Круиз с миллиардером

Лилия Орланд, 2019

Наконец-то мне повезло, и я нашла отличную работу. Всего-то и нужно поухаживать несколько месяцев за старым, смертельно больным миллиардером. Заодно немного отдохну от своего братца и его хамоватой подружки. Вот только… Такой ли старый этот миллиардер? И настолько ли он болен? В тексте есть: #властный миллиардер #отношения начальника и подчинённой #разница в возрасте – герой намного старше #постепенно зарождающиеся чувства #неунывающая героиня #обязательный хэппи энд

4

Такси привезло меня на окраину Берлина, на тихую улочку с труднопроизносимым названием. Показала водителю бумажку с записанным на ней адресом, иначе рисковала так и остаться в аэропорту. Вообще-то, я говорила на трёх языках, но немецкий в их число не входил.На нём я если иизъяснялась, то со страшным акцентом. К счастью, читать могла, да и устную речь более-менее разбирала.А тройка в зачётке меня нисколько не расстраивала.

Здесь повсюду была зелень.Столько деревьев и цветов одновременно я видела только в нашем центральном парке. Выйдя из машины, глубоко вдохнула совершенно не городской воздух.

Дверь одного из домов открылась, и мне навстречу засеменила приятная пожилая женщина с уложенными с стильную причёску волосами. Одета она была в брючный костюм лососевого цвета, на ногах — белые летние туфли на каблуках, на лице яркий макияж, который в середине дня себе могут позволить только женщины преклонного возраста. Ну или лёгкого поведения.

Но, вообще, на восемьдесят четыре фрау Шмидт никак не выглядела. Она смотрелась весьма бодрой и активной. И судя по её внешнему виду, посещала не только стилиста, но и фитнес-клуб.

— Девочка моя, как ты выросла, — тётя Катя весьма прытко посеменила ко мне.

Я двинулась ей навстречу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Ну-ну, что ты, милая, перестань разводить сырость, — она обняла меня, и, хотя для этого пришлось нагнуться, я с радостью прижалась к её груди. — Всё будет хорошо, деточка. Я о тебе позабочусь.

Она похлопала меня по спине и отстранилась.

— Пойдём в дом, Вильгельм занесёт твои вещи.

Внутри было чисто, аккуратно и по-немецки лаконично. Я огляделась. Стильная кожаная мебель, деревянный пол и лестница.Тёмные деревянные балки на белом потолке.

Пахло кожей, деревом и табаком. Фрау Шмидт по-прежнему курила как паровоз. Когда-то бабушка ругалась, что сигареты сведут подругу в могилу. Но жизнь разрешила иначе.

— Вил, — позвала тётя Катя по-немецки. — Вил, подойди сюда.

Никто не ответил. Тогда она подошла к стоявшему у окна креслу и потрясла за плечо дремавшего в нём человека. Я его сразу и не заметила, так тихо он сидел.

— А?! Что?! Катэрин, что случилось?! — закричал он испуганно.

— София приехала. Занеси в дом её чемоданы! — вдруг также громко заорала тётя Катя.

— Хорошо! Сейчас! — прокричал он в ответ.

Из кресла поднялся высокий худой старик и, слегка согнувшись, пошаркал ко мне. Супруга его сопровождала.

— Познакомься, Вильгельм, это София!

Старик протянул мне сухую жилистую руку, и я вложила в неё свою ладонь. Его пожатие оказалось на удивление крепким.

— Рад, что вы приехали! Катэрин много о вас рассказывала! — проорал он мне в лицо.

— Я тоже очень рада, — сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться, и негромко ответила на ломаном немецком, за который мне было очень стыдно.

— А?! — старик приложил ладонь к уху.

— Пойдём, пойдём, — тётя Катя подхватила меня под локоть и увела на второй этаж, где находилась приготовленная для меня комната.

Сами супруги теперь спали внизу. Вильгельму тяжело было подниматься по лестнице, а жена боялась оставлять его одного. Всё-таки ему уже восемьдесят шесть.

— Он, совсем оглох, мой Вильгельм. Даже когда он в слуховом аппарате, приходится кричать как полоумной. Ничего не слышит, бедняга, — жаловалась тётя Катя, открывая передо мной дверь гостевой комнаты.

Здесь было очень уютно, но при этом стильно. Да и вообще в доме, кроме самих его владельцев, ничто не напоминало о том, что здесь живут старики. К интерьеру и подборке мебели явно приложил руку и вкус хороший немецкий дизайнер.

— Ты располагайся тут, а через полчаса ждём тебя к обеду. Я очень рада тебя видеть, — тётя Катя ласково погладила меня по щеке, и всё внутри сжалось.

— Я тоже, — глаза защипало, но тут меня отвлёк звук застучавших по доскам колёсиков моих чемоданов.

Герр Шмидт вкатил их в комнату, и они с супругой оставили меня одну.

Я легла на кровать и раскинула руки в стороны. Ну вот и началась моя новая жизнь. Хоть и временная. А потом посмотрим, что-то да придумается.

За обедом говорили только мы с тётей Катей. По-русски. Вильгельм молчал, меланхолично пережёвывая свою свинину и запивая её тёмным пивом.

Мне было немного неловко, и я то и дело поглядывала в его сторону, размышляя как бы так начать беседу, чтобы не пришлось выкрикивать каждое слово.

— Ты не переживай, — успокоила меня Катерина, — он теперь почти всегда молчит. А вот раньше рот у него не закрывался. Я даже обрадовалась, когда Вильгельм оглох, и ему стало сложно общаться. Поначалу-то он пытался, но все соседи и знакомые разбегались. Вот и замолчал. И слава богу.

Тётя Катя говорила о муже несколько иронично, но чувствовалось, что она его любит. Это проглядывало в её жестах, заботе. В том, как услужливо она накладывала супругу салат на тарелку или подливала пива, стоило стакану опустеть.

Это было так мило и немного грустно. А вот буду ли когда-нибудь я сидеть так рядом со своим престарелым мужем и заботливо поправлять ему съехавшую с колен салфетку?

— Хорошо, что ты приехала сегодня, — наконец перешла она к главному вопросу. — Клиента из клиники забираем в понедельник, и у нас впереди целых два выходных, чтобы тебя подготовить.

— Что значит — подготовить? — напряглась я. Кажется, тётя Катя мне не всё рассказала.

— У заказчика было одно условие… Точнее даже два. Сиделка должна плохо говорить по-английски…

У меня глаза полезли на лоб от такого требования.

— И она должна быть очень некрасивой. Прямо страшной.

— Что? — у меня некрасиво отвалилась челюсть. — Какие-то странные требования, тёть Кать. Что-то тут не так. Может, мне отказаться, пока не поздно?

— И что? — развела она руками. — Вернёшься домой? К братцу и его невесте? Других предложений у меня сейчас нет. И когда появятся — неизвестно.

Тут уж крыть мне было нечем. Или странный клиент и круиз по Средиземному морю, или адский ад дома.

— Давай поступим так, — Катерина достала мундштук, вставила в него тонкую длинную сигарету и, прикурив, глубоко затянулась. — Съездим в понедельник в клинику, посмотрим на них и там, на месте, решим. Договорились?

Я кивнула. Ну не лететь же мне обратно.

— Ну тогда давай займёмся твоим внешним видом, — Катерина довольно усмехнулась, словно уже представляя, как сделает из меня первостатейную страхолюдину.