Котяра

Лина Филимонова, 2023

– Такие, как ты, не женятся. Озабоченный Котяра!– Ну так я и не зову тебя замуж, – спокойно произносит он.– Пф-ф-ф! Я бы и не пошла!– Открою тебе страшную тайну: я уже женат.– Что? И ты говоришь это после того, как мы с тобой… Да ты просто козел!– Благовоспитанная леди умеет выражаться? – скалится он.Убила бы…Никто не уйдет от своего счастья :) И да – огнетушители далеко не убираем! ))Первая книга цикла – "Волчара"Вторая – "Медведь"Третья – "Носорог"Четвертая – "Кабан"

Глава 14

Костя

Да откуда они все время берутся? Эти три беременные клуши — Юлька, Соня и Яна. Постоянно вертятся где-то рядом. Помешали мне как следует занырнуть в Никино декольте, притащились и угощают мою развязную училку тортом.

— Юля… Мне перед тобой так неловко, — внезапно произносит Ника.

— Почему?

— Из-за Миши.

— Проехали, — говорит Юлька.

— Правда? Забыли?

— Ну конечно. Мы с ним уже женаты. А ты с Костей…

— Я?

Ника таращится на меня. Мы сидим рядом на диванчике. Моя рука у нее на коленке. А должна быть выше. И глубже. И не рука…

Хочу драть ее, как козу. Жестко, мощно и до утра. Чтобы она стонала до хрипоты и шептала мое имя. И просила еще… И умоляла прекратить, потому что она больше не может кончать…

Но ладно, это мы успеем. Пусть она сначала хоть тортика поест. А то жахнула бокалов пять ядреной настойки без закуски. Сначала ее как будто развезло. А сейчас ничего, бодрячком. Только глаза сумасшедшие. Заводят нереально!

Она позволяет мне себя лапать. И это кайф… Вот только здесь, среди гостей, это не очень удобно.

Девчонки, наконец, свалили. Мы с Никой дружно выдыхаем. Я обнимаю ее. Она снова забирается мне на колени. В нос ударяет сладкий будоражащий аромат.

— Моя ягодка… — срывается с губ.

— Клубника? — с серьезной учительской интонацией спрашивает она.

— Вишенка!

— Вишня кислая!

— Тогда малинка.

— В малинке противные косточки.

— А какая ты ягодка?

— Я маленький сладкий арбузик. Ты знал, что арбуз — это ягода?

Она хохочет. У меня стояк.

Она треплет меня за уши. Я целую ее голые плечи и ныряю носом в декольте.

— Как приятно… — шепчет Ника.

— Пойдем отсюда.

Я вскакиваю с дивана и тяну ее за собой.

— Куда?

— Туда, где можно заниматься еще более приятными вещами.

— Какими?

— Арбузик, не тупи.

— Лопать пузырьки? — с серьезным видом произносит она.

— Какие нахрен пузырьки? — офигеваю я.

— Целлофановые…

Мля… какие извращенные у девчонки представления о приятном!

Мы уже почти ушли. Но застряли в дверях. Потому что тут, блин, конвой.

— Стоять!

Юлька преграждает мне путь. А рядом еще две беременные клуши. Я их боюсь, если честно. Мне кажется, они заразные. Распространяют вирус беременности…

— Кыш! — машу я на них рукой.

— Куда собрался?

— Не ваше дело.

— Некрасиво уходить со свадьбы, не попрощавшись, — произносит Юлька.

— До свидания, — говорю я.

И пытаюсь протиснуться сквозь пузатую шеренгу.

— А она останется, — Яна задерживает Нику.

— С чего это?

— Она пьяная.

— И что? Я тоже пьяный.

— И что ты собираешься с ней делать?

— Что, блин, за допрос? Посмотреть хотите? Ей точно понравится, клянусь. Своим хвостом.

— Ты козел, а не кот, — выдает Юлька.

Самая бойкая из них.

— Пофиг, — отзываюсь я.

— Она тебя завтра возненавидит.

— Пофиг.

— А Варлам тебя убьет.

— Пусть.

— Серьезно? — удивляется Соня.

— Она — моя Клеопатра.

— Чего?

— Клеопатра убивала любовников после ночи любви.

— И ты готов умереть? Ради того, чтобы провести с ней ночь?

— Я готов на все!

— Как его торкнуло, — замечает Яна.

— А жениться готов? — спрашивает Юлька.

— Рехнулись, что ли?

— Значит, не на все.

— Лучше убейте.

— Ну, мы еще подумаем… А Ника остается.

И они не дают мне ее увести.

Естественно, я остаюсь тоже. Я веду себя осторожно. Не хочу привлекать внимание Варлама. Все время за ним слежу и не попадаюсь у него на пути. А эти три курицы… Чего они от меня хотят вообще?

— Горько! — орут вокруг.

— Выпьем за здоровье молодых!

Нам вручает шампанское. Ника собирается выпить. Ей уже все равно, что пить.

Ей стало все равно еще после первого бокала настойки. Но я отбираю у нее шампанское и вручаю бокал с минералкой.

Я знаю, что настойку ни в коем случае нельзя ни с чем мешать — иначе похмелье будет адским. Я не хочу, чтобы у моей девочки наутро болела голова. Хочу, чтобы она вспоминала эту ночь с восторгом.

— Горько!

Я пью. Что я пью? Уже не знаю. У Ники отбирать спиртное успеваю. А мне кто-то что-то наливает…

Так… у меня был план… Какой у меня был план?

Мы снова на диванчике. И я уже не хочу драть Нику, как козу, а хочу целовать, как нежную ромашку.

— Ты так классно целуешься, — жарко шепчет она.

— Я?

— Да…

— А ты говорила…

— Я врала.

— Ника… я тебя люблю! — вырывается у меня.

И это правда. Я безумно люблю эти длинные черные ресницы, эти волнистые пряди у лица, этот приоткрытый влажный ротик… И эти абсолютно сумасшедшие серые глаза.

— И я тебя люблю, — отзывается Ника. — Ты самый милый шершавый Котик…

Она гладит мою щетину. Трется об меня своей гладкой щечкой. Кайф…

Вот только где-то рядом снова знакомые голоса беременяшек:

— Все нормально. Он ее любит. Она тоже.

— Они же пьяные.

— Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Чего, блин, надо этим чокнутым любительницам пословиц?