Фаза быстрого сна

Лина Николаева, 2023

«Да таких как вы в нашем мире уже не один десяток. Да, это давно стало отлаженным механизмом. Да, вы – наш ресурс, и это не изменится».Попавшим в другой мир людям пообещали многое, но правды в этом списке не было. Захотелось узнать её? Плати: моралью, принципами, здоровьем – а лучше всем сразу. Марк думал, что уплатил достаточно, однако вслед за разгадкой шел выбор: стать пленником или палачом. А ведь ему говорили, что монета не падает точно на ребро – всегда нужно делать выбор.

6. Ослушался своего господина

Спустя несколько дней Кристоге велел прийти на тренировочную площадку, где изредка появлялись фехтовальщики или борющиеся, а чаще упражнялись в стрельбе из револьверов.

Заметив рыжеватого парня, Марк замер и инстинктивно вскинул руки, защищая грудь. Суррей стоял перед Кристоге подобно провинившемуся ученику и кивал на каждое слово. Он казался таким простым, еще совсем мальчишкой — не тем, кто убивает ради пропитания. Его ноздри дернулись, Кэй повернулся в сторону Марка и робко, как пес, еще не уверенный, что взял нужный след, шагнул вперед. Натянулись нити, превращаясь в струны и наполняя мир золотом.

— Я рад видеть тебя, — обернувшись, громко произнес афенор.

Марк подошел к ним, не сводя с Кэя настороженного взгляда. Кристоге подстроил им встречу — зачем?

— Извини меня! — звонко воскликнул парень. — Я не знаю, почему сделал это, такого никогда не было, клянусь!

На фоне заходящего солнца его профиль казался отлитым из меди, и темно-рыжие волосы были под стать ему. Самой приметной частью оказались глаза — такие голубые, что впору сравнивать с небесной лазурью, но оттого заметнее становился шрам, точно зверь ударил когтями. Он тянулся через левый глаз и придавал юноше трагичный вид.

Плечо впервые заныло. Марк выдавил:

— Сейчас все в порядке?

— Да. Извини. Я больше не… Больше не хочу… — суррей виновато опустил взгляд.

Кристоге кивнул, рукой указывая на скамьи по краям площадки:

— Присядь, Марк, я хочу поговорить с тобой. Кэй, продолжай.

Афенор достал из кармана жилета часы на витиеватой цепочке. Суррей помялся с ноги на ногу, рукой взлохматил волосы, бросил на сидящих еще один взгляд, затем встал боком. Чертами лица и быстрыми, суетливыми движениями суррей напомнил Марку младшего брата. Вспоминать Антона не хотелось — за случившееся с ним совесть жгла сильнее суррейских укусов.

Кристоге сел рядом. Марк сосредоточил взгляд на переносице, давая зрению расфокусироваться. Воздух пронзили линии, точно на картинку добавили еще один слой. Ежедневные тренировки научили переключаться между ними, и меньше, чем за секунду, мир одевался в золото. У суррея нитей не было — значит, он не владел магией, а вот вокруг афенора их собралось столько, что хотелось отодвинуться, давая «кокону» пространство.

Аристократ поторопил:

— Начинай, Кэй.

Парень немного наклонился вперед, уперся ногами в землю, как если бы готовился к разбегу, и за секунду, если не меньше, превратился в гепарда. Марк инстинктивно отшатнулся.

— Долго, ты можешь лучше, — в голосе Кристоге слышалось недовольство.

«Долго?!»

Кэй повернулся к говорящему. Внешность гепарда казалась естественной для него — та же рыжина, черные отметины на лице вместо шрама, поджарое тело.

— Как видишь, лекарство действует, — отметил Кристоге.

Пока он следил за стрелкой часов, суррей менял облик с человеческого на звериный и обратно.

— Я рад, — процедил Марк, неотрывно наблюдая за Кэем. — Что дальше? Как часто ему нужно есть?

— Нечасто. Кэй — не охотник и не убийца. Ему приводят осужденных.

— Зачем это? Если сурреям достаточно крови животных?

— Я уже говорил, подобный способ питания делает их слабее. Они теряют в скорости и выносливости.

Зейн говорил, что сурреи часто служат в армии, полиции или тюрьме. При таком раскладе скорость и выносливость становилась для них обязательным качеством, но зачем Кристоге ручной зверь? На кого он хотел спустить его с поводка?

Афенор сказал громче:

— Достаточно, Кэй. Теперь на бегу.

Парень продолжил превращаться, но уже в движении. Это занимало еще меньше времени — миг, когда руки и ноги становятся лапами, а лицо — мордой, ускользал, сколько бы Марк ни вглядывался.

— Я думаю, вам стоит подружиться. Прогуляйтесь. Ты ведь не выходил за пределы дома, верно? Из четырех городов Альта самая красивая. Ее называют городом-садом, и сейчас как раз период цветения — это стоит увидеть.

Поймав недоуменный взгляд Марка, Кристоге удивленно повел бровями.

— Ты не можешь просидеть здесь всю жизнь. Чтобы найти свое место, нужно узнать мир.

Первое время Марк рвался наружу, но слуги следовали за ним по пятам и умело возвращали в комнату. Но вот Кристоге сыграл удивление, будто это Марк выбрал заточение, теперь он сам подталкивал к выходу и навязывал суррея в спутники. Разница оказалась невелика — просто поводок передавали в другие руки.

— Хорошо, — Марк кивнул. — Я пройдусь, один.

— Не стоит, — с мягкой настойчивостью ответил аристократ. — Альта достаточно запутана. Кэй отлично знает город и покажет все, что необходимо.

«И не больше», — добавил про себя Марк.

— Возьми.

Афенор протянул карточку из уплотненной бумаги. На ней значились дата рождения, высчитанная по местным меркам, судя по году, адрес дома под куполом и имя — Маркиан Кристоге-Кристоге.

— Я взял на себя смелость записать твое имя на афенорский лад и дать свою фамилию.

Марк едва сдержался, чтобы не скривить лицо. Повезло, конечно: в родном мире родители сами держались в стороне, здесь «родитель» одаривал вниманием, но от этого становилось не по себе, и на ум приходила ассоциация с тем, как клеймят животных.

— Подобные документы есть только у афеноров, и если в городе возникнут проблемы, их будет достаточно для решения. Однако не стану лгать — прав у тебя меньше, чем у афеноров, хоть и больше, чем у эйлов.

— А обязанности?

— Служить этому дому, — Кристоге улыбнулся открыто, даже вдохновенно. — И платить налоги.

Слово «служить» неприятно резануло слух, хоть и не вызвало удивления.

— Почему фамилия двойная?

— Афенорские традиции. У нас нет родов, фамилию заменяет имя отца и матери. Их последовательность зависит от того, кто из них влиятельнее. Если же один не признает ребенка, обе части совпадают. Я не мог наделить тебя правами, не дав новое имя и фамилию. Увы, переделать наши законы мне не под силу.

— Спасибо, — Марк убрал карточку в карман. Пусть она не защищала от тайн дома под куполом, но оберегала от того, что мог принести город, и отказ был бы настоящей глупостью.

Тренировка закончилась быстрее, чем ожидал Марк. На предложение Кристоге показать гостю город Кэй смутился — умело играл или не знал замыслов афенора?, — но все равно согласился. Суррею понадобилось немного времени на сборы, и пока Марк поджидал его, мимо прошла Дракон, выйдя из флигеля.

Снова девушка окинула его цепким взглядом, но промолчала — гляделки становились уже привычкой. Марк обратил внимание на ее запястье: на нем проступил укус. Следы не походили на собачьи клыки, не было это похоже и на что-то интимное. Он посмотрел на флигель, откуда поднялась Дракон. След совсем свежий, что там?..

— Привет. Я хочу прогуляться, составишь компанию? — Марк ждал, что девушка подойдет, он разглядит следы, однако она держалась на расстоянии.

— Зачем? — одно короткое слово, но, несмотря на холодный тон, оно прозвучало приятно — голос у нее был красивый, все-таки.

— Разве у меня есть друзья здесь? — Марк шагнул к ней и скользнул взглядом по запястью. — Я не хотел лезть в твое прошлое, извини, если это задело тебя.

Появившийся Кэй закричал еще издалека:

— О, привет! Погуляем? Обещаю дойти до твоей любимой пекарни.

Марк едва не отвернулся от суррея. Черт возьми, он даже говорил как Антон! Слова прозвучали буднично, в духе родного мира, и слишком напоминали о брате — тот умер, и последнее, что услышал Марк, это его «О, привет!», когда они столкнулись в дверях.

Дракон насмешливо улыбнулась:

— Вот видишь, друзья у тебя есть. Спасибо за приглашение, — она быстро зашагала к дому.

Кэй подошел, и Марк уловил яркий запах лаванды и мыла. Одет он был, как большинство эйлов: простые штаны, рубаха, потертая куртка, в чертах лица и поведении, кроме суетливых движений, не было ничего необычного — наверное, суррея в нем узнал бы далеко не каждый.

— Готов, чистюля?

— Чистюля? — парень нахмурился.

— От тебя слишком пахнет мылом.

— А мне кажется, я пахну кровью, — тише произнес Кэй, первым проходя через ворота.

«Плохое начало», — Марк досадливо поморщился, но продолжил начатую тему, поравнявшись с сурреем:

— Я хотел спросить про… — он сделал паузу, подбирая слова. — То утро.

Щеки парня заалели. Кэй вскочил на бордюр и пошел, глядя прямо перед собой.

— Я ел. Сурреи ведь питаются кровью — ну и не только. Мне приводят преступников, если ты это хотел узнать. Я закончил, вышел, а потом учуял тебя и сразу понял: враг — и бросился. Все.

— Почему там были Кристоге и Дракон?

— Кристоге всегда следит за мной. Он говорит, чтобы побороть наши инстинкты, сначала нужно изучить их. Дракон иногда помогает ему и записывает его наблюдения.

Марк уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, как суррей воскликнул:

— Давай я расскажу о городе! — он соскочил с бордюра и встал рядом, неловко улыбаясь.

— Давай, — Марк улыбнулся в ответ, решив повременить с расспросами.

Чем дольше Кэй говорил, тем больше оживал — уже не отводил взгляд, улыбался более открыто, шутил. Суррей постоянно забегал вперед и останавливался, чтобы дождаться, пока Марк поравняется с ним, вставал то по левую руку, то по правую, запрыгивал на бордюр, пинал камни — не было и метра, который он прошел спокойно.

Марк сосредоточил внимание на запоминании улиц и переулков Альты, а вместе с этим цеплялся взглядом за дома и машины.

Закатное солнце налилось алым, окрасив шпили и башни в бордовые и оранжевые тона. С севера наступали темные грозовые тучи, но уже загорались фонари, и сумерки не страшили город. Многочисленные светящиеся окна подхватывали эту борьбу. Стрелки коснулись семи, однако жизнь не думала замедляться: огнями горели окна массивного и грозного здания банка, окруженного суетой почтового отделения, уродливой полицейской башни, торчавшей как штырь, не закрылись и биржа, судейский дом, железнодорожный вокзал. Что уж говорить про многочисленные лавки, мастерские, таверны, куда стремились горожане, как мотыльки слетаются на свет.

Кэй сделал паузу, только когда они вступили на ярко освещенную площадь.

— Ой, — он потянул Марка назад, смущенно шепча: — Я не знал, что сегодня день казней.

Виселица в центре с тремя телами. Среди них — парень, свесивший голову на грудь. Он был обряжен в длинную белую рубаху, но Марк узнал это большое, рыхлое тело, крупные черты лица, соломенные волосы.

Он ведь прожил с Вадимом в одной комнате два месяца. Парень был занозой в заднице и по-дурацки шутил, но они вместе покидали Акиду, вместе прибыли в Альту, вместе начали испытание Кристоге. Очнулись только в разное время, и Марк уже не видел, куда его отправили. В другой город, как сказал афенор — а правда была вот.

Так за что..?

Почувствовав озноб, Марк плотно скрестил руки. Пальцы на правой задвигались, выбивая по телу быстрый испуганный ритм.

— Что случилось?

Кэй обеспокоенно заглянул в лицо, затем посмотрел на висящую троицу — а прохожие просто шли мимо глазея.

— Это… — суррей сбился. — Там человек? У него похожий запах.

Что, ну что, это еще один план Кристоге? На, смотри, что будет с тобой. Так он хотел сказать? Кэй ведь наверняка знал про казнь и привел его на площадь не случайно, совсем не случайно. «Покажет все, что необходимо»!

— Пойдем, пожалуйста.

Какой хороший актер! Такое искреннее смущение, а как отводит взгляд! И щеки опять краснеют. Но разве все аккорды сыграны? Конечно же, нет.

— Как можно узнать, почему его, — Марк сделал паузу. — Повесили?

Ну же, пусть скажет! Передать угрозу ведь нужно не только через увиденное — где главные слова?

— Там всегда пишут, я посмотрю, — покорно ответил Кэй и нырнул в толпу.

Марк рассеял взгляд, пытаясь увидеть магические нити. Они снова были напряжены как струны, и кончики пальцев закололо — все сильнее, пока их не захотелось сунуть в воду, в лед, лишь бы ослабить жар. Он сделал глубокий вдох, выдохнул, несколько секунд продержал глаза закрытыми, а когда открыл их, руки перестало жечь, ослабли нити. Одних они будто сторонились, а других осторожно касались краешком. Двое или трое прохожих имели их чуть больше — все равно ничтожно мало. Вадим был пуст: просто тело со свешенной на грудь головой без единой капли золота.

Кэй вернулся:

— Он ослушался своего господина.

Лицо Марка перекосилось. Суррей добавил тише:

— Так пишут, когда эйлы идут против афеноров, которым принадлежат.

Виски сдавило. Хотелось не то что уйти — унестись с этой площади! А куда, куда — в дом того, кто сказал про необходимость «служить» и показал последствия непослушания?

Но за что, что сделал Вадим? В нем же не было ничего, кроме самозабвенного желания научиться магии. Как ребенок, он со счастливой улыбкой ухватился за эту возможность, а больше сказать о нем было просто нечего — так сделал ли он что или его показывали подобно тому, как в дом приносили тела сбежавших?

— Я запомнил, — процедил Марк. — Теперь надо вернуться?

— Что? — Кэй опешил.

— Я понял, что со мной будет, если я ослушаюсь. Этого достаточно?

— Нет, ты что, ты же не думаешь?.. Я правда не знал! Так там человек, да?

Не знал! Конечно, это просто совпадение — мир полон совпадений.

— Подайте, добрый господин, — раздался писклявый голосок.

Отводя взгляд, какой-то парень ткнул в Марка миску для подаяний. На вид он был не старше двенадцати, тощий и лохматый, в потертой, не по размеру куртке с заплатами. Кэй кинул ему пару монет, юнец нырнул в толпу, а суррей, вдруг извернувшись, схватил за руку другого мальчишку, еще более низкого, одетого в темное и с такими неприметными чертами лица, точно у тени.

— Иди отсюда, — Кэй подтолкнул его.

Прежде чем парень убрал ладонь, Марк заметил, что ее заменяет покрытая короткой шерстью лапа с остриженными когтями.

— Воришки, мягколапки, так их называют, — шепнул Кэй.

Переделанный. Ну и что же, таким было правосудие Ленгерна? Как то, что должно было спасти королевство, превратилось в благо для преступников? Где вся эта гордость Кристоге, который так хвастался своей системой, но допустил что и детей переделывают, превращая в инструменты для преступлений?

Пытаясь отыскать ребят взглядом, Марк все всматривался в толпу, а пальцы выбивали нервную мелодию. Если он откажется быть частью этой системы, место на виселице для него найдут.

Вернувшись в переулок, по которому они пришли, Марк быстро зашагал по направлению к дому.

— Стой! — догнав, Кэй встал напротив. — Я не знал, правда! Говоришь, ты понял, что с тобой будет, неужели ты думаешь, что тебя?.. Ты что!

Юлить не хотелось, совсем. Марк отчеканил:

— Передай господину Криансе-Антервену, что я усвоил урок. Можешь также сказать, что и без этой демонстрации я был готов учиться и работать. Без убийства.

На последних словах в голосе зазвучала ярость. Пусть они и были лишними и предназначались вовсе не для суррея, сказать их хотелось: ослабить напряжение, дать себе возможность забыть увиденное — впрочем, справились они с этой задачей плохо.

— Кристоге бы никогда… Никогда, и не смей так говорить! — верхняя губа дернулась, он оскалился и рыкнул, но эта звериная ярость улеглась также быстро, как появилась. — Мы все обязаны Кристоге жизнью, он заботится о каждом, да если бы не он, Ленгерна бы не было! Клянусь тебе, я не знал, я просто хотел показать город!

Эта тирада не проняла Марка — Кристоге не заслужил ни на одно очко доверия больше, но его получил Кэй. Он казался таким простым, что проще некуда, а все чувства: собачья преданность Кристоге, сожаление об увиденном, сочувствие к чужаку — были написаны на лице слишком ярко для подделки.

— Да, — Марк вздохнул, изображая согласие. — Я испугался и наговорил лишнего. Это Вадим. Нас поселили в одной комнате, потом мы вместе приехали в Альту… Так ты знаешь о людях? — он вымучил неловкую улыбку. — И… Идем, надо увидеть город.

— Если ты хочешь домой, скажи, — осторожно ответил Кэй.

— Нет, идем, — Марк со вздохом потупил взгляд.

«Переигрываешь», — вынес он себе вердикт и первым двинулся по переулку, перестав делать страдальческое выражение лица.

Кэй повернул, они вышли к скверу. Через кусты тянулись ленты с огоньками, подсвечивающие нераскрывшиеся белые бутоны. Статуя бородатого мужчины, по-королевски стоявшего в центре, казалась несуразно большой для такого маленького сквера. Может быть, он-то и отпугивал прохожих — пожалуй, это было первое место, где Марк не увидел ни одного альтийца.

— Да, я знаю, — наконец, начал Кэй. — После того как я набросился на тебя, Кристоге сказал, что к некоторым запахам сурреи особо восприимчивы, они ассоциируются у нас с врагом и вызывают инстинктивное желание растерзать. Я ведь сразу понял, что ты не эйл и не афенор, от тебя пахло иначе. Он сказал, ты из другого народа — из людей, и вы пришли из соседнего мира.

Марк уселся на скамью напротив бородача. Кэй с неохотой опустился рядом и застучал ботинками по земле, точно ему уже не терпелось идти дальше.

— То есть, ты набросишься на любого человека, если он окажется рядом?

Суррей потупил взгляд:

— Кристоге говорит, что нет. Он мне вколол что-то и сказал, это обезопасит всех.

Не нравилось Марку, как все завязывалось вокруг Кристоге. В своем доме — да и в городе, пожалуй — афенор был царем и богом, и от этого все увиденное приобретало какие-то нотки безысходности, словно делай не делай, а все равно окажешься на месте переделанных или повешенных.

Марк продолжил расспрашивать:

— Ты говоришь, люди отличаются по запаху, а как? Ты видел кого-нибудь из людей, кроме меня?

Кэй бесхитростно улыбнулся:

— О, у каждой расы свой запах, потому что у них отличается кровь. У афеноров она яркая-яркая, как жидкий огонь, а железом так пахнет, будто наковальню нюхаешь. У эйлов еще медь чувствуется, как от свеженькой монеты. У них и кровь с голубым отливом. От тебя тоже пахнет железом, но слабее, чем у афеноров, и есть что-то еще, я пока не могу определить что, но если надо будет, я тебя и под землей найду!

Суррей рассмеялся шутке, но Марк услышал в ней: «Сиди. Смирно. Тебя найдут». Однако расспросы он решил не прекращать и отвел взгляд, изображая смущение:

— Я видел в доме одну девушку, но она не говорит, какой она расы. Ты, наверное, знаешь? Я про Дракона.

На лице Кэя медленно проступила лукавая улыбка:

— А почему ты спрашиваешь? Она тебе понравилась? Я слышал, когда мы были в саду, твое сердце стучало громче положенного.

— Это тахикардия. Ты слышишь стук сердца?

— Тахи… Кто? Да, слышу. Но это надо быть совсем рядом. А вот нюх у сурреев отличный! Поэтому городские работают в полиции или тюрьмах — никто не уходит от них. А про Дракона: она же Переделанная, у них всегда слабый запах, и он отличается от других. Я и сам не знаю, какой она расы.

Кэй продолжал постукивать ботинками по земле и заглядываться в сторону улицы.

— Пойдем?

Кивнув, Марк вернулся к дороге. Мимо проехал трамвай: длинный вагон был выкрашен голубой краской, и за ним вилась темная дорожка дыма, люди выглядывали в незастекленные окна. Двигался трамвай достаточно медленно, ловкий паренек-прохожий даже запрыгнул на подножку, но старик с осликом, груженным двумя баклажками, быстро остались позади.

Суррей болтал:

— Дракон, вообще-то, хорошая. Только одинокая очень. Она когда оказалась в доме, первое время постоянно плакала. Украдкой, конечно, по ночам выходя в сад, но я все равно слышал. Она ничего не рассказывала, поэтому я просто говорил обо всем. Не знаю, то ли я ей надоел, то ли ей стало легче, но потом она перестала приходить. Хотя взгляд у нее все такой же. Но она хорошая, да. Мне даже казалось когда-то, что я влюблен в нее.

Что же это за тайна, которую стоит хранить годами? Сбежавшая от семьи афенорка? Преступница-эйлийка?

Марк решил сменить тему, чтобы не вызвать подозрений:

— А сурреем можно стать? От укуса, например? Или только родиться?

— Можно. Я как раз такой, — первые слова прозвучали сухо, но Кэй заставил себя улыбнуться: — Кристоге подобрал меня и воспитал. Он ищет лекарство, которое поможет таким, как я, стать прежними.

Конец ознакомительного фрагмента.