Призрак миссис Рочестер

Линдси Маркотт, 2021

БЕСТСЕЛЛЕР AMAZON ОТ АВТОРА МЕЖДУНАРОДНЫХ ХИТОВ, ПЕРЕВЕДЕННЫХ НА 11 ЯЗЫКОВ. СОВРЕМЕННЫЙ РЕТЕЛЛИНГ «ДЖЕЙН ЭЙР» В СОЧЕТАНИИ С «РЕБЕККОЙ». АТМОСФЕРА «ГРОЗОВОГО ПЕРЕВАЛА» И «ИСЧЕЗНУВШЕЙ». Из-за него она вынуждена поставить под сомнение все, что знала прежде о любви, верности и… убийствах. Джейн потеряла все: родителей, отношения, работу, даже свой дом. Чтобы не оказаться на улице, она принимает неожиданное предложение от влиятельного бизнесмена Эвана Рочестера – поселиться в коттедже в шикарном поместье «Торнхилл» на берегу океана. А взамен заниматься с его тринадцатилетней дочерью Софией. Джейн не пугает, что Рочестера обвиняют в убийстве его сумасшедшей жены Беатрис. И вскоре девушка попадает под чары своего загадочного и скрытного нанимателя, несмотря на все сплетни и доводы рассудка. Но даже усиливающиеся чувства к Эвану не могут заглушить ее подозрений… особенно по ночам, когда так остро ощущается чье-то незримое присутствие во тьме. Рочестер клялся, что жена сама вошла в бушующие волны океана и утонула, но найденные Джейн улики ставят под сомнение его невиновность… Она полна решимости выяснить правду о той роковой ночи… и о мужчине, в которого так безрассудно влюбилась. «Современная американская Джейн Эйр… Эта переработка готической классики от Маркотт не имеет себе равных». – Kirkus Reviews «Этот творческий подход к готическому роману Шарлотты Бронте содержит отсылки к оригиналу, но отклоняется от него ровно настолько, чтобы создать освежающий новый опыт. Джейн у Маркотт – внушительная главная героиня. Поклонники "Джейн Эйр", которым понравилась "Жена наверху" Рейчел Хокинс, оценят этот не менее приятный ретеллинг Маркотт». – Library Journal «Хитроумное, захватывающее и совершенно неожиданное, Линдси Маркотт представляет книгу "Призрак миссис Рочестер". Настоятельно рекомендую читателям, которые любят яркую прозу и тайны». – Грегг Олсен, автор мирового бестселлера «Не говори никому» «Готично и элегантно, "Призрак миссис Рочестер" пленил меня с первой страницы и заставил читать всю ночь. Линдси Маркотт создала пленительный пейзаж Биг-Сура, населила его яркими, сложными персонажами и запустила в действие триллер, одновременно ужасающий и эмоциональный. Мне очень понравилось». – Луанн Райс, автор мировых бестселлеров

Глава четвертая

Проснулась я в сказке невиданной красоты. За стеклянными дверьми дымчатой синевой до самого горизонта тянулось море, окруженное всполохами лилового, охристого и темно-зеленого — отвесными утесами. Над водой скользили пеликаны. Колибри мелькнула у стекла, искрясь рубиновыми и изумрудными красками, и исчезла.

Ничего призрачного. Никаких тебе гоблинов.

Я посмотрела на часы: 10:58 утра!

Пришлось вытаскивать себя из кровати, и прямо под контрастный душ. Помывшись зеленым, похожим на маринад мылом с краешка ванной, я натянула первые попавшиеся вещи — канареечно-желтую хлопковую рубашку и белые брюки-капри. В кухоньке я нашла упаковку свежей кустовой фасоли, апельсиновый сок и домашние клюквенные кексы. А еще Отис помнил, что вместо сахара я предпочитаю мед.

Приготовив себе кофе в помятой кофемашине, я взяла исходящую паром чашку и маффин на террасу. Кирпич местами раскрошился и осыпался, но позавтракала я, сидя на ступеньках, ведущих дальше в поместье.

В отдалении жужжала электропила, двое мужчин что-то кричали друг другу на языке, напоминающем испанский, если на нем говорить под водой. Время от времени откуда-то снизу доносился лай собак. Меня накрыло чувством невероятного комфорта.

Раздался звук эсэмэс.

«Тебя еще не убили?»

Я широко улыбнулась. Уэйд О’Коннор. Сейчас он преподавал в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, попутно подыскивая себе подработку сценаристом.

«Еще нет. Мистер Р. даже не здесь», — ответила я.

«Они поселили тебя на зловещем чердаке?»

«Не-а. Деревенский коттедж с офигенным видом. Я в раю!!»

«М-да? Не ешь отравленные яблоки. Отвратительная смерть. Муа-ха-ха».

«Постараюсь изо всех сил».

Собаки внизу вдруг разлаялись, как сумасшедшие. Поднявшись, я подошла к краю террасы, но даже на цыпочках не сумела разглядеть пляж.

Я посмотрела в морскую даль. Из воды ближе к горизонту выступали скалы, одна из них особенно впечатляющая: черная, блестящая и зазубренная. Она напоминала разрушенный шпиль затонувшего готического собора.

А правее, на мысе пониже к северу от меня, виднелось еще кое-что готическое. Верхушка невысокой башни зубчатой макушкой возвышалась над деревьями. Что это может быть? Интересно…

Снова пикнуло сообщение. На этот раз Отис.

«Ну как, очухалась?»

«Ага. Скоро буду».

Поставив посуду в мини-раковину, я отправилась вверх по заросшим мхом ступеням к особняку. Отис во дворе разгружал свою старенькую «Тойоту», доставая из багажника сумки с продуктами.

— Эгей, — поздоровался он. — Хорошо спала?

— Слишком хорошо. Только встала. Ты прав, О, вид невероятный.

— А я говорил.

— Что случилось с собаками?

— На пляж вынесло мертвую тигровую акулу. Нужно позвонить, чтобы ее поскорее увезли, а то вонь доберется и сюда. — Набрав в руки пакетов, он двинулся к дому. — Слушай, у меня к тебе большая просьба, можешь попозже забрать Софию? У нее теннис по утрам, она заканчивает в два часа дня.

— Конечно, буду рада помочь. — Моего «Ниссана» нигде не было видно. — А где моя машина?

— Я отправил Гектора — он тут садовник — отвезти ее обратно. У нас тут есть свободная машина, можешь пользоваться.

— Но я уже заплатила за месяц.

— Я им позвонил, они возьмут плату только за неделю.

У меня появилось чувство, что вокруг меня смыкается ловушка.

— Отис, надо было сначала спросить меня.

— Я подумал, ты обрадуешься. Не надо тратиться на аренду, верно же? И, поверь, другая машина тебе понравится больше. — Он направился к боковому входу в дом. Мы поднялись по широкому крыльцу, которое как раз чистила высокая худощавая женщина с длинными седыми косами. Сколько ей, интересно? Пятьдесят? Шестьдесят? Непонятно… Коричневая, как орех, кожа, и лицо такое, будто вырезано из очень твердого тропического дерева.

— Ола, Аннунциата! — прокричал Отис. — Это Джейн. Она поживет в коттедже.

— Рада познакомиться, Аннунциата, — улыбнулась я.

Женщина окинула меня свирепым взглядом, а затем с остервенением продолжила выметать пол.

Следом за Отисом я прошла в кухню: вот это да, светлая, из известняка, с облицовкой, без единого пятнышка и с очередным умопомрачительным видом из окна.

— Аннунциата глуховата, — объяснил Отис. — У нее есть слуховой аппарат, новейшая модель, Эван купил, но она не пользуется. Говорит, эти аппараты улавливают голоса призраков. И я ей верю.

— Я ей не очень-то понравилась.

— Тут не поймешь. Она замужем за Гектором — я упоминал, он садовник, — и он точно такой же. Они служили у родителей Эвана в Гондурасе, и ни один из них не любит чужаков. Может, они нелегальные иммигранты. Никогда не спрашивал.

— А кто еще здесь работает?

— Постоянно — только я и Сандовалы. Остальные временные работники. — Он поставил сумки на разделочный стол. — Раньше их было гораздо больше. Парень, служивший кем-то вроде дворецкого, но называвший себя управляющим поместья. Две постоянные горничные, шеф-повар, который был до меня. И у Эвана с Беатрис были личные ассистенты. Дворецкий и шеф-повар жили в гостевом доме за гаражом, но когда начались проблемы с деньгами, их уволили. — Порывшись в ящике, Отис вытащил пульт дистанционного управления. — Так, смотри, вот этот открывает ворота и гараж. Первая кнопка — ворота, остальные три — двери гаража. В третьем отсеке стоит голубая «Ауди», будешь пользоваться ею.

— Понятно, спасибо. — Я взяла пультик.

— Брелок с ключами должен быть на сиденье. Вбей в GPS «Теннисный клуб „Кармела“». Лучше выезжай пораньше, тут полным-полно туристов.

— Может, прямо сейчас и поеду. Или тебе надо с чем-нибудь помочь?

— Нет, поезжай, отличная идея, как раз осмотришься. А, и сегодня ты ужинаешь со мной и Софией, раз наш хозяин и господин в отъезде.

— Отлично. — Я уже повернулась к выходу, как вдруг вспомнила: — Отис, кстати, мне еще нужен ключ от двери коттеджа.

— А я разве тебе не оставил? У кровати?

— Нет.

— Мне казалось, оставлял. Попробую поискать другой. Погоди, давай сначала покажу, где вы с Софией будете заниматься.

Отис провел меня к центру дома: парящей лестнице из дерева пепельного оттенка, по которой мы и спустились.

— Этот этаж совсем новый, — объяснил Отис. — Тут спортзал и кинозал. Еще пара спален. В одной живут Сандовалы — у них есть и свой дом по другую сторону шоссе, но иногда один из них остается здесь, например когда я в отъезде.

— Так ты тут не пленник?

Он бросил на меня озадаченный взгляд, затем открыл раздвижные двери:

— А здесь Морская комната, где вы и будете заниматься.

Комната оказалась просторной, с более традиционной мебелью, чем в комнатах наверху. Колеблющийся свет лился из двух окон от пола до потолка, и по стенам будто катились волны.

— Очень мило, — оценила я.

— Любимая комната Беатрис. Она проводила здесь много времени, качалась в том шезлонге. — Мягкий шезлонг, обитый белой тканью, стоял немного по диагонали от стены. — Эван сюда больше не заходит.

— А он не будет против, что мы ее займем?

— Нет. Наоборот, порадуется, что вы не будете мешаться под ногами.

Довольно бесчувственно. Даже если он сам убил Беатрис.

Особенно если убил.

Вернувшись к себе в коттедж, я переоделась из шлепанцев в босоножки и, подхватив сумку, направилась к гаражу — зданию на девять машин, соединенному с главным домом крытым переходом. Понажимав на разные кнопки на пульте, я наконец добилась того, чтобы открылась центральная секция.

— Ого, — выдохнула я.

«Ауди» — купе сапфирово-синего цвета с белым салоном — втиснулась между «Тойотой Лэнд-Крузер» и «Мерседесом Смарт». В пригороде Джерси, где я выросла, страсть к машинам впитывалась с воздухом, а здесь стояло восемь самых роскошных моделей, включая «Теслу S» на зарядке. Я восхищенно подошла к «Ауди» и скользнула за руль, с удовольствием устроившись на роскошной сливочной коже. Прикосновение к кнопке включения — и двигатель чувственно замурчал.

Дорога вдоль побережья, где я накануне думала, что заблудилась, сегодня прекрасно ложилась под колеса. Океан мелькал сбоку, то появляясь, то исчезая из виду, а иногда ближе к востоку виднелись и покрытые снегом горные вершины. Стоило легонько нажать на педаль газа — и вот я уже без усилий влилась в поток машин на шоссе.

Через двадцать две минуты показался поворот на Кармел-бай-зе-Си, очаровательный городок, словно с открытки. Выбеленная брусчатка на узких улочках, свисающие с подоконников герани самых разных цветов, пешеходы, высыпающие из переулков, фотографирующие все подряд одной рукой и размахивающие мороженым в другой. Мне повезло найти парковочное место и присоединиться к гуляющим — и потратить двадцать семь долларов за кобб-салат тут же в кафе.

Все казалось каким-то нереальным. Герани. Мороженое. Солнце в дымке — все это лишь усиливало сказочность атмосферы.

В четверть второго я вернулась к «Ауди», и GPS привел меня к теннисному клубу — низенькому зданию в тени платанов, с корой, похожей на форму морской пехоты. Парковка оказалась забита, и мне пришлось сделать круг, пока я наконец не заметила отъезжающий «Рэндж-Ровер» цвета синий металлик. Я остановилась, пропуская его.

Но водитель, женщина, неожиданно ударила по тормозам. Как странно, подумала я. Достаточно же места.

Но она продолжала ехать задом, а затем вывернула руль и снова затормозила, прямо рядом со мной. Слепящее солнце мешало разглядеть водителя, но я заметила светлые серебристые волосы и точеные черты лица. Глаза скрывали темные непрозрачные очки.

В окно со стороны пассажирского сиденья постучали, и я подпрыгнула от неожиданности. Довольно высокая загорелая девочка плюхнулась на сиденье.

— Привет, — поздоровалась она.

«Рэндж-Ровер» неожиданно резко стартовал с места.

Проводив его удивленным взглядом, я обернулась к своей пассажирке:

— Привет… София? Я Джейн.

— Да, я знаю, Отис сказал. — Она перегнулась через сиденье, бросив назад ракетку и ярко-оранжевую спортивную сумку.

— Спасибо большое за цветы, такие красивые — очень мило с твоей стороны.

— Да пожалуйста. — Она поерзала. — Как так вышло, что тебе дали ее машину?

— Чью машину?

— Беатрис. Она совсем с катушек слетала, стоило только посмотреть на нее.

Машина Беатрис!

От резкого пикающего звука я снова вздрогнула.

— Пристегни ремень, — попросила я. С таким видом, будто делая мне одолжение, в котором она не видела смысла, София протянула ремень через плечо, поправила короткие шортики и выудила упаковку жвачки из заднего кармана.

Забросив две пластинки в рот и пожевав, она произнесла:

— Я тебя по-другому представляла.

— Да? Как? — выруливая с парковки, поинтересовалась я.

— Не знаю. Просто по-другому. — Как-то она странно говорит. Нечеткая речь. Над верхней губой, красивой формы, точно лук, блестели капельки пота.

Она тоже явно не похожа на брошенного ребенка, какой я ее представляла. Лицо в форме сердечка, пурпурные тени для глаз, фиолетовая тушь для ресниц, лилово-коричневый блеск для губ. Шапка рыжих волос, которые не мешало бы помыть. Оранжевый облегающий топик и шорты, по размеру больше напоминающие нижнее белье.

Девочка выдула пузырь из жвачки и лопнула его.

— Отис сказал, ты раньше работала на ТВ-шоу.

— Да, верно. Шоу называлось «Темная Карлотта».

— Никогда не слышала.

— Оно шло по каналу AXL целых шесть лет — пока его не сняли с эфира.

— Фигово. — Выплюнув жвачку обратно в обертку, она скатала в шарик и бросила под ноги, а потом рыгнула.

Я уловила явный тошнотворный запашок «Бурбона».

— Ты что, пила?

— Нет.

— Врать ни к чему. Я чувствую запах.

Она только дернула плечом в ответ.

— Ты вообще ходила на теннис?

— Да.

— И?

— Мы закончили рано, потому что у тренера, Марианны, что-то вроде фибромиомы и у нее бывают сильные спазмы. Так что ей пришлось поехать к гинекологу. А я пошла поболтать с Джошем, барменом.

— И он наливает тебе выпить?

— Я выпила всего-то пол-«Манхэттена». Ничего особенного. — Еще дерганье плечом.

— Похоже, очень даже чего, — заметила я.

Вдруг в зеркале заднего вида что-то мелькнуло. За нами следовала машина: внедорожник цвета синий металлик. Возможно, «Рэндж-Ровер». Я сбросила скорость, проверить, обгонит он или нет. Он тоже сбросил скорость, вися на хвосте.

У меня мелькнула дикая мысль: за мной гналась Беатрис Мак-Адамс.

София неожиданно издала булькающий звук, как закипающая овсянка. Свернув на обочину, я остановилась.

— Открой окно. Дыши.

София высунулась наружу, глотая свежий воздух, и снова скрючилась на сиденье.

— Лучше?

Она слегка кивнула. Я вернулась на шоссе, непроизвольно поглядывая в зеркало в поисках внедорожника, но он исчез.

Неужели я правда подумала, что это была Беатрис? Мое детское желание, чтобы мертвецы возвращались. Просто смешно.

Обратно я ехала так быстро, как только осмелилась, осторожно свернув на закрытую дорогу к Торн Блаффсу, проходя повороты по возможности аккуратно. Я остановилась перед главным входом и помогла Софии выбраться, поддерживая ее за плечи.

— Где твоя комната? — уточнила я, заводя ее внутрь.

— Дальше по коридору.

Я провела ее дальше, мимо лестницы в центре холла. Девочка, покачнувшись, дотянулась до ручки и зашла. Кое-как доплелась до кровати и рухнула. Я вошла следом. Ну и беспорядок: пришлось пробираться через архипелаги нижнего белья, валяющегося вперемешку со спортивными носками, лужи какой-то ароматизированной массы, пакеты бренда Tokidoki и рассыпавшиеся по полу женские тампоны для спорта. Еще я заметила старомодную золотую зажигалку «Зиппо» и пустой аквариум.

Ванная оказалась комнате под стать. Найдя стакан, который не выглядел как рассадник норовируса, я налила в него воды и принесла ей.

— Держи, выпей. Хотя бы несколько глотков. Тебе станет лучше.

Она отвернулась к стене.

— Ты расскажешь папе?

— Нет.

София вдруг повернулась ко мне, взглянула прищурившись, оценивающе.

— Но если ты не остановишься, он сам узнает.

— Откуда тебе знать? Его тут вообще не бывает. Ты его даже не видела.

— Это правда. Но в чем я уверена, так это в том, что когда-то я тоже была в твоем возрасте. И что где-то в этом свинарнике спрятан косячок. Или бутылка чего-нибудь. Или и то и другое. А еще сигареты. И если ты хочешь скрыть, что пила, напитка хуже «Бурбона» и не придумаешь. Любой учует по запаху за километр. Водка куда лучше.

Она снова украдкой бросила на меня взгляд.

— Я просто оставлю стакан здесь. Но поверь, будешь чувствовать себя гораздо лучше, если восстановишь баланс воды в организме.

Закрыв дверь за собой, я услышала шорох. А потом легкий звон, когда стакан подняли с его места.

Ура! Может, я все-таки смогу ей чем-то помочь.

— Как думаешь, может, пойти проведать ее?

— Да не. — Отис водрузил на стол супницу: чоппино^[5] из свежих морепродуктов, ароматно пахнущий анисом и орегано. — Я понял, что лучше просто дать ей поспать.

— Так это не первый раз?

— Нет, пару раз уже случалось. Аннунциата любит ром и как-то оставила бутылку здесь, а Соф нашла. Ну и еще, может, после тенниса было. Но иногда она бывает очень милой. Я надеялся, что сначала ты увидишь эту сторону.

Мы устроились в укромном уголке кухни с видом на океан. Все пять собак кружили вокруг, умоляюще заглядывая нам в глаза. Я наконец разобралась, кто есть кто: пудель по имени Пилот, потом Джулиус, толстый бульдог. Гермиона, помесь терьера с дворняжкой, потеряла лапку в лисьем капкане браконьера и теперь ходила с протезом. Еще была пара немецких овчарок, брат и сестра, Минни и Микки, и они до сих пор настороженно присматривались ко мне.

— Кстати, — вспомнила я, — почему ты мне не сказал, что это машина Беатрис?

— «Ауди»-то? И что? Отличная машина, разве нет? И стоит без дела.

— Было как-то жутковато ее вести.

— Не думай об этом.

— Это непростая задачка. Пожалуйста, О, просто спрашивай, прежде чем принимать решения за меня, ладно?

— Ладно, ладно. Буду. — Он положил нам по порции чоппино.

Я неожиданно почувствовала сильный голод и быстро проглотила первые пару ложек.

— А я и не знала, что София вообще была знакома с Беатрис.

— Ага. Соф впервые приехала сюда месяц спустя после смерти матери. Из того, что я знаю, — это Беатрис захотела отправить ее в школу-пансион.

— Та самая злая мачеха?

— Та самая шизанутая мачеха. Эх, слишком много орегано, — попробовав суп, проворчал он.

— Мне кажется, великолепно. Очень вкусно. — Я жадно проглотила еще пару ложек. — А что это за средневековая башня торчит вон там? Ее видно из коттеджа.

— А, это. Старая мастерская Джаспера Маллоя. Мини-копия башни его предков из Ирландии. Там, кстати, его и нашли, мертвым. Когда он работал за столом над чертежами. Тело обнаружили только спустя несколько недель, к тому моменту до него уже добрались дикие звери и процессы гниения.

Я отложила ложку, и Отис широко усмехнулся.

— Сейчас это просто склад. Эван запрещает туда заходить, хотя на мой счет может не беспокоиться — у меня мурашки, даже если близко подойти.

— Что, боишься привидения Маллоя?

— Чьего-то привидения.

— Слушай… Отис… — помедлив, начала я. — Ты уверен, ну, то есть совсем уверен, что твой кузен невиновен?

— Эван-то?

— Да. Как думаешь, он мог убить Беатрис?

Отис отвел взгляд.

— Нет. То есть хладнокровно — нет. Но он иногда выходит из себя. Становится просто безумен. Так что под влиянием момента, если она его довела… — Он покачал головой. — Но он не убивал, пойми. Это журналюги все нагнетают. Они так просто не отцепятся. Ему аж уехать пришлось на несколько месяцев.

— Серьезно? И куда же он поехал?

— В свой дом в Сан-Франциско — роскошный викторианский особняк на Русской горке. И вернулся только в мае. Теперь ему пришлось сдать особняк в аренду из-за проблем с деньгами. Но послушай, — изменившимся серьезным тоном продолжил Отис, — просто забудь, ладно?

Вряд ли я могла просто так взять и забыть. Пришлось использовать другую тактику.

— Сегодня у теннисного клуба случилось кое-что странное. Кто-то будто бы узнал «Ауди» и стал меня преследовать. Женщина за рулем «Рэндж-Ровера», цвет синий металлик. Может, подруга Беатрис?

— У нее не было друзей. Есть брат. Полный придурок. Но, кажется, он ездит на спортивной тачке.

— Это точно была женщина. Может, тот, кто работал здесь?

— Постоянно здесь находятся только Сандовалы, но у них грузовичок, и в любом случае Аннунциата машину не водит. Тут побывало полным-полно людей, но я бы и не узнал — запоминать марки машин точно не мое.

— Блондинка, волосы такого серебристого оттенка. — У меня вырвался нервный смешок. — Мне даже пришла в голову совсем сумасбродная мысль. Полная чушь. Но что, если это все-таки была сама Беатрис?

— Восстала из мертвых? И проезжала на «Рэндж-Ровере» у теннисного клуба?

— Знаю, знаю. Я, наверное, просто выдумываю истории в голове. Но скажи, странное дело, да? Я имею в виду всю ситуацию.

— Да нет же, я ведь сказал, — горячо возразил он. — У нее совсем крыша поехала. И она покончила с собой. Конец.

— Вот только в качестве доказательства — слово мужа. И ты говорил, что тело так и не нашли.

Отис отложил ложку.

— Слушай, Джени. Не лезь в дела Эвана, серьезно тебя предупреждаю. Это не шутка.

— Что, я тогда тоже исчезну?

— Ладно, ладно, не буду.

Какое-то время мы молчали, но затем принялись вспоминать о тех деньках, когда мы жили в Нью-Йорке. Смеялись до упада над случаями в баре, в котором тогда вместе работали. Напряжение ушло. Запив чоппино охлажденным «Монтраше» («Допиваю бутылки за Эваном», — пояснил Отис), мы приступили к десерту — только что приготовленному тарту с маскарпоне и инжиром.

Отис не дал мне помочь убраться:

— Ну правда, мне нравится делать так, как я привык. Но если хочешь помочь, можешь выгулять Пилота. Он гиперактивен, даже для пуделя.

— Его бы не помешало подстричь, — заметила я. — А Джулиус чихает. Когда его в последний раз возили к ветеринару?

— Ни разу с тех пор, как я тут работаю. Почему бы тебе не заняться собаками? Этим ты меня очень выручишь.

— Всеми сразу? — Я нерешительно взглянула на Минни. Овчарка смотрела так, что меня порывало дернуться в сторону. — И овчарками?

— Ты же теперь своя. Они тебя примут. — Отис выглянул в окно. — Там уже туман, не забудь фонарик. У служебного выхода лежат какие-то. И возьми там же куртку, тут резко холодает.

Свистнув Пилота, который подбежал вприпрыжку, я выбрала фонарик и подхватила с вешалки стеганую куртку, в которой тут же утонула, но другие меньше не казались.

Туман надвигался, точно парламентер, размахивающий белым флагом, а на небе играла в прятки луна. Быстрым шагом я шла по асфальтовой дорожке, Пилот несся впереди, выписывая восьмерки. Мы прошли напрямик к шоссе, дорога пошла под уклон, и я сместилась к гравиевой обочине. В тумане мелькнули фары, затем пропали. Уклон все не кончался. Пилот ринулся вперед и исчез из виду за поворотом.

— Пилот! — В ответ донесся лай, но его самого видно не было. Я пошла быстрее и оказалась в центре густого облака: туман собрался в ложбине. — Пилот! — снова крикнула я. — Где ты?

Лишь восторженное повизгивание в ответ. Будто от собаки-призрака. С другой стороны донесся рев мотоцикла, эхом разносясь в тумане. Сквозь укрывшее меня облако я все же заметила бегущего прямо по дороге пуделя.

— Пилот, ну-ка назад! — закричала я.

Мотоцикл появился на повороте по ближнему радиусу, свет фары едва пробивался сквозь туман. Пилот вдруг залаял как безумный, и фара резко дернулась. Пудель бросился с дороги в кусты, и сразу же раздался ужасающий визг шин, гравий брызнул в разные стороны. Затем вскрик.

С ужасом я увидела, как мотоцикл с водителем рухнул на обочину.

Я подбежала к нему: мужчина в черной кожаной куртке и джинсах в нелепой позе лежал рядом с мотоциклом. По крайней мере, живой — он слегка шевельнулся, а потом со стоном приподнялся на локтях.

— Как вы? — Я посветила на него фонариком.

Он повернулся ко мне:

— Вы кто, черт возьми, такая?

— Просто человек, — быстро ответила я.

Мужчина сдернул защитные очки.

— Да ради бога, я имел в виду, кто вы? И что тут делаете?

— Гуляю.

— Что за лунатик выходит на прогулку в такой туман?

— Тот же, что в такой туман ездит с такой скоростью.

— Вы это называете скоростью? Господи. — Он осторожно перевел себя в сидячее положение и на пробу вытянул ноги в тяжелых ботинках. Стащил шлем с копны черных кудрей и потряс головой. Черная с проседью недельная щетина неряшливо торчала в разные стороны, а выдающийся нос на более добродушном лице можно было бы назвать величественным.

— Какого дьявола что-то выскочило прямо из-под колес? Что это было?

— Собака.

— Собака?

— Обычный пудель. Только нестриженый.

— Черт. — Он снова надел шлем, затем выудил из кармана куртки телефон и, прищурившись, всмотрелся в экран. — Ничего… — пробормотал он.

— Сотовая связь тут вроде кота Шредингера. Мне сходить за помощью? Я доберусь до дома минут за двадцать.

— Двадцать минут, — фыркнул мужчина. — Байк водить умеете?

— Байк? — В голове мелькнуло смутное воспоминание, как я карабкаюсь на старый велосипед.

— Мотоцикл, — пояснил он.

Я бросила взгляд на его транспорт. «Харлей-Дэвидсон», черная громадина хромированного металла.

— Могу попробовать. Как-то летом я проехала на «Веспе» через всю Умбрию.

— На «Веспе». Господь всемогущий и его архангелы… — Он махнул рукой. — Помогите мне встать.

Я нерешительно приблизилась. Мужчина был ростом за метр девяносто и крепко сложен — раза в два тяжелее меня.

— Не уверена, что смогу поднять вас за руку.

— Да, вряд ли. Наклонитесь.

Ну и грубиян! Я наклонилась, и он обхватил меня за шею, перенося часть веса. У меня задрожали колени, но я устояла. Мужчина начал подниматься, слегка заваливаясь набок, но затем выровнялся и встал прямо. Я внезапно остро ощутила физическую близость его тела, сильную руку, обхватившую меня, прижавшееся ко мне плечо и напрягшиеся мускулы груди. Будто догадавшись, он отстранился и встал на обе ноги.

— Ну хотя бы наступать на ногу вы можете, — заметила я. — Хороший знак.

— Вы что, врач?

— Нет.

— Тогда ваше мнение сейчас вряд ли имеет значение.

Как мне хотелось послать его ко всем чертям! Но из-за тумана и влаги я шмыгала носом, и казалось нелепым гнусавить колкости в ответ. Я незаметно вытерла его рукавом куртки.

Мужчина прохромал к своему мотоциклу.

— Эта штуковина должна брать повороты. Я, черт возьми, только поэтому его и купил! — Он от души пнул сиденье и тут же взвыл: — Сукин сын! — И запрыгал на одной ноге, тряся кулаком, будто кто-то на небесах имел на него зуб и все подстроил.

Я рассмеялась, и мужчина тут же обернулся ко мне. Смешок так и застыл в горле. Яростный взгляд вызвал волну мурашек, и я сделала шаг назад. В тот миг я почувствовала, что он мог бы убить меня без малейших угрызений совести и оставить тело на съедение койотам и рысям, как тело Джаспера Маллоя в той башне.

Но он, к моему удивлению, усмехнулся:

— Вы правы. Я выгляжу полным ослом.

Неожиданно из кустов выскочил Пилот.

— Ваша собачонка?

— Да. Хотя на самом деле не моя, она недавно появилась.

Он уставился на меня, и в темных, глубоко посаженных глазах появилось осознание. Я заставила себя посмотреть в ответ. Уже собиралась представиться, но он снова надвинул защитные очки и наклонился к мотоциклу.

— Помогите поднять его. Хватайтесь за руль. Вы тяните, а я подтолкну.

— Он слишком тяжелый.

— Тяжесть беру на себя. Просто делайте, что сможете.

Из чистого упрямства я не шевельнулась.

— Пожалуйста, — добавил он, но таким тоном, что прозвучало как ругательство.

Я неохотно шагнула вперед и обеими руками ухватилась за руль. Потянула на себя, а мужчина, крякнув, поднял свою часть. Мотоцикл медленно встал ровно.

— Держите его, — велел он.

По ощущениям я держала несколько тонн — и требовались все силы до капли, чтобы не уронить их, пока он садился. Мужчина ухватился за руль, нажал на сцепление, ругаясь от боли, с силой давя на педаль. Бросил на меня быстрый взгляд, а затем, взметнув брызги гравия, «Харлей» с ревом унесся в клубы тумана.

— Пожалуйста, мистер Рочестер! — крикнула я вслед, в сгущающийся мрак.

Беатрис

Торн Блаффс, 17 декабря

Утро

Время принимать яд. Мой тюремщик снова пришел, сжимая в кулаке пузырек.

— Готова принять лекарство, Беатрис? — Теперь он выглядит как пират. Пиратские черные кудри, черные глаза и черные джинсы с рваными краями.

Яд бывает то зеленым, то желтым, а иногда он цвета могильной пыли. В подземелье мне его вводили в виде жидкости, засунув трубку в горло. Яд должен удерживать меня его пленницей.

Вспоминаю подземелье — «Дубрава», так оно называлось. Он отвез меня туда на своей машине без мотора, той, которую он заставлял двигаться только силой мысли. Он сказал, что я натворила что-то ужасное и он оставит меня там взаперти.

«Лили, — шепчут все голоса одновременно. — Ты убила девчонку по имени Лили».

Слышу, как гудит телефон моего тюремщика. Нахмурившись, он смотрит на экран и начинает стучать, набирая слова. Клик-клик-клик-клик.

Когда он отвез меня в «Дубраву», то мило спросил: «Разве не очаровательная комната, Беатрис? Такая светлая, тебе не кажется? И вид прекрасный».

Но он не мог меня обмануть. Я видела, что это подземелье. И никакого вида там не было. Никаких окон. Только видеоэкраны с решетками, а за металлическими прутьями — картинки грязных холмов с деревьями, напоминавшими темно-зеленые зонтики.

Можно было переключить канал и посмотреть, что там на самом деле. Цементные блоки подземелья.

Но я хорошо скрывалась и не трогала каналы — они так и показывали холмы и деревья-зонтики.

Надсмотрщица в подземелье была очень толстой, с обвисшими щеками и подушками жира спереди и сзади. Она чуяла мой страх, приходя ко мне с пузырьком яда — «шприц для оральных инъекций», так она его называла. «Не о чем беспокоиться, Беатрис», — говорила она, выдавливая яд мне под язык.

Но я чувствовала, как яд растекается по телу, превращая кровь в темно-зеленую жидкость, как те деревья. И я тоже становилась толстой, как и надсмотрщица, и все время хотела спать.

А потом вернулся мой тюремщик и привез меня сюда, где теперь держит пленницей. Пока не найдет способ избавиться от меня насовсем.

Он хочет избавиться от тебя сегодня, — шипит Мария Магдалина. — Помешай ему, Беатрис. У тебя есть план.

— Прости, Беат, — слышится голос моего тюремщика, заглушая Марию. Он убирает телефон обратно и вытряхивает яд из флакона на ладонь. — Готова?

Сегодня яд желтый, трупного цвета. Особенно сильный. Чтобы я не сопротивлялась, когда он придет за мной.

Но я образцовая пленница: открываю рот, и он кладет таблетку трупного цвета мне на язык.

— Вот твоя содовая. — Он передает мне бокал, и я глотаю, а потом открываю рот, показать, что таблетки нет.

— Хорошо. — Он улыбается. — Я забронировал столик в «Сьерра-Мар» на сегодня, на пять тридцать. Тебе захочется нарядиться — Отис уже вызвал твоего визажиста.

Я склоняю голову в знак согласия.

— Ты будешь великолепно выглядеть, Беатрис. Как и всегда. А, и кстати, София прислала поздравительную открытку. Она приедет через несколько дней. — Он показывает мне телефон. — Воздушные шарики.

Внутри экрана падают и падают пузырьки. Фиолетовые, розовые и зеленые — в точности как яд, бурлящий внутри меня.

— Убери это! — визжу я, и пилюля выскальзывает из-под языка и проваливается в горло. Начинаю кашлять, подавившись, и тюремщик вновь передает мне кубок с питьем.

— Выпей еще, Беат. — Я снова пью, и таблетка проскальзывает в горло.

— А теперь отдыхай. Я зайду позже. — И он уходит.

Яд, Беатрис, — звучит резкий голос Марии. — Ты должна его выплюнуть. Быстро!

Я поспешно иду в ванную, где становлюсь на колени перед биде. Засовываю два пальца как можно глубже в горло, и все выходит наружу — и газировка, и остатки завтрака, и гной и грязь от яда, который уже начал действовать. Вытаскиваю желтую таблетку. Мой тюремщик умен, во всех раковинах и трубах он установил ловушки и проверяет воду по семь раз в день. Я нажимаю на слив и, зажав таблетку в руке, иду в гардеробную. Открываю шкаф с обувью, нажимаю кнопку, и туфли начинают крутиться на подставках. Останавливаю их и выбираю одну из них. Нежно-розовая лодочка с высокой стеклянной шпилькой. Носок острый, и я прячу таблетку поглубже. Там даже мой тюремщик ее никогда не найдет.

Примечания

5

Чоппино — итало-американское блюдо родом из Сан-Франциско. Представляет собой тушеную рыбу, рыбный суп или рыбное стью.