Полынь и мёд

Лина Манило, 2019

Мне «повезло» познакомиться с мужчиной, для которого не существует слова «нет». И судьба, словно издеваясь, постоянно сталкивает нас. И я сдалась под его напором, но есть одно «но»: моя младшая сестра влюблена в него и не собирается отступать. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Ксения.

После моего ответа, он взрывается хриплым смехом, а я пытаюсь понять, что такого весёлого можно было найти в моих словах. Может быть, после падения у меня что-то не так с лицом? Макияж потёк или ещё что-то в этом роде, вот и хохочет? Но нет, вроде бы, всё со мной в порядке — я даже в зеркало себя быстро осматриваю, чтобы наверняка… тогда что его так развеселило? Или он просто не в своём уме, вот и хихикает?

Странный тип, очень странный.

— И часто у тебя такие приступы? — спрашиваю скучающим тоном, а он пожимает плечами, мол, ничего эдакого во внезапном взрыве хохота нет.

— Прости, не смог сдержаться. — Несмотря на извинения, в голосе ни капли раскаяния, а на губах блуждает вполне себе нахальная усмешка. — Держись крепче, снежная королева, домчу с ветерком.

— Может быть, хватит меня снежной королевой называть?

— Ну как-то же мне нужно тебя называть, — вполне искренне удивляется, и даже улыбка слетает с его губ. Да-да, всё таких же идеальных губ, как мне вчера увиделось. — Раз имя своё открывать отказываешься. Такая упёртая, я в восторге!

В восторге он, посмотрите на него…

— Далось оно тебе, в самом деле.

Я смотрю впереди себя, а пальцы сжимают несчастную папку до боли в суставах. Странно чувствую себя сейчас, словно плыву в душном мареве, а воздух вокруг густой и плотный, хоть ножом режь.

— Я настойчивый и всегда добиваюсь своего, — напоминает мне о вчерашнем разговоре в раздевалке клуба и улыбается настолько широко, что это, наверное, должно растопить толстые льды между нами. — Чего бы мне это ни стоило.

— Ты сумасшедший, а не настойчивый, — фыркаю, а он смеётся.

Я нервничаю рядом с ним, сама не понимая почему. Просто он делает то, что выбивает меня из колеи. Вот, например, уселся рядом на траву, не боясь запачкаться, не раздумывая. Просто взял и сделал то, что захотел. Взрослый же мужчина, явно хорошо за тридцать, спортом занимается, серьёзным должен быть, а приземлился рядом и сидел, как ни в чём не бывало. Чудной какой-то, право слово.

Я, во всяком случае, таких ещё не встречала, и это несколько… будоражит, что ли.

Посматриваю на наручные часы, а время тянется и тянется, будто резиновое. Нам ехать, если не попадём в пробку, больше часа, и я успеваю уже сто раз пожалеть, что не поехала на автобусе. Надо, наверное, что-то сказать, завести беседу, что ли… о погоде там поговорить или видах на урожай, ещё о чём-нибудь бессмысленном — просто, чтобы поездка прошла быстрее, но не знаю, нужно ли. Не могу найти слов, которые были бы уместны сейчас, когда я и так стараюсь изо всех сил показать, что мне глубоко неприятно настолько повышенное внимание.

Никогда я не умела принимать комплименты, не могла адекватно реагировать на повышенный мужской интерес. Нет, я не синий чулок и не комплексующая девица, просто неуютно себя чувствую под пристальными мужскими взглядами. А этот, как на зло, глазищами чёрными нет-нет, да сверкнёт в мою сторону, а во взгляде жадный интерес и неприкрытое внимание. Так, наверное, голодные люди смотрят на шикарно накрытый стол.

Тьфу, вот это ассоциации в моей голове рождаются.

— Значит, “Полиграфсервис”, — замечает как бы между прочим, выворачивая руль влево и встраиваясь в плотный ряд спешащих в центр машин. — Туда нужно документы отвезти? Прямо в их офис, да?

— Да,… очень важное дело. Очень тороплюсь.

Я не собираюсь рассказывать незнакомому мужчине, какие именно у меня там дела — это его не касается, но и отмалчиваться невежливо. Всё-таки он помог мне, этого нельзя отрицать.

— Интересно-интересно. — Он бросает на меня быстрый взгляд, а мне почему-то кажется, что он снова сейчас рассмеётся.

Знать бы ещё, что именно его настолько сильно веселит.

Устраиваюсь в мягком кожаном кресле удобнее, а обивка слегка скрипит и пахнет почему-то солнцем. Отворачиваюсь к окну и пытаюсь не думать о том, что еду в одной машине с совершенно посторонним мужчиной, который своими действиями ставит мой привычный тихий и устоявшийся мир с ног на голову. Вдруг он действительно сумасшедший маньяк и сейчас завезёт меня в лесопарк и там, изнасилуя, оставит?

Чёрт, что со мной? Никогда я такой подозрительной не была, а тут прямо страхи-ужасы в голову лезут, не отогнать.

— Всё-таки хорошо, что ты прыгнула именно под мои колёса, — отвлекает от размышлений, а я резко оборачиваюсь, чтобы встретиться с насмешливым взглядом чёрных глаз.

— Никуда я не бросалась! — задыхаюсь от возмущения. — Я просто задумалась!

— Ладно, пусть так… но дела это не меняет, — отмахивается от моих пояснений, словно всё для себя давно решил. — Ты ведь вчера сбежала, а я жуть как люблю такие сложности. Сама же провоцируешь меня, между прочим.

Чего-чего? Провоцирую? С чего бы это? Что вообще творится в голове у этого мужчины?

— Я не знаю, что ты там себе нафантазировал, но я действительно не хотела и не хочу с тобой знакомиться. Неужели это настолько трудно понять?

— Вовсе не трудно, — кивает и, помолчав немного, добавляет: — но неужели ты сама не понимаешь, что чем больше от меня убегаешь и сопротивляешься, тем сильнее мне хочется тебя догнать?

“Ну, погоди!” какое-то.

— Я уже говорила, но повторю вновь: ты маньяк. А иначе я не знаю как объяснить такую болезненную настойчивость. Не удивлюсь, если на стене твоего подвала висят в рядок трофейные головы всех тех, кого ты в итоге догнал.

Он молчит, слегка улыбаясь, непробиваемый. Я впервые встречаю настолько твердолобого мужчину, который не понимает никаких слов. Прёт буром, напролом.

— Маньяк-маньяк, ты даже ещё не представляешь, до какой степени я маньяк.

— Если не возражаешь, даже не стану представлять. Своих проблем хватает, ещё голову всякой ерундой забивать.

Я не знаю, почему мне настолько сильно хочется сопротивляться его вниманию. Это какая-то игра, правил которой я не понимаю, но она заводит меня. Что бы он ни говорил, мне хочется спорить, сопротивляться… странно это очень, но ничего с собой поделать не могу.

Он молчит, кажется, переключив всё своё внимание на дорогу, что стелется асфальтовой лентой перед лобовым стеклом, а я краем глаза смотрю на него. Мне бы с гордым видом отвернуться, но ведь смотрю, будто бы мой взгляд сам собой приклеивается к нему, примагничивается.

Несмотря на царящую весеннюю прохладу, на нём надета белая просторная футболка, в которой его широченные плечи кажутся ещё массивнее. Он большой и, наверняка сильный, и я рядом с ним вовсе, наверное, незаметная. Какой у него рост, интересно? Под метр девяносто, если не чуть больше. Бугай, честное слово, самый настоящий бугай.

Перевожу украдкой взгляд выше и невольно любуюсь чётким профилем, будто бы его из камня высекли. Прямой нос, лёгкая рыжеватая щетина на щеках, тёмно-коричневые брови над чёрными глазами и слегка вьющиеся волосы, коротко стриженные на затылке, висках и свободно падающие на лоб.

— Ты на меня смотришь, — заявляет, усмехаясь, а я быстро отворачиваюсь к окну.

— Скучно, вот и смотрю.

— Нравится?

— Ничего особенного.

— Ну-ну, — смеётся, а я зажмуриваюсь, понимая, что стремительно краснею.

— Мы почти приехали, — объявляет, а я и сама уже вижу возвышающееся за рядом активно зеленеющих деревьев пятиэтажное здание “Полиграфсервиса”.

Слава богу, сейчас выйду, попрощаюсь и больше не придётся терпеть настырного мужчину, который будто бы специально второй день подряд попадается на глаза.

— Спасибо, что насмерть не сбил. И за то, что подвёз тоже спасибо, — говорю, отстёгивая ремень, и распахиваю дверцу. Ура, свобода! Но в ответ получаю лишь скупой кивок. Но самое странное: он тоже решил выбраться из салона на улицу. — Я сама дойду, не нужно утруждаться.

Не хватало ещё, чтобы провожать меня удумал. Хотя да, с него станется.

— А я и не утруждаюсь, делать мне нечего, — заявляет, делая пару шагов вперёд. Уверенных таких шагов, нужно отметить.

Жалобно пищит сигнализация, издалека доносится пение невидимой птицы, а воздух наполнен ароматом вишнёвого цвета.

— Ты идёшь? — указывает рукой на нужное мне здание, а я оглядываюсь по сторонам. — Между прочим, ты говорила, что у тебя важное дело в нашем офисе, — взмах в сторону центрального входа. — Срочное, кажется. Поэтому советую поторопиться.

В каком это смысле “в нашем офисе”?! Что вообще происходит?

Пока пытаюсь переварить услышанное, мой внезапный спутник кладёт ключи от машины в задний карман тёмно-синих джинсов и, не оборачиваясь, идёт к зданию. Как к себе домой идёт, стремительно так, размашисто. Мне же ничего не остаётся, как следовать за ним, потому что я действительно тороплюсь.

Что бы это всё ни значило, работа есть работа.

Вокруг царит такая приятная тишина, а погода с самого утра настолько хорошая, что я невольно забываю обо всём, что может меня тревожить. Пусть жизнь и непредсказуемая штука, я всё равно её люблю.

Парковка возле здания забита до отказа, а огромный рыжий кот сидит возле самого входа и медленно вылизывает лапу, полуприкрыв большие зелёные глаза и лениво поглядывая на прохожих.

— Прошу, — усмехается мой спутник, останавливаясь возле автоматических дверей. Но не входит, меня ждёт. — Только после вас.

— Спасибо, — киваю и делаю шаг внутрь.

Я ни разу не была в этом здании, потому просторный холл рассматриваю с интересом. Светлые стены увешаны множеством очень ярких разноцветных плакатов, рекламными постерами, смешными картинками. Была бы моя воля, я бы надолго залипла, разглядывая каждую деталь, но время не ждёт. Да и настырный товарищ отчего-то никуда не уходит, а стоит за моей спиной и, прямо чувствую это, смотрит и смотрит. Вот же… как коршун вьётся. Но пусть, сделаю вид, что не замечаю.

Льстит ли мне его внимание? Возможно, но его настойчивость слегка настораживает, хотя, чего греха таить, будоражит что-то глубинное и первобытное во мне.

Ладно, сначала с рабочими вопросами разберусь, а потом уже буду думать о чувствах и ощущениях.

— Почта пришла? — раздаётся его голос за моей спиной, а когда оборачиваюсь, вижу как девушка за стойкой администрации передаёт ему, улыбаясь от души, стопку писем и каких-то проспектов. — Спасибо, Ритуля, ты, как всегда, красивее всех.

Значит, всё именно так, как мне показалось на первый взгляд: настойчивый тип работает здесь. И теперь-то понятно, что его так развеселило, когда я попросила отвезти себя в “Полиграфсервис”. Интриган! Мог бы и сразу сказать, что нам по пути, но, с другой стороны, я ведь тоже не слишком-то шла с ним на откровенность. Баш на баш, так сказать.

— Ой, скажете тоже, — заливается смехом и багряным румянцем Ритуля.

Понимаю, что мне тоже нужно к ней подойти, потому игнорирую колотящееся где-то в горле сердце и иду к стойке.

— Здравствуйте, меня зовут Ксения Ларионова, — представляюсь, а Рита переводит на меня внимательный взгляд. — Мне нужно отдать документы Литвинову Роману Александровичу. Он на месте?

Рита удивлённо смотрит на меня пару секунд, будто бы на моей голове дерево выросло, и только открывает рот, чтобы что-то сказать, как так никуда и не ушедший товарищ заявляет:

— Он на месте, уверен в этом. Риточка, я отведу.

И не дав кому-то вставить хоть слово, подталкивает меня к широкой лестнице, перила которой увиты какой-то яркой мишурой, переливающейся в свете потолочных светильников. Вообще очень яркое место, аж в глазах рябит. Но мне оно нравится — здесь хочется находиться, рассматривая каждую деталь и кожей впитывать атмосферу вечного праздника.

— Да я и сама умею идти, — пытаюсь высвободиться из его хватки, но он упорно держит руку на моей спине, ничего не слушая.

Похоже, проще смириться и пережить этот тайфун, чем загребать против течения. Да и хорошо, что в этом царстве трудового хаоса у меня есть знающий всех и всё провожатый — сама я могла бы долго здесь блуждать, любуясь весёлыми людьми и картинками.

— Значит, Ксения, — замечает как бы про себя, а я пожимаю плечами. — Красиво…

— Спасибо маме.

— И правда, спасибо. — Окидывает меня жадным взглядом, и губы медленно растягиваются в ленивой улыбке. — Не только за имя, а и вообще.

Я спичкой вспыхиваю, когда смысл его слов доходит до сознания, вдруг понимая, что, несмотря ни на что, получать комплименты чертовски приятно. И пусть я не умею адекватно на них реагировать — другая бы на моём месте уже вилась вокруг него ужом, — всё равно приятно.

— А ты, значит, работаешь здесь, — перевожу тему, чтобы хоть немного, но контролировать свои мысли, которые знатно путаются под таким яростным тестостероновым напором.

— Видишь, как судьба сама хочет, чтобы мы стали ближе? Не спорь с судьбой, Ксения Литвинова, не надо.

— Болтун, — заявляю, но впервые за долгое время мне хочется улыбаться.

Мы поднимаемся по лестнице, а мимо нас бегают люди, занятые своим делом. Каждый кивает или улыбается моему спутнику, и все кажутся такими радостными, приветливыми. Здание кипит жизнью, переполнено энергией, и я смело могу признать, что мне здесь нравится. Какая-то очень тёплая суета, от которой становится будто бы светлее.

На втором этаже ряды столов тянутся от стены к стене, а сквозь высокие окна в помещение льётся солнце. Здесь просторно и светло, а атмосфера непринуждённая, и это мне тоже нравится.

— Вон там его кабинет, — раздаётся совсем рядом, а я вздрагиваю, потому что вовсе забыла, кто идёт рядом со мной.

— Спасибо, что отвёл.

— Пожалуйста… Ксения, — улыбается и отпускает меня. Но не уходит, лишь снова достаёт из кармана ключи и…

— Ты же говорил, он на месте… Литвинов в смысле.

— Уже на месте, — улыбается и распахивает передо мной дверь. — Приятно познакомиться. Проходи. Кофе будешь?

— Кофе? — ошарашенно повторяю, следя, как мой не в меру настойчивый провожатый идёт к дивану у стены и бросает на него почту.

Потягивается, разминая мышцы, становясь похожим на ленивого кота, который только-только проснулся. А ещё его просторная футболка задирается выше, оголяя мышцы пресса…

Но подождите…

— То есть ты и есть Литвинов Роман Александрович? — уточняю, хотя его хозяйские повадки в стеклянных стенах этого кабинета не оставляют сомнений. — Всё верно я поняла?

— Вот и познакомились, Ларионова Ксения, — хитро улыбается и указывает рукой на диван, предлагая сесть.

В самом деле, в ногах правды нет, потому принимаю приглашение.

— Вот, это вам, — отдаю документы, а Роман смотрит на меня удивлённо.

— С чего бы ты вдруг на вы перешла? — он сверлит меня взглядом, но неужели и сам не понимает почему?

— Ну как же… одно дело симпатичный незнакомец, другое — человек, выкупающий фирму, в которой я работаю. Совершенно разный уровень общения. Это же элементарно.

— Подожди! Замри! — приказывает, а я слушаюсь, потому что он снова делает что-то такое, от чего моё сердце совершает кульбит. — То есть ты сама, без моего давления, назвала меня симпатичным?

Улыбка дрожит в уголках его губ, а я, сама того не осознавая, начинаю смеяться. Нет, в самом деле, он самый странный мужчина в моей жизни.

— Я не специально, оно само вырвалось, — говорю, отсмеявшись, а Рома усмехается.

— Ну-ну. — Снова углубляется в изучение документов, а я жду, когда закончит. Олег Борисович просил дождаться ответа Литвинова по отчёту, потому ничего не остаётся, как тихо сидеть примерной школьницей.

Чтобы как-то скрасить ожидание, рассматриваю просторный кабинет, пока Роман Александрович рассматривает документы, и удивляюсь, что здесь всё довольно аскетично: необходимый минимум мебели для работы, тонкий ноут на столе, да большой плакат супергеройской тематики на стене над креслом. Очень строго и по-мужски.

— Всё хорошо, отличный отчёт, — замечает Роман, кладя раскрытую папку на стол, а я незаметно для себя выдыхаю.

— Ещё бы был не отличный. Я всю ночь его делала, из-за этого чуть под твою машину не угодила. Попробовал бы он другим быть.

Роман молчит, будто бы что-то в уме решает — какую-то сложную задачу, понятную только ему.

— Значит, ты у нас не только красавица, а ещё и умница. Учтём.

И почему-то именно эта незатейливая похвала заставляет моё сердце биться сильнее. Я всегда стремилась кому-то доказать, что всё смогу и всё сумею. Вначале родителям, потом уже самой себе. Это сидит во мне глубоко внутри, и от этого так сложно избавиться, что я даже перестала пытаться. Но порой так сложно рвать жилы, так утомительно… потому, когда совершенно посторонний человек видит во мне не только красивую картинку, но и что-то большее, становится тепло на душе.

Улыбаюсь, счастливая, а Роман складывает руки на груди и смотрит на меня пристально, изучает.

— Ты очень красивая, когда улыбаешься, снежная королева. Делай это почаще.

— Снова “снежная королева”? Уже ведь знаешь моё имя. Отчего снова?

— Ну… мне нравится. Есть в этом что-то личное и интимное. — Потирает покрытый щетиной подбородок, о чём-то размышляя. — Кстати, повторяю вопрос: кофе будешь?

— Нет, спасибо большое. Я ночью несколько переборщила с кофе… наверное, неделю его пить не смогу.

— Ночью, значит? — усмехается и снова потирает свой подбородок. — Ночью нужно с сексом перебарщивать, а не с кофеином.

— Спасибо за ценный совет. Очень важно было услышать его именно сейчас и именно от тебя.

— У меня много таких в загашнике.

— И все о сексе?

— Практически, — Рома смеётся и, обойдя стол, наклоняется над ноутом и распахивает его крышку. Пару мгновений он что-то печатает на клавиатуре, а я поднимаюсь с места. Надо возвращаться на работу, потому что всё, что нужно, я уже сделала.

— Так, я отправил письмо твоему шефу. Сегодня, значит, как и планировали, подпишем все документы.

— Это замечательно, — говорю вполне искренне и делаю шаг в направлении выхода.

— Уже уходишь? — интересуется, за один длинный шаг сокращая расстояние между нами. От его близости я почти задыхаюсь, а терпкий аромат мужского одеколона щекочет ноздри.

Мой нос упирается ему в грудь, и я отступаю назад.

— Мне пора на работу.

— Похвальное рвение.

Я не вижу его лица, но почему-то кажется, что он сейчас улыбается.

— Я бы отвёз тебя, но перед подписанием документов нужно сделать пару важных дел. Прости.

— Не нужно извиняться, Роман Александрович, — поднимаю голову и убеждаюсь, что он действительно улыбается, — вы же не обязаны.

— Думаешь, если я твой новый начальник, то нужно сразу выкать и бить поклоны? У нас в фирме никто никому не выкает, у нас свободные отношения.

Все его слова будто бы имеют под собой иной смысл. Или мне просто так кажется?

— Всё, я поехала, — выдыхаю, а Роман не удерживает меня. И это хорошо, так я хотя бы думать снова смогу нормально.

— Ксения, — окликает меня, когда до выхода остаётся один шаг, — до вечера.

— В каком смысле?

— У Олега Борисовича все детали уточнишь, он в курсе, — хитро улыбается, а я сбегаю, чтобы не найти повода задержаться ещё хоть на мгновение.