Инферис

Линн Вер

После падения астероида, названного Инферисом, наступает новый ледниковый период. Мир раздроблен на части льдами и затопленными территориями, на которых люди пытаются выжить и в ожидании эвакуации получают гуманитарную помощь. Потеряв мать, Марк клянётся отомстить отчиму, который бросил её в беде. Он не представляет, что ему предстоит сражение не только с могущественным преступником, но и с морем, вышедшим из берегов…

Глава V. Стилет

«Страшит лишь то, чего ещё не знаешь,

Пугает то, чего не осязал».

Данте Алигьери, «Божественная комедия».

Париж, 6 апреля 2193 года.

Я заехал за Иоландой перед заходом солнца. Ждал её больше получаса и уже хотел уйти, но, наконец, дочь Ринальди удостоила меня своим появлением. Она спустилась в холл и нерешительно застыла, явно не ожидая меня увидеть на пороге. Я смотрел на её аристократичные и утончённые черты лица, искусно вылепленный нос и плавную линию тяжеловатого подбородка. Светло-русые у корней волосы белели к концам и завивались в локоны. Выразительные голубые глаза в обрамлении тёмных ресниц. Эффектная. Эпатажная, как её отец и этот дом — такой же роскошный особняк, как и в Марк-ан-Барёле. Я помнил, как в детстве ощущал гнетущую неловкость, оказываясь во владениях Ринальди. Теперь это меня ничуть не беспокоило, в отличие от его дочери в облегающем чёрном платье с обнажёнными плечами. На ней было столько золота, сколько сейчас носят богатые парижанки: если всё это собрать и продать, то можно спасти целый город, например, Бари или Бриндизи, пострадавшие от Адриатического моря. Но Иоланда Ринальди вряд ли даже задумывалась об этом. Её лицо оставалось надменным, а взгляд — холодным и оценивающим. Отрепетированные жесты. Неживая мимика. Она напоминала больше куклу, чем просто красивую девушку. Такие обычно закованы в броню настолько, что отогреть их способно только чудо. Но если верить сказкам, то шанс растопить ледяное сердце есть всегда.

— Вы когда-нибудь улыбаетесь? — поинтересовался я, когда мы сели за столик в ресторане с видом на остатки Булонского леса в Шестнадцатом округе.

— А что не так? — мгновенно ощетинилась она.

— Многие дамы не улыбаются! Типа, боятся появления изломов на лице, особенно после работы хирурга-скульптора.

— Вам знакомы даже такие пластические тонкости? — она приподняла тёмную изогнутую бровь. Голубые глаза были похожи на чистейший исландский лёд.

— В сети ничего не скроется. И не такое видал, — я пожал плечами. Листал меню на экране, надеясь увидеть там хоть что-то из натуральных продуктов. После катастрофы фермы почти исчезли, как и натуральное мясо, молоко и яйца. Всё сублимированное, изготовленное словно из палок и пластика. Ничем не лучше дешёвой японской еды навынос, которой была завалена моя кухня в Лилле.

— Вчера вы хотели более откровенного диалога, — изящным жестом она откинула светлый локон со лба.

— О, да, — я обвёл взглядом полупустой зал, залитый розовато-красными лучами заходящего солнца. Они терялись среди нагромождения стекла, хрусталя и зеркал, отбрасывая радужные тени на столики и редких посетителей. — Почему вы поехали без охраны?

— А она мне нужна сегодня? — В каждой её фразе звучал вызов. — Вы же друг моего отца. Мне нечего опасаться.

— Будь я вашим отцом, я бы думал иначе.

— Мне стоит вас бояться? — в её глазах заплясали лукавые огоньки. Кончиками пальцев она провела по меню, выключая его.

— Это зависит от того, чего вы вообще опасаетесь, — усмехнулся я.

— О чём вы, мсье де Верн?

— На вас надет реставрационный бюджет небольшого города, — я взглядом указал на тяжёлые золотые браслеты, обхватывающие её тонкие запястья.

— Папа много занимается благотворительностью, — в её голосе вновь прозвучала резкость, — и я имею право носить такие вещи.

— А чем вы сами занимаетесь, Иоланда?

Передо мной появилась чашка крепкого кофе, и я с наслаждением сделал глоток. Пока собеседница собиралась с мыслями, наблюдал за тем, как сервис-робот подаёт остальные блюда с тихим «вжик-вжик». Закончив работу, машина бесшумно отъехала, скрывшись за огромной хрустальной люстрой до пола в угасающих лучах закатного солнца.

— У меня небольшое швейное производство, — Иоланда вновь взяла себя в руки и продолжила светским тоном, — я занимаюсь женским бельём.

— Простите, чем?

— Что вас так удивляет? Женщины во все времена хотят быть красивыми и желанными. Им нравится кружево и атлас, тонкие бретели, шёлковая шнуровка, пикантный дизайн… Мужчинам нравится, когда на женщине красивое бельё.

— Да неужели? — я улыбнулся ей, удивляясь такой наивности. Вспомнил Рашель, неизменно встречавшую меня в одной рубашке. Вспомнил треск рвущейся ткани. Шорох сминаемых простыней…

— Вы смеётесь надо мной! — Иоланда нахмурилась и сжала губы.

— Ничуть, — я подавил желание расхохотаться. — Простите моё провинциальное невежество. Но ведь одежда — это всего лишь обёртка! Она не меняет суть человека.

— В такой одежде женщины становятся женственнее, — упорствовала она. — Становятся мягче и нежнее.

— Судя по вам, вы предпочитаете бронежилет, — поддел я её. Отпив кофе, откашлялся.

— Вы бестактны, — она чуть ли не с ужасом смотрела на меня. — Я не хожу в бронежилете. У меня много платьев и украшений. Я дизайнер, и мне нравится создавать красоту.

— И, по-вашему, красота заключается в белье?

— Да что в этом такого? — вспыхнула она. Наконец на её бледном лице показался румянец.

— Ничего, мадемуазель, — я покачал головой. — Просто мужчине в женщине важно не бельё. Не платья с украшениями.

— А что же?

— Предлагаю вам подумать над ответом. Вокруг вас много мужчин. Вы можете поинтересоваться их мнением на этот счёт.

— Сейчас мне интересно ваше. Что вам нравится в женщинах?

— Характер. Страсть. Рассудок. Круто, если это всё в одном человеке.

— И вы нашли такого человека, мсье де Верн? — она склонила голову набок.

— Возможно. А что вам нравится в мужчинах?

— Доброта, — не задумываясь, ответила Иоланда. — Уважение. Умение давать свободу.

Я прикрыл лицо ладонью. Эти фразы мне всё сказали. Властный отец. Не терпит возражений. Отпускает дочь без охраны, но, видимо, каждую минуту знает, где она и что с ней. Не понимает, что она как тепличный цветок. Душит её своей властью. Заставляет плясать под свою дудку.

— А какую вы хотите свободу, Иоланда? Свободу от чего?

— Я бы не хотела обсуждать это, — она замялась и огляделась по сторонам. — Пусть это будет моим секретом.

— Я умею хранить тайны, — я подмигнул ей. — И у меня для вас есть сюрприз.

Раскрыв меню, я набрал короткую команду. Через несколько мгновений к Иоланде подошёл администратор ресторана и поставил перед ней горшок с первоцветами. Некоторое время широко распахнутыми глазами девушка смотрела на голубые, синие и лиловые лепестки. На её побледневшем лице явственно читался ужас.

— Вам нравится? — поинтересовался я.

Конец ознакомительного фрагмента.