Не убегайте от любви

Лилия Фандеева, 2022

Мало справиться с ударами судьбы, труднее остаться после этого прежней. Поверить, что вокруг хороших людей больше, чем плохих, что не всё и не всех можно купить, что страх – это всего лишь эмоция. Вспомнить, что после ночи всегда наступает рассвет, а после грозы появляется радуга. Позволить себе мечтать, любить и жить, как погода. Ей всё равно нравится она кому-то или нет.

Глава 2

— Антон Викторович, в этом году у тебя пять подопечных и среди них одна девушка. Я знаю твои принципы, но это моя личная просьба, — говорил декан факультета, глядя на архитектора Ветрова.

— Борис Иванович, чья она протеже на этот раз? Дочь банкира или депутата? Знаешь, пусть у неё папа хоть зам. министра, я не беру её под свою опеку. Мне хватит двух посредственностей из четырёх, которые купят проекты, а я с умным видом напишу им рецензию, какая у них гениальная работа.

— Не кипятись, Антон. Соня самая талантливая выпускница университета, поверь мне на слово.

— Да пусть у неё хоть семь пядей во лбу, я говорю — нет.

— Софья Андреевна Ларина осиротела восемь лет назад. Живёт с бабушкой пенсионеркой и ей не до флирта с тобой, если ты об этом. Я когда с ней беседую, у меня сердце не на месте. Ты видел когда-нибудь улыбку человека, вызывающую сострадание? Она улыбается, берётся за любое дело с азартом, выкладывается по полной, а грусть не исчезает даже при успехе. Не спросишь — не скажет, никогда не жалуется и не просит помощи. Подумай. Если сердце при знакомстве не ёкнет, я найду замену. Понимаешь, она напоминает мне алмаз, который нуждается в профессиональной огранке. Ты можешь это сделать. Да, для сведения скажу, она два года занималась дизайном, и оплачивала свои занятие сама. Это мне доложили под большим секретом.

Через десять минут Ветров знакомился с подопечными. Соня напоминала ему десятиклассницу из далёкой юности, по ошибке попавшую в стены университета. Не хватало парадной школьной формы и белого банта в короткой косе. Шатенка среднего роста с правильной осанкой, хорошей фигурой была бы привлекательной, если бы ни её синие глаза в которых застыл страх. Казалось одно недоброе слово и девушка заплачет.

— Вы, Ларина Софья Андреевна, — он с улыбкой посмотрел на неё, — а я Ветров Антон Викторович. Бояться меня не нужно, я строг, но справедлив. Не скажу, что я царь и Бог, но на три месяца я для вас главное лицо. Числа 10, 20, 30 — дни вашей консультации. Время с 16 до 18. Не планируйте на это время личных дел. Слов «я не успел» и опозданий я не признаю. Все вопросы готовьте заранее, — он посмотрел на Соню, которая не проронила ещё ни слова. — У вас есть ко мне вопросы?

— Если числа выпадут на выходные дни, консультация состоится? Где она будет проходить?

— Суббота — обычный день, воскресенье переносится на понедельник. Вы где проживаете? В каком районе?

— В Калининском, на Народной улице.

— Держите визитку. Там есть телефон и адрес. До бюро вам будет удобнее добираться, чем до университета. Оно расположено в жилом доме на Богдана 14. Если здесь всё понятно, поговорим о самом проекте. Скажите, вы хотели увидеть здание, построенное по вашему проекту? Каким бы оно было? Что собой представляло? Возможно, это микрорайон или новый коттеджный посёлок со своей инфраструктурой? — он внимательно посмотрел на девушку. — Хорошо. Давайте я поставлю вопрос конкретно. Каким вы видите свой дом, дом мечты?

— Уютным и комфортным. Он должен быть простым, без всяких излишеств, рациональным, тёплым и очень светлым. Дом, где будет удобно и хозяевам и гостям, куда хотелось возвращаться. — Ветров слушал её и улыбался. Когда-то и он мечтал построить дом для своей семьи. — Извините. Я кажется, увлеклась.

— У вас есть десять дней, чтобы продумать идею и в общих чертах изложить мне своё проектное решение. Можете сделать наброски, хотите, перечислите всё в столбик. Да, если не согласны с проектом дома, можете предложить что-то своё. Для меня нет разницы, в чём вас поддержать и помочь.

— Мне нравится идея с домом. Пусть будет дом мечты.

— В таком случае, дерзайте!

Софья исправно посещала консультации, приезжая в бюро к назначенному часу. Вот и сегодня, получив очередное задание, она стояла у входа в ожидании, когда прекратиться дождь или хотя бы станет реже. До остановки общественного транспорта было всего пять минут, но этого времени хватило, чтобы промокнуть. На улице стоял апрель, и дождь был не по-весеннему холодный. Ветров вышел, открыл зонт и заметил подопечную.

— Садитесь в машину. Я вас подвезу.

— Спасибо, я не спешу, а дождь когда-нибудь закончится.

— Думаю, ждать придётся долго. Идите под зонт и шагайте к машине. Не хватало ещё, чтобы вы промокли и заболели. У меня на вас большие планы, — он открыл перед ней дверь машины, обошёл её и сам сел за руль. — Диктуйте адрес.

Соня назвала адрес. Ехали и молчали минут семь. Как не странно, но дождь закончился. О нём напоминали только лужи на асфальте. У подъезда Соня вышла и улыбнулась, видя, как Ветров принюхивается к запахам.

— Антон Викторович, вам нравится запах жареных пирогов?

— Почему запах? Мне и пирожки нравятся, особенно с капустой.

— Вам повезло. Пирожки именно с капустой и жарит их моя бабушка, — она опять улыбнулась. — Не удивляйтесь. Мы живём на первом этаже, а окно нашей кухни выходит во двор. Пойдёмте, я познакомлю вас с бабушкой, а она угостит вас своими пирогами.

— Вы серьёзно? Это удобно?

— Это будет некой платой за доставку.

Ветров познакомился с Надеждой Степановной и провёл в квартире Лариных не меньше часа. Ему понравилась пожилая женщина, напоминающая ему мать. Она охотно поддерживала разговор, но вопросов, кроме как о внучке, не задавала. Ветров воспользовался отсутствием Сони, которой кто-то позвонил по телефону и задал женщине вопрос:

— Надежда Степановна, Соня всегда была такая замкнутая? Я не знаю, как с ней общаться, понимает ли она то, чего я от неё хочу добиться. Как мне с ней держаться? Я смотрю на неё сейчас и не узнаю. Дома она совсем другая.

— Держитесь с ней естественно, вопросы и задания ставьте конкретные. У Сони нет проблем с психикой, но есть последствия психологической травмы. Она перестала кому-либо доверять и боится практически всего. Она, как улитка в своей раковине, а дома себя чувствует в безопасности. Хотите знать больше, давайте встретимся без неё. Может вам удастся заставить её поверить в себя и отпустить прошлое. Единственное, что мне удалось — убедить её следить за своей внешностью и составлять мне компанию на прогулки в парке по воскресеньям.

Они встретились уже на следующий день в сквере недалеко от дома. Ветров был заинтригован. Он видел разных студентов, сам был им, но такой «экземпляр» встретил в первый раз. При приятной внешности, отличной успеваемости и почти талантом, она не была изгоем, но как будто всё время ждала «удара в спину» и боялась этого. Однокурсники не могли сказать о ней ничего: ни хорошего, ни плохого. И это за пять лет учёбы в одной группе. Да она принимала участие в мероприятиях, но в последние три года никогда не отмечала победы, не бывала в компаниях и ни с кем не дружила. Не отказывала в частичной помощи, хотя могла сделать за деньги проект или чертёж. Многие обращались, но общение сводилось к схеме: задание, деньги, результат.

— Что вы хочешь узнать, Антон Викторович? С чего такой интерес к моей внучке?

— Ничего личного, Надежда Степановна. У Сони талант, а чтобы его раскрыть, мне нужно с ней общаться на понятном языке. Я должен чувствовать её настроение, эмоции, желание достигнуть того результата, который устроит обоих. Проект не всегда решается на раз-два. Порой его так же трудно «родить» как ребёнка. А ещё я хочу пригласить её на работу в бюро. Расскажите мне о ней всё, что посчитаете нужным.

— Сонюшка родилась летом восемьдесят шестого. Кто её отец дочь нам так и не сказала. Ей принесли от него письмо и деньги на аборт. Мой муж поставил условие: «рожаешь, но переходишь на заочное отделение и идёшь работать». Оля с отцом не спорила, но отношения стали другими, хотя внучку дед любил. Оля институт окончила и работала инженером. Жили мы в доме моих родителей, а когда дом попал под снос, нам выделили нынешнюю квартиру. Оля вышла замуж. Андрей любил мою дочь и Соню, которой было десять лет, и они быстро подружились. Муж развёлся со мной в девяносто шестом, а в девяносто седьмом уехал в Германию. Дочь и зять ждали пополнение в августе двухтысячного года. Соне едва исполнилось четырнадцать. Роды у Оленьки были тяжёлыми. Мальчик родился здоровеньким, а дочь мою не спасли. Лёша всё время, пока жена рожала, у роддома был, а как новость о жене узнал, помер на руках врачей. Как думаешь, можно это пережить спокойно? Только сверху посчитали, что этих испытаний мало. Пока похороны прошли, дитя в роддоме было. Мы в опеку, а там отказ. Соня несовершеннолетняя и двоих детей я не потяну по возрасту. А мне всего пятьдесят пять исполнилось. Не нашли мы с Соней правды, усыновили нашего мальчика, да так быстро, что мы и опомнится не успели. Вот так из жизнерадостной девочки она стала тихой серой мышкой с прозвищем Сиротка. Времена были не простые. Платить за музыкальную и художественную школу стало тяжело и Соня села за книги. Думаю, не потому, что читала, а чтобы я считала, что она занята делом, а не находится в депрессии. Только оканчивая среднюю школу начала приходить в себя. Экзамены, выпускной, поход. Это я её уговорила поехать, и не догадывалась, что её гнобят в классе. Она никогда не жаловалась, училась хорошо и я считала, что всё у нас в порядке. Подогретые алкоголем парни хотели пошутить или воспользоваться, кто знает, что было у них на уме. Соня решила вернуться домой, а когда заметила, что один идёт следом, побежала. За городом был небольшой водоём на месте старого карьера, рядом редкий лесок, а дальше дорога. Она к ней и бежала. Когда поняла, что бегством не спастись поднялась на старую насыпь. Там до воды метра три-четыре. Мне сказала, что сама прыгнула вниз, боясь насилия, а компания в показаниях путалась. Кто говорил, что толкнул, кто, что не удержал за майку. Майка действительно была порвана, а куда делась рубашка, в которой она уехала, так и не выяснили. Её достали из воды с раной на голове и распоротым вдоль бедром. У Сони отрицательный резус крови и это чуть не привело к трагедии. Две недели она провела в больнице, но документы в университет подала. Я видела, как ей тяжело преодолеть барьер недоверия к людям. Она перестала улыбаться, не заводила друзей и подруг, и единственное, что её волновало, была учёба. После второго курса как-то немного ожила. Я подумала, что девочка влюбилась. Но любовь оказалась не просто безответной. Её опять оскорбили. Как будто ничего особенного. Пригласили в клуб, а приняли как чужую, посоветовав посмотреть на себя в зеркало, прежде чем появляться в таком обществе. Вместо того чтобы успокоить, я её отчитала:

— Соня, сколько можно терпеть хамство и унижение? Почему ты не ответишь так, как они этого заслуживают. Нельзя быть бессловесной.

–Бабушка, я не опущусь до их уровня. Я просто не буду с ними общаться.

— Девочка моя, одиночество не выход. Тебе придётся жить среди людей.

— Я сама виновата в том, что не разбираюсь в людях. Я их идеализирую, а потом эти идеалы становятся циниками, которые норовят меня использовать. Знаешь, оказывается, многие ради достижения цели пускают в ход ложь, подлость, и это норма.

— С тех самых пор Соня участвовала в подготовке мероприятий в университете, но никогда их не посещала. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы она жила без оглядки на прошлое. Может у вас получится.

Софье нравился Ветров. Она, выросшая без отца, очень привязалась к отчиму и помнила его, а Ветров был на него чем-то похож. Нет! Внешне они были абсолютно разные, а вот отношения к ней были похожи. Они оба умели слушать, говорили на равных, и в голосе слышалось понимание и участие. Её страх после первой встречи быстро прошёл, опасение, что он сноб, не подтвердилось. Он был немногословен, но она его понимала. Правда, возражать и спорить воздерживалась, но от своей идеи не отступала. Одним словом, Соня нашла себе кумира в лице Ветрова и боялась, что поняв это, он может всё неправильно истолковать.

Ветров сидел за столом и поглядывал на часы. Он был скорее расстроен, чем сердит. Соня, которую он знал третий месяц, не явилась на консультацию вовремя и опаздывала уже на двадцать минут. Май перешагнул вторую половину, и времени до защиты оставалось мало. Девушка справлялась с работой лучше, чем он мог предположить, но он не терпел пропусков. Антон Викторович набрал номер телефона своей подопечной. На звонок долго никто не отвечал, а потом он услышал голос Сони.

— Вы на часы смотрели, Софья Андреевна?

— Извините. Мне сейчас не до проекта. У меня сегодня бабушка умерла, — ответила она и отключилась.

Неприятная новость оглушила Ветрова, пригвоздила его к креслу, в котором он сидел за своим столом. Он подумал о Соне, и ему стало жаль девушку до слёз. С Надеждой Степановной Антон виделся десять дней назад, и она чувствовала себя нормально. «Что могло случиться? — думал он, доставая из сейфа деньги. — Нужно всё выяснить и помочь. Девочка осталась совсем одна». Он сел в машину и поехал по знакомому адресу. Дверь ему открыла Соня с опухшим от слёз лицом. В комнате Надежды Степановны хозяйничала её приятельница, так представила её Соня. Он прошёл на кухню. Здесь женщина сидела за столом и что-то писала.

— Чем я могу помочь, — обратился он ко всем сразу. — Когда похороны и кто этим занимается?

— Пока никто. Пишу вот список продуктов на поминки, а Галя готовит вещи для Нади. Сделаем всё дома. Кто нас пенсионеров проводить приходит? Только соседи и придут. С утра поедем в похоронное бюро, там и договоримся обо всём. Надя в морге. Сегодня уже не успеем.

— Справка о смерти где? Давайте её сюда. Я на машине и ещё сегодня сумею проехать везде. Пишите всё, что нужно купить, вернусь и куплю всё по списку. Вы за Соней присмотрите. — Не волнуйся, я обо всём позабочусь, — он поцеловал девушку в лоб и вышел из квартиры.

Ветров действительно обо всём позаботился. После похорон из траурного зала и поминок в квартире Лариных, он ушёл последним.

— Постарайся уснуть. Я утром отвезу тебя на кладбище. Ты можешь рассказать, что случилось?

— Два дня назад звонил дед из Германии. Спрашивал, может ли она принять его на неделю. Бабушка согласилась, уговаривала меня принять его по-человечески. Я видела, что она волнуется, хотя пытается это скрыть. Ночью плохо спала, а утром как будто взбодрилась, и мы даже позавтракали. Около полудня ей стало плохо, и я вызвала бригаду скорой помощи. Мне показалось, они ехали целую вечность. Ещё в машине она стала как-то трудно дышать, а в больнице через час только развели руками, — говорила она тихо, свернувшись калачиком на своей постели. — Спасибо вам. Я верну деньги, как только вспомню, где бабушка хранила свои «похоронные». Я всегда смеялась над этой её причудой, а она оказалась дальновидной.

Утром стоя у свежей могилы, Соня положила цветы и посмотрела на небо.

— Как же я со всем этим справлюсь, бабушка? Я осталась совсем одна.

— Я тебя не брошу, — Ветров положил свою руку ей на плечо. — Ты обязательно найдёшь в себе силы. Бабушка в тебя верила.

Всю неделю после работы Ветров заезжал в квартиру Сони. Иногда он заставал там соседку, которая жаловалась, что «девчонка совсем не ест и ходит как тень». Тогда он задерживался, и не уходил, пока Соня не съедала хоть что-нибудь. Выходные он провёл в квартире Лариных, сам приготовил обед, после чего проверил работу подопечной. Девушка продолжала работу над проектом и это немного его успокоило. Правда она похудела, осунулась и почти не разговаривала. Антон Викторович не лез к ней в душу. На девятый день после похорон, они вместе поехали на кладбище и навестили не только бабушку Сони, но и её родителей. После поминок, вещей Надежды Степановны в квартире не осталось — их разобрали соседи. Ветров помог Соне с уборкой, потом для них был поздний ужин. Хозяйка постелила ему на диване и пожелала спокойной ночи. Он уснул почти сразу, а проснулся от приснившегося кошмара и долго не мог понять, где он. Сообразив, прислушался. В квартире было тихо, а из комнаты Сони пробивался свет. Поднявшись с дивана, он тихонько прошёл к неплотно закрытой двери. Девушка сидела за столом, слушала музыку через наушники, что-то писала и плакала, смахивая со щёк слёзы. «Три в одном», — подумал Ветров, взглянул на часы, которые показывали 02:40, и тихо вошёл в комнату. Девушка заметила его боковым зрением и сняла наушники.

— Что-то не так? — вытирая слёзы, спросила она.

— Ты почему не спишь? Заниматься нужно на свежую голову. Что у тебя там?

— Рассчитываю нагрузку на кровлю с учётом стеклопакетов. Мне вторую ночь кошмары сняться и я не могу уснуть, а так делом занимаюсь.

— Марш в постель, полуночница, — он собрался уже уходить, когда Соня поднялась с кресла и оказалась совсем рядом такая домашняя и соблазнительная. — Ты мне очень нравишься, Софья Андреевна, — сказал он, не думая ни о чём дурном и не ожидая от неё похожего ответа, но глаза говорили совсем о другом.

— Вы мне тоже нравитесь, Антон Викторович, и я не знаю, что мне с этим делать, — тихо сказала она, не отводя взгляда.

Они стояли и смотрели друг на друга секунд тридцать, пока Ветров не обнял её и поцеловал. Он взял Соню на руки и отнёс на диван, где до этого спал. Помня рассказ бабушки о страхах внучки, был неторопливым и внимательным. Ожидал любой реакции от неё, но не мог и подумать о невинности. Столько нежности в нём не просыпалось со времён юности…

Соня уснула на его плече почти сразу. Мысли в голове Антона путались, не давая сосредоточиться на главном, но одно он знал точно — никому не отдаст эту девушку, если она сама не оставит его.

Утром, проснувшись в обычное для себя время, тихо вышел из квартиры. Заехал домой, переоделся и к восьми был в бюро. Решив все неотложные дела, предупредил, что будет отсутствовать пару часов, и вернулся в квартиру Лариных, купив по дороге цветы и завтрак на двоих. Соню он застал на том же месте и почти в той же позе. Она спала. Он присел на край дивана и взял её за руку. «В ней нет ничего особенного и, возможно, я сошёл с ума, позволив близость, но сейчас эта девочка для меня дороже всего. Во мне родилось столько нежности к ней, что хватит надолго, — думал он, глядя на неё. — Настоящая нежность, она тихая. Нежные объятия, ласковые взгляды, лёгкие поцелуи. Её нельзя объяснить, она идёт из сердца и её много не бывает. Возможно, за ней и скрывается любовь», — он улыбнулся своим выводам и погладил Соню по щеке.

— Просыпайся, Соня.

Она открыла глаза, смутилась и вновь закрыла их.

— Антон Викторович, мне очень неловко. Не сердитесь.

— Во-первых, теперь я для тебя Антон и никаких возражений. Во-вторых, держи букет. Он твой, — бледно-розовые розы с лёгким ароматом оказались в руках Сони. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не беспокоит?

— Со мной всё нормально, а вот цветы мне подарили в первый раз. Спасибо, — она спрятала лицо в букете. — Так приятно получить красивый букет. Вы, ты успел переодеться?

— Я был дома, заехал в бюро и вернулся к тебе. Да, я привез нам завтрак.

— Можно я позавтракаю и только потом пойду в душ. Что-то я проголодалась. Принесёшь мне халат? Он в ванне на крючке. — Надев халат, она поспешила снять с дивана простынь, но Ветров успел заметить следы невинности, а Соня ещё больше смутилась.

— Идём завтракать? — она ополоснула руки под краном на кухне и начала разбирать пакет, принесенный Ветровым. Пока закипал чайник, поставила цветы в воду, а вазу в центр стола. — Очень красиво.

— Соня, как ты считаешь, я уже могу перебраться на твою жилплощадь или тороплю события?

— Вы…, ты уверен, что тебе это нужно?

— Уверен! Ты меня прости за откровенность, но я должен тебе это сказать. Из меня романтик никакой. Я не всегда умею выразить то, что чувствую. У меня несдержанный и взрывной характер, хотя я пытаюсь себя контролировать, признаю ошибки, извиняюсь. Во мне нет второго дна. Я такой, какой есть. Не обещаю тебе золотых гор, звёзд с неба и скорого замужества, но мне очень хочется быть рядом с тобой, а эти стены напоминают мне родительский дом, где было тепло и уютно, где меня любили и заботились. Возможно, к моим двум разводам я причастен не меньше жён, ведь я себя не идеализирую, могу быть виновным в их глазах.

— Если тебе здесь хорошо — переезжай, но с одним условием: пожалуйста, не лги мне даже в мелочах. Пусть правда для меня будет неприятной, оскорбительной, но она должна быть. Я хочу тебе доверять.

— Сонь, а ты готовить умеешь?

— Готовлю я простые блюда русской кухни, но вкусные. Если что-то не так, ресторан за углом, — она впервые улыбнулась и эта улыбка была настоящей.

— А пироги печёшь?

— Пеку! Правда, тесто покупаю в магазине. Мне нравятся с капустой, с мясом, с луком и яйцами. Только пироги отнимают время. Сделаю план по проекту и уделю время пирогам.

Проводив Антона на работу, она стояла под душем и думала над его предложением: «Не поторопилась ли я дать согласие? Антон мне нравится со всех сторон, обманывать себя не стоит. Его помощь ненавязчивая и своевременная, он внимателен и заботлив, многого не обещает, да я и не жду. Кто знает, как долго продлятся наши отношения? Может, закончатся в день защиты проекта. Но сейчас мне рядом с ним спокойно, а чего-то другого мне в данный момент не надо. Не буду гадать, сомневаться и бояться. Пусть всё идет, как идёт. Сказать, что я его использую — нельзя. Весь проект — это моя идея. А его поправки были бы и без постели. Сказать, что он меня купил — нельзя. Он понёс расходы, но я могла и отказаться от близости. Господи! О чём я думаю. У меня нет причины его бояться, а это главное. Если сможет мне помочь поверить в себя, оставить все комплексы и страхи в прошлом, посмотреть на мир его глазами и начать новую жизнь, я обязательно буду счастливой. А с ним или без него неважно. Хочется стать как он: умной, востребованной, коммуникабельной, а главное, оптимисткой. И пусть это продлится недолго, я попробую всему научиться. Напеку я ему сегодня пирогов и порадую».