Броманс. Тайный клуб романтиков

Лисса Кей Адамс, 2019

«Bromance. Тайный клуб романтиков» – первая часть многообещающего цикла, от которого невозможно оторваться. Книга Лиссы Кей Адамс надежно закрепилась в списке лучших романтических историй Amazon. Вам когда-нибудь хотелось залезть в чужую голову? Героям «Тайного клуба романтиков» – очень. Они пытаются разобраться в психологии взаимоотношений, ведь мужчины и женщины так по-разному рассуждают на тему любви. Роман Лиссы Кей Адамс поднимет вам настроение, особенно если вы женщина. А диалоги накачанных бейсбольных игроков рассмешат до слез. «Тайный клуб романтиков» – это оригинальный сюжет, который захватит вас с первых страниц. А Netflix очень скоро порадует читателей экранизацией этой ни на что не похожей истории. Добро пожаловать в тайный клуб романтиков! Проблемы в отношениях? Встали не с той ноги? Не знаете, как жить дальше? Книжный клуб Bromance к вашим услугам. Мы называем его Bromance, ведь это больше, чем книжный клуб. Это братство. Вы спросите, как же все будет? Все просто. Члены клуба читают любовные романы, которые помогают разобраться в психологии взаимоотношений. Мы называем их «инструкциями». Заинтересованы? Еще бы. Чего у нас только ни происходит… Заварушка на заварушке… Все вместе мы ищем ответ на, пожалуй, самый сложный вопрос: чего хочет женщина? И, кажется, мы его нашли. Только тсс… Никому ни слова. «В каждом городе обязательно должен быть такой книжный клуб». – Эви Данмор «Веселая и искренняя история о любви, в которой идеально выдержан баланс между романтикой и темой братства». – Kirkus Reviews «Смейтесь от души. Вы обязаны прочитать эту книгу». – Эйвери Флинн «Я вновь и вновь спешила к этому томику, чтобы продолжить его читать, и так не хотела, чтобы он заканчивался». – Алекса Мартин

Глава вторая

Разъяренная женщина в расцвете сил способна горы свернуть.

Из множества перлов народной мудрости, услышанных от бабушки, наверняка хоть один окажется правдой, надеялась Тея Скотт. Проклятая кувалда весила тонну. Четыре попытки, а в итоге — лишь небольшая вмятина на стене и боль в растянутой спине. Но, черт возьми, Тея не собиралась сдаваться. Три года они прожили в этом доме, и все три года она мечтала снести эту стену.

Вчера она поняла, что ее брак окончательно рушится, а сегодня решила, что настала очередь стены.

А еще Тее просто необходимо было вдарить как следует по чему-нибудь.

Она с кряхтением взмахнула кувалдой еще раз. Наконец тяжелый молот с радостным стуком опустился на стену и оставил в ней зияющую дыру. С победным возгласом Тея выдернула кувалду и просунула голову в свое творение. Она почти видела свет с другой стороны, мечтая вырваться из этой тюрьмы в бежевых тонах, невыносимо приличных и сдержанных. И как эти дизайнеры додумались поставить здесь стену? Можно ли в здравом уме отгородить гостиную от столовой, преграждая путь чудесному свету с нижнего этажа?

Тея снова взмахнула кувалдой — и вторая дыра появилась рядом с первой. Кусок гипсокартона упал к ногам, пыль поднялась в воздух и осела на руки. Полный кайф! Как же здорово!

Задыхаясь от напряжения, Тея уронила кувалду на пластиковую пленку, которой застелила деревянный пол. Помассировав плечо, она повернулась и обвела взглядом гостиную. Да. Именно там. Прямо у стеклянных дверей, ведущих в сад. Идеальное место для мольберта и красок. Когда-нибудь, после получения диплома, возможно, у нее появится собственная художественная студия. Но пока хватило бы даже просто вновь начать рисовать. Она не касалась холста с тех пор, как родились девочки. За это время ее главным творческим достижением стали рисунки на белых запачканных футболках. Попытка замаскировать неотстирывающиеся пятна под дизайнерские изыски.

Поначалу Тея пыталась как-то украсить стену, придумывала, как лучше ее использовать. Повесила на нее семейные фотографии в обрамлении причудливых узоров, отпечатки ладоней и рисунки девочек в рамочках, любимую еще со школьных времен биту Гевина. Не переставая надеяться, что когда-нибудь она все переделает. Раскрасит стену поярче. Или, может, добавит встроенные ниши. Или когда-нибудь просто снесет ее к черту и устроит все по-новому.

Сегодня утром Тея проснулась с уверенностью, что «когда-нибудь» уже настало. Хотя ее глаза и опухли от слез. Посреди ночи, поддавшись приступу отчаяния, она прокралась в ванную и долго плакала там, прижав кулак ко рту, чтобы заглушить рыдания.

Ни к чему эти слезы. И сожаления. Они-то и не дают ей начать все сначала. Был только один способ двигаться вперед — с ходу энергично взяться за новое дело.

В прямом смысле.

Поэтому после завтрака Тея отправила девочек в танцевальный класс со своей сестрой Лив, которая переехала к ней, как только свалил Гевин. А потом вытащила свой старый рабочий комбинезон, съездила в магазин стройматериалов и купила кувалду.

— А вы умеете ею пользоваться? — спросил продавец за прилавком.

Насмешливо изогнутая бровь выдавала в нем любителя снисходительно объяснять глупым женщинам, что к чему.

Тея скривила губы, изобразив подобие улыбки.

— Ну вроде бы…

— Рукой, которая сильнее, беретесь за рукоятку…

— Вы так хорошо объясняете, я уже поняла. — Тея сунула сдачу в карман.

Продавец натянул подтяжки.

— И что же вы собираетесь разрушить?

— Патриархальные устои.

Он непонимающе захлопал глазами.

— Стену.

— Сначала убедитесь, что она не несущая.

При этом воспоминании желание треснуть по чему-нибудь накатило снова, подобно волне возмущения в Твиттере. Тея водрузила кувалду на плечо и уже собиралась занести ее над стеной, но тут входная дверь распахнулась. Девочки забежали внутрь, их пачки подпрыгивали над розовыми колготкам, светлые косички болтались в унисон. Золотистый ретривер Баттер терпеливо и важно вышагивал за ними, как няня K-9. Сестра Теи Лив шла позади, держа Баттера за поводок.

— Мамочка, что ты делаешь? — спросила Амелия, резко остановившись.

В ее тоненьком голоске слышались страх и трепет. Оно и понятно — мама сейчас, наверное, была не похожа на себя.

— Разбиваю стену, — ответила Тея беззаботно.

— О, клево, — сказала Лив, потирая руки. — Я тоже хочу. — Бросив поводок, она прошла через комнату и потянулась за кувалдой. — Можно я буду представлять, что это его лицо?

— Лив, — тихо одернула ее Тея.

Она знала, что в присутствии девочек сестра не скажет намеренно ничего плохого о Гевине. Они обе на собственном горьком опыте убедились, что, когда один из родителей клянет другого, больше всего страдают именно дети. Но Лив иногда могла ляпнуть что-то, не подумав. Как сейчас.

— Чье лицо, тетя Ливви? — сразу спросила Амелия.

Тея метнула на сестру взгляд «ведь просила же!».

— Моего босса, — быстро сориентировалась Лив.

Она работала в популярном в Нэшвилле ресторане у знаменитого шеф-повара — жуткого тирана. Лив жаловалась на него так часто, что девочки не усомнились в ее словах.

— А нам можно стукнуть? — спросила Амелия.

— Это работа для взрослых, она опасная, — сказала Тея. — Зато вам можно смотреть.

Издав клич Тарзана, Лив размахнулась, и еще один кусок гипсокартона грохнулся на пол. Девочки скакали рядом и подбадривали. Ава с воплем пнула воздух ногой, выполняя прием карате. Амелия попыталась пройтись колесом по столовой — и плавно перекатилась в гостиную.

— Здорово, черт возьми, — сказала Лив, возвращая кувалду Тее. — Не хватает только музыки.

Передав Тее инструмент, Лив вытащила свой телефон, несколько раз ударила по экрану, и из колонок по всему дому разнесся голос Ареты Франклин, требующей У-В-А-Ж-Е-Н-И-Я.

Лив схватила с пола биту Гевина и, держа ее как микрофон, громко затянула песню. Она протянула руку Тее, и та стала подпевать ей, чтобы повеселить девочек. Малышки хохотали так, как будто не видели ничего смешнее этого импровизированного концерта.

Тея с Лив снова стали подростками, вернулись в те времена, когда распевали во все горло в их маленькой душной спальне на двоих в доме бабушки. Тогда их мать сходила с ума, оставшись наедине со своей яростью и алиментами, а отцу было не до дочерей: он был занят, изменяя жене номер два. Именно там, в той спальне, они выучили песни Pink наизусть и поклялись никогда не доверять мужчинам, никогда не быть такими слабыми, как их мать, такими эгоистичными, как их отец, и по жизни защищать друг друга.

Они всегда были вдвоем против всего мира. Всегда.

И вот теперь все повторяется. Только на этот раз Тее нужно защищать не младшую сестру, а девочек. И она защитит. Чего бы это ни стоило. Сделает все, чтобы они никогда не узнали, каково это — расти в напряженной обстановке, быть разменной монетой в борьбе враждующих родителей.

Внезапно Тею охватило отчаяние, слезы набежали на глаза, на сердце стало тяжело и муторно. Она еще подпевала сестре, но горло уже сжимал спазм. Отвернувшись от дочек, Тея хлопнула себя по щекам.

Лив незаметно заслонила ее.

— Так, девчонки! Бегите-ка наверх и переоденьтесь, хорошо? Кто первый поднимется, выберет сегодня вечером фильм.

Услышав о награде, девочки бросились наверх. Через несколько секунд песня стихла.

— Ну ты чего? — спросила Лив.

Комок в горле мешал говорить.

— Вдруг я уже причинила им боль?

— Нет, — резко возразила Лив. — Ты прекрасная мать, мамы лучше тебя я не встречала.

— Больше всего на свете я хотела, всегда хотела, чтобы у них было счастливое детство, а не как у нас с тобой. Уберечь их от страданий и…

Лив схватила Тею за плечи и развернула.

— Ну и при чем здесь ты, это же он ушел?

— Я его выгнала.

Терпеть безразличие, холодность Гевина Тея больше не могла. Почти месяц он не разговаривал с ней и только дулся, поселившись в комнате для гостей. Всему есть предел, мало ей забот с двумя малышками.

— А он и рад смыться, — сказала Лив.

Да уж. И тем не менее Тею грызло чувство вины. Лив знала не все. Конечно, Гевин повел себя по-свински, узнав, что Тея притворяется в постели. Но и ей следовало признаться в этом как-то по-другому.

— Когда отношения рушатся, виноваты оба.

Лив опустила голову.

— Пусть. Только я твоя родная сестра и всегда буду за тебя.

Они смотрели друг на друга, в который раз мысленно благодаря бога за то, что у каждой есть по крайней мере один человек, на которого всегда можно положиться. Тея вдруг подумала, что таким человеком для нее когда-то был и Гевин.

Будь он проклят! Тея взяла кувалду. Пора стать независимой. Начать жизнь заново. Отмотать назад к той себе, что бросила все ради него и его карьеры. Пора выполнять обещания, данные ею и Лив много лет назад.

Тея размахнулась, и в стене появилась еще одна дыра.

Лив засмеялась.

— Кажется, не одна я вижу перед собой его физиономию.

— Не одна ты, — прорычала Тея, вновь занося кувалду.

— Так его, забей на всех! Ты крутая, на кой ляд тебе эти мужики.

Динамики выдали гневную песню Тейлор Свифт о фото, которые нужно сжечь.

Лив снова схватила с пола биту Гевина.

— Осторожно! Теперь мой удар.

— Стой! Это же его любимая бита!

— Если она ему нужна, так и забирал бы с собой, — отрезала Лив.

Она отвела биту назад, Тея втянула плечи. Бита гулко ударила по гипсокартону.

Тея бросила кувалду и вырвала биту из рук Лив.

— Еще сломаешь.

— Обычная бита, что в ней такого?

— С ней он выиграл чемпионат штата еще в школе.

Лив закатила глаза.

— Подумаешь! Эти мужики вечно носятся со всякими деревяшками.

— Он очень ею дорожит…

— Может, в этом и проблема? — резко ответила Лив. — Бейсбол для него всегда был важнее тебя.

— Нет, не в этом. — Внезапно глубокий голос Гевина заставил их обеих резко повернуться.

Он стоял в десяти футах от них, как будто своим разговором они вызвали его дух. Предатель Баттер тявкнул и подбежал к нему, радостно виляя хвостом.

Внутри у Теи все задрожало, когда она увидела, как Гевин рассеянно уронил руку на голову Баттера и почесал его за ухом. На муже были выцветшие джинсы и простая серая футболка. Влажные волосы стояли торчком, будто он только что выскочил из душа и просто вытер голову полотенцем. Вокруг карих глаз залегли темные круги, белки покраснели. На подбородке темнела как минимум двухдневная коричневатая щетина.

Но даже в таком виде каким-то образом ему удавалось выглядеть неотразимо, возмутительно сексуально.

Лив выключила музыку и скрестила руки.

— Что нужно, засранец?

— Лив, — одернула сестру Тея. Затем повернулась к мужу:

— Ты здесь больше не живешь, Гевин. И не имеешь права появляться, когда тебе вздумается.

Он указал на дверь позади него.

— Я стучал. — Его взгляд метался между сломанной стеной и кувалдой на полу. — Что ты… затеяла?

— Ломаю стену.

— Вижу, — медленно произнес Гевин. — Что вдруг?

— Она меня достала.

Брови Гевина сдвинулись.

— Уж не моя ли это б-бита?

Что-то мелкое и мстительное нахлынуло на нее, побеждая здравый смысл.

— Ага. И знаешь, прекрасно работает.

Тея повернулась и ударила битой о стену. Гевин инстинктивно пригнулся.

— Собираюсь поставить здесь свой мольберт, — заявила Тея. И снова ударила битой. — А эта дурацкая стена загораживает весь свет.

— Может, обсудим, п-прежде чем… — Гевин вздрогнул, когда Тея взмахнула битой в третий раз.

— Обсуждать надо было раньше, и не только это, — отрезала Тея, отойдя от стены. И вытерла пот со лба.

Радостный визг с лестницы внезапно прервал их.

— Папочка! — Амелия спрыгнула с нижней ступеньки и помчалась к Гевину. Она обняла его за ноги. — Мама ломает стену! — Дочка засмеялась и показала, что хочет на ручки.

Гевин, все еще настороженно глядя на Тею, поднял малышку.

Амелия тут же закинула голову, разглядывая его.

— Папа, ты заболел?

— Нет, милая, что ты, — ответил Гевин. — Просто плохо спал ночью. — Он поцеловал ее в щечку. — От тебя пахнет сиропом. Мама приготовила на завтрак субботние блинчики?

— Ага, с шоколадной крошкой!

У нее получилось «секоладой коской».

Гевин встретился взглядом с Теей. На мгновение они перестали быть воюющими сторонами и превратились в родителей. Последние несколько месяцев Амелия шепелявила, и Гевин опасался, что, если так пойдет и дальше, это превратится в проблему. Тея мягко улыбнулась.

— Да, шепелявит немножко, — тихо сказала она.

Гевин протянул другую руку Аве, которая, шаркая, не спеша подошла к нему вслед за сестрой.

— Привет, малышка.

Ава не пожелала подойти к нему, остановилась рядом с Теей. Давая понять, что она на стороне матери. От этого инстинктивного стремления ребенка защитить маму сердце Теи сжалось, особенно когда Ава резко подняла голову и заявила:

— А мама плакала.

О нет… С тех пор как ушел Гевин, Ава частенько забиралась к ней в постель посреди ночи. Уж не заметила ли она, как вчера ночью Тея прокралась в ванную? Она так старалась не допустить, чтобы девочки слышали ее плач.

Гевин с трудом проглотил комок в горле. Он разглядывал лицо Теи, как будто никогда раньше не видел его, останавливаясь на веснушках, прыщиках, которые она не удосужилась скрыть косметикой. Потом встретился с ней взглядом. Краска прилила к щекам Теи. Какого черта он ее так разглядывает?

— Мы пойдем гулять с Баттером? — спросила Амелия. Обычно отец вместе с девочками выводил собаку на дальнюю прогулку по окрестностям. По крайней мере, так было, когда Гевин еще жил с ними.

— В другой раз, милая, — сказал Гевин. — Мне нужно поговорить с мамой.

Амелия состроила недовольную гримаску — новым, невероятно эффективным способом, который недавно освоила. Гевин нервно сглотнул, и Тее стало его даже немного жалко.

— Я приду в понедельник на ваш мюзикл, — пообещал он. — И тогда после спектакля можем погулять с Баттером.

— Сами справимся, — вмешалась Лив. Ее интонация не оставляла сомнений в том, что она думает об «этом козле».

Баттер скакал у двери, пока Лив пристегивала поводок и помогала девочкам надеть пальто. Они вышли, но Лив тут же просунула голову обратно в дверь.

— Заканчивай поскорее. Нам еще нужно довести до ума твой профиль для сайта знакомств.

Входная дверь захлопнулась.

Гевин пробурчал нечто нечленораздельное. Тея украдкой улыбнулась.

— Ты не отвечаешь на звонки, — начал Гевин, как только девочки оказались вне пределов слышимости.

— Телефон сдох вчера вечером. Лень было заряжать.

Он подошел ближе, посмотрел мягко и участливо.

— Как ты?

Сердце подпрыгнуло, как шарик для пинг-понга, но Тея старалась не показывать виду.

— Во всяком случае, на стакане не сижу и от меня не несет спиртным за милю.

— Ну да, я вчера напился.

Тея повернулась к стене, готовая нанести новый удар.

— Что, праздновал освобождение?

— Ты правда так думаешь? Значит, я облажался еще больше, чем думал.

Хруст биты о стену на этот раз не принес ей прежнего удовлетворения.

— Так и есть, Гевин. Ты действительно сильно облажался.

Он и не спорил.

— Про профиль на сайте знакомств — правда?

Еще один мужчина в ее жизни? Новые обещания, которым нельзя верить? Спасибо, сыта по орло.

— О боже, нет, конечно. — Тея фыркнула, вытирая рукой лоб. — Только этого мне не хватало.

С явным облегчением на лице Гевин кивнул.

— Если хочешь забрать свои вещи, собирай быстрее, а то девочки скоро придут.

— Я пришел не за вещами.

— Тогда зачем?

— Я х-х-х…

Сердце Теи снова запрыгало, как шарик в пинг-понге, когда она увидела, как напряглись его мускулы на шее.

Гевин наконец сумел закончить:

— Я хочу поговорить.

— Говорить больше не о чем.

— Пожалуйста, Тея.

Черт побери, когда же кончится этот пинг-понг в сердце.

— Ладно.

Тея всучила ему биту и направилась в кухню. Она отвернулась к крану, чтобы налить воды, с негодованием изучая огромный календарь на белой доске рядом с холодильником. Когда-то Тее нравилось жить спонтанно, ничего не планируя заранее. А теперь она сама удивлялась, как ловко управляется с делами с помощью цветовой кодировки, которой расписана каждая минута их жизни. Чего только не было в календаре! Уроки танцев, визит к стоматологу, обеденные меню, дни волонтера в детском саду и — красными буквами, чтобы подчеркнуть уровень важности, — «ПОПРОБУЙ ТОЛЬКО ЗАБУДЬ!», напоминание себе самой о том, что в понедельник перед школьным мюзиклом нужно найти любимые колготки Авы.

В календаре также было полно благотворительных и общественных мероприятий в качестве одной из СуД — «Супруг и девушки Nashville Legends». Правда, с тех пор как прошел слух, что у них с Гевином разлад, многие супруги и девушки начали от нее отдаляться. В этом месяце ее даже не пригласили на их дурацкий обед, причем это было еще до разговора о разводе.

Впрочем, сколько Тея ни старалась, представительницы СуД не признавали в ней свою. В их глазах она была девушкой, которая специально забеременела, чтобы захомутать богатенького спортсмена-профессионала.

Откуда им знать, что последнее, ради чего Тея вышла бы замуж, — это деньги. Она еще в детстве имела возможность убедиться, как деньги портят и отравляют отношения.

Нет! Замуж за Гевина она вышла по любви.

Правда, теперь-то она знает, чем кончаются браки по любви. Лучше бы она вышла замуж ради денег.

Тея оказалась совершенно не готова к жизни супруги бейсболиста. Принадлежность к СуД сделала ее довольно известной и наложила определенные обязанности. Все эти бесконечные благотворительные и рекламные мероприятия требовали участия. Ее затянуло в водоворот женского клуба, хотя она туда вовсе не рвалась. Вообще-то она не имела ничего против женских клубов. И даже была членом одного, когда училась в университете. Он представлял собой разношерстное сборище актрис и музыкантш, претендующих на глубокое понимание искусства, и студенток-феминисток, и все они бурно протестовали против сокращения финансирования их женского центра.

Женское общество СуД было совершенно другим. Здесь царили единство и беспрекословное подчинение правилам — именно то, против чего она когда-то выступала. Кроме клуба, на Тее еще висели близнецы, потому что Гевина почти никогда не было дома. И каким-то образом за бесконечными домашними хлопотами и клубной суетой она потерялась и уже сама себя не узнавала.

Прошлым летом журнал «Тренды Юга» сделал репортаж о профессиональных спортсменах Теннесси и их семьях, и что получилось? Приторная картинка счастливой безоблачной жизни. Именно так выглядели со стороны будни СуД. Фотографии Теи в нарядах от Лилли Пулитцер стали живой рекламой сладкой жизни. А ведь раньше она любила носить винтажные футболки с фото Depeche Mode и черные кеды. После той статьи Тее показалось, будто ее окатили холодной водой. Тревожный звонок. Она плыла по течению, в этом была ее ошибка. Ей вдруг стало ясно, что она превратилась именно в такую женщину, каких когда-то презирала.

А Гевин то ли ничего не замечал, то ли его совсем не волновало, что она стала некой слащавой версией себя. Или, что еще хуже, эта отредактированная Тея ему нравилась больше.

Тея наконец обернулась, услышав покашливание Гевина. Под яркими кухонными лампами тени под глазами мужа стали заметнее и напоминали синяки. Он и правда выглядел ужасно. Гевин никогда не умел справляться с трудностями. И речь не только об алкоголе.

Она пододвинула стакан.

— Выпей аспирин.

— Уже принял.

— Не помогло?

— Не очень.

Он слабо улыбнулся. Его рука обвила стакан, большим пальцем он водил вверх-вниз по выступившему конденсату. Стакан тоскливо позвякивал, звон отдавался болью в ее душе и еще где-то пониже. То ли она достигла состояния полного бессилия, когда впору повторять лишь «господи, помоги», то ли просто жаждала ласки так сильно, что от одного вида его большого пальца, рассеянно поглаживающего стакан с водой, в ней поднялась волна возбуждения. Он не дотрагивался до нее с той самой ночи — ночи Большого Скандала. А ей всегда, хотя он и считал по-другому, так нравились его прикосновения. Уж это она точно никогда не имитировала.

Катился бы он к черту!

— Я хочу остаться в этом доме.

Гевин по-собачьи наклонил голову набок, будто не расслышал ее.

— Ч-что?

— Знаю, что прошу слишком многого. Но большие алименты мне не нужны, если ты выплатишь долю за меня и за девочек. Я, конечно, буду работать, но…

Гевин отодвинул стакан.

— Тея…

— Знаешь, нам с Лив было бы намного легче, если бы папа не продал дом, после того как ушел от мамы. А этот дом родной для девочек… — Ее голос сорвался. Она вздохнула поглубже, чтобы унять волнение. — Придется сказать им. Пока еще не знаю, когда лучше. Перед праздниками? После праздников? Не знаю. Да и поймут ли они? Пока-то думают, что ты уехал на игры, но потом все равно…

— Тея, прекрати! — выкрикнул он отрывисто и резко. Обычно он никогда не повышал голос.

Тея старалась казаться безразличной, но внутри у нее все перевернулось.

— Что прекратить?

— Я не согласен!

— Ты о доме?

— Нет! Черт! — Он провел руками по волосам. — То есть да. И о доме. Я и сам х-хо-чу, чтобы ты с девочками оставалась здесь.

— Тогда в чем дело?

— Я хочу остаться с тобой!

От удивления у нее открылся рот, она не могла вымолвить ни слова, но тут же здравый смысл заставил ее произнести:

— Хватит, Гевин. Слишком поздно.

Гевин сжал край кухонной стойки так, что на мощных руках выступили вены.

— Ничего не поздно!

— Лучше расстаться сейчас, пока девочки еще маленькие и ничего не запомнят…

Она не смогла закончить фразу, слова застряли в горле. Покончить бы скорее с этой слезливой чушью.

Гевин нахмурился и резко спросил:

— Не запомнят что? Как их родители были женаты?

— Лучше бы не помнили, чем потом страдали из-за разбитой семьи.

— Так давай сохраним семью.

— Ты разбил ее, как только съехал.

— Ты же сама велела мне уйти, Тея!

— А ты и рад смыться!

Не зная, что сказать, он только открывал и закрывал рот, а потом выпалил:

— Мне нужно было время подумать.

— Теперь времени у тебя будет предостаточно.

Гевин уселся за стол и обхватил голову руками.

— Все не так… Все идет не так, как я х-хотел…

Тея оторвалась от стойки.

— Надо же! И как же, интересно, ты хотел? Неужели ты до сих пор считаешь, что тебе достаточно просто появиться здесь, и я растаю, улыбнусь и сделаю вид, что все прекрасно. Я занимаюсь этим уже три года, Гевин. С меня хватит!

Она направилась к стене. Ей срочно нужно было снова ударить по чему-нибудь.

— Ч-что, черт возьми, это значит? — спросил он, следуя за ней по пятам.

— Это значит, что мой оргазм был самой ничтожной из наших проблем!

Именно это бесило больше всего. Он злился на нее за притворство в постели, но неужели он не понимал, что она годами притворялась во всем остальном?!

Тея взяла биту и ударила со всего маху. Еще одна дыра в стене.

— Тея, подожди, — сказал Гевин, хватаясь за биту, не давая жене замахнуться. — Послушай меня…

Та обернулась.

— Время слушаний прошло, Гевин. После той ночи я тысячу раз просила выслушать меня, но ты не хотел!

— Той ночью не все было ужасно, Тея.

Тея ринулась на него, едва сдерживая охватившую ее ярость.

— Издеваешься? Или ты о своей грандиозной победе?

Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Идеальный каламбур. День величайшего достижения в его карьере — победы в турнире Большого шлема чемпионата Американской лиги — закончился для Теи настоящим хоум-раном^[3] в постели.

— Да я не об игре! О том, что было после… — сказал Гевин, приближаясь к ней, понижая голос, переходя на соблазнительный тон: — Ведь тогда было все прекрасно.

— Раз все было прекрасно, почему же ты ушел в гостевую?

Гевин примирительно поднял руки.

— Потому что я тогда взбесился как последний кретин, сам знаю! И я х-х-х…

Он изо всех сил пытался произнести слова, а заикание не давало им вырваться наружу. Гевин провел рукой по подбородку, а затем сжал себе затылок. Наконец, сдавшись, уставился в пол и стиснул зубы.

Входная дверь внезапно распахнулась второй раз за утро. Гевин едва не выругался, когда Амелия и Баттер вбежали в дом, а за ними медленно проследовали Ава и Лив. Амелия остановилась в коридоре и подняла собачье лакомство так высоко, насколько тянулась ее маленькая ручонка.

— Папа, смотри!

Амелия приказала Баттеру прыгнуть. Псу достаточно было поднять голову, чтобы взять лакомство из рук дочки, но Амелия так радостно взвизгнула, будто научила Баттера говорить.

Гевин мягко улыбнулся.

— Очень круто, детка, — произнес он с усилием.

Войдя в кухню, Лив встретилась взглядом с Теей. Через несколько секунд из динамиков блютус послышались «Все одинокие дамы».

— Какая тактичная, — тихо сказал Гевин.

— Просто настоящая сестра. Стоит горой за меня.

— Мы идем прыгать на батуте, — сказала Лив, чувствуя, что напряжение в комнате не исчезло.

И сделала музыку громче, прежде чем вернуться к девочкам.

Гевин осторожно подошел к Тее. Его лицо выражало мольбу.

— Просто скажи мне, что н-н-нужно. Что я должен сделать?

Именно таким просящим тоном произносил ее отец свое фальшивое «ну пожалуйста, крошка», умоляя их мать дать ему второй шанс. Или третий, или четвертый. Сколько раз мать верила обещаниям отца и принимала его обратно? И не перечесть. Повторять ее ошибку Тея не собиралась.

— Слишком поздно, Гевин, — со вздохом повторила Тея.

Лицо Гевина побледнело.

— Давай начнем сначала.

Она отрицательно покачала головой.

Он взялся за виски, растянув уголки глаз. Сдавленно промычав, положил руки на голову. Футболка обтягивала мышцы на спине, которые напряглись и встали буграми, пока он сидел так, пытаясь найти выход. В комнате повисло напряженное молчание. Наконец Гевин повернулся и решительно двинулся к Тее, сокращая расстояние между ними.

— Ну что мне сделать, Тея? Скажи, я сделаю все. Пожалуйста.

— Зачем, Гевин? Теперь, когда прошло столько времени? Зачем?

Его взгляд упал на ее губы… О боже, неужели он хочет…

Гевин зарычал, одной рукой притянул ее голову и приник к ее рту. Тея отшатнулась и схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть, но в этом не было необходимости, потому что Гевин крепко держал ее в объятиях. Он прижимал ее к своему сильному телу крепкой мускулистой рукой. Его губы жадно впивались в ее рот. Все яростнее и яростнее. И когда его язык скользнул между ее губами, Тея не смогла не ответить. Она вцепилась пальцами в его футболку и со вздохом приоткрыла рот. В его поцелуе смешались запахи зубной пасты, виски и отголоски давно забытых снов…

И все же, несмотря на бурю эмоций, ее охватило смятение, Тея вдруг почувствовала себя обманутой. Неужели она так примитивна? Один страстный поцелуй — и она буквально растаяла в его объятиях? Один поцелуй — и она забыла обо всем?

Тея отстранилась.

— Перестань сейчас же!

— Ты спрашивала, зачем, — выдохнул Гевин, его глаза потемнели. — Теперь поняла?

Примечания

3

Удар в бейсболе, при котором мяч перелетает через все игровое поле; он дает бьющему право совершить перебежку по всем базам и принести своей команде очко. В американском сленге укрепились бейсбольные эвфемизмы с сексуальным подтекстом. В первую очередь это базы — чем она важнее по правилам бейсбола, тем серьезнее близость с партнером. Первая база — французский поцелуй. Вторая — прикосновения, касания эрогенных зон через одежду. Третья — ручная стимуляция или оральный секс. Хоум-ран — полноценный половой акт.