Шепот

Линетт Нони, 2018

Джейн Доу верит. Верит, что она – аномалия, единственная в своем роде. Это очень дорого ей обошлось: «Ленгард», секретное правительственное учреждение, третий год держит ее взаперти ради своей таинственной программы. Строгий режим, круглосуточное наблюдение, изнурительные тренировки, десятки болезненных экспериментов. И все это время Джейн Доу молчит, боясь выдать свое настоящее имя или проговориться о своей способности. Но однажды ей открывается вся правда о программе «Ленгарда»: именно аномальность Джейн Доу лежит в основе чудовищного заговора. И одно ее неверное слово, даже сказанное шепотом, может привести к катастрофе. Джейн Доу придется выбрать, кому доверять, и отчаянно надеяться, что этот выбор не станет последним в ее жизни.

Глава 7

Мне уже очень давно не было так хорошо ни на воле, ни тем более в «Ленгарде».

Ками не оставляет меня ни на секунду. Может, это Вард ее попросил, а может, ей больше заняться нечем, но в любом случае я совсем не против ее компании. Она очень разговорчивая и активная. Вокруг нее пульсирует невидимая энергия, которая не только не утомляет, но и наполняет новыми силами. Я уже много лет так часто не улыбалась. И, в отличие от Варда или Энцо, ее не удивляет моя улыбка.

Я не знаю, который час, но, видимо, день почти подошел к концу. Мы с Ками поздно пообедали, и она снова попросила меня помочь на кухне, пусть в этот раз мы готовили всего лишь сэндвичи. Они показались мне просто идеальными, потому что я совсем от них отвыкла. Мне снова и снова напоминают о том, какими чудесными могут быть привычные вещи. После обеда мы расположились на диване в комнате Варда и не сползали с него ни на минуту, в основном потому, что Ками притащила целую кучу фильмов, и мы смотрели их один за другим на большой плазме несколько часов кряду. Я давно не смотрела кино, так что наслаждалась каждой секундой захватывающего действа. Особенно если учесть, что Ками приготовила целое ведро масляного попкорна, — уверена, из-за него Энцо заставит меня попыхтеть на тренировках.

Мы досматриваем уже третий фильм, по экрану бегут титры, и тут дверь в комнату открывается. С Ками я совершенно расслабилась — лежу, поджав под себя ноги и положив голову на подушку у подлокотника. Но когда в комнату входит Вард с большим бумажным пакетом в руках, я машинально подскакиваю и сажусь прямо.

— Привет, Лэндо! — говорит Ками. Ее голова покоится у меня на коленях. И она упрямо не желает вставать, даже когда я многозначительно приподнимаю ногу.

Вард неподвижно стоит в дверном проеме и глядит на нас с подозрением. И я его не виню. Он ведь раньше не видел меня в такой непринужденной обстановке.

Вард откашливается:

— Тетушка Эстер приглашает нас на ужин. — Его взгляд снова перебегает на меня. — Она хочет убедиться, что ты в порядке, Динь.

Он подходит ближе и вручает мне пакет.

— Это тебе.

Ками наконец поднимается, садится и, как только я открыла пакет, моментально засовывает туда нос.

— О-о-о, весьма миленько! — одобряюще говорит она, достает из пакета какую-то одежду и прикладывает ее к моему оцепеневшему телу. — Хороший выбор, Лэндон. Это ее цвет. Но где ты его достал? Если ты сегодня выбирался наверх, то мог бы и нас с собой взять, особенно на шоппинг!

Вард пропускает ее слова мимо ушей.

— Эстер ждет нас к десяти, так что начинайте собираться. С Энцо встретимся на месте.

Кажется, последняя фраза — это предупреждение. Только вот я уже и так в панике, в основном из-за платья. Мне даже не нужно надевать его: и без того ясно, что я уже много лет не носила ничего красивее.

Я закрываюсь в ванной, натягиваю платье, смотрю в зеркало… и вижу в нем совершенно незнакомого человека.

— Джейн, ты готова? — Ками сначала легонько стучит в дверь, а затем заглядывает внутрь и присвистывает: — Ты только посмотри на себя!

Смотрю. И не могу оторвать от себя взгляда. Мне невероятно идет это легкое платье, и как бы я ни всматривалась в свое отражение, я совсем не вижу их. Не понимаю, огорчает ли это меня или наоборот.

— Так, давай-ка сделаем тебе прическу.

Замираю и наблюдаю за тем, как Ками собирает мои растрепанные локоны в небрежный пучок.

— Отлично!

Она улыбается мне в зеркало, а затем хватает меня за руку и тянет обратно в комнату.

— Нам пора!

По пути в гостиную Варда я разглядываю свои ноги и раздумываю над тем, стоит ли мне снять шерстяные носки. Затем Ками стискивает мою руку, я поднимаю на нее вопросительный взгляд и замечаю выражение лица Варда. Мои щеки снова вспыхивают. Как бы мне хотелось, чтобы они перестали так пялиться! Это ведь не я решила надеть такое красивое платье. Я просто ненавижу свою форму-наволочку, но с радостью проносила бы ее еще тысячу лет, лишь бы не чувствовать себя так неуютно.

— Разве нам не пора? — нарушает затянувшуюся паузу Ками. Спасибо ей за это.

Вард качает головой, словно пытается вытряхнуть из нее все лишнее.

— Да. Действительно пора.

Он без лишних слов устремляется к выходу, и Ками с ухмылочкой следует за ним. У двери она оборачивается и протягивает мне пару шлепанцев, чтобы я надела их вместо носков. Они мне как раз.

— Мне показалось, что у нас с тобой один размер, — говорит Ками, кивая на мои ноги. — Я бы подарила их тебе, но, согласно нашим дурацким правилам, тебе нельзя носить обувь, пока тебя не впишут в программу. Понимаешь, да?

То, что она упоминает эту загадочную «программу», разжигает мой интерес даже больше, чем местные правила по ношению обуви. Вот бы узнать у нее какие-нибудь подробности… Но тут Вард зовет нас с дальнего конца коридора, и возможность ускользает.

— Вы идете или нет?

— А он сегодня какой-то… напряженный, — тихонько хихикает Ками и ведет меня за собой. — И мне это нравится. С тобой не соскучишься, Джейн.

Не уверена, что мне когда-либо говорили подобное. Даже тогда, когда я старалась нравиться людям. Я пытаюсь сориентироваться на ходу, но на самом деле понятия не имею, в какой части этого учреждения мы находимся. Двери слева и справа все одинаковые, а бесконечные белоснежные стены, тянущиеся во все стороны, тоже ни капли не проясняют ситуацию.

Я озадаченно хмурюсь, когда мы останавливаемся у одной из дверей, потому что это место отчего-то кажется мне знакомым. Но вспомнить, с чем это связано, я не успеваю, потому что Вард поднимает руку и стучит, а затем открывает дверь и приглашает нас внутрь. Ками все еще держит меня за руку, так что, когда она входит вслед за братом, я следую за ней.

И замираю на пороге.

— Мам! Они пришли!

Ками выпускает мою руку и кидается обнимать двух златовласых мальчишек, которые выбегают ей навстречу.

Она стискивает их так крепко, что дети с хохотом умоляют ее отпустить их.

Воздух прорезает высокий, радостный визг, а за ним следует:

— Лэнди, Лэнди! Мамочка, Лэнди пришел!

Я во все глаза наблюдаю за тем, как Вард опускается на колени, и в этот же миг в его объятия влетает маленькое кудрявое облачко.

— Милашка Эбигейл, ты, как всегда, великолепна!

Он берет девочку на руки, и та обвивает его ножками. Вард подбрасывает малышку, и она восторженно пищит:

— Еще, еще!

— Все что угодно для моей любимицы! — говорит он, сияя почти такой же яркой улыбкой, что и она.

У меня невольно отвисает челюсть. Он — мой тестировщик. Мой тестировщик. Тестировщик. А я все равно не могу отвести от них взгляда. А потом…

— Эй! Я тебя знаю!

Я оборачиваюсь к мальчику, который это сказал. Он немного старше тех двоих.

— Итан, это Джейн, — говорит Ками, сжимая его плечо. — Джейн, познакомься, это Итан и Айзек.

Старший, Итан, окидывает меня серьезным взглядом, Айзек расплывается в улыбке и легонько взмахивает ручкой.

— Я — Эбби! — выкрикивает девочка, сидящая у Варда на руках, а потом сползает на пол и бежит ко мне.

У меня не остается другого выхода, кроме как подхватить ее на руки. Я машинально прижимаю ее к себе, и она безо всяких колебаний обнимает меня за шею.

— У нас с тобой одинаковые волосы! Смотри! — Она вытягивает длинную прядь из моего пушистого пучка и прикладывает к своей голове. — Мы близняшки!

Я не могу сдержать улыбку. Она просто очаровашка. Ну и конечно, именно в этот момент в комнату входит Энцо в компании светловолосой женщины, с которой я уже сталкивалась раньше. В тот раз меня сопровождали охранники, но сейчас она смотрит на меня без капли страха, пусть и с некоторой опаской.

— Черт подери, и опять она улыбается! — усмехается Энцо и скрещивает руки на груди. — Кто ты, на хрен, такая и что ты сделала с Джей Ди?

Трудно, точнее, просто невозможно перестать улыбаться. Как сдержаться, когда малышка Эбби сплетает наши волосы вместе? Получается один огромный клубок из волос, но ее это не останавливает.

— Энцо! Выбирай выражения, — одергивает его блондинка.

И тут я понимаю, что это, должно быть, и есть Эстер. Энцо подмигивает мне.

— Прости, Эс. Виноват.

— Нам нельзя говорить слова на «х», — сообщает мне Эбби, перебирая маленькими пальчиками мои волосы. — И на «ч».

— На прошлой неделе Итан сказал папе слово на «ч», и его посадили в угол на целых десять минут! — говорит Айзек, робко подступая ко мне.

Он осторожно дергает меня за подол платья, и я опускаюсь на корточки, умудряясь сохранить баланс даже с крошкой Эбби на руках. Малыш наклоняется ко мне так, словно хочет поведать какой-то большой секрет, и шепчет:

— Ты очень красивая.

Три слова, и этот малыш совершил невозможное — заставил меня рассмеяться. Не знаю, кого это шокировало больше, — меня саму или окружающих. Одно дело — улыбка, но смех… это неслыханно! По многим причинам.

Энцо таращится на меня во все глаза. Вард тоже смотрит в мою сторону, склонив голову набок, а на щеке у него вновь появилась ямочка. Ками, кажется, готова разреветься от радости. Эстер все еще выглядит слегка встревоженной, но смотрит на меня намного теплее. Единственные люди в этой комнате, которые не осознают всю значимость случившегося, — это трое малышей. Их интересует лишь один вопрос: когда будут готовы вкусняшки?

Эстер кашляет и велит детям бежать мыть руки. Я отпускаю Эбби, и она убегает вслед за братьями.

— Меня зовут Эстер, я — тетя Лэндона и Ками, — наконец говорит хозяйка и протягивает мне руку.

Я колеблюсь всего секунду, а затем пожимаю ее.

— Сегодня ты выглядишь намного лучше. Похоже, тебе давно нужен был выходной. — Она поворачивается к Варду: — У вас все хорошо?

Он бросает на меня взгляд. Интересно, скажет ли он о моей панической атаке? Но нет, Вард переводит взгляд на тетушку и качает головой:

— Все отлично. Только осмотри ее руки, пожалуйста.

Я уже и забыла о синяках, которые на мне оставили ремни Ваника. И не сопротивляюсь, когда Эстер мягко приподнимает мои руки и осматривает запястья с обеих сторон.

— Вчера я этого не видела. Синяки не сразу появляются. — Она мрачнеет, а затем поднимает на меня вопросительный взгляд.

Энцо произносит всего одно слово:

— Ваник.

Дымчатые глаза Эстер темнеют.

— Я поищу что-нибудь в аптечке. Мы скоро вернемся.

Я бросаю на Ками умоляющий взгляд, но та лишь ободряюще улыбается и машет мне.

— Не беспокойся, много времени это не займет, — говорит Эстер, открывая дверь в ванную комнату.

Она намного больше, чем та, что в квартире Варда. Эстер усаживает меня на край ванны, в которой валяются разноцветные игрушки, просит немного подождать и начинает рыться в шкафчике. Затем она поворачивается ко мне с каким-то тюбиком, опускается передо мной на колени и начинает осторожно смазывать лекарством мои запястья.

— Мы уже виделись. Тебя вели по коридору охранники, — говорит она. — Я сразу поняла, кто ты такая, как только увидела.

Раз она — глава медицинского департамента, то ее наверняка проинформировали о том, насколько я опасна, и уже успели внушить ей страх по отношению ко мне. Я напрягаюсь, как перед ударом.

— И я хочу, чтобы ты поняла: я бы ни за что не пустила тебя на порог своего дома, если бы думала, что ты можешь причинить нам вред.

Я вздрагиваю от изумления. Почти незаметно, но она все равно видит и одобряюще улыбается.

— Тогда у меня были причины испугаться, — продолжает она. — И даже когда Лэндон позвонил мне и попросил помочь тебе… Признаюсь честно, я хотела отказаться.

Эстер рисует пальцами успокаивающие круги у меня на запястьях, и синяки бледнеют прямо на глазах. Вот это да! Никогда еще не видела такого быстрого эффекта.

— Я стала врачом несколько лет назад. До этого жила в жуткой нужде, и рядом не было никого, кто мог бы помочь, — говорит она. — Мы с малышом Итаном едва не погибли, но нам удалось выжить. И я поклялась, что никогда не допущу, чтобы люди страдали, если в моих силах как-то им помочь.

Наши глаза встречаются.

— Так что я рада, что Лэндон позвонил мне прошлой ночью. Не только потому, что я помогла тебе. Просто… когда я наблюдала за тобой сегодня, видела, как ты общаешься с детьми…

Она делает паузу и улыбается. Ее слова текут по моим венам, как жидкий солнечный свет. Но когда они достигают сердца, тепло сменяется холодом, таким глубоким и страшным, что на меня накатывает дрожь. Я ведь не заслуживаю нежности и признания ни с ее стороны, ни стороны ее детей. Я не заслуживаю заботы Ками, Варда или Энцо. Я ведь могу причинить им боль. Им всем. Я допустила промашку там, в комнате. И это — огромное счастье, что я всего лишь рассмеялась. Но если я дам слабину, то катастрофа неминуема. Я не могу позволить еще одну оплошность, как тогда…

— Признаюсь честно, я не знаю, как мне тебя называть.

Задумчивый голос Эстер вклинивается в мои тревожные мысли.

— Всем известно, что Джейн Доу — это не твое настоящее имя. И Динь тебя называет только один человек. — Ее глаза мягко светятся, прямо как две луны в окружении звезд. — Так что нам ничего не остается, кроме как называть тебя Джейн. Пока не подберем что-нибудь получше. Будь осторожна, а то такими темпами у тебя может случиться раздвоение личности.

Она шутит, но я с ней совершенно согласна.

— Так, мы закончили. — Эстер закручивает крышку и ставит тюбик на место.

Синяки почти полностью пропали. Что же это за чудесная мазь? От Эстер не укрывается мое удивление.

— Это секретный рецепт, — говорит она. — Он идеально подходит для лечения маленьких ссадин, и поверь мне, это очень полезно, когда в доме трое маленьких детей.

Жаль, что работает мазь только на мелких ссадинах. Думаю, во всем мире не найдется лекарства, которое смогло бы исцелить всю ту боль, которую причинил мне Ваник.

— Ты любишь лазанью? — спрашивает Эстер по пути в комнату. — Я знаю, у тебя довольно скромный рацион, но, думаю, вреда от небольшой перемены не будет.

Лазанья? У меня уже слюнки текут. Раньше мне очень нравилась итальянская кухня. Когда я была маленькой, мы ели итальянскую еду каждую пятницу. Пицца, паста, чесночный хлеб, даже джелато^[3] на десерт. Обычно папа готовил, а я…

Нет.

Стоп.

Стопстопстопстоп.

— Джейн? Все хорошо?

Я так напряженно пялилась на собственные ступни, стараясь отогнать воспоминания подальше, что даже не заметила, как Эстер привела меня обратно в столовую. Вопрос Ками снова выдернул меня под софиты всеобщего внимания.

— У тебя животик болит? — Эбби хватает меня за руку, переплетая наши пальцы, и тянет за собой к столу.

Я сажусь, и она тут же взбирается ко мне на колени.

— Когда у меня болит, мама поет мне песенку. Хочешь, мы тебе тоже споем?

— Эбби, милая, давай не будем сильно доставать Динь, — говорит Вард. Он пристально наблюдает за нами и ловит каждое движение.

Эбби хмурится и становится от этого еще более миленькой.

— Динь? Кто такая Динь?

— Так он называет Джейн, — говорит ей Ками.

Малышка морщит нос:

— Глупое имя!

— В десятку, — ворчит Энцо.

Я слушаю их и чувствую, как тугой узел у меня в груди потихоньку развязывается и воспоминания волнами отступают назад. Я с благодарностью обнимаю Эбби.

— Животик прошел? (А она очень наблюдательна.) Но мы ведь не успели тебе спеть. Мы тебя достали?

— Все в порядке, малышка. Ну-ка иди сюда!

Вард неожиданно выхватывает девочку прямо у меня из рук и начинает ее щекотать. Эбби заливается хохотом. Он усаживает ее в детское кресло, стоящее на взрослом стуле. Итан и Айзек садятся по бокам, напротив Энцо и Ками. Вард опять окидывает меня долгим вопросительным взглядом, как будто хочет поинтересоваться, в порядке ли я. В ответ я слегка приподнимаю подбородок. Его взгляд теплеет — вот черт, я опять инстинктивно отзываюсь на это тепло, — и он уходит на кухню. А уже через несколько секунд они с Эстер возвращаются с потрясающей едой.

Когда первый кусочек лазаньи оказывается у меня во рту, я с трудом сдерживаю стон. Но второй раз я такой промашки себе не позволю. Вместо этого я просто торопливо поглощаю ужин, заедая его превосходно запеченными овощами.

Так много чудесных вкусов и умопомрачительных ароматов… Очередное напоминание о том, что реальный, настоящий мир не делится на палитру из скучных, серых оттенков. После всего того, что я испытала сегодня, как я смогу вернуться к прежней монотонной жизни? Я ведь была так… ну, не счастлива, положим, но мне все это нравилось.

— Как твое продвижение по программе, Ками? — спрашивает Эстер, и во мне вновь загорается любопытство.

Ками болтала о том и о сем целый день, но так и не сказала ничего по существу. А я до сих пор не имею ни малейшего понятия, чем она занимается целыми днями. О «программе» она упомянула только перед самым уходом к Эстер.

— О, ты знаешь, все очень даже ничего! — говорит Ками, взмахивая в воздухе вилкой. На долю секунды она смотрит на меня, а потом снова переводит взгляд на тетку.

— Как ваши тренировки, ребята? Вы делаете успехи? — спрашивает Эстер.

Я стараюсь не хмуриться. Ничего не понимаю. Ками тоже тренируется с Энцо? Мне нужно больше подробностей. Почему они не могут перестать так… осторожничать? Глаза Ками снова обращаются ко мне. По какой-то непостижимой причине она начинает нервничать.

— Я продвигаюсь довольно медленно. — Она явно уходит от ответа. — Но в то же время кое-какие… успехи видно.

— Ты теперь не думаешь, что Джейн…

Вард кашляет, и Эстер бросает на него озадаченный взгляд. Сжимает губы и снова опускает взгляд в тарелку.

— Надо в следующий раз больше чеснока добавить, — говорит она. — Будет острее.

Не знаю, чего мне хочется больше: опять рассмеяться или окончательно расстроиться? Или, быть может, швырнуть в Варда остатками своей лазаньи?

Вместо всего этого я втыкаю вилку в запеченную картошку и подношу ко рту, но откусить и дожевать мне не судьба. Раздается шорох, и дверь в квартиру открывается. А затем в столовую заходит человек. Очень знакомый человек. В комнате повисает тишина.

Я в шоке пялюсь на вошедшего к нам директора Фэлона. Его взгляд обегает стол и останавливается на мне. У меня полное ощущение, что в эту минуту остановилась и вся планета. А затем развернулась и завертелась в обратную сторону сразу после того, как комнату огласил счастливый детский крик:

— Папочка!

Эбби спрыгивает со своего креслица и бросается через всю комнату прямиком в объятия директора Фэлона. Итан и Айзек срываются следом за ней, Эстер встает и идет за ними.

— Рик, милый, я думала, ты не вернешься до конца недели?

— Планы изменились, — отвечает Фэлон глубоким, мрачным голосом, а затем наклоняется и целует Эстер в щеку. Треплет Айзека по волосам, коротко пожимает плечо Итана и поднимает Эбби на руки.

Между тем я стараюсь ровно дышать, чтобы не выблевать лазанью Эстер прямо на эту прекрасную скатерть.

Фэлон — отец Эбби, Итана и Айзека. Он муж Эстер. А значит…

— Привет, дядя Рик, — нервно говорит Ками. Когда она бросает на меня робкий взгляд, мне становится совершенно ясно, чего она боится. Но я в этот момент смотрю не на нее, а на Варда.

Варда, моего тестировщика.

Племянника директора Фэлона.

Примечания

3

Джелато, или желато (итал. gelato, от лат. gelātus — замороженный), — популярный итальянский замороженный десерт из свежего коровьего молока, сливок и сахара с добавлением ягод, орехов, шоколада и свежих фруктов.