Злая река

Линкольн Чайлд, 2020

На одном из курортных островков у побережья Флориды по пляжу бродят туристы в поисках красивых раковин. Но на этот раз море выносит на берег нечто ужасное: более сотни обрубков человеческих ног в одинаковых кроссовках. К расследованию спешно подключают специального агента ФБР Алоизия Пендергаста, и перед ним вырастает самая сложная и необъяснимая проблема в его карьере. Кто мог совершить такое жуткое и масштабное преступление? Где это произошло? Заключение патологоанатома только добавляет вопросов. Вскоре Пендергаст понимает, что кто-то из оперативной группы сливает информацию. Какие-то могущественные силы противодействуют ему, не давая добраться до истины… Впервые на русском!

3

Поднявшись в воздух в Майами, вертолет ФБР полетел над бирюзовыми водами залива Бискейн в южном направлении, потом, добравшись до длинной зеленой полосы национального парка в конце верхней части Флорида-Кис, свернул на запад. Ответственный заместитель директора Уолтер Пикетт, пристегнутый к креслу второго пилота вертолета «Белл-429», отслеживал маршрут по карте, положенной на тонкий портфель, который, в свою очередь, лежал у него на коленях. Стрелки часов приближались к двум часам дня, и яркое солнце, отражаясь от спокойных вод внизу, слепило глаза, невзирая на солнцезащитные очки и тонированные стекла кабины. Морские растения и коралловые рифы уступили место тонкой цепочке тропических островов, связанных между собой единственной четырехполосной дорогой, словно бусины, нанизанные на нитку. Появились ухоженные боковые дороги, потом, совершенно неожиданно, особняки и яхты. Их, в свою очередь, сменило нечто похожее на живописную рыбацкую деревню, затем потянулись ряды одинаковых кондоминиумов, потом снова океан. А дальше — еще один остров, еще одна узкая полоска хайвея, окруженная водой, еще один остров. Плантейшн-Ки, догадался ответственный заместитель директора: скорость вертолета и низкая высота затрудняли сверку маршрута с картой.

Теперь вертолет резко ушел на восток, направляясь в сторону от цепочки островков в открытые воды. Они летели так долго — минут десять, а может, и больше, — что Пикетт даже подумал, не ошибся ли пилот. Впереди была только голубизна, тянущаяся до самого морского горизонта.

Но нет, это оказалось не совсем так. Щурясь за солнцезащитными очками, Пикетт смог различить крохотную зеленую точку, чуть ли не с кокетством появлявшуюся и исчезавшую за самыми дальними волнами. Он приглядывался еще некоторое время, потом протянул руку в пассажирский отсек и достал оттуда тяжелый морской бинокль. В бинокле точка превратилась в отдельный оазис зелени, крохотную экосистему посреди океана.

Он опустил бинокль:

— Это оно?

Пилот кивнул.

Пикетт перевел взгляд на карту:

— Здесь ничего такого нет.

Пилот кивнул еще раз, с ухмылкой:

— Я все думаю, сколько может стоить этот маленький клочок земли.

Пикетт еще раз взглянул на остров, пока вертолет пролетал над коралловым рифом. Островок быстро приближался, спокойные воды по мере уменьшения глубины приобретали бледно-изумрудный цвет. То, что казалось буйством джунглей, превратилось в пальмовые деревья, аккуратно стоящие в ряд, словно строй гренадеров. Между деревьями мелькали строения, белые на зеленом фоне: стратегически расположенные вышки охраны, незаметные, но вооруженные пулеметами. А теперь появился искусно скрытый за зеленой растительностью длинный невысокий эллинг, внутри которого можно было различить два катера рядом с длинным пирсом, протянувшимся в бирюзу.

Вертолет сбросил скорость, сделал круг над эллингом. С другой стороны пирса над водой были построены две вертолетные площадки. Они сверкали, словно их почти не использовали.

Пилот описывал круги, спускаясь, и наконец аккуратно сел на одну из площадок. Пикетт схватил свой портфель, открыл дверь и вышел под ослепительное солнце. В этот момент из тени деревьев появились два человека и пошли по мосткам в его сторону. Кожа цвета корицы, черные береты, оливковые рубашки навыпуск и такого же цвета аккуратно выглаженные шорты — ни дать ни взять Британская Индия с налетом карибского.

Они улыбнулись, обменялись рукопожатиями с Пикеттом и повели его назад по мосткам, потом по красивым извилистым дорожкам из толченого ракушечника, с мраморными скамьями среди пышной растительности, усыпанной яркими тропическими цветами. Они поднялись по мраморным ступеням, спустились на другую тропинку, снова поднялись. Несмотря на солнце, под пальмами было прохладно, легкий ветерок колыхал насыщенный цветочными ароматами воздух. Тут и там между деревьями Пикетт видел здания из алебастрового мрамора, из которого были построены и все остальные сооружения на острове. Время от времени дорожку пересекали павлины, с невысоких деревьев на них глазели огромные попугаи. Остров казался малонаселенным — всего несколько мужчин и женщин, которых Пикетт заметил вдали в просветах между деревьями или за длинными зелеными травяными участками; одеты они были так же, как и люди, сопровождавшие его.

Наконец, когда они поднялись по очередной лестнице, более величественной и протяженной, чем прежние, и обогнули скульптуру Посейдона, два проводника остановились перед тенистым проходом. Они дали понять, что дальше гость должен идти один. Он поблагодарил их, помедлил мгновение и двинулся к арке.

Пикетт оказался в крытой колоннаде с коринфскими колоннами, изготовленными все из того же белоснежного мрамора. Он двинулся вперед по дорожке, исполосованной солнечными лучами, слыша доносящийся издали гул голосов, неразборчивых за щебетом птиц. В конце колоннада открывалась в перистиль, окруженный горшечными растениями. В середине два искусно расположенных фонтана в форме херувимчиков проказливо поливали друг друга струями воды.

В задней части перистиля под решеткой, увитой плющом, стояло несколько стульев, и именно там Пикетт обнаружил наконец специального агента Алоизия Пендергаста, в белом костюме из чистого льна, похожем на тот, который Пикетт видел на нем примерно за две недели до этого в баре на крыше отеля в Майами-Бич. Пендергаст сидел нога на ногу, демонстрируя прекрасной выделки туфли из мягкой кожи.

По обе стороны решетки стояли два человека в такой же, как и у всех, форме. Но тут присутствовало еще одно лицо. К удивлению Пикетта, ближайшее к Пендергасту место занимала молодая женщина лет двадцати с небольшим. Подойдя ближе, Пикетт увидел, что она поразительно красива, с этими ее фиалковыми глазами и темными волосами, коротко и стильно подстриженными. Она была одета в светлое органди и держала в руке книгу — французскую, судя по названию на обложке: «À rebours»^[4]. Женщина оглядела Пикетта с холодной бесстрастностью, от которой ему стало почему-то не по себе. Вероятно, это была Констанс Грин, подопечная Пендергаста. Пикетт слышал кое-что о ней, пытался узнать побольше, но информация была слишком скудна даже в базах ФБР. В этой женщине чувствовалось что-то почти неземное, ускользавшее от его понимания. Может быть, дело было в ее глазах. Казалось, эти глаза, такие холодные и уверенные, видели все в этой жизни, а потому ничто не могло их смутить.

Девушка откашлялась, чтобы заговорить, и Пикетт, осознав, что уставился на нее, отвел взгляд.

— Смотрите, принц, вот он! — произнесла она удивительно низким, бархатным контральто.

— Святители небесные, спасите! — прошептал Пендергаст.

— Прошу прощения? — сказал Пикетт мгновение спустя и шагнул вперед.

— Вы должны извинить маленькие шутки Констанс. — Пендергаст повернулся к ней. — Боюсь, моя дорогая, ответственный заместитель директора Пикетт не разделяет твоей любви к литературным аллюзиям^[5].

Она кивнула:

— Может быть, это и к лучшему.

Пендергаст показал Пикетту на пустой стул:

— Прошу вас, садитесь. И позвольте вас познакомить: ответственный заместитель директора ФБР Пикетт — моя подопечная, Констанс Грин.

Пикетт пожал ей руку и сел, поставив портфель. В наступившей тишине он оглядел двор и колоннаду с величественными пальмами вдоль нее. Вдали, за линией зелени, виднелся светлый нефрит океана. Место было прекрасное: невероятно уединенное, невероятно тихое и, несомненно, невероятно дорогое.

Пикетт не любил избыточной роскоши. Но это место тем не менее привлекало его на инстинктивном уровне. Оно казалось элегантным и изысканным, как дуга радуги над водопадом. Да, он бы вполне мог привыкнуть к нему.

— Не хотите выпить? — Пендергаст поднял свой бокал с непрозрачной жидкостью алого цвета.

— Что это? — спросил Пикетт.

— Понятия не имею. Наши хозяева говорят мне, что это какое-то местное варево, полезное для пищеварения.

— Не советую, — предупредила Пикетта Констанс. — Я выпила глоток этого «местного варева» — у него вкус соленого формалина. — Она сделала движение рукой в сторону Пендергаста. — Он пьет это с момента нашего появления здесь. Вы видите — его голова уже начинает усыхать.

Пендергаст в ответ сделал большой глоток:

— Констанс, не вынуждай меня отправлять тебя в твою комнату без ужина.

— Позвольте узнать, а что пьете вы? — спросил ее Пикетт.

— «Лилле Бланк» с долькой местного лайма.

Пикетт и из-за такой малости не хотел рисковать.

Пендергаст подозвал одного из людей в униформе, и тот предложил Пикетту сделать заказ.

— «Дайкири», — сказал ответственный заместитель директора.

Человек едва заметно кивнул и удалился, почти мгновенно вернувшись с бокалом.

— Попробуйте сами отыскать этот остров на карте, — сказал Пикетт. — Что-то в нем наводит меня на мысли об Атлантиде.

— И, как и в случае с Атлантидой, — ответил Пендергаст своим медовым тягучим голосом, — природа, несомненно, позаботится о том, чтобы он вскоре оказался под водой. Теперь же, похоже, идеальное время насладиться им.

— Я не предполагал, что так скоро вернусь во Флориду, — сказал Пикетт. — Но меня вызвали вчера днем отвечать перед большим жюри. По делу Брокенхартса.

Пендергаст кивнул:

— Меня тоже вызывали. Я давал показания в начале недели.

Пикетт уже знал, что Пендергаст давал показания перед большим жюри и что он все еще находится во Флориде, но неизвестно, где именно. На выяснение этого у него ушло столько времени и сил, что лучше и не вспоминать.

— Очень мило с вашей стороны заглянуть к нам, пока мы на отдыхе, — сказал Пендергаст. — Я полагаю, теперь вы собираетесь в Нью-Йорк?

Черт побери, этот парень когда-нибудь прекратит издеваться над ним? Пендергаст прекрасно знал, что Пикетт прилетел к нему не со светским визитом. Эта ерунда случилась в самое неудобное для Пикетта время: он надеялся вот-вот получить повышение и перевод в Вашингтон на одну из командных должностей.

— Вообще-то, я пока не собираюсь в Нью-Йорк. Держу путь на остров Каптива.

Пендергаст глотнул из своего бокала и проговорил:

— Вот как.

Пикетт коротко кивнул:

— Пока мы с вами говорим, там происходит нечто совершенно уникальное. Сегодня утром на берег выбросило большое количество ног, вернее, обрубков человеческих ног, причем все они в зеленой обуви.

Пендергаст вскинул брови:

— Сколько всего?

— Их продолжает приносить прилив. Согласно последнему докладу уже под пятьдесят.

Пендергаст и Констанс Грин ничего не сказали. Пикетт чувствовал себя неловко, делясь конфиденциальной информацией с Пендергастом в присутствии миз Грин. Но он слышал, что она была не только подопечной Пендергаста, но и его секретарем и расследователем. Кроме того, он понимал, что, если он попросит ее удалиться, это, мягко говоря, никак не поспособствует его миссии.

— Никто не знает, откуда взялись эти обрубки, почему в таком количестве, кому принадлежат или хоть что-нибудь, — продолжал он, доставая из портфеля папку с фотографиями и протягивая ее Пендергасту. — Вот почему этим делом занимается ФБР вместе с береговой охраной и местными властями. Мы формируем оперативную группу.

— Какие-нибудь общие признаки обнаружены? — спросил Пендергаст, просматривая фотографии. — Возраст, пол, расовая принадлежность?

— Пока об этом рано говорить. Правоохранительные ресурсы продолжают подтягиваться, и останки переводят в офис коронера в Форт-Майерсе. Обеспечить сохранность места преступления тоже непросто. Нам нужно подождать от двенадцати до двадцати четырех часов, тогда у нас появится больше информации.

Констанс Грин подалась вперед на своем стуле:

— Вы назвали это местом преступления. Откуда такая уверенность?

Пикетт начал отвечать, но сразу же замолчал. Вопрос был или очень проницательный, или очень глупый. Чем еще это может быть, если не ужасным массовым убийством?

— У обрубков ног все признаки того, что их отделяли крайне травматическим способом: разорванная плоть, сломанные или перерубленные кости. Не могу себе представить какие-либо происшествия или другие обстоятельства, которые способны вызвать такие травмы.

— На берег вынесло только обрубки ног? Никаких других частей тела?

— Никаких. Остальные части еще предстоит обнаружить.

— Вы говорите об останках. Откуда вы знаете, что люди, которым прежде принадлежали эти ноги, мертвы?

— Я… — Пикетт на мгновение замолчал. — Мы не знаем. Как я уже сказал, дело это кажется уникальным.

Раздраженный этими зондирующими вопросами, он тем не менее не забыл особо подчеркнуть слово «уникальным».

— Могу себе представить. Спасибо, мистер Пикетт.

Констанс откинулась на спинку стула, как адвокат, закончивший перекрестный допрос. Пендергаст протянул ей папку с фотографиями. Пикетт внутренне поморщился, но ничего не ответил.

— Очаровательно, — сказал Пендергаст. — Но я полагаю, вы проделали весь этот путь не для того, чтобы обменяться шутками о странном деле.

— Не для того. — Пикетт постепенно привыкал к окружающей обстановке и снова начинал чувствовать твердую почву под ногами. — Вообще-то говоря, это не так уж далеко отсюда. Как я вам сказал, я направляюсь на Каптиву. И хотел бы, чтобы вы слетали со мной.

— Понятно, — откликнулся Пендергаст после паузы. — А позвольте спросить зачем?

— По всем признакам это чрезвычайно необычное и трудное дело. Я думаю, ваш опыт будет… полезным.

— Я благодарен вам за то, что вы верите в мой опыт. Но как вы видите, мы в отпуске.

Пикетт между тем отметил, что Констанс просматривает фотографии с нескрываемым интересом.

— Мне казалось, что именно вы из всех агентов в моем подчинении сочтете эту проблему интересной, — сказал он.

— При обычных обстоятельствах — наверное. Но мы с Констанс еще не завершили наши каникулы.

Пикетт глубоко вздохнул:

— И тем не менее я бы хотел, чтобы вы взглянули на место преступления.

Он знал, что может просто отдать Пендергасту приказ возглавить расследование, но такая тактика наверняка вызвала бы ответный огонь.

Пендергаст осушил свой бокал.

— Сэр, — сказал он, — полагаю, вы не станете возражать, если я буду говорить откровенно?

Пикетт махнул рукой в знак согласия.

— Вы уже приказали мне покинуть Нью-Йорк и приехать во Флориду для расследования одного дела. А теперь просите «взглянуть на место преступления» по другому делу. Откровенно говоря, я не люблю по чьей-то прихоти браться за расследования в дальних краях. Я бы предпочел вернуться в свой региональный офис, то есть в Нью-Йорк-Сити. К тому же, судя по вашему описанию, проблема, скорее всего, лежит за пределами моей компетенции. На действия серийного убийцы это не похоже. Обстоятельства могут быть интересными, но я не вижу никаких отклонений в психологическом плане. С моей стороны было бы не по-джентльменски оставить здесь Констанс без сопровождения.

— Не беспокойся, Алоизий, — сказала Констанс, возвращая фотографии. — Вряд ли в этом месте можно оказаться без сопровождения. И потом, у меня для компании есть Гюисманс. — Она кивнула на лежащую рядом с ней книгу.

Пикетт обдумал ситуацию. Он мог бы назначить на расследование Гиббонса, или Фаулера, или Сингха. Но он подспудно чувствовал необыкновенную странность и своеобразие этого дела и понимал, что Пендергаст будет намного превосходить других агентов. Дело Брокенхартса уже продемонстрировало это. Может, просто приказать Пендергасту сопровождать его? Фактически этот издевательский отказ Пендергаста был на грани нарушения субординации. Обычная нетерпеливость Пикетта снова начала брать свое. Он прилетел сюда, изменив маршрут. Он потакал Пендергасту, совал ему под нос лакомые кусочки. К тому же он хотел вернуться в Нью-Йорк, а время уходило. Пикетт встал.

— Послушайте, Пендергаст, — сказал он. — Летим со мной. Меня ждет вертолет. Осмотрим место. Да вы только посмóтрите, черт побери. А детали мы обсудим уже потом. За крабами.

Пендергаст, лениво рассматривавший свой пустой бокал, поднял глаза:

— За крабами?

Примечания

4

Наоборот (фр.).

5

Констанс и Пендергаст разыгрывают сцену из первого акта трагедии Шекспира «Гамлет», когда принцу является призрак отца.