Чистовик

Лин Петрова, 2023

Можно ли заново прожить свою жизнь? В новогоднюю ночь, когда граница между сном и реальностью стерлась, главная героиня попадает в прошлое. А вот сон это был или реальность, читателю придется разобраться самостоятельно, прочитав историю до конца.

*

Все чаще вспоминалась юность. Вспоминались те, кто уже ушел. Вспоминала и вспоминала. Но главной душевной болью оставался сын. Иногда просматривая фотокарточки, долго всматривалась в его детские черты лица. И улыбалась, вспоминая его проказы.

Хорошим человеком он вырос. Растила, как могла и как умела. Вроде правильно.

Так и нас растили, как могли. На что сил хватало. Утром мамка с отцом уходили в поле, возвращались затемно. Какие уж там разговоры по душам? Прокормить бы такую ораву в послевоенное голодное время. Отца плохо помнила. Он ведь раненым с войны пришел, видимо, тяжелая работа и раны его быстро доконали. Когда остались одни, тогда — то уж досталось мамке. Одни валенки зимой друг за другом надевали, чтобы в туалет сходить. И голодали.

И ничего, не роптали. Может потому, что другого и не видели.

А сейчас вот и квартира теплая, и туалет в квартире. На столе еды полно, но уже не хочется. Странно это.

И тяжесть эта в груди постоянная. Тоска ли это? Или мысли об одиночестве грызут постоянно?

Близких ведь никого не осталось. Все «ушли». Остались их дети и внуки, да только кому нужна старуха, которую они видели всего несколько раз в жизни. Роднились, пока братья — сестры живы были. Потом уж….

Так и осталась одна посреди большого шумного города одна.

Громко вздохнула. Зябко. Одной рукой нащупала край одеяла и набросила на себя.

Почему — то вспомнилось то, как Димка пришел домой после получения диплома взволнованный, с растрепанными волосами.

— Мам, распределение было. Мурманск.

— Мамоньки мои. Чего ж так далеко — то? — колени чуть не подогнулись. Благо ухватилась за край стола.

— Мам, ну ты чего? Это же на пару лет. Денег заработаю и вернусь.

Сын приобнял меня за плечи и доверчиво заглянул в глаза.

— Ну, коли так, тогда ладно.

Если бы я тогда знала, что его несколько лет растянутся, для меня, в целую жизнь…

По прошествии нескольких лет звала повзрослевшего сына обратно. И даже начала сватать за соседскую дочку. Но сын твердо ответил:

— Сам разберусь. У меня своя жизнь…

С тех пор прошло много лет. Димка женился на женщине с ребенком. Да только своими так и не смогли обзавестись. А я не роптала. Ему же с ней век доживать.

У меня вот только эти слова все чаще вспоминаться начали — Это моя жизнь!

Странно это. А у меня была своя жизнь?

И что значит — своя жизнь?

Жили тяжело, но дружно. Как умели, жили. Помогали друг дружку, поддерживали, переживали. Последним куском с соседом делились. Детей воспитывали.

И не слышала, чтобы кто — то сказал — это моя жизнь.

Может время сейчас другое? Непонятное оно для меня, время это. Неласковое что — ли? Тоскливое будто.

Может, настало время уходить тем, кто жил не своими жизнями…

И снова грудную клетку сковал стальной прут, не давая вдохнуть полной грудью. Неужели это конец? И пусть! Нет, мне не страшно. Здесь уже ничего не держит.

Ощущая боль, лежала недвижимая с закрытыми глазами. Это ничего. Я потерплю. Поняла, что мысли начали пропадать, растекаться. А потом начала проваливаться в забытье. Это даже лучше. Я готова.