«Да таких как вы в нашем мире уже не один десяток. Да, это давно стало отлаженным механизмом. Да, вы – наш ресурс, и это не изменится».Попавшим в другой мир людям пообещали многое, но правды в этом списке не было. Захотелось узнать её? Плати: моралью, принципами, здоровьем – а лучше всем сразу. Марк думал, что уплатил достаточно, однако вслед за разгадкой шел выбор: стать пленником или палачом. А ведь ему говорили, что монета не падает точно на ребро – всегда нужно делать выбор.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фаза быстрого сна предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
4. Не стоит закрывать глаза
С трудом встав и держась рукой за голову, Марк подошел к окну, чтобы впустить в комнату прохладный воздух. По раме прошла рябь, она превратилась в скопище точек, совершавших едва заметные движения — каждое вызывало покалывание в ладонях, будто через них пропускали электрический заряд. Он отдернул штору: свет от луны и ламп отозвался резью в глазах — зажмурился и на ощупь открыл окно.
В комнату залетели голоса: слова не удавалось разобрать, но явно говорили двое. Марк выглянул: внизу действительно стояли двое слуг в ливреях дома Кристоге, рядом — еще четыре жмущиеся друг к другу фигуры. У самой худенькой подрагивали плечи, как при плаче. Вокруг них было столько золотых нитей, что они казались спрятанными в кокон.
Не в силах смотреть, Марк задернул штору и вернулся в кровать.
Головная боль и тошнота закончились на восьмой день, вместе с ними исчезли чувствительность к свету и звукам, а шевеления больше не отзывались пульсацией в висках. Марк выбрался из кровати уже без стонов и проклятий, голова была предельно ясной, тело двигалось свободно, а мир оставался целым и больше не превращался в мозаику.
Синеватые сумерки за окном говорили о том, что сейчас около четырех утра, может, ближе к пяти. Лежать было невыносимо, хотелось выйти на воздух, и Марк начал одеваться. Из зеркала в ответ посмотрел бледный человек с заострившимися чертами лица, мешками под глазами и выступающими ребрами.
Дверь в сад, что в столовой, была заперта на простую щеколду, и, открыв ее, Марк остановился на пороге, с удовольствием вдыхая ночной воздух, в котором по-прежнему мешались ароматы персиков и груш. С улицы веяло теплом, точно уже наступил июнь, и после недели заточения увиденное казалось по-особому прекрасным. Не сдерживая улыбки, Марк вышел.
Сад делился на две части: парадную с аллеями, фонтанами, статуями и хозяйственную, с оранжереей и флигелями, похожими на домики для слуг. Мир уснул, став тихим и мирным, словно секретов у него не было вовсе.
Марк обошел меньше четверти, однако ноги уже отозвались слабостью, а дыхание стало тяжелее. Усевшись на скамью, он поднял голову к куполу. Маленькие, тусклые лампы можно было принять за звезды, хотя на горизонте уже появилось светло-желтое марево.
Сидеть было хорошо. Марк хотел бы, чтобы таких спокойных, одиноких ночей стало больше. Без вопросов. Без всяких слов. Без боли. Сейчас мир даже казался прекрасным, и улеглись все иглы, которые заставляли присматриваться, прислушиваться, выжидать. На отсутствие ответов, непрошенное испытание, странных ночных гуляк хотелось просто закрыть глаза, вычеркнуть из памяти и попробовать заново, точно неделя боли стала отмашкой, закончившей первую попытку и начавшей вторую.
Послышался скрип — открылась дверь флигеля. Это не было домиком для слуг: Марк увидел похожий на больничный коридор с холодным белым светом. На порог вышла девушка и по тому, как резко опустились плечи, показалось, что она тяжело вздохнула. На бежевом подоле платья отчетливо виднелось пятно, бордовое, как засохшая кровь.
«Заново?» — на лице появилась ухмылка. Видимо, с этим желанием Марк поторопился — не быть ему. Стараясь держаться в тени живой изгороди, он сделал несколько шагов навстречу и узнал ту девушку с рогами.
— Прости, я буду есть аккуратнее, — донесся звонкий голос.
Из-за плеча рогатой показался рыжеватый парень — выглядел он лет на восемнадцать-двадцать, но виноватая улыбка придавала ему по-особому детский и наивный вид. Девушка кивнула, что-то ответила — слишком тихо, чтобы разобрать.
Рыжий закрутил головой, морща нос, затем ссутулился и принюхался, как ищейка. Напряг плечи, согнул колени — бегун, приготовившийся к старту. Рогатая посмотрела в ту же сторону.
— Кэй? — она заволновалась.
У рыжего появился оскал, напрочь стеревший с лица всю наивность и детскость. Рогатая вытянула руку, тесня его к дверям, но парень за доли, за какие-то чертовы доли секунды превратился в гепарда и бросился вперед.
Марк даже не успел поднять рук. Лицом он ощутил тяжелое дыхание, пропахшее мясом и кровью, когти рванули грудь. Прежде чем по телу прокатилась боль, гепард уже вцепился в плечо, клыками раздирая его до кости, и только тогда она навалилась с новой силой, острее и тяжелее, чем за всю неделю, и не щадила, а жгла тело огнем.
Будто огромная стрела ударила гепарда в бок, повалила, сплелась с ним в клубок. Подняв голову, Марк попытался отползти. Похожая на огромную змею тварь сжала гепарда в кольцо, тот молотил лапами, кусался, и чешуя летела, точно хлопья снега, но кольцо все сжималось, пока хищник не зарычал жалобно и с надрывом.
На порог флигеля выскочил Кристоге. Змея ослабила захват, скользнула по земле, афенор вскинул руки — сквозь воздух протянулись золотые нити, они вились вокруг гепарда, пока не оплели его плотной паутиной, прижавшей лапы к телу и налипшей на голову подобно наморднику.
— Приведи Аркиана, — скомандовал Кристоге. Не голос — сплошной лед.
Марк едва успел заметить тонкие лапы, рога — змея превратилась в девушку и побежала к дому. Склонившись над лежащим, Кристоге посмотрел на него так быстро, будто скользил взглядом по случайным прохожим в толпе.
— Органы не задеты. Ты можешь встать, — это не было вопросом, а, скорее, напоминало приказ.
Марк хватанул ртом воздух и оперся на здоровую руку. Боль рвала грудь и правое плечо, кровь насквозь пропитала рубашку красным, но поддерживаемый Кристоге, он встал.
— Туда, — кивком головы мужчина указал на соседний флигель.
Как бешеный пес, гепард все молотил лапами, пытаясь освободиться, и не перестал глухо рычать, даже когда Марк и Кристоге зашли внутрь.
Во флигеле было всего одно помещение — настоящая лаборатория с белеными стенами и стеклянными шкафами с посудой: колбами, мензурками, цилиндрами, стаканами, тиглями. Целый ряд занимали пробирки с цветной жидкостью. На железном столе стояли весы и штатив. В лаборатории не было ни звуков, ни запахов, и эта пустота вызывала такую же пустоту внутри.
— У нас мало времени, — голос Кристоге тоже казался пустым — врач, скупо рассказывающий о ходе заболевания. — Надо промыть рану, чтобы вышла слюна — в ней яд. Без работы мага не обойтись, мы не можем рисковать тобой. Рана на груди — царапина, но о руке стоит задуматься. Она слишком важна.
— Важна? — только и переспросил Марк, пока Кристоге ловкими, выверенными движениями промывал рану, оторвав ему рукав рубашки.
— Поговорим позднее, — скупо ответил Крианса-Антервен.
Марк посмотрел на плечо: красное мясо, покрасневшие лоскуты кожи — и закрыл глаза. Вспоминалась собака отчима: когда ей давали игрушку, она хватала ее и мотала из стороны в сторону, пока та не превращалась в кусочки флиса или плюша.
Почувствовав тошноту, Марк сжал ручку кресла. На него напал гепард. В гепарда превратился рыжий парень. Парня остановила девушка с рогами. Девушка тоже умела превращаться. Хотелось покачать головой и недоверчиво ухмыльнуться — наверное, он до сих пор лежит в кровати и бредит.
Когда Кристоге закончил промывать рану и обработал ее, во флигель вошел мужчина с припухшими веками и тусклыми глазами невыспавшегося человека, но сил пренебрежительно поджимать губы у него хватало, и этим он охотно занялся.
— Аркиан, — начал Кристоге. — Это был Кэй.
Слова прозвучали подобно секретному коду. Аркиан быстро кивнул и покрутил ручку под креслом — оно опустилось, и уже оказавшись в лежачем положении, Марк увидел свисающие по бокам кожаные ремни: на уровне груди, запястий и голеней. Заметив разглядывания, Аркиан улыбнулся еще пренебрежительнее — настолько, словно других эмоций он и не знал. Кристоге навис рядом, внимательно следя за действиями мужчины. Тот поднял руки и переплел пальцы в сложном жесте, медленно развел ладони. Марк почувствовал, как в плече что-то двигается, как бугрится кожа, точно внутри ползают черви. Он дернулся, Аркиан буркнул:
— Лежи.
— Это магия, Марк, — пояснил Кристоге, но смотрел он на врача, а не на пациента. — Целители не избавляют от болезней, но ускоряют естественные процессы организма. Заживление, в данном случае. Я все объясню позднее.
— Я буду ждать, — столь же скупо ответил Марк и снова закрыл глаза, чувствуя, как множатся «черви». Они копошились не только в руке, но и в груди, и казалось, прогрызают себе путь наружу, однако стоило Аркиану отвести ладони от одного участка, боль исчезала, а на коже оставались белесые шрамы, словно когти коснулись ее месяцы назад.
Врач работал молча, только тихонько звенели металл со стеклом — Кристоге занялся чем-то в углу лаборатории.
Почувствовав запах спирта и прикосновение к сгибу локтя, Марк открыл глаза. Быстрым и ловким движением афенор воткнул в вену полую иглу, по тонкой трубке медленно потекла кровь.
— Сжимай и разжимай кулак, чтобы кровь текла лучше.
— Зачем это? — Марк вытянулся, отчего Аркиан выругался на него.
С закрытыми глазами он сидел не больше пяти минут, однако за звоном посуды, оказалось, скрывается достаточно изменений: весь стол был заставлен приборами, отчего комната еще сильнее напомнила лабораторию химика. На передвижном столе стоял штатив с пробирками с желтоватой жидкостью и второй — с бордовой, похожей на кровь.
Черт возьми. К истине «не стоит брать из чужих рук» добавилась новая — не стоит закрывать глаза.
Аристократ позволил себе легкую улыбку:
— Пожалуйста, Марк, не смотри на меня, как дикий зверь, я не враг тебе. Кровь необходима, чтобы я мог сделать твой запах невосприимчивым для Кэя. Мы все обсудим, дай мне немного времени, — Кристоге наклонился ниже. — Если ты проявишь терпение и не будешь стараться бежать впереди всех, с тобой ничего не случится.
Голос звучал беспристрастно, но в нем все равно слышался не совет — угроза.
***
Вечером в комнате появился слуга и сообщил, что «Господин Крианса-Антервен ожидает вас на ужине». Марк переоделся. Одарив таким взглядом, словно спрашивали одобрения, слуга проводил его в малую столовую, украшенную несколькими натюрмортами и аккуратной лепниной.
Во главе стола сидел Кристоге. Марк подумал, что ему дали вещи аристократа — у брюк, рубашки, жилета были те же крой и фактура, хотя принесенная одежда выглядела новой.
— Я рад видеть тебя, — Кристоге указал на стул по правую руку от себя. — Надеюсь, ты не против, что тряпки, которые сшили вам в Акиде, выброшены. Здесь другие стандарты, и ты должен соответствовать им.
Слово «должен» неприятно царапнуло слух. Безусловно, владелец дома мог диктовать свои порядки, но непрошенное испытание, магия, испуганные ночные гуляки, нападение — этого было достаточно, чтобы чаша весов склонялась в сторону недоверия к афенору.
Слуги вынесли первые блюда, открыли вино, наполнив столовую терпким ароматом, который перебивал тончайший запах трав от мяса. Взяв бокал за низ ножки, с видом настоящего эстета Кристоге сделал маленький глоток вина, но ни после него, ни после второго так и не начал разговора.
— Мы ждем кого-то еще? — спросил Марк, хоть и видел, что стол накрыт на двоих. — Где остальные?
— Нет, не ждем, — губы Кристоге тронула улыбка, столь незаметная, что легко упустить. — Важные разговоры лучше вести наедине, не отвлекаясь на шум, не так ли?
Марк старательно прикрыл нетерпение улыбкой:
— В этот раз без тайных снадобий?
Кристоге рассмеялся:
— Это то, что ты хочешь спросить?
Его движения были неспешны: медленно отпить вина, отрезать небольшой кусок мяса, промокнуть губы салфеткой — виделось в них что-то опасное, как у волка, который прячется среди отары, но уже видит овец растерзанными.
— Надо же с чего-то начать.
От пары съеденных кусков желудок неприятно сжался, и Марк отодвинул от себя тарелку.
— Магия всегда столько стоит?
— Скажем так, цена у нее действительно велика. Магия не рождается из таланта — магия рождается из боли. Ты можешь использовать собственные эмоции как топливо, однако плата болью будет всегда. Впрочем, разве наши чувства в большинстве своем не рождены болью?
«Отлично», — ухмылку Марк тоже сдержал. Закон был прост: за все нужно платить болью — за использование магии, за неиспользование, за каждый прожитый день. На груди появилась тяжесть, словно на нее снова легла когтистая лапа.
— Давай начнем, Марк, у нас не так много времени, — улыбка Кристоге оставалась неизменной — едва заметная, но не опускающаяся, как отрепетированное движение. — Я понимаю, сколько у тебя вопросов. Должно быть, ты напуган? Действительно, ваша жизнь здесь не будет легкой — вы чужие, и как бы мы ни хотели помочь вам, без ответного шага результата не появится. Но заверяю, что бы ты ни видел, этот мир не враг для тебя.
Последнее слово он выделил с такой силой, что напрашивался вопрос — а для кого тогда? На первом ужине афенор сказал похожие слова — и вот уже «для вас» заменили на «для тебя», и Марк остался один. С каждым предложением иглы беспокойства становились все больше, и ничего не могло уложить их на место.
— Ты все молчишь, — улыбка стала более живой и доброй. — Другие вели себя иначе. Я признаю, что принудил встретиться с магией. Она терзала вас несколько дней, но едва встав, ты подвергся нападению — и все же ты сидишь с равнодушным лицом, едва что-то говоря. Мне интересно, ты действительно спокоен или умело скрываешь эмоции?
На самом деле, не было никакого спокойствия — только напряжение, которое тянулось через тело подобно натянутой струне и заставляло держать спину неестественно прямой. Марк вспоминал первые концерты в детстве: как он сидел за пианино, думая, что неверно сыгранной нота будет стоить любви матери и любой мечты о музыке — тогда ему говорили, что его страх выдает поза. Та цена оказалась надуманной, а вот сейчас неверно сказанное слово могло стоить многого, и Марк предпочитал слушать и взвешивать, прежде чем говорить самому.
— Так с чего бы ты хотел начать?
— Расскажите про магию, — Марк сделал маленький глоток вина — в нем был яркий ягодный вкус, смешанный с нотами специй. Такое вино хотелось смаковать, но разбить скопившееся напряжение могло только что-то более простое и крепкое.
— Хорошо, — Кристоге кивнул, откладывая вилку и нож. — Возможно, ты уже понял, какой способностью обладаешь…
Увидев сомнение на лице Марка, афенор снисходительно улыбнулся:
— Тогда я начну издалека. В зависимости от характера силы маги принадлежат к одному из трех орденов. Например, в орден мира входят те, кто манипулируют такими основополагающими вещами, как огонь или вода, свет или тьма и прочее.
— Что умеете вы?
— Моя способность тебе интересна больше твоей?
«Врага нужно знать в лицо», — вместо этих слов Марк улыбнулся:
— Я видел, что вы сделали с тем парнем, но не понял этого, конечно, мне интересно.
— Хорошо, дай мне еще немного времени. Я возглавляю орден делателей. В него входят те, кто способны изменять свое тело или окружающий мир. Твоя сила относится к этому ордену, и чем-то она похожа на мою, только я управляю нитями магии, а ты — материей. Это редкая способность, однако я могу сказать, что низшее проявление твоей силы — передвижение предметов, высшее же — управление их формой и состоянием. Например, подобные тебе могут так соединить молекулы ткани, что она станет пуленепробиваемой.
— Молекулы… — протянул Марк.
Выходит, те точки были молекулами? Он вгляделся в стол, приборы, бокал — ровные поверхности, взгляд не замечал ни одной зазубрины, не то что молекулы.
Кристоге заинтересовался:
— Ты уже видел их, верно?
— Да, но они казались просто точками, будто узор на поверхности. Когда я шевелил пальцами, все само двигалось. Как это работает?
— Я обещаю рассказать, как действует магия, как контролировать ее нити и пользоваться ими, когда ты скажешь, что готов приступить к обучению.
Марк ответил не сразу, хоть и знал, что выбора нет. Как бы ни старался Кристоге прикрыть происходящее словами о времени, о помощи, людям ясно дали понять, что от них не требуется ничего, кроме магии. Однако Марк попытался:
— Вы говорите, что управляете нитями. Вы можете просто убрать их от меня, чтобы магии не было? Или забрать?
Кристоге странно посмотрел на Марка. В глазах отчетливо виделось удивление, но за ним было что-то еще, более холодное, чем все предыдущие взгляды.
— Это сложный вопрос. Скажем так, каждому будет лучше, если ты овладеешь силой.
Марк признался:
— Мне не нравится, как это звучит.
— Слова редко звучат, как мы хотим, но важнее, что за ними скрыто. Я не рассказал всего, и ты имеешь право не доверять мне, однако клянусь оставшимися жизнями, в моих словах нет плохого.
— Хорошо. Кем был тот гепард?
Покрутив вино по стенкам бокала, Кристоге сделал глоток и неторопливо начал, заговорив с видом лектора на занятиях:
— Его зовут Кэй, и он суррей. Главная особенность этой расы — умение превращаться в зверя. У всех сурреев разный облик, и не установлено, от чего он зависит. Одни считают, что от характера, другие — от внешности или даже образа жизни. Однако от родителей он не наследуется, и всегда сурреи — хищники. Их боятся, их ненавидят, и это, скажем так, связано с особенностями питаниями.
Кристоге сделал паузу, точно ждал вопросов или удивления, но Марк промолчал.
— Сурреи могут употреблять нашу пищу, однако в ней нет нужных для них элементов. Они зависят от крови. Живущие в лесах считают животных братьями, поэтому охотятся за эйлами и афенорами. Городские приучили себя питаться кровью животных, но для них это сделка с совестью, и от нее они слабее, чем могли бы быть. Впрочем, те, кто состоят на службе, имеют право убивать преступников — это один из способов казни.
Ясно. И если на него напал тот, кто убивает ради куска пищи…
— А Кэй ест?.. Он мог меня съесть?
— Да. Тебя это пугает?
«Да, черт!» Хотелось прижать обе руки к вискам, покачать головой, тяжело выдохнуть. Вместо этого Марк попытался улыбнуться:
— Становиться преступником или гулять в лесу я точно не хочу.
Кристоге издал короткий смешок.
— Это не то, что я хотел услышать. Нет, Кэй не съел бы тебя — просто убил. Если говорить кратко, некоторые запахи раздражают сурреев, они для них подобны команде «фас» для собаки. Поэтому я взял твою кровь — у нас есть необходимое лекарство, не хватает только этого компонента. Главное, что мы успели остановить заражение: сурреи имеют способность обращать.
Кристоге держал под рукой цепного пса, который убивал ради пропитания и бросался на проходящих рядом. Язвительный голос внутри, подпитанный угрозой афенора, шептал: «Полез куда не звали…»
— А девушка с рогами — она тоже суррей?
— О, Дракон больше всех нас, — Кристоге улыбнулся не без гордости. — Она из Переделанных. Скажем так, это не отдельный народ, а результат работы.
— Что значит «из Переделанных»?
— Я начну издалека, — Крианса-Антервен опять взял учительский тон. — Триста лет назад случилась война, которая практически уничтожила Ленгерн. Мы поднимали города из пепла, однако ленгернийцев остались не миллионы — тысячи. Рабочих рук не хватало, в опустевших городах властвовали мародеры и воры — мы не могли казнить их или отправлять на рудники, как поступали прежде. Решением стала система переделки, и ее создал я.
После паузы, заполненной молчанием обоих, Кристоге продолжил:
— Мы оперируем преступников, работая на стыке науки и магии. За свои преступления они платят лишением прав и службой городу. Не удивляйся, если увидишь возницу, у которой туловище человека и четыре лошадиные ноги, или быка с головой эйла, тянущего тяжести. Каждому мы подбираем изменения, полезные для города. Система переделки стоила множества ошибок, однако она дала результат: во всем Ленгерне низок уровень преступности, мы не тратим ресурсы на содержание заключенных и не лишаемся рабочей силы, а приумножаем ее.
Марк прижал руку к виску, качая головой. Здесь создавали каких-то чертовых киборгов, только вместо железа приделывали части тел животных. Таким было правосудие, и оно казалось бесчеловечным: разве смерть не лучше? Хотя как можно говорить про человечность в мире, где людям нет места? И ему ли говорить о ней?
Едва посмотрев на растерянное лицо Марка, Кристоге с увлечением продолжил:
— Кое-что изменилось в последние годы: теперь многие приходят сами. Того, что дает природа, нам перестало хватать, и мы потянулись вперед, чтобы измениться к лучшему. Эта система еще развивается, но с тобой мы сможем больше. Твой дар не должен пропасть. Если совершенствовать его, движения руки будет достаточно, чтобы сделать то, с чем с трудом справляется медицина: соединить ткани, перекроить, убрать ненужные клетки. Я хочу, чтобы ты учился магии и помогал мне в работе.
Марк почувствовал, как у него так глупо и по-детски приоткрывается рот от удивления. Кристоге не просто предлагал место в этом мире — ему уже подготовили конкретную роль и, казалось, не сомневались, что он согласится. Однако афенор показал только одну сторону правды — вторую знали сами Переделанные. Задумку можно было назвать благородным желанием служить своей стране, но с тем же расчетом она могла оказаться жестоким экспериментом. Становиться мясником, кромсающим тела и превращающим их в зверей или машины, не узнав правды, Марк не хотел. И он бы сказал: он и не будет, но отсутствие выбора сейчас стало по-особому осязаемым и грузом легло на плечи.
— Я совсем не понимаю своих сил, — он тщательно взвешивал каждое слово, стараясь найти компромисс между тем, чтобы убедить Кристоге в лояльности, но и не лезть бездумно в чужое дело. — Дайте мне время. Я готов учиться, однако у меня нет уверенности в магии, и я не буду давать обещаний, в которых не уверен.
Кристоге ответил кивком и открытым, честным взглядом, но Марк был готов поклясться, что афенор знает, что стоит за словами человека, и аргументов у него еще достаточно.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фаза быстрого сна предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других