Мрачные сказочки Гренлока

Лило Грин, 2022

Эта история о том, как маленькая вредная ведьма случайно предотвратила Апокалипсис, случилась из-за того, что Автор перечитал фэнтези, и ему срочно нужно было отрефлексировать. Главная героиня сего сатирического абсурдного фэнтези – обаятельная любительница неуместных объятий, острословка, супердева, и в целом олух судьбы. Повесть состоит из нескольких сказочек, в которых Зелин и ее друзья ввязываются в совершенно дурацкие приключения. По традиции: в тексте присутствуют драконы, вампиры, оборотни, некрасивые деканы, бешеные фамильяры, модные василиски, пытающиеся восстать ведьмы, скучающие приведения, пираты и даже пришельцы. Все, что вы так любите! И чтобы было совсем абсурдно, Автор взял в заложники супермена. Особое предупреждение: в тексте присутствуют сцены насилия над жанром фэнтези. Уведите от экранов излишне чувствительных людей. Если вы сами излишне чувствительны – читайте на расстоянии. Приятного прочтения!

Сказочка четвертая, про Дуню и низости, на которые способна отчаявшаяся ведьма

Утром я сидела в столовой на стратегическом месте и задумчиво стучала ложечкой по тарелке. В затылок мне било утреннее солнце, а еще оно било Уне в глаз, от чего она щурилась и пыталась слиться с моей тенью. Уна сидела прямо передо мной, закрывая меня от преподавательского стола, так чтобы не было сильно заметно, что я кое-кого высматриваю. Слева от меня примостилась Сэйни, которую больше волновало, как получше припудрить засос на своей шее, нежели ароматный омлет с пряностями и беконом, стоявший у нее под носом. Лично меня волновал только замдекана лорд Кекула, хотя на самом деле огромный кусок торта, сильно не подобающий ситуации, говорил о том, что я переживаю трагическую утрату.

О, не волнуйтесь. С Луки все было в полном порядке. Хохлатку мы с нумом поймали минут через двадцать, а Луки часа через два. Из которых примерно час ушел на поиски и еще час на уговоры слезть с дерева. Луки был исцарапан, но горд. А еще наг, так как хохлатка застала его врасплох, и он не успел подумать о том, как будет возвращаться домой после развоплощения из волка обратно в человека. Не то, чтобы мне не нравилось смотреть на эти окровавленные кубики пресса, но было довольно холодновато, а я, в отличие от некоторых, иногда думала не только о себе. Так что мне пришлось пообещать Луки, что я прям сейчас же пойду жаловаться его папочке на недостойное поведение и без того проштрафившегося отпрыска и его же неоправданный эксгибиционизм. Одного только скользкого упоминания о такой возможности хватило, чтобы моему другу, уязвленному физически и морально, пришлось сползти с дуба.

И тут нум Батист проявил себя истинным героем. Он не стал сдавать Луки в полицию и даже одолжил ему свой халат. Свои боевые ранения Луки залечивать отказался, сославшись на то, что все на нем заживет, как на собаке. Но все же он не мог поднять глаз, так как, ну… понимаете, — курица загнала его на дерево. А вот то, что он собирался нарушить закон, его совесть отнюдь не трогало. Тем не менее, если пойман на месте преступления — изволь ответить. Но и тут нум Батист сделал что-то не по-колдунски рыцарское. Он не только не стал тащить Луки в каталажку, но и предложил отработать его косяк без занесения в личное дело — двухнедельной уборкой в клетках губорогов. Между прочим, нум поинтересовался и о причинах проступка и, дабы помочь Луки в разрешении его конфликта с отцом, подарил ему окаменелое яйцо древнего плющехвоста. Луки так светился от счастья, что даже не расстроился, когда я сообщила ему, что мы расстаемся.

И вот именно поэтому я задумчиво стучала ложечкой о край блюдца с тортом, пока что-то не клюнуло меня в ляжку. Я опустила голову и обнаружила на своих коленках огромный орлиный клюв и два глаза, в которых светилась вселенная.

— О, Дуня! Ну, привет.

Дуня, на самом деле Даниор, это наш университетский грифон, символ, так сказать всего здесь происходящего. Дуню все очень любили, не смотря на склочный характер. Большую часть времени Дуня проводил в столовой, выпрашивая ништяки, или валялся на солнышке на газоне, играя с поливальными фонтанчиками и мешая садовникам делать свою работу. Частенько он устраивал на них охоту, притаившись в засаде меж розовых кустов. Зная Дунино любимое место, садовники старались обходить его стороной. Однако Дуня тоже был стратег, и поэтому садовники у нас часто менялись. Нет, Дуня их не ел, просто пугал. Когда же садовые шалости ему надоедали он переключался на зазевавшихся студентов. Но если вам повезло, и вы встретили Дуню в хорошем расположении духа, можно было не только почесать ему бархатное пузо, но и слетать на купол актового зала.

— Что, перешел на сладости? — я потрепала Дуню по загривку. — Мяса у меня нет, прости, дружочек…

Дуня сварливо порычал, чуть свернув голову на бок, и с намеком уставился на завтрак Сэйни из-под моего локтя.

— А давай ты мне кость плоскозубки, а я тебе кусок бекона? Нежнейшего… свежайшего… — умасливала я.

«Откуда я возьму кость плоскозубки?»

Разумеется, Дуня говорил телепатически, клюв у него для человеческой речи не приспособлен.

— Ну, ты же закапываешь там всякое, — предположила я.

Дуня презрительно фыркнул, уронив слюну мне на юбку. Мысль о нежнейшем беконе сводила его с ума.

«Ррр… ну, не знаю, поищи плоскозубку у того жирного скряги».

Я проследила Дунин взгляд и уперлась глазами в нашего всезнайку второкурсника Круера. Он сосредоточенно поедал гренки, периодически поправляя сползавшие на нос очки, и о чем-то думал. Все дразнили Круера Гарри Поттером, про которого мы знали из дней кино в визире, хотя он напоминал его исключительно очками. А за всезнайство его, видимо, следовало обзывать Гермионой. Впрочем, история про мальчика волшебника быстро всем приелась (мы тут все волшебники, если что, сплошной Слизерин вдоль и поперек), поэтому Круера все чаще звали просто «баяном», уже и не помня откуда пошло это прозвище.

— Думаешь, у него есть? Он же всего лишь второкурсник!

«Да, но его отец занимается древностями. И это я не про миссис Круер, которая, как всем известно, старше супруга на шестнадцать лет».

— Ммм… — я коварно сощурила глаза. — Так, Дуня, весь бекон твой, если достанешь мне кость плоскозубки из тайников этого толстячка. Идет?

Судя по тому, что Дуня обслюнявил уже значительную часть моего одеяния, он был согласен. Так что я, ничтоже сумняшеся, стащила тарелку Сэйни и отдала ее грифону. Сэйни только фыркнула. После вчерашнего есть ей все равно не хотелось, а антипохмельное зелье еще не подействовало.

— Вот он, девочки, он тут! — взволнованно зашептала я. — Да не все разом!

Уна с Сэйни перестали тянуть шеи и сконцентрировали взгляды на мне.

— Ничего у тебя не получится, — мрачно изрекла Сэйни, уксусная кислота делала с ее головой что-то нехорошее.

— Это еще почему?

— Потому что в весенний семестр декана не найти, — поддакнула Уна. — Он же знает, что его постоянно пытаются подловить выпускники, умоляя сменить задание. Взятки, шантаж, мольбы, слезы, сопли…

— Да, но лорд Кекула уж всяко знает, когда тут появляется наш декан, чтобы подписать какие-нибудь бумажки. Моя жизнь висит на волоске! И все мы знаем на чьем! — горестно произнесла я.

Уна с Сэйни прыснули со смеху, чем заработали мое осуждение. В это время Дуня уже управился с беконом и снова сложил свою огромную голову мне на колени. Я потрепала его по загривку.

— Так, все, вы не представляете себе уровень моего отчаяния, так что я пошла!

Пришлось, не без труда, высвободиться из Дуниных пут и направиться на встречу судьбе.

***

Лорд Кекула, мрачный, высокомерный, бледнокожий истинный вампир, аккуратно нарезал тончайшими ломтиками кровавый бифштекс, отвратительно при этом улыбаясь. Он всегда занимал теневую сторону преподавательской зоны, хотя свет ему совершенно не вредил. Единственное, на что у лорда была аллергия, так это мы — студенты. От долгого общения с нами лорд покрывался пятнами, и у него начиналась зубная чесотка. Всякий студент знал, что нужно успеть сообщить лорду свою просьбу, вложив в краткое сообщение всю боль своего рода, прежде чем у лорда начнется эта самая чесотка — верный признак того, что пора давать деру. Я согласна — я выбрала не самое удачное время для беседы, но потом лорд мог запросто в буквальном смысле испариться, и ищи его по всем склепам!

Слева от лорда возвышался длинный, как каланча, помощник Хин-хин (слуга фамильяр). Флегматичный, худощавый и замкнутый паренек, мечтавший, что однажды лорд подарит ему вечную жизнь, в чем я лично сильно сомневалась. Хин первым меня заметил и сделал предупредительный выстрел обжигающим взглядом. Да ну что он может супротив отчаявшейся ведьмы? Не остановленная, я возникла перед лордом Кекулой в момент, когда он отправлял в рот очередной филигранный кусочек бифштекса, и загородила ему обзорный вид на столовую. Для усиления эффекта я дебильно улыбалась. Хин поднял столовый ножичек и с намеком провел им рядом со своей шеей, сделав страшный взгляд. Лорд Кекула замер, перестав жевать. Его красные глаза остановились на этом вопиющем безобразии, то есть на мне.

— Доброе утро, темнейший лорд! — с подобострастием произнесла я.

— Бобае? — прошамкал лорд с набитым ртом. — Тьфу!

Он выплюнул еду, принявшись наводить порядок с помощью салфетки.

— Вы только что в разы усилили мой аппетит! — лорд обнажил зубы, и я немножечко вжалась в стул. — Хин, принеси мне еще один бифштекс. Леди тоже желает стать завтраком? — это он уже обратился ко мне.

— Благодарю вас, лорд Кекула, но я, пожалуй, откажусь, хоть это и великая честь быть вами поку… — я не к месту задумалась о правильности фразы, — укуси… укушенной!

— Тогда вон отсюда! Приемные часы — в четверг с 25:60 до 27:70!

— Но… но ведь нет такого времени? — недоумевающе промямлила я.

— Какая вы догадливая! Бегом марш!

— Но мне очень нужен наш декан! На минуточку! На секундочку! Умоляю! Моя жизнь висит на волоске! Если бы вы знали насколько буквально! Просто скажите, когда я могу его увидеть!

Лорд махнул наманикюренной рукой.

— Банально. Придумайте что-нибудь поубедительнее.

— Именем студсовета… — начала я.

— Бла-бла… — проворчал лорд.

— Ради темной памяти моей бабушки…

— Бла-бла-бла-бла-бла…

— А как насчет сведения счетов с одной противной вам особой?

(Все знали, что лорд Кекула и нума Антинуйя друг друга не переваривают. Впрочем, все знали и то, что все тут друг друга не переваривают, так что шансов ошибиться у меня не было).

— В данный момент вы сами рискуете выйти на первое место в списке противных мне особ, — скучающе отозвался лорд.

В это время Хин уже притащил второй сочный бифштекс, и оба — Хин и лорд, уставились на меня с явным намеком о том куда и как срочно мне нужно проваливать.

— Это нечестно! Я буду жаловаться! — пригрозила я.

— Жалуйтесь сколько угодно, у нас тут тирания и тоталитаризм, закрепленные в университетском уставе. Всего доброго! — лорд милейше улыбнулся, обнажив все свои пары клыков.

Я сурово выдохнула и удалилась победоносным шагом. Кровожадный взгляд лорда прожигал мне спину, а взгляд Хина только немного щекотал. Вот дурачок! Ничего, они еще все у меня попляшут!

Я возвратилась за стол, где меня ждали подруги и Дуня. Дуня зевнул и свернулся клубком в пятне солнца у нашего стола. По моему взгляду Уна с Сэйни поняли, что не стоит говорить «мы же говорили». Я печальнейше опустила голову на руки, пытаясь совладать с желанием что-нибудь поджечь, и тут появился Фуф. Только этого мне не хватало!

После нашего с Луки расставания Фуф находился в прескверном настроении. Он всю ночь не давал нам спать, отчего Сэйни и свалила на вечеринку. После этого Фуф подрался с Зевусом, высобачив ему приличный клок шерсти на макушке, потом перевернул все горшки с цветами и нагадил на всю обувь, какую нашел не запертой. Я пыталась намочить его усыпляющей водой, но всякий раз он уворачивался от брызг. Зато я случайно усыпила Уну, пока разбрызгивала «засыпай-отвар». Я наорала на забившегося за коробки на шкафах разбушевавшегося фамильяра чтобы он отправлялся к своему ненаглядному оборотню, но от этого он обиделся еще сильней и съел мой любимый кактус, почти не жуя. Этого я вынести уже не могла и пришлось мне самой идти к Луки. Мы поговорили и решили остаться друзьями. Я переночевала у него, ибо только здесь можно было хоть немного поспать, пока дома Фуф заканчивал обдирать мебель. Все было не так уж и плохо — мне больше не придется зависать с Лукиными братками оборотнями. С другой стороны, если мне понадобится переломить чей-нибудь хребет я всегда могу попросить их о помощи.

Увидев Дуню в столовой, Фуф взбеленился. Он ощетинился и встал на дыбы, пробежал вокруг него на цыпочках, распушив шерсть и шипя. Дуня лениво поднял орлиную голову и предупредительно шмякнул хвостом об пол. Фуф подпрыгнул и взвился под потолок по колонне. Мы с девчонками наблюдали за этой сценой с надеждой, что Дуня решит закончить завтрак откусив Фуфу голову, и я, наконец, смогу завести себе карликового медведя, о котором давно мечтала. Однако грифон лишь разлегся на спине, подставив солнцу мягкий живот. Фуф перескочил с капители на балку, оттуда взобрался по открытым стропилам на прикрученные к перекладинам люстры и начал раскачиваться, яростно шипя и плюясь. Плевался Фуф отменно, так что вскоре досталось и Дуне, и мне, и некоторым студентам, и даже лорду Кекуле, которому Фуф умудрился угодить в бифштекс.

— О-ей! — воскликнула я и бросилась под стол.

Сидеть в укрытии или жить мне оставалось совсем недолго, потому что вскоре я увидела прямо перед собой острые носки лакированных ботинок. Затем раздался менторский голос замдекана:

— Ну, что ж, Зелин, вот теперь вы меня убедили.

Я выглянула из-под скатерти.

— Значит, у меня будет встреча с деканом?

— О, и еще какая, — мечтательно протянул лорд Кекула и захохотал.

— Благодарю вас, лорд!

— Угу, и обезьянку свою прихватите.

Я посмотрела наверх на висящего на хвосте и роняющего вниз ядовитую слюну Фуфа и вздохнула.

— Только если вы поможете мне его поймать.

— Это уж вы как-нибудь сами, — не согласился лорд. — Я жду вас в приемной через два часа. Советую также завершить все неоконченные дела, — почему-то сказал он и снова сделал мечтательный взгляд. — И только попробуйте не прийти.

— Я обязательно приду!

Я выползла из-под стола и сложила руки домиком. Лорд покачал головой и гордо удалился восвояси, взмахнув черным плащом. У темнеющего проема арки стоял подвывала Хин и тоже качал головой, проводя пальцем под подбородком.

— А про дела это он к чему? — спросила я у девчонок.

— Ох, Зелин, — Сэйни сочувственно поджала губу. — Даже не представляю, что с тобой сделает декан, если ты свершишь задуманное…

— Да мне нужен-то только один волос! Может, со шляпы или расчески! Может, напроситься к нему домой?

— Ты готова пожертвовать репутацией? — сморщилась Уна.

— А что если я прикинусь грабителем? И стащу его расческу!

— А как ты узнаешь, что она его? — не унималась Уна.

— Она будет лежать в ванной? — предположила очевидное я.

— Может, он ей собаку чешет? — возразила Уна.

— Не пори чушь, у декана восемь детей и жена та еще ведьма из совета Ордена. Так что врываться к нему домой самоубийственная идея, — оборвала наш спор Сэйни.

— Точно. О самоубийстве то я и не подумала, — грустно вспомнила я, почесав подбородок. — А ведь это какой-никакой выход из моего положения…

И тут на стол запрыгнул Фуф. Он показал Дуне язык и напушился. Уши он свел на макушке, а зубы и когти спрятал. И даже как будто стал светлее шерстью. Мы все втроем нахмурили лбы — Фуф перестал выглядеть отвратным чудовищем и стал вполне себе ничего. А после того, как он издал звук типа «ммурррлл» и потерся об меня, как кошка, некоторые из нас, а именно я, собрались и вовсе выпасть в осадок.

— Вот так и веди себя у декана! — предупредила я.

***

Прежде, чем попасть на аудиенцию, нам с Фуфом пришлось посидеть в приемной. Фуф притворялся пушистым песцом, свернувшись клубочком на спинке кресла, на котором сидела я и от нечего делать барабанила пальцами по мягким подлокотникам. Периодически мне в лицо прилетал недовольный взгляд мисс Анрены, болотной русалки и секретарши декана. Мисс Анрена была женщиной завидной красоты — с приятными округлыми формами и мятно-зелеными волосами. Глаза и губы у нее тоже были выдающимися. Но мы все равно звали ее Гангреной, пока она не слышит, за въедливость, с какой она допытывалась истинных целей визита, даже если ты принес на подпись никчемную бумажку из студсовета. В общем, времяпрепровождение в ее обществе нам с Фуфом критически не понравилось. Я слышала его сопение у себя за ухом. «Уфр, фурр, урр». И так все двадцать три минуты.

В кабинете декана в это время шел оживленный разговор. Там явно был лорд Кекула, и, как мне казалось, он умолял магистра Регуша отдать меня на съедение своим домашним пиявкам. Тут я хочу внести ремарку — в пиявку лорда Кекулы вошли бы три с половиной Фуфа. Я с удовольствием представила себе эту сцену, но тут дверь отворилась, и в проеме возник сам замдекана, черным силуэтом в ореоле света.

— Входите, Зелин.

Мы с Фуфом повиновались, при этом мой фамильяр потрусил следом за мной, мелко перебирая лапками, как будто был ручной собачонкой.

Магистр Люций Регуш, такой же человек, как и я, только член совета Ордена, поливал цветочки, звавшиеся лютиками за лютый характер. Зубы у лютиков были острые и частые, так что поливать их нужно было вовремя. Но меня чужие лютики не волновали, так что я разглядывала нашего декана, которого чаще всего видела издалека, обращая особое внимание на наличие и густоту растительности. Магистр был крепкого телосложения, коренаст, имел тонкую нервную кожу и маленькие глазки. И, к моему неописуемому счастью, был чернобров, кудряв и волосат. Этому факту я обрадовалась больше всего, мысленно благодаря генетику магистра за то, что природа не сделала его лысым.

— Магистр, — напомнил лорд Кекула.

Декан обернулся, разглядев мою скромную персону, и натужно вздохнул.

— Ну, что вы там натворили? Зачем напали на лорда Кекулу? — устало вопросил он.

— Это не я. Это он.

Я честно указала пальцем на виновника торжества. Фуф напыжился и стал походить на пуховый шар. Декан не без интереса обвел его взглядом и покачал головой.

— Вот он?

— Вот он, — подтвердила я.

— Не верю, — закачал головой магистр. — Им разве что пыль протирать в каком-нибудь склепе, или шапочку, там, какую, смастерить.

Заслышав сие, Фуф обиделся, но не подал виду. Но я-то знаю к чему эти скрежетания лапками по полу. Все, будет вам, господин магистр, и чудесный склепик, и шапочка.

— Э… — я не знала, что сказать.

— Ну, давайте, не будем тянуть. Вы признаетесь, приносите извинения, мы вас прощаем… и все идем дальше учиться. Ай!

Занятый нудной речью, декан не заметил, что слишком близко поднёс палец к лютикам. На коже выступила капля крови. Лорд Кекула промакнул лоб салфеткой и отвернулся, глубоко закатив глаза.

— Да вы ее спросите зачем она так к вам напрашивалась! — сглатывая слюну, подсказал лорд.

Магистр взглянул на меня исподлобья.

— Ну, и зачем, Зе…

— Зелин Деантар, — не без гордости напомнила я.

— Деантар? — выкатил глаза декан. — Я-то надеялся мы уже всех Деантаров выпустили. Что ни день, то печальные новости.

— Ну… лет десять вы еще можете жить спокойно! — заверила его я. — Если только вы, конечно, меня выпустите в этом году!

— Ну вот, приехали! Сейчас начнется! — возвел очи к потолку лорд Кекула. — Дайте мне другое задание, дайте мне другого куратора, я подам на вас во вселенский суд по правам учащихся!

— Не перебивайте, лорд. Все студенты знают, что пугать нас вселенским судом бесполезно, так как у нашего университета есть индульгенция на истязание учащихся, подписанная еще триста восемьдесят лет назад, — меланхолично остановил его декан. — Так что же вы хотели, Зелин?

— А мы можем поговорить с вами наедине? — заискивающе вопросила я. — Это личное.

Лорд Кекула зло ухмыльнулся, сложив руки на груди.

— Плиний, оставь нас, — попросил декан.

— Что? — возмутился лорд, взметнув бровями.

— Не переживай, мы найдем чем накормить твоих пиявок, — он приценивающе осмотрел Фуфа и в пол голоса произнес: — Тут им все равно нечем поживиться.

— Черти что! — оскорбился лорд и, взметнув плащом, куда-то исчез.

Декан выжидательно посмотрел на меня.

— Ну, выкладывайте.

Я понимала, что у меня почти нет шансов. Что если я нажалуюсь на нуму Антинуйю, то он просто не станет меня слушать. А если я цивилизованно попрошу магистра отрезать мне локон своих волос, то он, скорее всего, сдаст меня инквизиции. Осознав, что выбора у меня нет, а время стремительно кончается, я набралась смелости и решительно набросилась на магистра, крепко вцепившись ногтями в его волосатую грудь, так кстати показавшуюся за двумя отстёгнутыми пуговками рубашки. Декан от неожиданности взвизгнул и попытался вырваться, но у меня не было морального права уйти отсюда без добычи.

— На кого вы меня оставили! Бедная я, несчастная! — взвыла я и быстрым шепотом добавила: — Умоляю, избавьте меня от моего фамильяра, он пытается меня убить, не верьте его милой мордашке!

— Что? Что вы несете?! Отцепитесь немедленно!

Я отскочила, спрятав руки за спину. В кабинет торжествующе ворвался лорд Кекула.

— Что тут происходит?! Ага!

Декан нервно оправлял потрепанный пиджак и прическу, растирая пострадавшую растительность и в ужасе глядя то на меня, то на Фуфа. Фуф в это время успел переместиться на трюмо, где сидел у зеркала, обхватив бюст великого магистра Фарэвэла, председателя Совета Ордена Тайны, и самозабвенно лизал ему бронзовое ухо. По всему было видно, что декану не хотелось связываться ни со мной, ни с Фуфом.

— Мне его бабушка подарила, — произнесла я скромным голосочком.

— Ба… бабушка? — переспросил магистр.

Я кивнула.

— Она сказала, что он химера.

Лорд Кекула прищурился, разглядывая моего фамильяра.

— А больше похож на…

— Не придумывай, Плиний! — резко прервал его декан. — Раз Зловещая Розамунда так сказала, значит, так оно и есть! А вы — идите учиться! И больше чтобы я от вас ничего такого не слышал! А лучше — не слышал ничего о вас!

Я облегченно вздохнула и собралась скорее отсюда сбежать, но лорд Кекула загородил мне выход.

— Два нападения за день. По-моему, в нашем уставе есть четкие распоряжения относительно несанкционированного руководством насилия, особенно в отношении профессорско-преподавательского состава!

Декан вздохнул, глядя на меня и пожимая плечами.

— Устав!

Так вот я и попала, наконец, в наше местное КПЗ. Но до этого мне пришлось подождать конвоя в приемной. Пока мы с Фуфом сидели на том же кресле, я подслушала несколько интересных фраз, донесшихся из кабинета декана. При этом мисс Анрена смотрела на меня осуждающе, хотя я была почти уверена, что ее правое ухо немного вытянулось в сторону кабинета, вследствие распиравшего ее любопытства.

— Подумать только! Люций! В нашем университете, как у себя дома, расхаживает сам-знаешь-кто, и ты ничего не делаешь! — это ругался лорд Кекула.

— А что я могу сделать? Такова воля Розамунды!

— Я предупреждал Совет, что ее захоронение нужно уничтожить! Старая карга давно в могиле, а мы до сих пор пожинаем плоды ее злобства!

— Тише, Плиний! — зашикал декан. — Лютики не переносят шума. Они становятся дико кусачими.

— До чего ты докатился, Люций! Лучший выпускник Академии чародеев, непревзойденный победитель Турниров бесконечных войн беспокоится о цветочках! Ты бы лучше побеспокоился о сам-знаешь-ком! Ты совсем обрюзг!

— Я бы посмотрел на тебя, если бы тебе твоя супруга подарила лютики! — возмущенно защищался декан. — А это не наши проблемы, девочка выпустится, и пусть сама их расхлебывает.

Раздался громкий «пхах». Мне кажется, я физически почувствовала колебание воздуха от того, как лорд Кекула осуждающе качает головой.

— Моя супруга, как все нормальные супруги, дарит мне кровяную колбасу собственного изготовления, а не эти ваши романтические извращения! Вот и проследи теперь, чтобы «девочка» выпустилась, и ничего не пришлось расхлебывать нам!

— Я?! Пять лет мне никто ничего не говорил, а тут — на тебе, расхлебывай! Это ты его упустил! Как, я тебя спрашиваю? Пять лет, Плиний!

— Пять лет никто не плевался в мой бифштекс! — с ярым негодованием выпалил лорд Кекула.

— Ах, Плиний…

— Да что Плиний? Думаешь, Розамунда просто так дарит кому-то такие вот «подарочки»? Не понимаешь, к чему все идет?

Дальше я ничего не услышала, потому что за мной пришли, а Фуф смылся. Как всегда, на самом интересном! Мне и самой было жутко любопытно к чему же все идет, а пока…

***

Я планировала провести четыре часа своего заключения выкрикивая лозунги за свободу слова, но тут мой взгляд упал на камеру напротив. Нет, не подумайте, что у нас тут какой карцер. Камеры у нас были чистые, светлые и даже немного уютные. Настолько, что некоторые неплохо проводили там время.

— Айко?

Мой лабораторный друг сидел на полу, оперевшись спиной о скамью, и читал книгу. Луч солнца из высокого окна за его спиной обворожительно прекрасно падал ему на голову. Увидев меня, он лишь на мгновение поднял взгляд и перелистнул страницу.

— Здравствуй, Зелин.

— А ты… ты чего тут делаешь?

Он вновь удостоил меня короткого, но внимательного взгляда.

— Читаю.

— Да ладно? — иронично выпалила я. — А что у себя в лаборатории не почитаешь?

— Тут тихо и светло. Было. До твоего появления, — не поднимая глаз, произнес он.

— Эй, тюремщик! — закричала я.

— Ну че? — недовольно спросили меня из-за стенки.

— Тут одному заключенному сильно весело сидится! А давайте вы меня к нему подселите, и я гарантированно испорчу ему существование!

В коридоре показался высоченный Бало, который и исполнял сегодня роль тюремщика.

— Че правда?

— Совершенно так!

— О, нет… — простонал Айко.

Бало повернулся к нему и злорадно ухмыльнулся, доставая ключи.

— Сильвупле, мадам, — пробасил он, выпуская меня из моей камеры и препровождая в камеру Айко.

Я сделала книксен и улыбнулась.

— Только без всякого там! — пригрозил Бало. — Никаких шпилли-вилли!

— Агась, — тут же согласилась я.

Айко мучительно закатил глаза, словно играл умирающего Ромео. Я плюхнулась на пол рядом с ним и выцарапала книгу у него из рук.

— Ну-ка, что тут у нас?

— Геологическое строение и новые направления в исследовании разломов доликийских отложений Прикритийского бассейна и западной части Агаванской плиты, — размеренно и четко вывел Айко.

Я пролистала книжку, не найдя в ней цветных картинок, только какие-то карты и графики.

— Скукотищщаа… А чем ты этому детине насолил?

— Не подписал обходной лист. Он вернул магический ускоритель в нерабочем состоянии.

— Аа… ясненько. Ну, скажи же, что ты это специально изобразил, что тебе не хочется, чтобы я посидела тут с тобой?

Айко смерил меня уставшим взглядом.

— Конечно, ведь мне страсть как не терпится срочно начать выслушивать все твои печальки вместо того, чтобы почитать сей достойный труд по геологии.

— Ну… — я зависла, пытаясь осознать сарказм это или нет, — у тебя все равно уже не было выбора!

Айко вздохнул. А я принялась всматриваться в мелкие строчки, сложив голову ему на плечо.

— Ты переходишь всякие границы, женщина, — заметил он.

— Ну, а зачем же мы еще нужны по-твоему? — весело отшутилась я.

— Чтобы нарушать равновесие и создавать хаос из ничего? — саркастично вывел Айко.

Мы посмотрели друг другу в глаза. У Айко был все тот же возмутительно глубокий взгляд, в который хотелось упасть, как в какой-нибудь доликийский разлом. Однако он не дал мне ответить гадость.

— Ну, что ж, давай не будем оттягивать неизбежное. Что у тебя случилось?

— С чего ты взял, что что-то случилось?

— Ты раньше не была такой неуравновешенной. И не сидела в камере временного заключения.

— Все мужики — козлы, — выпалила я и снова уткнулась в книгу.

— Интересно, — меланхолично произнес Айко, наблюдая за мной. — А ты сама дошла до этого вывода или тебе помогли?

Я повернулась к нему, чтобы одарить рассерженным взглядом.

— Ничто так не помогает дойти до этой мысли, как встреча с бесчувственными представителями якобы сильного пола, — как можно язвительнее произнесла я.

— Угу, — мягко отозвался он, тоже глядя мне в глаза. — И ты решила, что лучший способ забыть одного козла — это броситься в объятия другого?

— Что? Ты не козел.

— Это противоречит твоей логике, — спокойно отметил Айко.

— Ладно, я не права! Не все мужики козлы! Ты доволен?!

— Отчасти, — согласился он.

— И что же мне сделать, чтобы осчастливить тебя полностью?

Вместо ответа Айко долго и странно смотрел мне в глаза. Неужели тоже представлял меня в качестве ужина для пиявок? В общем, мне надоело ждать, и я снова удобно устроилась у него на плече.

— Так и почему же ты тут оказался?

— Поссорился с заведующим лаборатории.

— О, а ты что умеешь и такое?

— Выходит, что умею.

— А почему тут? Ты ему с ноги врезал?

— Нет, просто отметил, что его труды недостойны стоять даже на полках в детском саду. И аргументировал почему.

Я прыснула.

— Но за это же не сажают?

— Ну, допустим, я еще демонстративно отправил в урну его магистерский диплом в рамочке, который висел на стене почета. И сломал магипоглощающую установку.

— О… это уже прям подвиг… Постой-ка! — я отстранилась. — Ты специально это сделал?

Айко ответил не сразу, все так же красочно вглядываясь мне в самую душу.

— Почему ты так решила?

— Потому что ты тоже так себя никогда не вел. Ты так носишься с этой всей магитехникой… странненько, что ты сломал магипоглощающую установку. Даже в приступе гнева не могу представить, чтобы ты это сделал… Точно! — вспомнила я. — Сейчас же конец года! У тебя весной подозрительные обострения чуства справедливости. Ты хочешь снова остаться на какой-то там по счету год! Да? Да?

Айко отвел взгляд, стиснув челюсти.

— Не вмешивайся, Зелин. Тебя это не касается. Сама-то что натворила?

— Я? Да так… «несанкционированная агрессия».

— А жертва?

— Декан и замдекана, — без особого выражения ответила я.

Айко посмотрел на меня с уважением.

— И, заметь, я не спрашиваю зачем.

— А хочешь я скажу? — оживилась я.

— Нет.

— Ну, пожалуйста!

Айко вздохнул.

— Просто так я все равно не отделаюсь?

— Не-а! — радостно подтвердила я.

— Ну, и зачем?

— У меня диплом пропадает! Мне там такое задали! Нум Батист даже сказал, что меня втянули в какую-то опасную игру…

— Ты рассказала другому преподу? Зелин? Ты что хочешь вылететь?

— У меня не было выбора! Он сказал, что это необратимое зелье! Мы никогда такого не проходили! Как бы еще я об этом узнала?

— Дай-ка список, — заинтересовался Айко.

Выражение бесконечной скуки на его лице сменилось озабоченностью. Я потянулась к корсету и, отвернувшись, вытащила листок. Айко взял его в руки и долго и внимательно бороздил взглядом.

— Бред какой-то…

— Вот и мы так решили!

— Мы? — Айко вздернул бровь.

— Я и мои соседушки.

— Зелин, я знаю человека, который может помочь тебе бежать из страны. Так, к слову.

— Что, все так плохо?

— Ты не сдашь этот экзамен, — совершенно серьезно заявил Айко. — Половину из этих средств можно достать только на черном рынке. И если ты это сделаешь, то автоматически станешь обвиняемой в хранении запрещенных веществ. А если не сделаешь… кажется, ты говорила, что у тебя очень чувствительная к поражениям семья.

— Но что же мне делать??

— Я уже подсказал тебе путь.

Айко вернул мне злосчастный список.

— По идее, никто кроме меня и куратора не будет знать состав… — размышляла я.

— Да, и если твое зелье сработает, твой куратор может принародно объявить список, и ты отправишься этапом в Заречную колонию для ведьм и колдунов.

— А если не сработает?

— Тогда ты просто провалишь экзамен.

— Тогда может мне так и поступить?

— Это разумно, — согласился Айко. — Но ты живешь на Авесказаре. В мире, где не спрашивают почему ты проиграл, а просто закапывают тебя по самую макушку, не испытывая сожалений. Если бы ты читала историю, то знала бы, что в ГУТСе каждые лет сорок — пятьдесят происходят такие ситуации. И никто не в праве обвинить нума высшей ступени. Зато простого студента, как ты, — запросто. При этом не важно насколько богаты твои родители. Таков Устав. Поэтому, как только ты провалишь экзамены и опорочишь безупречную репутацию твоей семьи победителей, то можешь спокойно прятаться на Волчьих островах всю оставшуюся жизнь от своего дяди Геральта. Хотя, скорее всего, он просто выдаст тебя замуж в какую-нибудь отдаленную колонию и сотрет твое изображение с семейного древа. Но еще ты можешь попросить о помощи того, у кого есть разрешение на владение такими средствами. И это точно не нум Батист. Уж извини, Зелин, но это было глупо. Ты не можешь быть уверена, что он не донесет об этом в аттестационную комиссию.

Я дернула плечом, ничего не ответив.

— И у кого же есть такой доступ?

Айко отвел взгляд к потолку.

— Например, у заведующего лабораторией…

— Шикарно! Раз ты знаешь, как вывести его из себя, значит, знаешь и то, как завоевать его расположение!

На меня тут же направили осуждающий взгляд.

— И насколько же низко ты готова пасть?

— Прямо до уровня пола! В смысле готова даже полы помыть у вас до конца семестра. Вам же нужна девушка, владеющая навыками идеальной уборки?

— У нас для этого есть Арти.

Арти — это зомби, если что. Настоящий, а не как Геркулай. Айко подключил Арти к каким-то электродам, заставляющим его думать, что он уже поел мозгов. А еще он обучил его простейшим действиям — таким, как мытье полов. Единственное, что в Арти никак не получалось исправить, так это его странную тягу к костям. Точнее, рефлексивную остаточную речь, которая звучала как: «кости бы». Вот если честно, жутко, когда к тебе подкрадутся в коридоре и гулко рявкнут такое на ухо. Айко, разумеется, не приносил питомцу костей, считая это атавизмом из прошлой жизни.

— Ага, ну-ну. Неужто ФранкенАрти лучше, чем живая и нуждающаяся в помощи я?

Айко улыбнулся. В первый раз за вечер.

— Так и быть, Зелин. Я расскажу тебе как понравиться нуму Грецлаву. Но только из научного любопытства.

Я не удержалась и набросилась на него с неуместными объятиями, но сверху тут же раздалось:

— Эй! Мы же договорились!

— Я пытаюсь его задушить! — шикнула я. — Уйди, Бало! Не мешай процессу!

Наш тюремщик насупился, постоял еще немного, взвешивая все за и против, но так как был безмерно туп, то так и не смог сделать какой-нибудь вывод и ушел обратно на свой пост читать неприличные магижурналы с движущимися картинками.

Вечером, когда я вернулась домой, меня ждал Дуня, притаившийся за портиком у входа. Скрыть свои внушительные телеса и крылья у него не вышло, так что об эффекте неожиданности не могло быть и речи. Но ради его удовольствия я постояла на крыльце и даже пропела: «Ой, как хорошо сегодня, стою тут одна одинешенька, никого не трогаю… тишина, красота, цветочки распускаются…». А когда Дуня выскочил из укрытия, я картинно напугалась, изобразив падение в обморок. Дуня был счастлив, а я получила свою кость плоскозубки, добытую в неравном бою. Итого, у меня было целых четыре ингредиента из пятидесяти пяти и целых три варианта где взять еще — черный рынок, нум Грецлав и бабуленькина сокровищница. Я довольно улыбнулась, решив начать с последнего.