Духи пустыни

Линн Вер

Беглая византийская рабыня Мелина подумать не могла, кто спасёт ей жизнь в сирийской пустыне и увезёт в свою крепость накануне третьего крестового похода. Ей придётся столкнуться с бывшим рыцарем-тамплиером Адрианом, за которым охотятся члены Ордена. Мелина не сразу смогла догадаться, что за маской грубого и циничного рыцаря скрывается доброе сердце, никогда не знавшее любви. Однако на их пути друг к другу стоят мрачные тайны и могущественные враги, перед которыми многие бы опустили руки…

Глава VII

Мелина не помнила, как спустилась в зал, поддерживаемая угрюмым хозяином крепости. Ей казалось, что язык прилип к нёбу от страха. Предчувствовала непростой разговор, и даже вид улыбнувшегося ей Филиппа ничуть не снизил растущую тревогу. Ощущала под пальцами напряжённые мышцы Адриана, напоминавшие сталь. Его раскрасневшееся лицо и странный блеск глаз навеяли на мысль о том, что его терзает какая-то боль. Мелина едва поспевала за его отрывистыми и быстрыми шагами, лихорадочно пытаясь сообразить, о чём именно с ней хотят поговорить. Может, они узнали, кем она была в Константинополе? Или хотят забрать у неё корзину и вышвырнуть на улицу? Или решили превратить её в наложницу? Каждая мысль пугала больше другой и, путаясь в складках платья, Мелина спотыкалась на пути. Чертыхаясь, Адриан не сбавлял шаг, увлекая за собой.

— Наконец-то все в сборе, — вместо приветствия произнёс Филипп. — Как говорят у меня на родине: «Добро пожаловать к вечерней трапезе, миледи».

— Обойдёмся без любезностей. Мы не на приёме у короля. — Адриан помог ей сесть за стол и расположился напротив неё на диване.

Слуги уже расставили тарелки с едой, и Мелина невольно почувствовала, как у неё засосало под ложечкой. Перед ней стояла деревянная тарелка с вкусно пахнувшей бобовой похлёбкой с мясом, овощи и кувшин, в котором, судя по всему, было вино. Не мешкая, Адриан и Филипп принялись за еду, и Мелина нехотя последовала их примеру, не в силах бороться с голодом.

— Ну, так что случилось с караваном? — поинтересовался хозяин крепости, отложив недоеденное баранье ребро. Он отхлебнул вина из кубка и вопросительно уставился на неё. В его тёмных глазах отражалось пламя свечей, горевших на столе.

— Да, Мелина, поведай нам о произошедшем. Надеюсь, ты уже немного оправилась от всего этого, — Филипп подлил ей вина в кубок. — Мы просто хотим узнать, как действовали эти разбойники, вот и всё.

— Мы остановились в Алеппо, — неуверенно начала она. Опустив руки под стол, она нервно вцепилась в полотняную салфетку, лежащую на коленях. — Там набрали воды и лепёшек. Ещё была айва и финики. Ашиль, кому принадлежал караван, велел всем подниматься с рассветом. Мы ночевали под стенами города. Я слышала, как стражники говорили, что в последнее время в этих краях тихо, мол, все, кто могли, ушли на восток, чтобы выступить против Салах-ад-Дина.

— Да, так и есть, — кивнул Филипп.

— На рассвете мы покинули Алеппо и шли до заката. Ночевали в пустыне, и всё было спокойно. Потом…

— Как ты переносила этот путь? — Филипп взглядом указал ей на нетронутый бокал вина. Мелина сделала глоток и поморщилась — кислая жидкость словно опалила горло.

— Я выносливая, мессир. На следующий день мы увидели, как к каравану начали приближаться всадники. Они скакали очень быстро и что-то кричали. Начался переполох и я поняла, что надо прятаться.

— Сколько их было? — спросил Адриан. Судя по тому, как с его лица сошла краска, Мелина догадалась, что терзавшая его боль отступила.

— Несколько десятков, точно. Но я не успела их сосчитать…

— Значит, считать ты умеешь, — уточнил Филипп.

— Да, мессир. Я умею считать и писать. И вы бы явно оказались в меньшинстве, если б подоспели вовремя!

— Ну, это не тебе судить, — отмахнулся Адриан. Он не сводил с неё пристального взгляда.

— Возможно, вы правы. Мне некогда было их считать, я побежала к скалам. Там была расщелина, в которой я спряталась, моля бога, чтобы меня не заметили.

— И бог, который не внял молитвам тысяч воинов в битве при Хаттине, решил услышать твои мольбы, — на лице Адриана появилась самодовольная улыбка.

— Оставим эту тему, — Филипп покачал головой. — И ты видела всё, что происходило дальше?

— Нет, потому что меня начало засыпать песком, и я… Я боялась пошевелиться…

— Пропустила такое зрелище, — усмехнулся Адриан и, салютовав кубком, отпил вина.

— Как вы можете так говорить! — Не выдержав, воскликнула она. — Там погибли люди! Столько невинных людей осталось на растерзание птицам!

— Могу себе представить.

— Видимо, не можете! В вашей душе не осталось ни капли доброты!

— А в твоей? — Глаза Адриана недобро сверкнули. — Особенно когда ты, прихватив награбленное, сбежала из Константинополя? Так кто же ты? Ангел возмездия?

— Нет, мессир, — осеклась Мелина и вновь вцепилась в салфетку, лежащую на коленях. — И я взяла с собой не так много.

— Я заметил. И чего же ты хочешь сейчас?

— Сначала ей нужно восстановить силы, — вмешался Филипп. — А потом мы должны подумать, как отправить её в Дамаск, куда она направлялась.

— Но у меня возникла проблема… — Мелина чувствовала, как её лицо начало гореть. Двое мужчин выжидающе смотрели на неё: Адриан с презрением, а Филипп с молчаливым участием.

— Начинается, — Адриан скептически усмехнулся.

— Что тебя так тревожит? — Филипп ободряюще улыбнулся ей.

— Те яйца, которые я привезла…

— Украла, — бросил Адриан.

— Те яйца, — замялась она, стараясь не смотреть на него, — из них начали вылупляться личинки, и им нужны листья тутового дерева, иначе они погибнут.

— О, Господи! — Адриан расхохотался. Его смех показался Мелине жёстким, словно непривычным для него самого. — Подумать только!

Мелина в изумлении смотрела, как преобразилось его лицо. Резкие черты расслабились, выдавая его возраст. Казалось, ему не больше тридцати. И он уже успел так ожесточиться…

— Личинки? — весело поинтересовался Филипп. — Сколько же шёлка можно спасти, если их накормить?

— Примерно двести римских фунтов, — без запинки ответила Мелина.

— Это немного, — Филипп развёл руками в стороны. — Хватит только на добротную тунику, не более того. С этим багажом не разбогатеешь, Мелина из Константинополя.

— Но этого должно хватить для начала!

— Мелкая воришка, — подытожил Адриан, закончив смеяться. — Лучше б отпустить этих несчастных созданий, чем пытаться выжать из них хоть пару-тройку саженей шёлка.

— Этот шёлк пойдёт на вышивку, мессир, — упорствовала Мелина. — Его можно окрашивать в разные цвета.

— И как же ты предлагаешь спасти награбленное? — поинтересовался Адриан, вновь отпив вина.

— Мне нужны тутовые деревья, точнее, их листья, и много.

— Насколько много?

— Для начала четыре-пять мешков, мессир. Это то, что едят личинки. Другие деревья не подойдут. У шелковицы листья зубчатой формы.

— Ты как раз собирался объехать окрестности на своём великолепном Шамсине¹, — мягко заметил Филипп, но его глаза были серьёзными. — Почему бы и не прокатиться к деревьям, растущим у подножия гор?

Адриан молчал. Сосредоточенно пил вино и барабанил пальцами по столу. Мелина боялась поднять на него глаза. Слышала свист взметнувшегося на равнине ветра. Отдалённое блеяние коз. Шелест свитков, разбросанных на каменном полу. Тихое потрескивание пламени свечей. Всё вокруг, казалось, замирало и замедляло ход событий. То же самое чувство посещало Мелину, когда она засыпала в пустыне с подветренной стороны холма. Она расстилала свою накидку и ворочалась на глинистой почве, тщетно пытаясь найти удобную позу. Вокруг неё готовились ко сну женщины, на чьих лицах всё отчётливее проступали тяготы и горести от длительной изнуряющей дороги…

— Время позднее, — наконец, произнёс Адриан. — Я обдумаю твою просьбу. Думаю, за ночь с твоими богатствами ничего не произойдёт.

— Благодарю вас, мессир, — робко ответила Мелина. Она встретилась с ним взглядом, и её бросило в жар. На лице хозяина крепости вновь играла самодовольная улыбка, но в глазах притаилось что-то, чего она не могла разгадать.

— Ступай с богом, Мелина, — Филипп кивнул ей, давая понять, что она может покинуть зал. Она с облегчением улыбнулась ему. — Каким бы образом к тебе не попали личинки шелкопряда, они должны жить, как и все остальные в нашем христианском мире.

Адриан сделал знак Сафии, ожидавшей его распоряжений. Мелина видела, как на лице кухарки мелькнули эмоции, но затем вновь появилось уже знакомое бесстрастное выражение.

— Отведи её к себе и пусть твоя дочь приходит ко мне после ужина.

— Да, мессир.

С помощью Сафии Мелина дошла до её покоев. Женщина, не проронив ни слова, довела до лежака, и собиралась было уйти, но Мелина остановила её:

— Это платье принадлежит вашей дочери? Я бы хотела познакомиться с ней и поблагодарить за него.

— Амаль целыми днями шьёт и чинит одежду всех в Аш-Альдебе. Сегодня она проведёт ночь с Адрианом и, думаю, ей будет не до твоих благодарностей. При возможности, я передам ей, и она подошьёт платье, когда будет свободна.

С этими словами Сафия оставила Мелину в темноте сгустившейся ночи. Подтянув колени к груди, и обхватив их руками, Мелина немного расслабилась. Нужно выбросить все посторонние мысли из головы! Пока что ей ничего не угрожает. Хозяин крепости не сказал ни «да» ни «нет» в ответ на её просьбу. Это вселило надежду, что удастся спасти личинок, но что будет, когда они начнут окукливаться? Как ей тогда получить нить из коконов, в каких условиях придётся работать?

Мелина встала, и, цепляясь за стену, приблизилась к корзине. Открыв крышку, всматривалась во мрак, улавливая под ней едва заметные движения. Молилась о том, чтобы личинки выжили, пока Адриан обдумывает просьбу. Судя по всему, исполнит он её не скоро.

Примечания

1

Шамсин — в переводе с арабского «пустынный ветер» (название пришло из пустынь Аравии и Африки).