Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 1

Лилла Сомн, 2023

В родном аграрном городке Кантине Амелия служила оперативницей. Телом она пребывала в своей неуютной реальности, но мечтой всей её жизни, с самого детства, было покинуть свой город и дом и отправиться… да куда угодно. Лишь бы подальше отсюда. После нескольких неудачных попыток "побега" и попыток найти работу и новую жизнь в столичном Прайме, она соглашается на нудную неподходящую ей работу, в городе поменьше… но уже вне стен дома! Новое место, новая жизнь, новые надежды. Но не всё безоблачно… Сможет ли неведь найти своё место в городе ведьм? Выдержит ли? Хватит ли у неё, любопытной непоседы, сил и терпения удержаться раскладывать документы в архивах, и не имея возможности участвовать наравне со всеми в расследовании начавшихся незадолго перед её прибытием странных загадочных и жутковатых дел? Да поможет ей потрясающий местный кофе справиться или примириться со всем этим.

Свет 8. Горячий приём.

Ами появилась на пороге Участка, решительно сжимая в руке свои предварительно извлечённые из сумки командировочные ткани. Интересно, кем её назначат? Что она будет делать? Разбираться в конфликтных ситуациях? Разыскивать пропавших и пропавшее? Сопровождать ценные передачи?..

Дома у неё лучше всего получалось первое. И как она будет делать это со своим не слишком‑то чистым омилльским?

Скоро всё будет ясно.

Она уверенно направилась было к уже известной ей по более ранним визитам секретарской будке, как внезапно, прежде чем она сама осознала, что происходит, тело её отскочило от чего‑то на приличное расстояние. И весьма своевременно.

Мимо оторопевшей служивой прошло поле еле терпимого жара, исходящего от изящной худощавой фигуры невысокого роста в форме храмовых ведьм, рядом с которой, не испытывая видимого дискомфорта, торопливо шёл с озабоченным видом Начальник Участка Правды Майло, явно пытаясь что‑то объяснить.

— Пострадала не только наша репутация, пострадал мой человек, не забывай! — прозвучало гневное возражение на что‑то, сказанное перед этим.

Рафинированный ведьмъ, источник жгучей ауры, резко поднял длинный бледный указательный палец и уставился пронзительным взглядом своих пугающе ярких голубых глаз, подчёркивая важность только что сказанного.

— Мои люди прикладывают все усилия для выяснения обстоятельств! И ты знаешь это… — Майло пытался вложить в свои слова максимум убедительности.

Зачем он старается? Тут выход из ситуации виден только один…

«Бежать! Бежать! Бежать‑бежать‑бежать».

Куда бежать, мы тут по делу…

«Стоять, замереть, не двигаться! Нет, отойти! Слушай, тебя же учили в Управлении на курсе повышения квалификации как иметь дело с разбушевавшимися ведьмами. Вот, вспоминай.»

Не. С этим, похоже, иметь дело и вовсе не стоит…

Майло не позавидуешь сейчас.

Ведьма этого Ами видела раньше. Его звали… кажется, Финиан. Да, кажется, так. Он был главой Ведьмария Омилльских Храмов. Точно.

Ами видела его всего пару раз, принося туда и забирая оттуда документы, но существо такой холодной нечеловеческой красоты, от которого исходило мощное ощущение могущества, такое сочетание забыть было практически невозможно. Оно токсично и необратимо въедалось в память. Только пресловутая амнезия могла бы помочь с этим.

По мере того как эта опасная парочка удалялась от замершей в ужасе и размышлениях кантинки и приближалась к выходу, та всё меньше склонялась к плану действий типа «бежать и прятаться».

И только когда эпицентр оказался на приличном расстоянии от неё, Ами таки начала смутно припоминать то, чему их учили на курсах по противоведьмствию в кантинском Управлении Порядком.

Неожиданно «зайти с тыла», «подкрасться», «оглушить», ага… Они совсем не были первыми пришедшими в голову действиями при виде этого разъярённого служивого ведьма. А вот тихо удалиться и быстро спрятаться…

…Судя по виду замерших в напряжённом ожидании продолжения развития событий посетивших Место Правды и работающих в нём, можно было понять, что они также собираются перейти к первому плану Ами. Она только заметила, что непроизвольно втянула голову в плечи. Выдохнув и расправив плечи, она заметила ещё кое‑что…

Кончики ткани её документов начали тлеть!

Ами быстро оглянулась в поисках средства от внезапно возникшей напасти. У задумчиво смотревшего вслед уже скрывшимся за шторой дверного проёма служивым темноволосого мужчины в форме в руке была чашка с зеленоватым напитком. Кофе…

…В который Ами и быстро опустила края своего уже было собиравшегося воспламениться документа.

Омилльский недоумённо перевёл на неё взгляд, выражавший молчаливое неодобрение.

— Прости! — продемонстрировала ему своё самое виноватое выражение лица Ами. — Жуткий ведьм поджёг мои служебные ткани!

Амелия быстро продемонстрировала собеседнику опалённые и зеленоватые от капающей с них жидкости документы. С перепугу она так быстро вспомнила омилльский, что сама не заметила этого. Впрочем, по акценту и паузам, во время которой кантинка пыталась подобрать нужное слово, беседующие с ней всё равно легко могли догадаться, с кем имеют дело.

— Зачем таким эффектным способом тушить? — уже с любопытством осведомился правдивый.

— Мне не пришло в голову иного… Позволь мне помыть твою кружку.

— Ничего страшного. — невозмутимо заметил тот, отхлёбывая напиток как ни в чём не бывало. — Ммм. С дымком. За чашку не беспокойся. Просто ты могла бы попросить потушить документ меня.

— Прости ещё раз! Я сама не умею… и мне кажется, что и никто этого не умеет. Да и… Я забыла, что меня сейчас окружают и тушащие ведьмы… а не только поджигающие.

Ами почувствовала, что краска заливает лицо. Да, это определённо был не самый лучший способ произвести первое впечатление при знакомстве.

— Не переживай. — миролюбиво мигнул глазами новый знакомый. — Я — Дейвин. Или просто Дейв. Я здесь работаю. И тебя, по‑моему, видел здесь раньше пару раз.

— Теперь будешь видеть почаще. Возможно. Есть вероятность, что я похоже, тоже буду здесь работать… — ошалело выдохнула Амелия, обводя глазами участок. — И… часто тут у вас такое?

Краем глаза она заметила, как кто‑то устраняет неприятность со входной шторой, которую, судя по всему, постигла та же судьба, что и амины документы. Непробиваемая несгораемая специальная усиленная штора из особых материалов…

Ну и ну. Конечно, у неё могла задымиться декоративная оторочка… Однако.

— Визиты Финиана? — ухмыльнулся служака. — По счастью, нет. Но, если вдруг случатся, свободно обращайся за помощью ко мне и моей чашке. Это дело серьёзное. Спрятаться в ней не получиться, но вылить на себя её содержимое в случае чего можно.

— Кофейный дождь… — хмыкнула Ами. — Роскошь.

Дейв дружески подмигнул и отправился вразвалочку на второй этаж.

Служивая проводила его глазами и облегчённо выдохнула. Такой славный юморной милота. Если здесь все такие, то работать будет одно удовольствие.

В Кантине она бы уже выслушала целую гневную лекцию о своих невысоких умственных способностях. Да, это верно, они и в самом деле невелики и не сияют, но Ами уже вполне себе приспособилась с этим жить и вовсе не ими пользоваться. Так даже лучше получается… Действия по наитию — самые эффективные.

«Соберись.»

Решительно выдохнув, Амелия отряхнула мокрые документы, направляясь к секретарской будке. Что ж. Похоже, скучно здесь точно не будет.

— Шумновато тут у вас. И… жарковато. — начала она, стараясь протянуть в окно подпорченные документы с максимально невозмутимым видом.

— Да. Немного… беспокойно сейчас. — с тем же выражением лица приняла ткани секретара.

Похоже, за время своей работы здесь она видела и не такое. С какими курьёзными случаями она могла столкнуться ещё за время своей профессиональной деятельности? Страшно представить…

Глупо хихикнув, Амелия отвела взгляд.

— Здесь здорово пахнет кофе и пряными плющиками. — поспешно добавила она, улыбнувшись и возвращая зрительный контакт.

Надо было выглядеть если не серьёзной, то хотя бы вменяемой, когда речь шла о трудоустройстве.

…Болотники. В амином случае это же практически невыполнимо.

— Да. Мы и сами иногда не поймём — кофейня у нас или Место Правды. — согласилась секретара. — Кажется, пора перепрофилироваться и прекратить обманывать людей.

— Я — Амелия из кантинского Управления Порядка. — спохватилась пришедшая служка. — Меня прислали по программе обмена.

— А! А я тебя помню. — весело кивнула правдивая. — Тебя присылают периодически с документами. Я — Люсилль. Или просто Люси. У нас с тобой не было возможности познакомиться, из‑за твоего обыкновения буркнув что‑то приветственное, поспешно удаляться. Теперь у тебя появится шанс попробовать, каково что‑то буркать всем с этой стороны окна. Только уйти возможности не будет. Потому иногда всё‑таки придётся заводить долгие беседы с теми, кто будет мешать тебе работать.

— Я мешаю тебе работать? Ой, прости. — спохватилась визитёра.

— Нет, это тебе первое время здесь все будут мешать. Сначала это бесит до одурения… Потом привыкаешь.

— Здесь — это… В участке? Только не говори, что именно здесь… В этом окошке…

Кантинка недоверчиво хмуро свела брови.

— Говорю. Я лучше всех могу себе представить, чем будет заниматься моя замена. — хихикнула омилльская служака.

— Болотные умертвия… Секретара?! Нееееет. Я не верю… — опешила Ами.

У неё появилось огромное всё возрастающее желание осесть вместе с сумками на пол и попытаться переварить услышанное. Поклажу снять точно не мешало бы, во всяком случае. Уже было бы немного полегче.

— Именно, замена. — подтвердила Люсилль, всё ещё не понимая причины замешательства.

— Дремучий же случай! В смысле… Это… Ну и дела! Мне придётся быть секретарой?! — ещё раз, не веря услышанному, уточнила кантинка.

Кровь прилила к её щекам.

«Отступать всё равно некуда.»

— А ты разве… не секретара? — удивилась правдивая. — Речь шла об обмене теми, кто имеет отношение к работе с архивами и документами, для упрощения процесса и, возможно, приведения к единому стандарту. Тебя не предупредили о том, чем тебе придётся заниматься здесь?

— Нет, не предупредили. Побоялись, что я откажусь, наверное… А, может, просто забыли об этом. С моего маразматичного самодура начальника сбудется. Гнилые же кочерыжки… — досадливо фыркнула Ами. — Я… оперативница. Силовичка. Сопровождающая… А это… Это же совсем другое! Сидячую работу я точно не переживу. Или… не переживёт ваш участок.

Она остановилась, чтобы перевести дух после раздражённой тирады. Затем, хмыкнув, добавила:

— Впрочем, я думаю, эти стены и не такое видели. А наш штатный секретаръ никому своего места точно не уступит. Он хозяйничать у себя в архивах никому не даёт даже на свои отгулы их опечатывает. «Чтобы бардака не навели».

— Как я его понимаю! Мне надо делать то же самое, а то после отгулов в каморку иной раз зайти не получается — по всему полу стопками лежат таблички и дополнительной работы на малый цикл. А… Ох ты. — зеркально ужаснулась Люсилль. — Это мне придётся оперативную работу вести?! Было… бы странно. А я не особо люблю лишнюю движуху и ненужную суету. И от общей храмовой боевой подготовки вместе с Моки уже давно отлыниваю. Впрочем, не мы одни, конечно, обычно в Омилле довольно спокойно.. Не верится, что вся эта жутковатая травмирующая ерунда когда‑то пригодится. Но всё равно, не хотелось бы сейчас вспоминать о том, что такое дежурства и операции.

Ни одна из них явно не хотела оказаться на месте другой.

— О, не переживай. — отмахнулась кантинская порядочница. — В нашей глуши ни происшествий, серьёзнее потасовок в тавернах, ни опасных существ, разгуливающих прямо в Управлении посреди света, нет. Я ничем опаснее пересчёта караванных мешков, осмотра потоптанных полей и погоне по лесу за сбежавшей из храмовой лечебницы сумасшедшей горожанкой под медикаментами в последнее время не занималась. Тоска болотная… Последнее действительно серьёзное случилось ещё до моего прихода на службу…

— Звучит обнадеживающе. — выдохнула секретара. — Сумасшедшая горожанка, впрочем, доверия не внушает.

— Она была ничем не вооружена и опасность представляла только для себя. Могла потеряться в лесу или свалиться куда‑нибудь… Максимум, что тебе придётся делать сейчас — это быть судьёй в споре пары раздухарившихся городских — чьи овощи уродилась больше. — кивнула Ами. — Это завсегдашний кантинский спор. Тут может и потасовка случиться.

Люси весело кивнула в ответ.

— Кантинская неустаревающая классика! Всё, как в старых учебниках и историях, услышанных давным‑давно… И ничего не изменилось. Верность традициям. А секретару всё равно придётся своё насиженное место уступить. — хмыкнула омиллька. — Иначе весь смысл программы обмена теряется.

— Он уже безвозвратно потерян, если меня, без навыков и склонностей, собираются привлечь к подобной работе здесь. — развела руками Ами. — Ещё и с моим уровнем знания омилльского. Начертанное я, конечно, понимаю лучше, чем сказанное, но то, что привыкла писать на ткани и табличками вашими пользоваться не умею, здесь мне точно не поможет лучше справляться с заданиями. Как и накапливающийся от сидячей работы стресс…

— Думаю, тебе не придётся много писать самой. Только если вести журнал. — предположила Люси. — Скорее, составлять и каталогизировать уже кем‑то написанное. С чтением надписей на корешках при поиске ты вполне себе должна справиться. Если мы с тобой сеймомент разговариваем. Уровень владения языком у тебя весьма неплох. Особенно для кантинки.

— Спасибо. Да, у нас невероятно сложно добыть учебную и справочную литературу, не относящуюся к хозяйствованию и растительству.

— А… Кстати. Тебя прислали именно поэтому? Не так много людей в Кантине владеет омилльским, насколько я помню…

— Да, верно. Потому я всегда первая командировочная. И единственная, кто не то чтобы знает, но, хотя бы интересуется другими языками. И культурой. Остальные по уши утонули в бытовых заботах и любви к отчизне. И вылезать не желают, видимо, тепло там. И безопасно.

Секретара хихикнула. Видимо, она знала кантинский анекдот, на который только что сослалась Ами.

— Оно и заметно, что ты особь подвижная… И любознательная. — отметила Люсилль. — Что для кантинок тоже редкость. Я знаю, о чём говорю. У меня тётка‑кантинка. Из города она выезжает крайне редко и омилльским владеет в разы и разы слабее тебя, хотя со своей омилльской сестрой, моей матерью, регулярно общается письмами. Я потому же знаю кантинский, кстати. А как ты научилась только по учебникам? Жила в Омилле? Приезжала к родне?

— Если бы. Всё по книгам. Потом — на практике, в основном слушая местную речь во время моих рабочих походов. Изредка. В омилльском, и, особенно, в праймском, на мой взгляд, вообще нет ничего сложного. Безумно сложно раздобыть какие‑то учебники, это да. Как‑будто какие‑то загадочные личности не хотят, чтобы мы вообще налаживали коммуникацию. Со всеми этими… Второсортными персонажами. Коверкающими наш прекрасный изначальный язык. Такая презанятная тенденция усложнять изначально простые вещи… всю жизнь нахожусь таким с ощущением, что многое можно было бы сделать гораздо проще. А вот никак… Кстати, о непростых вещах. У тебя родня в Кантине, правильно я поняла?

— Да. — улыбнулась омиллька. — Буду рада их повидать.

–…А я буду рада какое‑то время не видеть своих. — усмехнулась Ами. — Мы бы обе оказались в выигрыше, если бы не одно прискорбное…

— Даже пара прискорбных. Я тоже не тяготею к оперативной работе. Давай… проясним все детали до конца. — Люси показала глазами на вход. — Майло возвращается. Живой и даже вроде бы целый… Каждый раз удивляюсь, как ему это удаётся… Гений дипломатии. И изворотливости.

Она махнула рукой возвращающемуся в свой кабинет начальнику Участка Правды Храмового Комплекса. Когда тот приблизился, Ами заметила, что края его головного убора были всё‑таки чуть потемнели. Но, было непонятно, случилось это с ними сейчас или подобные происшествия были обыденным делом для Майло и его шляпы.

— Майло. Прибыла замена из Кантина. Амелия. И уже хочет обратно. — представила гостью Люси.

— Из‑за Финиана? — устало вздохнул омилльский. — Он не…

— Нет. — покачала головой секретара. — Никто не объяснил Ами, чем она будет здесь заниматься. Эта служивая никогда не вела архивы и не уверена, что справится. А меня, говорит она, в Кантине ждёт работа оперативницы… Вот уж, к чему я не готова. Физически. Я даже просто не бегала уже целый Эон.

— Ясно. — вздохнул Майло, задумчиво почесав шляпу. — Я с тобой передам сопроводительные документы и просьбу привлечь тебя к какой‑нибудь… спокойной деятельности.

— А что со мной? — подала голос Ами. — Я тоже физически не готова к сидячей работе. И психологически к нудному занятию подобного рода.

— Но документы до этого в руках точно держала. Я тебя прекрасно помню. Пойдём ко мне в кабинет, обсудим сложившуюся ситуацию и примем решение. Кофе?

— Позже. — отрицательно мотнула головой Ами, памятуя о мочегонных свойствах коварного зелёного напитка.

У неё сейчас и так от стресса, казалось, вот‑вот уже сами по себе начнутся подобные неприятности. Свет и так был полон неожиданностей и ещё одна была бы точно ни к чему. Майло сделал знак следовать за ним. Ами понуро протопала на рабочее место своего потенциального Начальника. Хотя, судя по тому, как шли дела, возможность работать в этом месте по‑прежнему оставалась для неё лишь возможностью. Майло отодвинул тяжёлую входную занавесь и они оказались в начальском кабинете.

— Итак. Предложения? Излагай.

Майло устало опустился за свой рабочий стол. Теперь он выглядел расслабленным, как если бы эта мебель могла защитить его ото всех неприятностей на Материке… Кто знает. Может, и могла. Второй мощный артефакт. После оберегающей шляпы. И заведьмованной охранной занавеси на входе, которая показала себя немного ненадёжной сейсвет.

Начальник Участка жестом предложил визитёре занять посетительское место и начать своё безрадостное повествование. Что та и сделала, пыхтя и с трудом подбирая и вытягивая нужные слова из своей одуревшей от наплыва неожиданностей головы.

— Я… не гожусь на роль секретары. Я никогда не занималась ничем подобным. — щёки Ами опять вспыхнули.

Она медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.

— Я… могу понимать по омилльски. Читать и даже немного писать. Но на табличках выжечь ничего не смогу точно. Я не ведьма.

Майло кивнул.

— Хм. Да, мы предполагали, что из Кантина прибудет неведь. Ведьму, мало того что, не взяли бы в управление порядка, так и вовсе из города бы выставили. Писать тебе здесь не придётся, только если сама для себя не захочешь какие‑то пометки делать. А вот то, что ты читать можешь — очень хорошо… Мы опасались, что именно этому тебе придётся учиться все полцикла.

Он застыл на момент, сделав небольшую паузу.

— Задумывая эту программу, мы предполагали обмен секретарами. — продолжил он. — Для улучшения взаимопонимания, упрощения обмена опытом и документацией…

— Улучшения взаимопонимания с Кантином! — поморщилась Амелия. — Утопия. Только если им самим от вас что‑то понадобится. Сразу такой уровень взаимопонимания возникнет, что и улучшать ничего не придётся.

Майло кивнул, хмыкнув.

— Мы всё же надеялись на некоторые подвижки в этом… Не только в отношениях с Кантином, но и прочими городами Материка.

Майло сделал паузу и задумался.

"С Йуллем дела наладить быстрее, чем с Кантином. У меня, во всяком случае, за годы моей жизни это так и не получилось." — пронеслось в голове у Ами.

— А в чём суть программы? — спросила она вслух.

— Тебя не предупредили и не проинформировали?

— Неееет. Начальник вообще забыл о ней. Мне сообщили о том, что я должна зачем‑то отправиться в Омилл на пол большого цикла в один свет, а во второй я уже брела с сумками по тракту между городами в сторону Омилла.

— Какой ужас! Даже не дали собраться.

— Ну, тут меня выручило то, что у меня походная сумка почти всегда наготове. Так у нас всё организовано. Я во все свои курьерские походы так отправляюсь. «Ой, слушай, всё хватай, беги скорей‑быстрей, вот эта вся куча должна была быть в Прайме ещё в начале прошлого малого».

— Потому выбрали именно тебя? Всегда готова на выход из Кантина?

Ами хмыкнула.

— Всегда готова, да. С радостью. И ещё я хоть как‑то знаю омильский, в отличие от остальных. Не могу понять, почему его не знают все кантинские, это же практически тот же, чуть видоизменённый наш язык. Как праймский, который самый простой, да не простой для наших, только с большой примесью сэльвского наречия… Но сэльвский — прекрасен! Его изучение точно никому бы не повредило. Мне бы точно не повредило, я хочу со временем взяться и за зетский, где ещё больше примеси сэльвского. Ну, как время найду. Может быть, к старости.

Она покивала сама себе, задумчиво глядя сквозь стену куда‑то вдаль. Сев на любимую тему, Ами так разговорилась, что забыла о стеснении и своём отчаянии.

— Я и не знал, что ты такая эрудированная особа, когда ты тут прибегала и убегала что‑то бурча. Кстати, откуда ты вообще знаешь омилльский? Как я понял, среди кантинских это и правда большая редкость. Кайл говорил, и Сандра подтверждает, что все, кто собираются работать в Кантине и с Кантином, учат кантинский. Потому как местное население окружающим материком интересуется редко. Своих забот хватает, должно быть.

— Да, заботами навьючиваются так, чтобы точно ни на что лишнее больше сил не оставалось. — Ами вздохнула. — А меня подвело любопытство. И тяжёлая наследственность.

Майло наморщил лоб.

— Омилльские родственные связи?

— Мать‑омиллька и давно забытые омилльские родственные связи, да. Я с детства любила забираться в чулан и разглядывать старые материны записи. Несколько раз мать их перепрятывала, мне за это влетало основательно, но оно того стоило. Потом, когда я подросла до вменяемого возраста, мне удалось раздобыть в архивах учебники. Теперь я начинаю понимать, почему на меня так странно смотрели, выдавая их. «Пошла в безумную Иветт», «из семечка камень не вырастет». Фразы в этих учебниках, конечно, были более, чем странные… Ну, во всяком случае, я бы никогда не начала знакомство с языком именно с них. «Тебе здесь не место», «Что есть на обмен?», «Я — растительница из великого плодородного города Кантина» и всё в том же духе. Мать иногда помогала мне что‑то прочесть. По её ежемоментно меняющемуся настроению. Когда вспоминала о том, кто эта девочка, зачем она здесь топчется и как от неё отвязаться, если сейчас почему‑то захотелось на миг показаться себе и другим образцовой матерью. Также моим образованием изредка занимались тётка и отец… Но основную работу, конечно же, пришлось проделать самой. Ну, это вообще закон жизни. Сама для себя не сделаешь — никто для тебя не сделает. И это хорошо и правильно. Наши ресурсы сил и времени не безграничны.

— Судя по тому, что она осела в Кантине, мать — неведь? Пришла в Кантин за романтикой простой растительской жизни? Я знаю и таких людей.

— И я парочку могу припомнить… И выглядят куда довольнее, чем моя мать. Она… как я поняла, пришла в Кантин не за романтикой, а насколько становится ясно из заметок… за информацией что ли. Дело в том, что моя мать была исследовательницей и картографой. Об этом я узнала тоже только из записей.

Конец ознакомительного фрагмента.