Сон в летнюю ночь для идеальной пары. Роман

Лилия Максимова

Однажды подруга сказала Лизе, что в жизни женщины присутствует, как минимум, четверо важных для нее мужчин. Друг: с ним здорово поговорить «по душам», но… никакого секса! Любовник: для него – только секс, не стоит мучить его откровениями. Муж: ему положено немного того и чуть-чуть другого. И начальник: он как решит – так и будет! Лиза рассмеялась, пошутив, что ее любимому мужу приходится отдуваться за всю четверку. Она даже не предполагала, что и остальные трое тоже появятся в ее жизни.

Глава 5

1989—1990 годы

На исходе лета Виктор Гордеев получил, наконец, возможность насладиться домашним уютом и маминой заботой, что было особенно приятно после жесткой дисциплины спортивного лагеря, где он провел июль и август. Отпив из высокого стакана апельсиновый сок, Гордеев обвел взглядом безупречный порядок своей комнаты, поддерживаемый матерью в его отсутствие, и вдруг обнаружил пропажу.

Фотография Лизы, сделанная им еще весной, украшала его письменный стол уже несколько месяцев. Уезжая в лагерь, Виктор не решился взять ее с собой, опасаясь настырных вопросов со стороны других ребят. Теперь фотография исчезла! Гордеев порылся в столе, перебрал несколько книг на полке и в одной из них нашел потерянное.

Лиза, в окружении ореола непослушных локонов, улыбалась ему со снимка. Не улыбнуться ей в ответ было просто невозможно! В последний раз они виделись еще в Ольховке, в тот день, когда Лизу забрал домой отец. Уехать с нею он не мог: впереди была еще почти неделя работы. Потом ее увезли куда-то на юг побережья, отдыхать, а он отправился в спортивный лагерь. Признаться честно, он жуть как соскучился!

После раннего отбоя делать в лагере было особо нечего. Предполагалось, что утомленные тренировками ребята будут просто отключаться, но молодые организмы сопротивлялись такому насилию. Далеко за полночь продолжались разговоры: парни болтали о своих подружках и хвастались любовными похождениями, большая часть которых была, конечно же, плодом их фантазии. Виктор посмеивался и думал о Лизе… и о себе.

Глупо было бы отрицать, что девушка действовала на него, как игристое вино: сначала становилось весело, потом сладко и, в конце концов, он терял от нее голову, как от изрядной порции алкоголя. Ее присутствие заставляло его совершать нелогичные поступки! А спонтанности Гордеев не любил, в его давно распланированной жизни просто не было для этого места!

Золотая медаль за окончание школы была только первым шагом, дальше его ждала Морская Академия и карьера капитана дальнего плавания. Он с детства бредил морями, и тот факт, что отец стал капитаном достаточно рано, только подстегивал его самолюбие. Виктор стремился во что бы то ни стало «переплюнуть» его достижения!

Еще год назад он твердо знал, чего хочет от жизни, но теперь в ней появилась Лиза. Забавная, своенравная, непредсказуемая… В воображении вдруг возникли ромашки и залитый солнцем луг… И тонкий запах ландыша от ее волос, и вкус ее поцелуев, и зеленая ткань сарафана, туго обтягивающая ее грудь… «Стоит мне только подумать о ней, как я начинаю сходить с ума!» — глубоко вздохнул Виктор, отгоняя видение.

А ведь он вел себя в тот день крайне необдуманно! Если бы Лиза не сбежала от него тогда… Если бы не дурацкое ореховое дерево и ее поврежденная нога — то он, вероятно, получил бы то, чего желал так страстно! Потому что Виктор Гордеев привык всегда добиваться своего! И сейчас… кто знает, какие проблемы предстояло бы ему решать сейчас? Не было никакой гарантии, что он смог бы «вовремя остановиться», да и вообще… этот способ предохранения от беременности действительно неэффективен! И Лиза вполне могла… В который раз при мысли об этом Гордеева прошиб холодный пот.

Ох, и наломал бы он дров! Ведь ему только шестнадцать, и он совсем не готов, как Тимур, забросить учебу и повесить на себя заботу о семье. Ранний брак и появление ребенка точно не входили в его планы! Но его отношения с Лизой развивались слишком стремительно.

— Кажется, нам с тобой пора притормозить! — подмигнул Виктор ее фотографии и поставил ее на старое место. Впереди ведь и вправду уйма времени, зачем торопиться?

В комнату вошла мама.

— С кем это ты разговариваешь? — настороженно спросила она и поставила на стол поднос с ужином.

— Да так…

Сын неопределенно махнул рукой, но его счастливая улыбка была адресована фотографии, которую Валентина Гордеева старательно припрятала, как только в июле за сыном закрылась дверь. Возвращение портрета этой легкомысленной девчонки совсем не порадовало хозяйку. Она напрасно надеялась, что снимок останется пылиться среди книг, и ее Виктор забудет о существовании какой-то там Лизы!

Сын был единственным смыслом существования Валентины Гордеевой, потому что кроме него у нее никого и не было. Бывший муж наслаждался обществом молодой жены, которая, по его словам, собиралась подарить ему нового ребенка. А Валентина все чаще чувствовала себя совсем одинокой. Вот и Витю, глядишь, окрутит какая-нибудь девица — только она сына и видела! Из-за затаенной на всех мужчин обиды от Валентины иногда доставалось и Виктору, но чаще она окутывала его своей ревнивой заботой, поощряя стремление сделать карьеру и не одобряя увлечений типа Лизы Лучинской.

— Витя! Тебе учиться надо, а не любовь крутить! — упрекнула она сына, многозначительно указав взглядом на портрет кудрявой девушки. — Ты должен помнить, что у тебя впереди выпускной класс, а потом вступительные экзамены…

— Знаю, знаю, — отмахнулся Виктор от старой песенки. — Разве ты дашь мне забыть об этом?

Глаза мамы в момент наполнились обиженными слезами.

— Не смей так со мной разговаривать! — всхлипнула она. — Я все-таки твоя мать и, между прочим, не бросила тебя, как папочка! Ему-то до нас и дела нет, а я всегда… все для тебя…

Виктор знал, что мама разбередила свою любимую рану, и теперь остановить ее будет совсем непросто. И он сделал то, что в таких случаях срабатывало всегда: обнял ее и погладил по волосам.

— Ну, не надо, мам! Ты у меня самая замечательная.

Из-за плеча сына Валентина скосила глаза на фотографию улыбающейся Лизы и торжествующе подняла брови. Вот! Пока что сын принадлежит ей! Ей одной!

— Кстати! — как бы невзначай сообщила мама. — Власта Эрастовна мне рассказывала, что постоянно видит эту твою… Лизу в компании двух молодых людей. Я не помню… Она называла фамилии… Кажется, один из них играл в вашем скандальном спектакле Фисбу!

— Задорин и Клементьев, — сразу понял Виктор, отпуская маму, и попытался чем-то оправдать Лизу. — Они ее друзья.

Попытка получилась неубедительная, потому что Гордеев и сам верил в это с большим трудом. Раздражение и досада, прозвучавшие в голосе сына, не укрылись от маминого внимания.

— Милый мой! — покачала головой Валентина. — Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы! Только любовь… да и то — далеко не всегда!

В школьном дворе толпились выпускники, первоклашки и их родители. Для 10 «В» линейка на 1 сентября была в этом году последней, и это придавало мероприятию торжественности. Прочесывая отдельно стоявшие группы людей в поисках своего класса, Виктор столкнулся с Властой Эрастовной, которая так, между прочим, упомянула, что надеется на его более серьезное отношение к учебе и «даже не допускает мысли, что он ее разочарует». Пф! Замучила она его своими наставлениями!

Данное самому себе обещание не терять голову от Лизы Лучинской рассыпалось в пух и прах в ту секунду, как он ее увидел. Чуть вздернутый носик, блестящие кудри, короткая юбка… Что может быть привлекательнее?

Лиза, как ни странно, стояла среди других девчонок в стайке, которая окружала Евгению Юрьевну. Учительница математики, смеясь, отбивалась от вопросов о своей свадьбе. Галя Архипова держала ее правую руку и рассматривала обнимавшее безымянный палец Евгении Журавской золотое обручальное колечко — подарок Эдуарда Андреевича.

Лиза обернулась и, увидев Виктора, заискрилась улыбкой.

— Представляешь, они все-таки поженились! — подойдя к нему ближе, сообщила она новость. — Правда здорово?

Гордееву стало неловко. Она на что-то намекает? Думать про свадьбу для них — это пока рановато!

— Привет! — просто сказал он.

— Привет, — откликнулась она, погладив его лицо взглядом. На его левой щеке едва виднелся плохо вытертый след от губной помады.

— Почему ты на меня так смотришь? — улыбнулся Виктор, заметив, что ее брови изогнулись домиком.

— Соскучилась, — честно призналась Лиза и хихикнула. — А еще у тебя вся щека в помаде.

Она подняла руку и потерла пальцами кожу на его скуле.

— Это мама, — смутился Гордеев.

Лиза кивнула.

— Понятно.

От того, что она не стала сомневаться в его словах, на сердце у Виктора потеплело. Он наклонил голову набок, и ее ладонь оказалась зажатой между его щекой и плечом. Ее взгляд засеребрился нежностью, и Лиза провела большим пальцем по его губам. У него возникло желание схватить ее в охапку и закружить по двору.

— Гордеевы! — опустил их с небес на землю голос Снежаны. — Перенесите свои эротические сцены в домашнюю обстановку! Линейка уже начинается!

Классы выстроились в соответствии с отметками на асфальте школьного двора, и директриса потребовала тишины постукиванием по микрофону. Тот засвистел, и все поспешили зажать уши.

Власта Эрастовна отложила микрофон в сторону и профессионально поставленным голосом громко произнесла:

— Поздравляю вас с началом учебного года! Для кого-то он первый, для кого-то — последний…

Стоя в заднем ряду шеренги, Гордеев отключился от текста официальной речи почти сразу. Наклонившись к Лизиному уху, он тихо спросил:

— Как твоя нога? Больше не болит?

— Попрыгать? — шепотом поинтересовалась она и стрельнула в него смешливым взглядом.

Не успел он отказаться от предложения, как Лиза и вправду пару раз подпрыгнула на левой ноге. Тугие холмики ее груди под белой полупрозрачной тканью блузки тоже подскочили. Ну, как же не сходить с ума, когда она такая?… Виктор нашел ее руку, и Лиза переплела с ним пальцы.

–…В результате школьной реформы десятые классы теперь будут считаться одиннадцатыми, — продолжала вещать директриса. — И я рассчитываю на то, что наши выпускники, «перепрыгивая» через класс, станут не на год, а на целых два года умнее, рассудительнее и взрослее.

И Виктор мог бы поклясться, что из всей толпы Власта Эрастовна сумела выхватить взглядом его глаза.

Учебу 1 сентября отменили, потому что после линейки в подарок выпускникам были заказаны автобусы для поездки на море. Отъезжали от здания школы через час, и времени добежать до дома, чтобы переодеться, оставалось «в обрез».

— Давай я все-таки провожу тебя? — предложил Виктор, мысленно рассчитывая расстояние и время: пятнадцать минут до ее дома, минут двадцать там (девчонки поразительно долго собираются!), пятнадцать — обратно. Ему самому домой точно не успеть! Но отпускать Лизу тоже не хотелось, и он тянул время, перебирая ее тонкие пальцы.

Лучинская рассмеялась:

— Ну, хочешь, я пойду с тобой? А мой купальник Сашка с Олегом принесут.

Его скулы вспыхнули гневным румянцем, и Лиза поняла, что «хватила через край».

— Извини, Витя, я пошутила, — быстро попросила она прощения. — Давай просто сбегаем по домам — и все! Мы ведь расстаемся только на час.

Ничего не оставалось, как согласиться. Лиза помахала ему рукой и действительно побежала в сторону дома. Виктор быстрым шагом отправился в противоположную сторону, к себе.

Чем скорее он вернется — тем скорее увидит ее.

— Лиза, подожди! — раздался где-то за его спиной голос Задорина.

Черт возьми! Да что же это такое? Все начинается сначала! Гордеев издалека увидел, как Сашка и Олег нагнали его девушку и зашагали рядом с нею. Лиза больше не оглянулась.

Снежана Белянская избавилась от облегающих шортиков и открытого топа и, оставшись в до неприличия декольтированном купальнике, грациозно вошла в полосу прибоя. Едва замочив ноги, девушка выскочила из воды и уселась на полотенце с кремом для загара в руках.

— Молодая — да ранняя! — тоном знатока оценил Белянскую пузатенький мужичок в шезлонге неподалеку.

— Угу, — согласился его лысоватый сосед и откупорил банку иностранного пива. — А вот эта тоже вроде ничего!

Первый наблюдатель приподнял солнечные очки и вопросительно указал глазами на Лизу Лучинскую, движения которой все еще носили отпечаток подростковой угловатости:

— Эта? Ну, нет, братец, эта — еще ребенок!

— Много ты понимаешь! — фыркнул лысый. — Такие расцветут годам к двадцати — не завянут! Хотел бы я взглянуть на нее годика через три-четыре, когда остальные начнут набирать вес и толстеть, как моя.

Пузатый тряхнул животиком:

— Ой, не надо о весе! Пойдем-ка лучше макнемся, а то жарковато становится!

Лиза, не подозревавшая, что стала невольной участницей конкурса красоты, сняла через голову пестрое платье и, закрутив волосы в жгут, попыталась заколоть его повыше. Непослушные пряди рассыпались, и она никак не могла с ними справиться.

— Витя, помоги! — попросила она.

Гордеев придержал хвост из собранных прядей, Лиза благодарно улыбнулась и закрепила прическу на макушке. Виктор начал раздеваться сам.

— Давай быстрее! — эгоистично поторопила она парня, который до этого терпеливо ждал ее несколько минут.

В сердце у Виктора еще саднило от обиды и ревности. Он молчал почти всю дорогу до загородного пляжа, но Лиза, похоже, этого так и не заметила. Она без перерыва болтала сама, пересказывая ему новости лета: море, Славянка, сестры, гребешки и трепанги, какая-то тетя Люся, снова море, пару раз мелькнул Сашка. Ей что, все равно, что он не может слышать имени Задорина?

Теперь Лиза с энергией взведенной пружины рвалась в воду. Едва Виктор сложил свою одежду на расстеленное на песке покрывало, как Лиза ухватила его за ладонь и, подпрыгивая от нетерпения, потянула в сторону моря.

— Что с тобой? Никогда волн не видела? — хмуро усмехнулся он и попытался замедлить шаг, но Лучинская упрямо дернула его за руку.

— Витя, ну же!

Она не успокоилась, пока море не облизало ее ноги. Еще несколько шагов — и Лиза просто легла на воду. Гордеев поразился: она плавала на поверхности легко, как пена, почти не делая движений руками.

— У тебя что, навязчивая идея? — хмыкнул он. — Ты выглядела, как рыба, которую выбросило на берег!

Она рассмеялась и открыла ему свою тайну:

— Просто я очень люблю море! Наверное, в прошлой жизни я была русалкой!

Лиза сложила ноги в «хвост» и плюхнула им по поверхности, подняв тучу брызг.

— Поплыли? — бросила она вызов.

Гордеев недоверчиво посмотрел на резвящуюся в волнах девушку.

— А мне не придется снова тебя спасать?

— Снова? — ее брови удивленно взлетели.

Коротка же девичья память!

— Орехи… дерево… нога… Помнишь?

Ей стало совсем весело.

— Это с законом Ньютона у меня проблемы: притяжение земли оказалось сильнее, чем я думала. А в воде я почти ничего не вешу, так что с Архимедом — полный порядок!

Он с сомнением покачал головой, но согласился. С разбегу нырнув в воду, Гордеев поплыл, разрезая волны четкими взмахами рук. Лиза последовала за ним, удаляясь от берега легким брасом. Соревноваться с Виктором в скорости было бессмысленно, но, когда, завершив заплыв, он почувствовал себя совершенно выжатым, Лиза, приблизившаяся к мелководью через три минуты после него, вроде бы даже не сбила дыхания.

— Ты уже стоишь на ногах? — спросила она ровным голосом.

Виктор молча поднял обе руки вверх. Она попробовала достать до дна… и провалилась, не найдя опоры. Когда через пару секунд Виктор выловил «утопленницу», та, отплевываясь, обрушилась на него с обвинениями:

— Что за дурацкие шутки? Я, конечно, тоже могу плавать «без рук», но из-за тебя я наглоталась соленой воды!

— Да я действительно стою на песке! — постарался оправдаться Гордеев, поддерживая девушку на плаву. — Просто ты не учла разницу в росте!

Уровень моря доходил ему до подбородка, а нос Лизы, как она вдруг вспомнила, уперся бы примерно в его ключицу, если бы они стояли рядом. Этих сантиметров ей и не хватило!

— Прости, — пробормотала она. — Я просто испугалась.

— А уж как я испугался! — ворчливо заметил Виктор. — У тебя настоящий талант попадать в рисковые ситуации!

— Ты серьезно? — кокетливо улыбнулась она, облокотившись о его плечо.

Лиза больше не делала попыток встать на грунт и покачивалась на волнах, как поплавок. После физической нагрузки и адреналина последних минут обида Виктора почти растворилась в удовольствии просто быть рядом с Лизой. Ее купальник был сплошь покрыт ромашковым узором, и Гордеев невольно улыбнулся.

— Что-то мне эти ромашки напоминают… — прищурил он в притворной задумчивости левый глаз.

Лиза заметно покраснела и, приблизившись к нему вплотную, тихо проговорила:

— Может быть, это?

Ее губы были солеными, но поцелуй получился очень сладким. Не в силах противостоять искушению, Виктор положил ладони на ее талию и, утопив Лизу до половины, прижал к себе. Ее тело нежно прильнуло к нему, в бедро толкнула упругость в его плавках. Адреналин снова впрыснулся в кровь.

— Ты классная, Лиза! Какая же ты классная… — почти простонал он в ее мокрые волосы. — Я тебя хо…

Она быстро закрыла ему рот ладошкой.

— Больше не говори мне этого! — сделала она строгие глаза, но в глубине ее зрачков блеснули соблазнительные искорки.

«А то я не выдержу… и сдамся!» — нечаянно мелькнуло в голове продолжение фразы, и, защищаясь от собственной импульсивности, Лиза прикусила губу.

Виктор поймал ее замешательство, поэтому слова всерьез не принял. Поддев указательным пальцем бретельку верхней части ее купальника, он скользнул по ней вниз и хотел отодвинуть ромашковую ткань, чтобы увидеть скрытое ею… как вдруг огромная волна накрыла обоих с головой!

Вынырнув из воды, Гордеев расхохотался и торжествующе прокричал:

— Я же говорил! С тобой рядом даже находиться опасно! Моря-то — по колено, и то чуть не утонули!

Лиза откинула с лица мокрые кудри.

— Мы плохо вели себя и разозлили моего папочку Нептуна!

— Тогда, русалка, пора нам вылезать на берег! — продолжил игру Виктор и мысленно возблагодарил всех святых за то, что прохладная вода успеет остудить его пыл, и ему не придется краснеть от явных признаков возбуждения собственного тела.

Еще не успев обсохнуть, Гордеев кивнул в сторону волейбольной площадки, где над сеткой резво летал белый мяч.

— Сыграем?

— Я не люблю волейбол, — помотала головой Лиза, вытирая полотенцем каштановые кудри. — Но ты иди, я на тебя смотреть буду.

Второй раз повторять не пришлось, и Виктор умчался к волейбольной сетке. С ходу приняв удар, он включился в игру сразу же, и никто из загорелых любителей летающего мячика не стал возражать. Лиза и вправду им залюбовалась: уверенные движения, сильные точные удары, подтянутая фигура… Вот какой у нее парень!

Солнце начало припекать, и она надела шляпу. Море сияло тысячей солнечных зайчиков, маня и уговаривая окунуться. Уф, жарища сегодня! Так недолго и солнечный удар получить.

— Хочешь искупаться? — без предисловия спросил ее Сашка, вручая банку с колой.

Лиза отпила шипучку и оглянулась на спортивную площадку: игра была в самом разгаре.

— Почему бы и нет? — поколебавшись несколько секунд, пожала плечами она. Если и дальше сидеть на берегу, то какой вообще смысл приезжать на пляж?

— Давай на спор: кто дальше заплывет? — улыбнулся Задорин, точно зная все ее слабости. — Проигравший идет в ларек за лимонадом!

— Тогда ищи свои шорты, а то голых в ларек не пускают! — рассмеялась Лиза, и они наперегонки припустили в сторону прибоя.

В следующей партии волейбольные команды поменялись местами, и Виктор повернулся лицом к морю. Поискав глазами Лизу, он хотел помахать ей рукой, но Лизы на берегу не оказалось. Удар мячом по голове вывел Гордеева из состояния задумчивости, и на некоторое время он перестал прочесывать взглядом пляж. Но после того, как он пропустил еще две подачи, игра совсем не задалась, и Виктор понял, что хочет только одного: найти Лучинскую.

На покрывале, где была сложена его одежда и брошено Лизино платье, стояли две банки с колой. Это кстати! Виктор протянул руку и тут заметил, что обе уже открыты. Лиза, что, пила из обеих? Да нет, скорее, с кем-то! Пить чужую колу расхотелось, и Гордеев достал из сумки бутылку воды.

Задав пару вопросов, он быстро выяснил, что Лиза ушла купаться вместе с Сашкой. Одноклассники начали заинтересованно поглядывать на него, девчонки шушукались. Гордеев приказал себе не суетиться. «Больше не полезу в море! — твердо решил он. — Не хватало еще бегать за ней по всему пляжу!» Он уселся на песок, стараясь не выдать окружающим ни своего волнения, ни своей ревности, но получасовое ожидание сломило его терпение, и ноги сами понесли его к скале на границе пляжа.

Взобравшись по нагромождению камней на самую вершину скалы, Гордеев понадеялся хотя бы сверху разглядеть Лизину макушку на поверхности воды, но море слепило бликами, и он так ничего и не увидел.

— Ёлки! Ну не в Японию же они уплыли! — вслух выразил Виктор свою досаду.

— Что, Гордеев, не можешь угнаться за девушкой? — Золотов, одетый в футболку, на которой огромными буквами было написано: «Yesss!», стоял за его спиной и нагло ухмылялся. Вот, черт! Только его и не хватало! Золотов прищелкнул языком. — Лучинская у нас такая: одного парня ей всегда мало! Ей всех подавай!

— Что ты сказал? — резко повернувшись, вскипел Виктор.

— Да стоит ли из-за нее так психовать? — глаза Артема были полны недоумения. — Гордеев, ну ты же не слепой! Хотя… конечно, ты не все знаешь…

Виктор понимал, что слушать его дальше — это предательство по отношению к Лизе, что сплетни отвратительны… но любопытство оказалось сильнее.

— Не знаю… чего?

— Жаль тебя разочаровывать, но я вижу, парень: ты совсем в Лучинской увяз! — Артем небрежно поморщился. — А она же… Короче, спала она со своим Сашкой еще до тебя… Да и при тебе, наверное, тоже! Ты не знал? — он пожал плечами. — Все знают… По-моему только ты упорно не хочешь замечать, что Лучинская — обыкновенная шлю…

Ненависть сверкнула в стальных глазах, и Виктор, схватив Артема за шиворот футболки, основательно его встряхнул.

— Возьми свои слова назад, а то слетишь отсюда кувырком!

Золотов поглядел со скалы вниз. Высоко. Он осторожно высвободился из рук Гордеева.

— Дело твое! — предупредил он, отойдя на приличное расстояние от края. — Но учти: ты в классе и так посмешище! А Лучинская… когда она вытрет о тебя свои длинные ноги и вернется к Шурику Задорину — с чем останешься ты?

Ревность и желание сбросить Артема со скалы боролись в душе Виктора, как звери — за последний кусок мяса. С одной стороны, все это бред! Сочинил Золотов байку и ждет, пока он ее проглотит, как наживку! А с другой… Вот, где сейчас Лиза? Чем можно заниматься в море целый час? Или… они вообще не в море? Сменяющиеся на лице собеседника выражения Артему понравились: как легко все-таки посеять зерна сомнения в такую благодатную почву!

— Да, ладно, Гордеев, не парься! Я же вижу, что ты мне не веришь… — махнул рукой он и дружески посоветовал. — Хочешь — проведи эксперимент: садись завтра за мою парту, тогда сам увидишь, сколько времени твоя «верная» подруга выдержит в одиночестве. Думаешь, она долго будет скучать? Ручаюсь, что на первой же перемене твое место рядом с ней займет Задорин!

— Чушь! — азартно вырвалось у Виктора. — Я готов поспорить, что Лиза совсем не такая!

— Как знаешь, можно и поспорить! — ехидно улыбнулся Золотов и начал спускаться со скалы.

Глядя на море, откуда так и не появилась Лиза Лучинская, Гордеев произнес, печатая фразы, как договор:

— Она совсем не такая! И завтра ты подавишься своими словами!

— Да не вопрос! — прокричал Золотов, спрыгивая на песок. — Но только, если ты выиграешь пари, и Лучинская проведет одна хотя бы два урока!

Лиза вышла из воды спустя несколько минут после того, как мрачный Виктор вернулся на берег. Ее точеная фигурка, как всегда, вызвала у Гордеева приступ желания, который на этот раз был жестоко подавлен.

— Где ты была? — бесцветным тоном поинтересовался он.

Лиза в изнеможении опустилась рядом с ним на песок.

— Впереди нас были только морские суда! — улыбаясь, похвасталась она. — Мы с Сашкой поспорили, кто дальше заплывет, и никто не хотел уступать!

— И кто выиграл? — посмотрел Виктор в ее глаза, пытаясь понять: она его специально дразнит или?…

— Мы повернули назад в целях безопасности, — радостно объявила Лиза и потянулась. — А ты здесь не скучал?

«Я здесь тоже поспорил… причем на тебя!» — захотелось Гордееву открыть ей правду, но он сдержался и просто помотал головой.

Издали наблюдавшая за беседующей парочкой Снежана требовательно спросила с Артема:

— Ты считаешь, он тебе поверил? Вроде, у них все по-прежнему…

Золотов самодовольно хмыкнул:

— Да Гордеев сам вызвал меня на спор! Мне и упрашивать его не пришлось! И даже если Лучинская окажется верной, как Пенелопа, то ты сможешь рассказать, что ее ненаглядный спорил на нее. Ручаюсь: тогда они все равно поссорятся!

— Снежана, а тебе их не жалко? — вздохнула Галя, которая давно уже стала третьей в их паре. — А вдруг у них и правда любовь?

Снежана с удивлением посмотрела на подругу: что-то в последнее время та стала сентиментальной…

— Любили — да разлюбили, — отрезала она. — И прекрати причитать, как старуха!

Галя обиженно поджала губы, и у Артема вдруг возникло желание уколоть Белянскую в ответ.

— Кстати, Гордеев завтра сядет со мной! Таков уговор.

Снежана опешила:

— А как же я?

— Ну-у, это же был твой план! — развел руками Золотов. — Чем-то надо жертвовать! Посиди пока с Галей. Для разнообразия.

Про разнообразие — это он не зря вспомнил. Вот нравилась ему Снежана, много лет нравилась… А пришла к ним в класс Галя — и… Они с Галей встречались с апреля месяца, еще со времени репетиций спектакля. Встречались тайком, за Снежаниной спиной. Почему? Да, кто его знает? Белянская страшна бывает в гневе! Опять-таки, адреналин…

— Да не волнуйся ты, Снежанка! — постарался успокоить Золотов свою подружку, от соседства с которой он только что преловко избавился. — Все идеально сработано!

Когда Виктор вернулся домой после поездки на пляж, в гостях у них оказалась Власта Эрастовна. Она уже собиралась уходить и прощалась в прихожей с его мамой. По всей вероятности, за чаем дамы беседовали о нем. О чем еще им говорить?

— Здравствуйте, — поприветствовал директрису Виктор.

— Сегодня уже здоровались, — напомнила та и продолжила как будто только что прерванный разговор. — Виктор, я настоятельно рекомендую тебе держаться подальше от этой девочки. Мне кажется, что она непорядочно с тобой поступает, когда встречается еще с двумя молодыми людьми.

Да что они все? Сговорились, что ли?

Выполнив свой долг, Власта Эрастовна удалилась. Виктор прошел в свою комнату и, стянув футболку через голову, с досады швырнул ее на кровать.

— Да что ж вы лезете в мою жизнь?

Последовавшая за ним мама сложила руки на груди.

— Власта Эрастовна сказала, что ты позволил себе обниматься с этой девкой прямо на линейке!

— Мама! Она не девка! — впервые закричал Гордеев на мать. — К тому же, мы не обнимались! Лиза просто вытерла помаду с моего лица. Твою, кстати, помаду!

Губы мамы привычно задрожали.

— Мою помаду?

Черт! Лучше бы он этого не говорил!

— А ты хотела, чтобы я ходил с алыми щеками, как клоун?

Валентина поняла, что жалеть ее сейчас сын не собирается, и тут же сменила тактику. Переставшие подрагивать губы сжались в тонкую ниточку.

— Витя, я требую, чтобы ты прекратил встречаться с этой…

Гневный взгляд сына не позволил ей произнести новое оскорбление, и от этого она оскорбилась сама:

— А как еще можно назвать девушку, которая так настырно вешается тебе на шею? Короче: если ты ко мне не прислушаешься — я тебе больше не мать!!! — Валентина круто развернулась и, хлопнув дверью, прокричала, удаляясь в сторону кухни. — И попробуй только сесть с ней за одну парту!

Гордеев рухнул на кровать и зарылся головой под подушку. Почему вдруг все против них ополчились? Кому мешает его… Любовь? Влюбленность? Он и сам не мог сказать, как называется то, что он испытывал к Лизе.

А Лиза… Может ли быть правдой, что она и Задорин… что между ними было что-то серьезное? Секс? Да нет же, бред какой! Все, даже самые страстные Лизины поцелуи, имели привкус невинности. «Если бы только знать наверняка!» — засосало противное чувство где-то под ложечкой. Но как?

Однажды он чуть не испробовал традиционно мужской способ проверки девичьей невинности, но Лиза его остановила. Его достаточно смелые прикосновения к ее груди не останавливала и пощечин не надавала, а в самом главном отказала. Почему? Не отказывала ли она ему в том, что как раз позволяла Сашке? Вдруг она просто боялась, что ее новый парень узнает об отсутствии девственности? От этой отвратительной мысли Виктора затошнило.

А что? Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы! И, между прочим, исключить Задорина и Клементьева из своей жизни Лиза так и не смогла!

Он, Виктор, просил ее. Он требовал, кричал, ссорился с ней. Черт! Да он чуть не изнасиловал ее из ревности! И теперь у него возникло мстительное желание довести начатое до конца.

«Я больше не стану мириться с ее „дружескими“ отношениями с другими парнями! Я больше не собираюсь делить ее на троих!»

Зевая и плотнее кутаясь в жакет, Лиза вышла из подъезда и почти столкнулась с Олегом и Сашкой.

— Ну, наконец-то! — попенял ей Задорин. — Проснулась, соня? Мы же так на уроки опоздаем!

— Ой, привет, ребята! — Лиза улыбнулась и потерла заспанные глаза. — Мы ведь не договаривались. Не надо было меня ждать.

Сашка фыркнул и постучал по циферблату командирских часов:

— Да если тебя не ждать, то ты и до завтра в школу не доползешь!

Он взял у нее сумку и задал весьма бодрый темп, увлекая компанию за собой, как флагман. Лиза была известной «совой», трудно просыпалась и ничего не могла с этим поделать. Олег по утрам тоже бывал молчалив, поэтому Сашка частенько принимал на себя роль будильника, болтая как радио и тормоша друзей.

— Суббота ведь! — сонно ворчала по дороге Лиза. — Это же варварство — вставать в семь утра!

Была еще одна причина, которая мешала проявиться ее хорошему настроению: Витя будет снова недоволен, что мальчишки ее провожают. Также как вчера, когда он выразил неудовольствие из-за ее купания с Сашкой. Виктор мало что сказал на эту тему, но Лиза догадывалась обо всем и сама.

Как же объяснить ему, что Виктор Гордеев и Александр Задорин — совсем разные чувства ее жизни, что одно другому не мешает? А она так надеялась, что они перерастут за лето дурацкие взаимные обиды!

В конце концов, у каждого человека есть друзья, и какая разница, какого они пола? Лиза никогда не могла понять девчонок, которые стеснялись в присутствии парней. Да она могла обсуждать с Олегом и Сашкой что угодно! Ну, кроме ее отношений с Виктором, разумеется…

С Витей все было совсем иначе: они вообще мало говорили спокойно… то яростно спорили, то кричали друг на друга, то целовались до потери контроля! Лизе вдруг захотелось, чтобы накал страстей стал чуть менее жгучим, и она сама удивилась этому: «Взрослею, что ли?»

В классе царило оживление начала сентября. Лиза поискала глазами Виктора и не нашла его среди одноклассников, которые искоса поглядывали на нее и, торопясь, отворачивались. Это не показалось Лизе странным. Мало ли, у кого какие проблемы? Странно было другое: Гордеев раньше никогда не опаздывал…

По старой привычке Сашка поставил Лизину сумку и свой рюкзак на одну парту и хотел было приземлиться, но Лучинская мягко попросила:

— Саша…

— Извини, я забыл.

Место рядом с ней теперь принадлежало другому. Задорин нахмурился и пересел на следующую парту, к Олегу.

Утро наступило слишком быстро, и Виктор болезненно поморщился от жизнерадостного звонка будильника. Сон пришел к нему, наверное, часов около пяти, а до этого ночь терзала его мерзкими сомнениями, из-за которых он то ненавидел себя, то злился на Лизу.

К тому же, Гордеева мучила совесть из-за ссоры с матерью. Они не разговаривали весь вчерашний вечер, да и сегодня утром словом не обмолвились. По идее, надо бы с ней помириться, но после того, что она сказала про Лизу… Но… если бы такое говорила она одна! В памяти всплывали слова Власты Эрастовны, Золотова… да и все остальные давно смотрят на него, как на рогоносца! Что он должен сделать, чтобы Лиза перестала его дискредитировать?

И вдруг он вспомнил! Он же заключил пари с Артемом! Вчера, когда Лиза была рядом и уснула у него на плече в автобусе по дороге домой, он принял решение отказаться от идиотского спора, но теперь идея показалась ему недурна. А что? Подумаешь, посидит Лиза одна пару уроков, зато он докажет, (хотя бы одноклассникам докажет!), что она сумеет его дождаться, что она совсем не такая, как говорят! Вдруг это и Лизу заставит задуматься, что из-за ее общения с Задориным она может потерять его, Виктора? А уж после «экзамена» он заставит Золотова извиниться, а всех остальных… да просто заткнуться — и все!

На первый урок Гордеев чуть не опоздал. На дальнем конце коридора уже показалась Евгения Юрьевна, когда он открыл дверь класса. «Если Лиза ждет меня, если улыбнется, если я увижу ее глаза — то к черту пари!» — неожиданно решил для себя Виктор. То, что они сядут вместе за парту даже не обсуждалось, а было чем-то само собой разумеющимся. Место рядом с Лизой действительно пустовало, но сама она, как назло, сидела спиной к двери и о чем-то болтала с Сашкой и Олегом, совсем не догадываясь о его душевных терзаниях.

Проходя мимо первой парты, Гордеев все еще не знал, как поступить. Он заметил насмешливый взгляд Артема, который молча похлопал ладонью по свободному стулу рядом с собой. Третья парта, четвертая… «Ну, повернись же!» — мысленно прокричал Гордеев девушке, которая так часто заставляла его ревновать. Но вместо серебра ее глаз он уловил только ее серебристый смех, причем адресованный не ему, а удачно пошутившему Задорину. Ощутив во рту привкус горечи, Виктор сжал зубы… и уселся за парту Артема.

— Пари — есть пари! — напомнил Золотов главное условие. — Надеюсь, ты не предупредил ее? Эксперимент должен быть «чистым»!

— Заткнись! — оборвал его Виктор. — Я здесь всего на пару уроков!

— Ручаюсь, что перемена между ними будет самой интересной! — пообещал Артем присутствующим, которые, естественно, были уже в курсе событий.

–… Ребята, не смейтесь! — весело попросил Задорин, ничуть не надеясь, что Олег и Лиза выполнят его просьбу. — Вы не понимаете, это же «родные» для моей машины амортизаторы! Их очень важно сделать разборными, чтобы потом можно было прокачивать! Так вот: я их и ножовкой, и паяльником, и турбиной — и никак! — Вскрывать амортизаторы таким диким способом Сашке бы и в голову не пришло, но Лиза улыбалась, и это было главное. — В конце концов, я взял паяльную лампу и…

Задорин внезапно замолчал.

— И что, что дальше? Саша… — Лиза хотела услышать продолжение рассказа, но вдруг поняла, что Сашка смотрит мимо: за ее спиной, вероятно, происходило нечто из ряда вон…

Лучинская обернулась. Класс словно бы замер в немой сцене. И что им надо? Лиза пожала плечами и хотела уже отправить всех подальше, но Золотов призывно помахал ей рукой и указал глазами на своего соседа по парте.

— Витя?

Она удивилась, но не слишком. Зачем он сел с Артемом? Как она рада его видеть! Почему он не оглянулся?

— Витя! — снова позвала его она.

Гордеев не тронулся с места, хотя Лиза почувствовала, как он напрягся. Она встала, чтобы подойти к нему, но тут в кабинете появилась классная руководительница, неуловимо изменившаяся за лето и сияющая счастьем, как сверхновая.

Едва начав урок, Евгения Юрьевна сразу отметила, что Гордеев уткнулся мрачным взглядом в плоскость стены, а Лучинская сидит, как на иголках, в противоположном конце класса. Поссорились. Жаль. Еще вчера насмотреться друг на друга не могли! Но ничего, бывает… У нее с Эдиком тоже было.

Урок не клеился, 11 «В» был увлечен чем-то далеким от математики. По классу гулял приглушенный шепоток, и все периодически косились на Лизу. Из рук в руки передавался листок бумаги. «Подписи они собирают, что ли?» — попыталась разобраться в происходящем Евгения Юрьевна. Отбирать чужие послания она считала ниже своего достоинства!

Вот записка дошла до Фролова, тот бросил на ее содержимое ленивый взгляд, вспыхнул и, не дав прочитать Варе, хотел смять, но Снежана ловко выхватила листочек у него из рук. Довольное лицо Белянской, и аккуратная записочка полетела в сторону Лизы.

Шлепок о парту. Записка! Ну, детский сад, как сказал бы Виктор. Интересно, это от него? Лиза раскрыла сложенный вчетверо листик. На белой поверхности бумаги разными почерками было нацарапано:

Лучинская — шлюха!

Лучинская Шлюха…

Лучинская — шлюха.

Лучинская — …

Строчки запрыгали перед глазами и съехали вбок. Лиза накрыла записку ладонью и сжала пальцами краешек парты. Не хватало только в обморок грохнуться! Да что это с ней? С листка просто капало Снежаниным ядом, и какая ей разница, что та о ней думает? Важно было только одно, и Лиза снова вгляделась в грязные строчки. Важен был только один… его почерк! Есть? Нет? Все скачет, не разобрать…

— Лиза, что там? — взволнованно зашептал сзади Сашка, Лучинская молча помотала головой и быстро скомкала записку.

С момента сегодняшнего появления Гордеева Сашке стало ясно, что в классе созрел заговор, и на этот раз он не в силах оградить Лизу от чужой злобы. «Белянская готовила ответный удар три года! — мысленно ужаснулся Задорин. — И, разумеется, попала в самое уязвимое место…»

Он всегда считал Гордеева «слабым звеном». Видно, не зря! Как только класс дохнул в сторону Лучинской холодом — парень сбежал, чтобы не простудиться! И Сашка разрывался от желания оказаться сейчас рядом с Лизой, обнять, защитить ото всех. Господи, да когда же будет перемена?

Как только прозвенел звонок, и покинула кабинет Евгения Юрьевна, Задорин сорвался с места. Но Лиза его опередила. Преодолев расстояние, отделяющее ее от Виктора, она спросила без предисловий:

— Витя! Скажи, ты тоже так считаешь? — Гордеев непонимающе уставился на нее, и Лиза протянула ему комок бумаги. — Ты знаешь, что здесь написано?

— Ох, и кто только этого не знает? — театрально закатила глаза Белянская, вокруг засмеялись.

Скомканный лист мало интересовал Виктора, при чем здесь какая-то бумажка? Лиза явно не выглядела скучающей без него, скорее — разгневанной, и с чего это она решила, что имеет право кричать на него при всем классе?

— Я представления не имею, о чем ты, — как можно холоднее отозвался он, стараясь выдержать роль хозяина положения до конца. — Но сегодня я буду сидеть за этой партой.

— Как раз сегодня ты должен быть рядом со мной! — с нажимом произнесла Лучинская.

Ну, как же втолковать ему? «Мне плохо! Плохо! Витя!!!»

От слова должен Виктора передернуло. Он был твердо намерен показать мужской характер, а она давила на него… почти, как мама! И Гордеев решил избавиться от места под каблуком раз и навсегда.

— Я никому ничего не должен! — с расстановкой отчеканил он и, поднявшись из-за парты, вышел из класса.

— Вот так-то! — выплюнул Золотов, не скрывая ликования, Снежана захлопала в ладоши.

Фраза, брошенная Гордеевым, разбилась на тысячу ледяных осколков, которые колючим ковром рассыпались по полу, и Лиза почувствовала, что каждый шаг причиняет ей боль. Словно в тумане, она добрела до своей парты и посмотрела на ту ее половину, где больше не было Виктора.

В руке все еще была зажата записка. «Что с ней делать? Порвать? Выкинуть?» — тупо подумала Лиза, как будто это сейчас было важнее всего.

Кто-то тронул ее за локоть. Тимур. А ему-то что?

— Лиза, я хочу, чтоб ты знала: я и Варя этого не писали.

Лучинская кивнула, и ее взгляд непроизвольно метнулся к двери, за которой исчез Гордеев.

— Он тоже так не думает! — спокойно, но очень уверенно проговорил Тимур и взял из ее помертвевших пальцев бумажный комочек. — Дай мне это. Хочу прочистить кое-кому мозги!

Фролов ушел, и Лиза в изнеможении опустилась на свое место. Голова кружится, слабость… точно неделю болела! Перекошенное от страдания Сашкино лицо.

— Я останусь с тобой, ладно? — присел он рядом с ней.

Соглашаясь, Лиза прикрыла глаза.

— Пожалуйста, ничего не говори, — еле слышно попросила она, даже не почувствовав, как Сашка взял ее за руку.

«Хочу домой, к маме!»

Записка над зажигалкой Тимура сгорела довольно быстро, как будто ее и не было. Конечно, перед тем, как спалить, он сунул ее под нос Гордееву, и слова: «Ты что, Витька, совсем охренел?» были самыми ласковыми в его полутораминутной гневной отповеди.

Вот бы и вправду не было этого утра! Как же подло, должно быть, он выглядел! И Лиза теперь считает, что он предал ее! Предатель! Виктор скривился, как от режущей сердечной боли:

— Черт! Да я же не думал, что…

— Иди ты… к ней, придурок! Думать потом будешь! — И темные глаза Тимура по-взрослому сверкнули недобрым. — Это же надо: шлюха! Да если они твою недотрогу Лучинскую так клевать начали, то мою Варю… Все, Гордеев, вали! Сейчас перемена закончится, эта карга Эрастовна припрется у нас литературу вести. Попробую ее задержать, но долго не обещаю…

Фролов практически впихнул его в класс, и Виктор сразу же увидел Лизу. Потерянная, разбитая, глаза прикрыты рукой… Жалость от того, что он сделал ей больно, чувство вины — и его так сильно потянуло к ней, что он чуть не закричал на весь класс: «Лиза, прости меня!» Потом Гордеев заметил, что вторая ее рука спряталась в ладонях Задорина, и это заставило его притормозить.

Золотов покачал головой с приторным сочувствием.

— Убедился? Я же говорил, что Лучинскую есть кому утешить! Не прошло и полгода… — Все получилось как по нотам, и Артем даже прицокнул языком. — Жаль, конечно, что я не поспорил с тобой на деньги… Но и давиться своими словами, как видишь, мне тоже не придется!

— Захлопнись, а то слюной подавишься! — без выражения посоветовал ему Виктор и прошел мимо него, к Лизе.

Ну и что, что там Задорин! К черту его, к черту всех!

— Лиза, нам надо поговорить. — Она подняла на него глаза, усталые и больные, и Гордеев снова себя возненавидел. — Я понятия не имел про записку, а все остальное…

— Не смей даже приближаться к ней! — Сашка встал ему навстречу и, заслонив от него Лизу, сжал кулаки. — Гордеев! Я терпел тебя, пока ты ее не обижал, но сейчас…

Этот «друг» давно мешал ему, да кто он вообще такой?

— Лиза…

— Я что, неясно выразился?

— Да пошел ты, Задорин…

Сашка ударил соперника сразу же, не раздумывая…

Лиза плохо помнила разбирательства по случаю драки. Кабинет директора едва вмещал всех приглашенных: Лучинскую, Задорина и Гордеева с мамами, классную руководительницу и саму Власту Эрастовну. После начала разговора парни снова чуть не подрались, поэтому были отправлены за дверь под опеку Евгении Юрьевны. Несмотря на то, что в помещении стало свободнее, Лизе было отвратительно душно. Ее бросало то в жар, то в холод, и трясло так, что стучали зубы! Еще вчера она считала, что мир вращается ради Елизаветы Лучинской, что не может быть на земле человека счастливее нее, а теперь все превратилось в полуобморочный кошмар.

Власта Эрастовна и мама Виктора в чем-то обвиняли ее, не слишком-то стесняясь в выражениях, мама и тетя Тоня Задорина защищали, как две разъяренные тигрицы — своего детеныша, коим она, в принципе, и являлась… Странно как: все что-то кричат, а она, Лиза — словно в тумане.

— Распущенная девчонка…

«Это я, что ли?»

— В школе следует вести себя прилично…

«Прилично — это как? Не бить лампочки? Хорошо учиться? Или не целоваться?»

— Окрутить Витю хотела…

«Ну, это уж совсем смешно! Можно подумать, я ему руки заламывала, чтобы он меня…»

Вдруг кабинет и вовсе поплыл в сторону окна.

— Боже мой, Лиза! — Это мама.

— Господи! Да она сейчас в обморок упадет! — Это мама Виктора. — Она у вас, часом, не беременна?

«С чего бы это?»

Ольга Михайловна бросила быстрый озабоченный взгляд на Лизу, та отрицательно мотнула головой, и у мамы отлегло от сердца. Прикосновение ладони ко лбу дочери.

— Лиза, да ты вся горишь! Все, балаган закрывается! — приняла волевое решение Ольга Михайловна. — Если мы захотим перейти в другую школу — я приду за документами.

Сначала участковая врач проявила все признаки недовольства: девочка-то уже большая, могла и сама на прием в поликлинику прийти! Зачем на дом вызывали? Понедельник, и так работы много. Потом измерили температуру: 39,9… Взгляд доктора потеплел. Случается… Где это вы так, в начале-то сентября? Грипп обычно позже зверствовать начинает! Ах, ну, да… целый час в море… уже не лето… понятно, перекупалась. Да, детей все время контролировать надо… Точно, это не важно, что уже шестнадцать лет! Жаропонижающее, витамины… Ну, до свидания, укрепляйте иммунитет!

Мама проводила врача и вернулась к Лизе, которая лежала на диване в гостиной.

— Доченька, мне нужно сбегать на работу. Я только туда и обратно. Справишься?

Лиза улыбнулась горячими губами.

— Я же не маленькая!

— Конечно, маленькая, вон сколько людей переполошила!

Ольга Михайловна поправила укрывавший Лизу клетчатый плед и поцеловала ее в лоб. Бедная ты моя девочка! Первая любовь — и тут такое… Хотя… кто знает, может, оно и к лучшему? Такую свекровь, как эта мегера Гордеева, не приведи, Господи!

— Я Катю и Аню в музыкальную школу провожу, вернутся они сами, часа через два. А ты поспи, пока никто не мешает.

Лиза съехала вниз по подушке и послушно прикрыла глаза. Мамины шаги по квартире, приглушенные голоса сестер, осторожно щелкнул замок. Сна не получилось: где-то через полчаса раздался звонок в дверь, и Лиза, недовольно вздыхая, отправилась открывать. У девчонок, что ли, занятия отменили? И почему они все время забывают ключи? По давно привитой мамой привычке Лиза посмотрела в глазок: это не сестры!

Упрямый подбородок, нос с горбинкой, белые хризантемы в руках… Витя. Открывать? Или нет? В субботу им поговорить так и не дали, вчера она вообще плохо помнила, сегодня не пришла в школу, вот он и… Мириться пришел? Лиза прислушалась к себе: а ей мириться хочется? Хочется! Сейчас они, как обычно, поорут друг на друга, потом очередь дойдет до поцелуев… Точно хочется! Но пока… пока она еще очень сильно на него обижена.

Лиза покосилась на зеркало: как она выглядит? Мама учила приводить себя в порядок. Растрепанные волосы, горящие от жара щеки, домашний халатик… А-а, сойдет! Ведь она же сердита на него, пусть это будет маленькая месть.

— Привет.

— Здравствуй, Витя, — очень сдержано проговорила она.

Белые хризантемы перешли из его рук в ее. Лиза оглянулась и поставила их в пустую вазу прямо в прихожей. Не будет она с этими цветами цацкаться!

— Лиза, извини.

Она отправилась в гостиную, не дожидаясь, пока он разуется. Забралась под плед, поджала ноги. Виктор вошел, неловко осмотрелся и сел в кресло. Она разглаживает складки на пледе, прячет взгляд. Немудрено.

— Ну, прости меня! Я не предполагал, что все так получится! — Она подняла глаза, губы надуты, и Гордеев понял, что надо добавить что-то посерьезнее. — Дурак. Сглупил.

Лиза невесело усмехнулась:

— Стоило заболеть, чтобы услышать от тебя правду!

Бац! Сильно! Но, наверное, он это заслужил.

— Что говорит врач? Что с тобой? Мама сказала, что ты чуть не упала в обморок…

Его мама! Она много чего наговорила!

— Так ведь не упала же! — фыркнула Лиза. — Температура подскочила, стало плохо. Я простыла, когда купалась в море.

«С Задориным купалась! — чуть не вырвалось у Виктора. — Все проблемы из-за него!»

Гордеев пересел на диван, Лиза подвинулась.

— Давай забудем весь этот идиотский экзамен? — предложил он «мировую». «Скорее, скорее прости меня!» Ему правда надоело с ней ссориться!

Она насторожилась:

— Экзамен? Витя, ты о чем?

— Понимаешь, — замялся Гордеев, зря он вообще затронул эту тему! — Я только хотел узнать, как долго ты будешь скучать без меня, сможешь ли дождаться…

— Ты меня… проверял? — ее брови удивленно поползли вверх.

Так вот в чем дело! Кажется, со стороны выглядело, что она «не дождалась»… Сашка оказался с ней рядом очень быстро, на первой же перемене! Лиза нахмурилась.

— И я, разумеется, с треском провалила твой экзамен?

— Лиза, все это неважно! — попробовал Виктор сбросить со счетов неудавшийся эксперимент. — Когда ты выздоровеешь, я выставлю с нашей парты Задорина — и мы снова будем вместе.

Ах, как все у него просто! Она же все-таки не лягушка, чтобы он ставил на ней опыты!

— Не знаю, Витя. Сашка…

— Да мне до чертиков надоело слышать про твоего Сашку! — сорвался он. — Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы!

Лиза подалась вперед, в ее голосе прозвучало отчаяние:

— Но я еще не женщина, а Сашка — не мужчина! И даже если бы мы были взрослыми, я не вижу причин, чтобы мы перестали…

«… дружить», — хотела закончить она, но осеклась. У Виктора вырвался настолько явный вздох облегчения, что она заметалась взглядом по его лицу. Мужчина, женщина… И вдруг она все поняла. Не может быть! Он что, решил, что она и Задорин…?

— Витя, ты думал, что я с ним… спала? — с ужасом высказала Лиза свою догадку.

От такой откровенной постановки вопроса Гордеев почувствовал себя неуютно. Произнесенная вслух, мысль действительно казалась абсурдной. Лиза без сил откинулась на подушки.

— И кто навел тебя на подобные размышления? Золотов? Или Белянская? — Она всматривалась в его глаза и никак не могла постигнуть: почему? — Витя, но если ты в чем-то сомневался, то ты должен был спросить в первую очередь у меня! У меня, понимаешь?

Он выдержал ее взгляд.

— Я спрашиваю. Сейчас.

— У меня с Сашей никогда и ничего не было, — проговорила Лиза почти по слогам.

Слава Богу! Хотя… почему он должен ей просто поверить? Ему хотелось доказательств! Медленно наклонившись к ней, он начал растворяться в серебре, отороченном ее ресницами. Ближе, еще ближе… Лиза отвернулась.

— Не надо, Витя, я болею. Можешь заразиться.

— Я не боюсь.

Конечно. Он боялся совсем другого: а вдруг, оказавшись в ней, он поймет, что Лиза солгала? Его мама вчера все уши ему прожужжала, что «девочка явно беременна». Что тогда ему делать? Как потом жить без нее?

Запах ландыша. Мягкие губы. Господи, какая она горячая! Вдруг на ум пришел народный способ сбивать высокую температуру: обнаженное тело к телу… Он продел руку под ее спину, другая проникла под клетчатый плед.

Мурашки просто взбунтовались. Целыми вихрями клубясь в разных частях ее тела, они, наконец, определили направление и понеслись в низ живота. Пальцы Виктора, разобравшись со складками пледа, коснулись ее ноги. Икра, коленка, выше… Вместе с его рукой вверх пополз подол ее халатика. У Лизы перехватило дыхание: «Ой, мамочки! Что мы вытворяем?» Виктор все сильнее прижимал ее к подушке. Его голос над ухом неожиданно хрипло произнес:

— Лиза, я правда у тебя первый?

— Что? — она открыла глаза, мурашки «выключились».

— Пожалуйста, скажи мне сейчас! — взмолился он. — Я же проверю, и тогда признаваться будет поздно.

Ее глаза расширились:

— Я же только что тебе сказала! И… Витя, я не контрольная, чтобы меня проверять!

— Ну, не проверять, — согласился Виктор, сейчас ему было не до формулировок. — Я хочу заняться с тобой любовью.

Он снова потянулся к ее губам, но Лиза его оттолкнула. Даже не оттолкнула — отодвинула. Она поднялась с подушек и, подтянув коленки к груди, укутала их пледом.

— Любовью занимаются, потому что любят, а не потому что не доверяют, — философски заметила она.

Ну, вот! Опять она надулась! Язык мой — враг мой… Лучше бы он вообще сделал все молча…

— Лиза, перестань! Не будь ребенком!

Ей стало вдруг так горько! Он сомневался в ее невинности… и хотел секса только потому, что сомневался? Она проглотила подступивший к горлу комок.

— Если мы сделаем это сегодня, то завтра… — Лиза наморщила нос, чтобы удержать непрошеные слезы. — Завтра у меня не останется доказательств, и как же тогда ты станешь меня проверять?

Хороший вопрос! Да он просто прикончит любого, кто к ней приблизится!

— Ну, не обижайся! Ляпнул я глупость…

Она грустно покачала головой.

— Я привыкла, что мне верят на слово! А ты мне не веришь.

Хм, доверяй, но проверяй, так, кажется?

— Назови мне причину, по которой я должен тебе верить! — Его интонации сделались жестче.

Слезы все-таки хлынули. Ну, зачем они сейчас? Она уже тысячу лет не плакала!

— Насколько я помню, ты никому ничего не должен! — постаралась Лиза уколоть его побольнее его же словами. — Уходи, Витя. Всё!

Для нее это было действительно «всё!». Фраза далась нелегко, но это было все же лучше, чем продолжать мучиться от его подозрений. Единственной причиной, по которой люди доверяют друг другу, была любовь

Конец ознакомительного фрагмента.