношения целиком зависят от женщин, а потом удивляемся, почему жены вдруг от нас уходят.

Гевин нервно выдохнул. Эти слова напомнили ему недавний разговор дома. «Неужели ты до сих пор считаешь, что тебе достаточно просто появиться здесь, и я тут же растаю, улыбнусь и сделаю вид, что все прекрасно. Я занимаюсь этим уже три года, Гевин. С меня хватит».

— В-все равно ни хрена не п-понятно, — заикаясь, пробормотал он.

— Любовные романы в основном пишут женщины для женщин, и в них досконально описано, какое обращение нравится дамам, что им нужно от жизни, о каких отношениях они мечтают. Мы читаем эти романы и учимся проявлять чувства так, как нравится женщинам, узнаем, что у них на душе.

От удивления Гевин захлопал глазами.

— Мужики, вы серьезно?

— Серьезней некуда, — сказал Дэл.

Отравившийся сыром русский кивнул.

— Я читаю роман и понимаю, что мы с женой видим мир по-разному и мне нужно научиться говорить на ее языке.

— На ее языке?

— Было у тебя когда-нибудь такое: ты говоришь Тее что-то совершенно безобидное, а она вдруг как бешеная вылетает из комнаты, а потом замыкается и ничего не объясняет, только твердит, что все в порядке? — спросил Малколм.

— Бывало.

— Или ты вроде как пошутил, а она страшно обижается?

— Ну да, но…

— А вот еще. Ты говоришь ей, что загрузил посудомойку. А она ни с того ни с сего взрывается и кричит: и что, теперь тебе вручить золотую звезду героя? Было такое? — вмешался Ян.

По спине Гевина пробежал холодок.

— Парни, вы что, говорили с ней?

Ян фыркнул.

— Все ясно. Вы, друзья, общаетесь на разных языках. — Он указал на книгу. — Ее язык ты выучишь, прочитав роман.

— Но Тея и книг-то таких не читает!

Парни переглянулись и заржали. Дэл похлопал его по спине.

— Как он счастлив в своем неведении!

— Я ни разу не видел у нас дома таких книжонок.

Вмешался Дерек Уилсон, местный бизнесмен, которого Гевин видел в телевизионной рекламе.

— Ну электронная-то книжка у нее наверняка есть?

— Есть. То есть не знаю. Наверное.

— И в ней полно любовных романов. Уж поверь нам.

Гевин взглянул на книгу.

— То есть вы хотите сказать, что нужно в-в-вести себя, к-к-ак пижон из этой книги? — Боже правый, неужели он действительно начал их слушать?

— Ну, не так буквально, — ответил Дэл. — Смысл в том, чтобы найти там что-то полезное и применить для собственного брака. К тому же это эпоха Регентства, так что…

— Что еще за долбаное Регентство?

— Ну, там все происходит в Англии в восемнадцатом веке или в начале девятнадцатого.

— О, круто! И главное, современно.

— Современней не бывает, — сказал Малколм. — Старина, да все эти аристократы — только фон. А проблемы современные. И не только любовные. И социальные, ну там, роль женщины в обществе и всякое такое. Вообще-то это дерьмо до чертиков феминистское.

Мак лукаво подмигнул.

— А секс-сцены там какие!..

Гевин выронил книгу.

Мак и Уилсон засмеялись и ударились ладонями.

— Я балдел! — сказал Уилсон. — КС четвертого уровня, не меньше.

— Кончайте говорить загадками! — Гевин содрогнулся, не зная, что думать.

— Да это у нас рейтинговая система, так мы определяем уровень секса в книге, — объяснил Уилсон.

— Но что еще за КС?

Весь стол ответил хором:

— Книжный стояк.

Гевин снова вскочил на ноги.

— Хрень какая-то! Моя ж-ж-жена не пустит меня назад из-за каких-то дурацких книг!

Забавнее всего, что он действительно начал проникаться идеей. Ну не будет же дерьмовей, чем сейчас.

— Книги — только часть плана, — сказал Дэл, взяв в руки «Обнаженную графиню» или как там она называлась. — Все мы через это прошли и стали лучше и как мужья, и как любовники.

Гевин вопросительно посмотрел на него.

— Ты ч-что хочешь с-сказать?

— Смотрите-ка, заинтересовался! — Мак фыркнул. — Так проблемы в этом, чувак? Проблемы в постели?

Гевина бросило в жар, его шея покраснела.

— Ни фига, — пробурчал он.

— А знаешь ли ты, что проблемы в спальне возникают из-за проблем вне спальни? И одно без другого не исправить.

Оргазм был наименьшей из их проблем.

Гевин показал большим пальцем в сторону Мака, но обратился к Дэлу:

— Какого черта этот болван — член клуба? Он ведь не женат.

— Я здесь в качестве эксперта по непристойностям, — подмигнув, сказал Мак, откусывая от куска пиццы сразу половину.

Ян встал и подошел к нему.

— Слушай, я тоже думал, что парни прикалываются. Месяц не притрагивался к книге, которую мне дали. Но клянусь тебе — мы все тебе клянемся, — это действует. Книжный клуб — не только про книги.

Малколм торжественно кивнул.

— Это братство, приятель.

— Образ жизни, — заверил чиновник мэрии.

Мак обнял Уилсона за плечи.

— Незабываемое, волнительное путешествие.

Гевин попятился.

— Терпеть не могу волнительных путешествий.

— Просто поверь нам, — сказал Дэл. — Мы вместе будем разрабатывать план спасения вашего брака поэтапно.

— Вы точно не пудрите мне мозги?

— Ты мой лучший друг, — сказал Дэл. — Думаешь, я могу шутить в такой ситуации?

— Не думаю. — Гевин вздохнул.

Что-то слишком уж просто. Прочитать несколько книг, и вуаля? Тея примет его с распростертыми объятиями? Неужели он настолько отчаялся, что верит в эту чушь?

Гевин представил себе жизнь без Теи, и его действительно охватило отчаяние.

Он снова взглянул на обложку книги.

— Почему именно эта?

Мак ухмыльнулся.

— Потому что она про мудака, который сначала запарывает отношения с женой, а потом пытается ее вернуть. Знакомый сюжет?

Гевин сглотнул, подавляя стыд.

— И что мне нужно делать?

— Ничего сложного, — сказал Малколм. — Просто слушайся нас и прочти книгу.

— Да уж. — Дэл фыркнул. — И ради всего святого, без моего разрешения не целуй больше жену.

Завоевание графини

За свои двадцать девять лет седьмой граф Латфорд повидал немало женщин — и полуодетых, и обнаженных. Однако не ожидал, что в первую брачную ночь при виде своей прекрасной, как ангел, жены в прозрачной нижней сорочке у него захватит дух.

Тем более что в ее глазах ясно читалось, что она скорее согласится принять ванну в корыте для свиней, чем позволит его руке прикоснуться к своей коже.

Крайне прискорбно. Потому что впервые в жизни Бенедикт Чарльз Артур Сеймур любил по-настоящему.

— Я выполню свой долг, милорд, — ровным голосом произнесла его молодая жена, дрожащими руками развязывая пояс.

Ее пеньюар соскользнул на пол, гладкий белый шелк растекся у ног, и Ирена предстала перед ним в легкой рубашке, лишив его дара речи и изгнав из головы все мысли.

Бенедикт, застывший в дверном проеме, отделявшем его спальню от спальни графини, с трудом оторвал ноги от пола. Сердце графа разрывалось, пока он к ней приближался, — он ясно видел, как напряжена девушка. Сжатые в кулаки руки вытянуты вдоль тела. Трепещущая грудь вздымалась и опадала. И тем не менее жена прямо смотрела ему в глаза, не отводя непокорного взгляда.

Винить во всем он мог лишь себя.

— Спите спокойно, — хрипло произнес Бенедикт и наклонился поднять с пола шелковистую одежду.

Ее босые ноги казались божественными, ничего более эротичного ему не доводилось видеть в своей жизни. Поднявшись, граф распахнул перед ней пеньюар.

— Я здесь по другой причине.

На мгновение гнев в ее взгляде сменился замешательством. Она позволила ему надеть на себя пеньюар, просунув руки в отверстия шелковых рукавов. Когда он завязал пояс на ее талии, — вольность, которую он не должен был позволять себе, но не смог удержаться, — она залилась легким румянцем, боже милостивый, даже просто находясь рядом с ней, он терял способность соображать.

— Могу ли я узнать, по какой именно? — спросила она, отступая назад.

— У меня для вас подарок. — Бенедикт вытащил небольшой сверток из кармана своего халата.

Ее взгляд упал на простую коричневую бумагу.

— Мне не нужен свадебный подарок, милорд.

— Бенедикт.

— Простите?

Она выгнула бровь — лицо приняло слишком насмешливое выражение для благовоспитанной молодой дамы. Именно из-за таких неожиданных черточек, присущих лишь ей одной, он и влюбился в нее.

— Мы стали мужем и женой. Я хочу, чтобы вы называли меня по имени. — Он протянул подарок: — Примерьте.

Тяжелый вздох сорвался с ее пухлых губ.

— По какому же поводу?

— Разве мужу обязательно нужен повод, чтобы сделать жене подарок?

— Разве я не дала понять, что наш брак не будет настоящим, милорд?

— Бенедикт. И я не помню, чтобы соглашался на какие-либо условия, определяющие, какой у нас будет брак.

— Однако вы довольно четко определили условия нашего брака своим обвинением.

Чувство вины пронзило его, углубляя рану, кровоточащую в его сердце с того момента, как он понял, что ошибался. Но, когда он узнал правду, было уже слишком поздно. Отвернувшись от Ирены именно тогда, когда она больше всего нуждалась в его поддержке, он лишился ее доверия.

— О своей ошибке я буду сожалеть вечно, — с трудом выдавил он наконец.

— А это, по всей видимости, извинения? — спросила она, указав глазами на подарок.

— Я не настолько глуп, чтобы считать, будто могу купить ваше прощение, любовь моя. Это лишь знак моей привязанности.

Избегая его взгляда, она осторожно развернула бумагу и достала длинную бархатную коробку. Там лежала нитка рубинов и бриллиантов, которая стоила небольшого состояния. Ее глаза расширились.

— Милорд… — выдохнула она.

— Бенедикт, — тихо поправил он. — Вам нравится?

— Красиво. Но слишком щедро для меня.

— Пустяки. Вы графиня Латфорд. Вам пристало носить драгоценности.

— Спасибо, милорд. — Она повернулась и поставила коробку на туалетный столик. — Если это все…

От ее безупречно вежливого тона в комнате будто повеяло холодом. Как хотелось Бенедикту вернуть былой жар, жар, пылавший между ними, прежде чем он позволил своей гордости погасить его из-за единственного нелепейшего недоразумения! Бенедикт снова приблизился к ней:

— Умоляю, любовь моя! Прошу вас, дайте мне шанс все исправить.

Ее ресницы затрепетали, зрачки расширились.

— Зачем, Бенедикт?

— Ради долгой и счастливой совместной жизни.

Ирена нервно сглотнула, на нежной шее напряглась жилка.

— Увы, я больше не верю в подобные вещи. — Она прошла мимо него через комнату и остановилась у кровати. — Я обещала вам исполнить свой долг и сдержу слово. Я подарю вам наследника, и как можно скорее. А после родов уеду с ребенком в деревню, чтобы освободить вас от себя.

— Я вовсе не хочу быть свободным от вас, — пробормотал он.

— Милорд, не далее как две недели назад в присутствии самой злобной фурии высшего света вы обвинили меня в том, что в погоне за вашим титулом я самым постыдным образом заманила вас в ловушку, чтобы заставить жениться на себе.

— Но потом я узнал правду.

— Тем не менее вы опозорили меня.

— Так позвольте же мне все исправить! — С этими словами он бросился к ней. — Пожалуйста, Ирена!

Ее губы приоткрылись. Возможно, из-за того, что он назвал ее по имени. Или, возможно, из-за напряженного, взволнованного голоса, которым он повторяет свои извинения. И не перестанет повторять, пока она не поверит им.

— Не в моих силах изменить содеянное и сказанное мною. Все, что я могу, — попытаться доказать глубину своего раскаяния поступками и искренностью своих чувств к вам. Если вы позволите мне…

При этих словах в ее глазах вспыхнуло нечто иное, нежели презрение. И тут же исчезло, но оно появилось на мгновение, и это был хороший знак.

— Ирена…

— Слишком поздно, — прошептала она.

— Никогда не поздно! Если любишь… — Он поднес ее руки к губам, не спеша поцеловав каждый сустав, прежде чем встретиться с ее изумленным взглядом. — А я люблю, Ирена. Я вас люблю.

На его слова она ответила слабой улыбкой и убрала руки.

— Одной любви недостаточно, милорд.

— Бенедикт, — сказал он, проводя пальцем по изящной линии ее подбородка. — Только вы ошибаетесь. Любовь — единственное, что имеет значение. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам это доказать.

Бровь вновь изогнулась.

— И как же, осмелюсь спросить, вы надеетесь добиться своего?

— Я собираюсь завоевать вас.

Ирена фыркнула совсем не как леди.

— Как вы нелепы!

От ее смеха граф выпрямился во весь рост. Теперь он утвердился в своем решении. Собственный замысел казался ему блестящим и ведущим к непременной победе.

— Любовь моя, — сказал он, — мы все начнем сначала.

Примечания

4

Оборонительная позиция в бейсболе между второй и третьей базой. Считается одной из наиболее важных оборонительных позиций на поле, а также одной из самых сложных.