Злая река

Линкольн Чайлд, 2020

На одном из курортных островков у побережья Флориды по пляжу бродят туристы в поисках красивых раковин. Но на этот раз море выносит на берег нечто ужасное: более сотни обрубков человеческих ног в одинаковых кроссовках. К расследованию спешно подключают специального агента ФБР Алоизия Пендергаста, и перед ним вырастает самая сложная и необъяснимая проблема в его карьере. Кто мог совершить такое жуткое и масштабное преступление? Где это произошло? Заключение патологоанатома только добавляет вопросов. Вскоре Пендергаст понимает, что кто-то из оперативной группы сливает информацию. Какие-то могущественные силы противодействуют ему, не давая добраться до истины… Впервые на русском!

5

Роджер Смитбек, репортер газеты «Майами геральд», не стал ждать зеленого света от своего редактора. Когда его полицейский информатор сообщил об обрубках ног, прибитых к берегу острова Каптива, Смитбек прыгнул в «субару» и понесся как сумасшедший по полуострову Флорида. Его антирадар и лазерный подавитель сигнала работали без устали, помогая избегать полиции. Смитбек был знаком с островом Санибел — провел там когда-то долгий отпуск с подружкой, теперь уже бывшей, чтоб ей икнулось, — и понимал, что попасть туда будет нелегко. Он ехал, составляя план, как попасть на место преступления и получить информацию. Плохо то, что он опоздает на несколько часов. Было немало газет и корпунктов других медиа, расположенных куда ближе к острову, и они наверняка послали туда своих людей. «Ньюс пресс» из Форт-Майерса опережает его по крайней мере на два часа, не говоря уже о «Тампа-Бей таймс», «Сарасота геральд трибюн» и «Шарлотт сан». Вторая проблема состояла в том, как физически попасть на Каптиву. Копы наверняка поставили там пропускные пункты. Один из них будет на съезде с Санибельского моста, по которому Роджер, вероятно, и поедет. Главная проблема — попасть с Санибела на Каптиву. С одного острова на другой можно было проехать только по мосту Блайнд-пасс. Если память его не обманывала, мост выходил прямо на берег, к которому прибило обрубки. Он наверняка будет закрыт.

Но Роджер Смитбек, старший репортер «Геральд», ни в коем случае не собирался присоединяться к жалкой толпе репортеров, потеющих за ограждением и умоляющих дать им хоть какие-то крохи. Он собирался попасть на остров Каптива любой ценой, и по логике проще всего это было сделать на катере. Не отпуская баранку, Роджер потыкал пальцем в свой смартфон, сделал несколько звонков, и вскоре план у него был готов. Он не поедет на Санибел. По ближайшему мосту он доедет до Пайн-Айленда, доберется до Сент-Джеймс-Сити в его южной оконечности, а там наймет катер и на нем пересечет пролив Пайн-Айленд до яхт-клуба на Каптиве. В яхт-клубе есть подменная машина для яхтсменов, которая доставит его в любую точку острова. Ему нужно будет лишь вести себя как какой-нибудь ублюдок-яхтсмен с бездонным кошельком и раздавать двадцатки в виде чаевых.

Затем Смитбек отправил эсэмэску Краски, своему редактору, с сообщением, что берет освещение этой истории на себя, чтобы Краски не отдал ее кому-нибудь другому. Попросил довести до сведения всех заинтересованных, что это его, Роджера Смитбека, материал. Обрубки ног, прибитые к берегу, — у него аж мурашки бежали по коже от жуткой притягательности этого.

Через три с половиной часа после выезда из Майами, идеально воплотив в жизнь свой план, Смитбек помахал ручкой любезному джентльмену из яхт-клуба, который отвез его на южную оконечность острова Каптива. Каптива представляла собой узкий остров, престижный, с единственной дорогой посередине, от которой отходили ответвления к прибрежным домам стоимостью в миллионы долларов. Оглядев издалека место преступления, Смитбек решил, что наилучший способ подобраться к нему поближе — это пройти через чей-нибудь двор на берег со стороны залива. Доступ с общественной парковки наверняка будет перекрыт, там все кишит полицейскими.

Смитбек выбрал пустующий, судя по виду, дом, проскользнул по подъездной дорожке, обогнул здание, пересек задний двор и обнаружил тропинку, идущую сквозь заросли морского винограда и хопбуша к широкой береговой полосе. В кустарнике он задержался, чтобы снять туфли и носки, засунул их в репортерский портфель и закатал брючины, чтобы выглядеть как местный пляжник.

Там, где тропинка выходила к берегу, она была перекрыта трепещущей на ветру желтой полицейской лентой. Смитбек посмотрел направо и налево: повсюду была натянута желтая лента, да и служивых нагнали немерено. Вдоль берега курсировали взад-вперед несколько судов береговой охраны, члены экипажей забрасывали сети в море и вылавливали обрубки ног. Берег патрулировался полицейскими — пешими и на специальных пляжных багги. Похоже, сюда свезли копов из разных отделений — из Форт-Майерса и Санибела уж точно, — здесь же находились военные вспомогательной службы береговой охраны в синих комбинезонах. Два военных вертолета кружили в воздухе, но вертолетов прессы не было. Хорошо.

За лентой, отгораживающей берег от людей, Смитбек увидел множество зевак, наблюдающих за происходящим, возбужденно переговаривающихся, делающих фотографии и селфи. Но, осмотрев эту толпу в бинокль, он не заметил ни одного явного журналиста. Все эти шуты гороховые наверняка загнаны, как овцы, к мосту Блайнд-пасс. До острова добрался он один… по крайней мере, Смитбек на это надеялся.

На дальнем конце берега, близ бухточки, он увидел что-то похожее на временный командный пункт. Экран из белого пластика скрывал от глаз это место. Сердце операции находилось там, и туда ему необходимо было попасть.

Смитбек быстро проложил себе путь на юг между зеваками. Они ему еще понадобятся, чтобы взять несколько интервью — чем истеричнее, тем лучше. Но это может подождать. Через десять минут он добрался до места, наиболее близкого к командному пункту, — туда, где начиналось ограждение из белого пластика. С помощью бинокля он смог составить общее представление о том, что здесь происходит. Сюда приносили десятки светло-зеленых кроссовок, их описывали, прикрепляли к ним бирки, размещали в холодильных контейнерах для хранения вещдоков, а контейнеры, в свою очередь, загружали в багажное отделение машины «скорой помощи». Из всех кроссовок, похоже, торчал обрубок ноги. Сердце Смитбека забилось чаще, к горлу подступила тошнота.

Он не мог расслышать, о чем говорится в плотной толпе начальства. Нужно было подобраться поближе. Смитбек огляделся и увидел, что одна из секций ограждения скрыта от глаз припаркованными на берегу патрульными машинами. Если он попытается проникнуть внутрь в этом месте, то его, возможно, не заметят, а там он смешается с техниками, детективами и другими людьми в цивильной одежде. Почти у всех на шее висели беджи на шнурках. Его журналистское удостоверение тоже было на шнурке. Смитбек вытащил бедж из портфеля, вынул карточку «Пресса» и засунул туда сертификат Профессиональной ассоциации инструкторов по дайвингу. На расстоянии сертификат выглядел вполне официально, а даже если бы кто и проверил, то мог бы подумать, что он какой-то авторитетный ныряльщик.

Смитбек раскатал брючины, надел носки и туфли, стряхнул с себя песок, пригладил волосы и повесил шнурок на шею. Репортерский портфель придаст ему вид человека, присутствующего здесь на законных основаниях.

Солнце низко висело над заливом, и припаркованные машины отбрасывали длинные тени. Смитбек не спеша прошел вдоль ограждения к тому месту, вид на которое перекрывался патрульными машинами, проворно достал карманный ножик, прорезал в ограждении откидной клапан, нырнул в него и быстро пошел туда, где стояли машины, стараясь не попадаться никому на глаза. Пока все шло хорошо. Напустив на себя деловой вид, он прошел за машинами и решительным шагом направился к командной палатке.

Никто его не остановил. И здесь ему здорово повезло: на столе, где лежали различные вспомогательные инструменты для сбора улик, стояла коробка с перчатками. Быстро натянув перчатки, Смитбек схватил маску и сетку для волос и тоже надел их.

Сердце его забилось еще быстрее, когда он понял, что добился-таки своего. Вытащив сотовый телефон, он сделал вид, что проверяет его, а на самом деле сделал десятки фотографий места происшествия: коробки с кроссовками, приход и уход полицейских и технического персонала, оборудованный на скорую руку командный центр — в общем, снял все.

Смитбек подошел туда, где обрубки ног укладывались в холодильные контейнеры. Снова притворившись, что проверяет телефон, он сделал еще несколько фотографий. Даже снял короткое видео. Бог свидетель, Краски это понравится — он всегда стонет, что на сайте нет ни одного видео.

Он услышал крик и повернулся. Его схватили сильные руки, и телефон был отнят у него разъяренным офицером береговой охраны, к которому тут же присоединился другой. Они были похожи, как близнецы, только один рыжеволосый, а другой черноволосый.

— Ты что тут делаешь, черт побери? — закричал рыжеволосый.

— Это журналист. Снимает тут, — сказал черноволосый, срывая со Смитбека маску и сетку для волос.

— Верните мне телефон! — потребовал Смитбек, стараясь говорить властным тоном, но голос его дрогнул.

Чем он себя выдал?

Рыжеволосый ухватил его за шнурок:

— Это что еще за дерьмо? Удостоверение дайвера? — Он фыркнул. — Я сейчас удалю твои фотографии.

— Пожалуйста, не делайте этого! Общество имеет право знать!

— Ты бы, приятель, лучше порадовался, что мы тебя не арестовываем. У нас и без тебя хватает говна.

Смитбек почувствовал, что эти двое подталкивают его вперед, ухватив с обеих сторон:

— Пошли, придурок. Тебе здесь нечего делать.

Неожиданно они остановились, и Смитбек услышал медовый голос:

— Боже милостивый, неужели это мой старый знакомый Роджер Смитбек?

Смитбек повернулся и оказался лицом к лицу не с кем иным, как с агентом Пендергастом. На мгновение он лишился дара речи.

Моряки береговой охраны, словно почувствовав неуверенность, ослабили хватку.

— Держите его крепче, джентльмены, — сказал Пендергаст, показав свой жетон. — Он скользкий. У меня с ним были дела.

— Мы застали его за фотографированием. Он даже обрубки снимал.

— Позор, — сказал Пендергаст, протягивая руку за телефоном. — Я их удалю, если позволите.

— Конечно.

Пендергаст взял телефон и начал с веселым видом просматривать фотографии.

— Мистер Смитбек, я вижу, вы воистину многогранный человек. Такое мастерское использование глубины резкости. Жаль, что вы не можете их сохранить.

— Агент Пендергаст, — взмолился Смитбек, — не делайте этого. Ради прошлого.

— Я не знаю, о каком именно прошлом вы говорите. В любом случае вы незаконно пробрались на место преступления и должны быть выпровождены. А эти фотографии — уничтожены.

— Я всего лишь выполняю свою работу.

— А мы — свою.

Смитбек продолжал упрашивать Пендергаста, глядя, как тот удаляет снимки. Двое береговых охранников одобрительно наблюдали за этим.

— Я думал, мы друзья! — взвыл Смитбек. — Не делайте этого!

— Уже сделано, — сказал Пендергаст, помахав телефоном. — Вы получите телефон, как только окажетесь в безопасности за ограждением.

«Сукин сын», — подумал Смитбек. Но может, он получит хотя бы заявление, если уж ничего другого?

— Агент Пендергаст, по крайней мере, скажите мне, что тут происходит. У полиции есть какие-нибудь версии?

Пендергаст развернулся и махнул бойцам береговой охраны:

— Пожалуйста, выведите его за периметр.

— Подождите! Всего один вопрос!

Двое моряков взяли его за руки и повели прочь. Пендергаст следовал за ними.

Смитбек сделал еще одну попытку:

— Хоть какие-нибудь идеи? Догадки? Одно маленькое заявление — больше мне не нужно!

Пендергаст не ответил.

— Сколько обрубков? Ради всего святого, Пендергаст, назовите мне число!

Молчание.

Они дошли до желтой ленты, и Пендергаст поднял ее, выпуская Смитбека. Тот повернулся, и Пендергаст протянул ему телефон.

— Если попадешься здесь еще раз, — сказал рыжеволосый, тыча пальцем в грудь Смитбека, — мы тебя арестуем. Понял?

Все трое развернулись и пошли прочь. Смитбек смотрел им вслед, обливаясь потом и бранясь себе под нос. Затем он проверил свой телефон, мрачно пролистал галерею. Фотографии и в самом деле исчезли. Хотя постойте: в его блокноте появилось только что напечатанное сообщение. Оно было коротким: «Проверьте корзину. В последний раз».

И действительно, в корзине лежала небольшая, но чрезвычайно хорошо подобранная коллекция его фотографий.