Идеалистка

Лилия Фандеева, 2022

Обещания рождают ожидания и сеют надежду в душе. Но надежда сводит мосты и разводит их, зажигает сердца и разбивает. Иногда обещания сложно сдержать, а порой и невозможно. Не обещай, просто делай, если можешь.

Глава 1

Ксения Никольская подъехала к дому на такси около полуночи. В окнах квартиры на шестом этаже, где она жила с братом, горел свет. «Как же я от всего этого устала, — подумала она, заходя в лифт. Поднявшись на этаж, тихо открыла входную дверь и вошла. В квартире пахло пивом, но было тихо, если не считать чуть слышный звук музыки из комнаты брата. Она прошмыгнула в свою комнату и повернула защёлку на ручке. — Пашка продолжает третий день праздновать получение диплома, а мне не помыться, не поесть после пятнадцати часов работы. Его новые друзья не как прежние из общежития, а местные. Почему именно у нас? Всю зиму они зависали здесь, но обходилось без запоев, а теперь мне домой не хочется идти. За что мне всё это? — она переоделась и легла в кровать, пытаясь уснуть и не думать ни о брате, ни о его компании, но мысли вновь возвращались. — Почти год, после ухода мамы, мы жили с Павлом дружно, понимая, что в одиночку не справиться. Ни отец, ни мама не помогали финансово — у них была своя новая личная жизнь, а мы совершеннолетние, — она грустно улыбнулась. — Мы не отказывались от любой подработки, а сдавая бабушкину квартиру и получая стипендию, жили вполне нормально. У него была своя компания, у меня Ленка, и в их визитах не было ничего необычного. Это были друзья. Но стоило Павлу начать подготовку к диплому, появились другие друзья и всё пошло не по правилам. Их всего трое, но шуму от них, как от десятка, и ведут они себя как дома. Я сразу догадалась, что они из разряда мажоров и была очень удивлена, что брат так легко сменил компанию. Не могла понять, зачем он им, они ему. Принеся с собой десяток банок пива, они совсем не думали о продуктах, но не забывали заглядывать в холодильник. Возвращаясь с занятий, я часто оставалась без обеда. А Пашка? Он начал со мной ссориться по пустякам, на ровном месте, говоря, что я бездельница и неряха. Я высказала ему всё что думала, сдала летнюю сессию досрочно и начала готовиться к стажировке. Но на сегодняшний день имеем то, что имеем. Скорее бы уехать, не видеть ни его, ни дружков. Вернусь, перееду в квартиру бабушки, а он пусть живёт, как хочет и сможет», — думала она засыпая.

Она проснулась внезапно, почувствовав в комнате чьё-то присутствие. Села в кровати, подтянув ноги, и включила ночник.

— Ты что здесь делаешь? — тихо спросила она, помня, что закрывала дверь.

— Пришёл составить тебе компанию. Что-то мне не спится. Ты веди себя тихо и не изображай скромницу. В твоём возрасте можно быть наивной, но не невинной, — он подошёл к кровати и присел на её край.

— Выйди отсюда и я не буду поднимать шум. Развлекайтесь в своей компании. Если не забыл, то это ты в гостях, а я у себя дома.

— А что ты можешь сделать, если не уйду? Рассчитываешь на помощь брата и будешь кричать? Не ломайся, иди сюда, — он резко дёрнул Ксению за ноги, она оказалась в лежачем положении, а он уселся ей на ноги. — Не дёргайся, иначе сделаю больно.

Он завёл её руки за голову и, держа их одной рукой второй, дёрнул за верх пижамы так, что та разорвалась. Ксения укусила его за руку и закричала. Стас ударил её дважды по лицу, из носа пошла кровь, а он словно озверел. Выхватив из-под её головы подушку, накрыл ей лицо девушки, держа её одной рукой, второй рукой пытался справиться со своими брюками. Руки у Ксении были свободны, видеть она не могла, а дышать становилось труднее. Сумев дотянуться до ночника, она рванула его на себя и ударила наугад, услышав глухой удар об пол. Нажим на подушку ослаб, и она сбросила её с лица, всё ещё держа бронзовый ночник в руке. Включив верхний свет, она даже не взглянула на упавшего парня с кровати. Поставила ночник на тумбочку, открыла шкаф, достала кардиган и, надевая его на ходу, выбежала из квартиры, захватив с собой телефон. Её бил мелкий озноб, руки дрожали, и она едва набрала номер дежурного.

— Я, кажется, человека убила, — сказала дрожащим голосом и назвала адрес. Села на скамейку у подъезда и заплакала. Наряд приехал быстро. — Это я вам звонила. Он в квартире на шестом этаже.

Дверь в квартиру была открыта, и оперативники вошли первыми.

— Жив он, но спит. Подождём скорую помощь. Чем ты его приложила?

— Ночником. Он тяжёлый и стоит на тумбочке.

— Коля, сними всё здесь, а мы с девушкой побеседуем в другом месте. — Где у вас кухня? — Да у вас здесь была знатная пирушка, — с сарказмом сказал, видимо, старший из прибывших.

— Это не у нас, а у брата, — говорила Ксения, убирая со стола следы «банкета». — Он третий день празднует получение диплома. Я сюда и не заходила, когда вернулась.

— Выпейте воды, успокойтесь и расскажите, что произошло по минутам?

— Я ушла в десять утра, когда компания ещё спала, а вернулась в квартиру около полуночи на такси. У меня была срочная работа в компании, которой нужен был перевод с английского. Здесь было тихо, но по запаху я поняла, что праздник продолжается, и сразу прошла к себе, закрыв дверь на защёлку, — она говорила, но видела, что ей не верят. Рассказав, что было дальше, она распахнула кардиган, под которым была разорванная пижама.

— Ты его знаешь?

— Только имя. Его называли Стас. Брат не мог не слышать, как я кричала.

— Рома, девушку душили этой подушкой. На ней свежая кровь и носовая слизь. Ссадины у неё свежие, нос распух, а синяки на руках и лице будут уже завтра. Боров-то крепкий.

Приехавшая бригада скорой помощи осмотрела Стаса и привела его в чувство. Рана оказалась пустяковой, а сон крепкий и здоровый. Разбудили всю компанию, но чего-то добиться от них не получилось. Никто ничего не слышал. Павел не понимал, кто и зачем надел ему сонному наушники. Разбудили его именно в них. Ксения написала заявление, а Стас кому-то позвонил и выглядел жалко, когда его уводил наряд. Как не странно, но гости вызвали такси и уехали среди ночи одной машиной. На часах было 04:02.

— Ты знаешь, где работает отец Стаса? — хмуро спросил Павел.

— Мне нет дела до них обоих.

— Дура! Он работает в прокуратуре и твоему заявлению грош цена.

— Ты совсем совесть потерял, брат? Значит, если бы я не ударила его, ты стоял и смотрел, как сначала душат, а потом насилуют твою сестру? И при этом я дура? Чем ты лучше него? Я предупреждала тебя, что добром это не кончится. Ты обещал мне, — Ксения говорила, вытирая слёзы. — Ты предал меня не сегодня, а гораздо раньше, выбрав себе новых друзей. Это не я дура, это ты предатель. Посмотри на моё лицо. Нравится? Нет у тебя больше не сестры, не домработницы. Разгребай этот свинарник сам. Вернусь со стажировки, перееду в квартиру бабушки. Горите вы, Павел Сергеевич, синим пламенем, — она прошла в свою комнату, закрыла дверь, завела будильник, легла на кровать, свернувшись калачиком пытаясь уснуть, но сон не приходил. Пережитое волнение и страх «прогнали» сон, да и за окном уже начинался ранний летний рассвет. «Почему в нашей семье не всё как у людей? — подумала она, переворачиваясь на спину. — Была нормальная семья. Дедушка академик, бабушка аспирантка, родители доктора наук, а семьи уже нет. А может, её и не было? Я класса до пятого и вопросов не задавала, почему мы живём так, а не иначе. Привыкла к тому, что дедушка и родители работали, а бабушка ходила в школу ко мне и Павлу, водила нас в кружки и секции, летом брала с собой в Крым к подруге. Родители никогда не брали нас с собой в отпуск и чаще отдыхали врозь. Дед умер, когда мне было четырнадцать. Отец стал считать себя хозяином, уговорил бабушку продать дом или разменять его на две квартиры. Год она держала оборону, а потом сдалась, но поставила условие, что будет жить отдельно в своей, пусть и однокомнатной, квартире. Семья переехала на шестой этаж девятиэтажного панельного дома, а бабушка на четвёртый этаж в кирпичной свечке в девять этажей. Дома разделяла маленькая роща, а путь от дома к дому занимал пять минут. Мы с Павлом окончили среднюю школу с разницей в год, хотя разница в возрасте у нас была два года, и оба поступили в университет. Я училась на втором курсе, когда отец в день моего совершеннолетия преподнёс подарок не только мне, но и всем остальным членам семьи. Он протянул мне доверенность, по которой передал свою долю в квартире мне и Павлу, и буднично сказал: «Вы теперь оба взрослые и можете позаботиться о себе сами. С мамой мы развелись, и я буду жить со своей аспиранткой. Я имею право на своё личное счастье». Праздник был испорчен. Я понимала, что он в чём-то прав, но так было делать нельзя. Можно было сообщить это раньше, позже, но не в мой день. Было очень обидно за себя и за бабушку. Я стала чаще бывать у неё, часто ночевала в её квартире. От неё я многое узнала о своих родителях, которые никогда не любили друг друга, а детей вообще не планировали. Получалось, что пока карьера шла вверх, они вынуждены были как-то уживаться, а когда достигли предела, семейная жизнь потеряла смысл. Бабушка умерла через год после ухода отца, оставив мне свою квартиру по завещанию. А ещё через год мама, собрав свои вещи, ушла к мужчине моложе себя. Мы с братом не были против новых отношений родителей. Это была их жизнь. Но мы не понимали, почему о нас даже не вспоминали? Родители работали, мы учились в одном университете на разных кафедрах, но встречались очень редко и мельком. От дома до университета десять минут пешком, и ни один из них не зашёл узнать, как мы живём. Хорошо, что бабушкину квартиру сдали в аренду и имели хоть какие-то деньги, брались за любую работу. Когда мне предложили стажировку в Англии, отец и мама были двумя руками «за», а когда я дала согласие и понадобились деньги, о которых они не могли не знать, они оба мне отказали. Отказали, даже не поинтересовавшись суммой и сроками. — Ксения вспомнила разговор с отцом.

— Пап, ты одолжишь мне денег? Кредит мне не дадут, а тебе я могу написать расписку на год.

— Ксюша, мне предстоят большие расходы. Ольга защитит диссертацию, мы оформим отношения и поедем в свадебное путешествие. Я имею на это право?

— Имеешь. Я всё понимаю, но зачем ты одобрял поездку, если не хочешь помочь? Желаю хорошего отдыха, — я вышла из кабинета и слёзы сами побежали по щекам. Прислонилась спиной к колонне и почти сразу услышала голос Ольги.

— Ты с ума сошёл? Что ты делаешь?

Достала телефон и включила диктофон, боясь быть замеченной.

— Я устал ждать. Сколько можно?

— Осталось немного, потерпи. Пройдёт защита и никакой свадьбы не будет, а если удастся, вытрясу из него деньги, и пусть он катится ко всем чертям, старый пень.

— Не такой он и старый. А если он догадается и твоя защита накроется, что будешь делать?

— Напишу заявление о домогательствах. Кому поверят ему или мне? Для всех я хорошая девочка. Жду тебя завтра утром, у него первая пара.

Послышался звук шагов, я выключила диктофон. Вернула запись к началу, прослушала и вернулась в кабинет.

— Удели мне всего две минуты, ровно столько длиться запись, — она включила диктофон и положила его перед отцом. — Я это сделала сейчас пока стояла за колонной и лила слёзы. Счастья тебе, папа.

Мне было всё равно, что он обо мне подумает или, что произойдёт между ними. Я не придумала ничего лучшего и пошла к маме. Мама даже не спросила, о какой сумме идёт речь.

— Ксюша, девочка моя, прости, но с деньгами сейчас трудно. Я взяла кредит на машину Руслану, а второй мне не дадут.

— Не оправдывайся, я всё понимаю, но нельзя быть настолько слепой.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. Чтобы я не говорила, всё будет пропущено мимо ушей. Поезжай сама за ним и узнаешь, что у него за работа.

Я не хотела влезать в их жизнь, но обида за равнодушие душила меня и я сказала то, что сказала. Месяц назад я видела Руслана в ресторане с дамой лет пятидесяти. Взяв очередную подработку, я была переводчиком у группы китайцев, а вечером ужинала с ними в ресторане гостиницы. Администратор с удовольствием поделилась информацией о Руслане. «Это наш постоянный клиент Казанова, а женщина его спонсор на сегодня, — она улыбнулась. — Он обслуживает только платёжеспособных пенсионерок. Если ты понимаешь, о чём я». Легче мне от общения с родителями не стало, да мы и не виделись с тех пор.

После отказа родителей в помощи, я сомневалась в поездке, но до последнего надеялась. И мне повезло. Я была на заметке в одной компании. Работа у них была разовой, но платили достойно. Они и позвонили. Работы был ни на один день, но срочно. Я просидела среду и четверг, а сделала всего три четверти. В пятницу я сидела до упора и завершила её в два часа ночи. Добираться домой было страшно и бессмысленно. Я решила её сдать утром субботы. Убрав бумаги в папку и вымыв чашку из-под кофе, я прилегла на диван, который был короткий и неудобный для сна, и тут же уснула. Разбудил меня голос хозяина кабинета.

— Ксения, вы, что здесь делаете?

— Извините. Поздно закончила работу, домой возвращаться было не на чем. Бумаги в папке на столе, копия на диске. Я сделала пометки. Это важно. Посмотрите, а я пока умоюсь, — она прошла в туалет, привела себя в порядок и вернулась. — Что скажете?

— Скажу, что ты молодец. Но ты могла сделать это сегодня днём, а не ночью, — он отошёл к сейфу, убрал папку с бумагами и достал конверт.

— Сегодня я должна быть на занятиях ко второй паре и сдать зачёт. — Ксения смутилась, но взяла себя в руки и решилась. — Виктор Иванович, вы могли бы одолжить мне денег под расписку?

— Много нужно и на что, если не секрет?

— Около ста тысяч на стажировку в Англию. Я верну в течение года или отработаю.

— Когда едешь?

— Не знаю. Стажировка три месяца с 25 июня бесплатная, а вот перелёт, проживание и питание я должна оплатить. Но пока денег нет, я не могу оформить визу, а значит и полететь.

— А родители не помогут. Они у тебя вроде грамотные.

— Они у меня не просто грамотные, а доктора наук. Но они в разводе, у каждого новая жизнь и свои заботы. Они мне отказали, даже не спросив о сумме. Отец женится и едет в свадебное путешествие, а мама купила другу машину.

— Ехать в Англию лучше с валютой. Правда, фунтов у меня нет, а три с половиной тысячи долларов составят по курсу сто тысяч. Пиши расписку на год. Положишь деньги на счёт, возьмёшь в банке выписку и оформляй визу, а будешь уезжать — снимешь деньги, — он отсчитал доллары, вложил их в другой конверт и оба протянул мне. — Не огорчайся. Выход ты нашла. Будет работа, я тебе позвоню.

Я готова была расцеловать его. Поблагодарила и направилась прямиком в банк, потом в университет на зачёт, после этого в деканат с выпиской из банка. Настроение было радостно приподнятое, а на выходе меня ждал сюрприз в лице брата. Пашка начал с вопроса, где я провела ночь. Пришлось объясняться. Тогда же я высказала ему все претензии по поведению его друзей. Мне казалось, что он всё понял, но не принял. Прошёл май. У меня сессия и переход на пятый курс, у него защита 11 числа. Получив диплом четырнадцатого июня, он пропал на сутки, но догадался мне позвонить, позже компания прочно «осела» в нашей квартире. В воскресенье меня «нашла» работа, и я не могла отказать своему кредитору. Весь понедельник я просидела за переводом и была свободна после двадцати трёх. Приехала на такси. Не беспокоя ни кого, прошла к себе, но кому-то не спалось, а результат у меня на лице».