Мой любимый репетитор

Лилия Касмасова, 2019

Красотка Валя работает продавщицей в книжном магазине. Она влюблена в известного журналиста, но он считает ее невеждой и глупышкой. Валя решает брать уроки по истории искусств и культуре – у своего нового знакомого, преподавателя. Да только преподаватель на самом деле – богатый книгоиздатель, который притворился бедным учителем, чтобы иметь возможность видеть Валю, в которую влюбился.

1.

В утренние часы у всех видов столичного транспорта одна задача — вовремя доставить москвичей на работу. Метро. Автобусы. Личные автомобили.

Некоторые счастливчики живут так близко, что добираются пешком. Некоторые странные личности едут на велосипедах. А для кого-то машина служит не столько средством передвижения, сколько средством продемонстрировать всему миру свой статус.

2.

Левин ехал на работу на велосипеде. И моросивший дождь не был ему помехой. Левин лишь натянул капюшон ветровки на голову, ехал себе и насвистывал под нос «Мамбу италиану».

А в это время другое транспортное средство… хотя назвать его «другое транспортное средство» означало бы поставить его в один ряд с велосипедом Левина, что было бы для этого «средства» по меньшей мере оскорбительно, так как единственное, что было у них общего… Да не было у них общего ничего совершенно! Оно сверкало и сияло, оно светилось как солнце, оно очаровывало с первого взгляда — оно называлось «ламборгини». Так вот, великолепный «ламборгини» стоял у выезда из гаража автомастерской.

Валя подошла к роскошному автомобилю, прекрасно сознавая, что выглядит под стать ему — совершенно сногсшибательно, о чем свидетельствовало смущение молодого автомеханика, который стоял напротив, по другую сторону автомобиля и, волнуясь, все время протирал ладони замасленной тряпкой.

Валя была статной, темноволосой и темноглазой, и сама себе казалась сегодня немного итальянкой, особенно рядом с этим итальянским авто. Особенно в этом цветастом платье по колено и в коротком кожаном (ну ладно, пусть только с виду кожаном) жакете. И потом, ко всему прочему, она всегда любила броские украшения — и сегодня на ней были и тяжелые бусы под золото, и большие длинные серьги.

Валя открыла дверцу машины, и автомеханик поспешил сказать:

— Я заодно и уровень масла проверил…

Валя одарила его одной из самых своих очаровательных улыбок:

— Спасибо! Вы просто молодец!

Она собралась уже сесть за руль и услышала, как парень пробормотал:

— Ох и красотка!

Валя высунулась из-за дверцы и, притворно нахмурившись, погрозила ему пальцем:

— Но-но.

Парень быстро сказал:

— Да я про машину. Не про вас.

— А это уже грубость! — сказала Валя и рассмеялась.

Автомеханик тоже засмеялся, смущенно пряча глаза.

На перекрестке Ленинского и Ломоносовского проспектов, как обычно, была пробка. Она тянулась не меньше чем на квартал. Валя затормозила за серым «мерседесом», взглянула на часы на панели. Было без пятнадцати девять.

Валя опустила зеркало. Убрала со лба непослушные смоляные локоны.

Вот для таких случаев, как эта километровая пробка, и нужен велосипед. Левин, чувствуя себя королем, проскользнул мимо застывших автомобилей. Какой бы ни была шикарной машина, а она в Москве будет чаще стоять, чем ехать. Вот и «ланд-круизер» стоит, и даже желтый сияющий «ламборгини», и навороченный «мерседес»…

«Ох, сколько же я тут просижу! — подумала Валя. — Надо было хоть журнальчик какой-нибудь взять почитать!» И только она представила, что встретит здесь пенсию, как стоящий впереди автомобиль просигналил пару раз. Видимо, кто-то впереди зачитался или заснул за рулем и не двигался с места, хотя дорога была свободна.

Валя быстро откинула зеркало на место, взялась за ключ зажигания. Но потом увидела, что никуда «мерседес» ехать не собирается. Водительская дверца его распахнулась и оттуда высунулся мужчина, симпатичный брюнет в темном костюме и немного странно сочетавшимся с ним оранжевом галстуке. Мужчина махнул куда-то рукой, крикнул что-то. Потом опять посигналил и снова что-то закричал — похоже, тому чудику на велосипеде. Чудик был будто из советских времен — штормовка, капюшон на голове, какие-то непонятные видавшие виды серые брюки. Чудик наконец-то его расслышал, остановился, обернулся, махнул рукой в ответ.

Валя вздохнула. И подумала о том, как эти двое людей вообще могут быть знакомы — такой крутой мужчина на «мерседесе» и непонятный замухрышка на старом велике. Может, родственники? Бывшие одноклассники?

Странно, что этот на «мерседесе» вообще окликнул велосипедиста. Обычно люди в таких случаях вообще делают вид, что не заметили или не узнали.

Валя приоткрыла окно от любопытства — что там кричит велосипедисту крутой владелец «мерседеса»?

Любитель оранжевых галстуков мотнул головой куда-то в небо, в тучи, из которых сыпались капли воды и крикнул фразу, которая Валю удивила:

— Дождь! Подвезти тебя?

Каким милым оказался этот богач.

Велосипедист отрицательно покачал головой и крикнул:

— Не хочу опаздывать!

«Тут он абсолютно прав, — решила Валя. — Если не пенсию, то Новый Год я тут точно встречу».

Водитель мерседеса усмехнулся в ответ и снова сел в машину. Счастливчик-велосипедист махнул ему рукой, прощаясь, и поехал себе дальше. А дорогущий «мерседес» остался стоять где стоял. Валя вздохнула, поискала среди дисков нужный, вставила в проигрыватель, нажала кнопку. То, что надо. Как напоминание о солнце среди дождя — «Мамба италиана». Потом она снова опустила зеркало, достала из сумочки, что валялась на сиденье рядом, помаду, выкрутила алый столбик и начала подкрашивать губы.

3.

Левин свернул с проезжей части дороги на тротуар, проехал вдоль широких газонов, на которых проклевывалась первая зеленая травка, и остановился у большого крытого крыльца высотного здания.

Стоявший у дверей молодой охранник, завидев Левина, выпрямился, принял деловой вид.

Левин соскочил с велосипеда, закатил его на крыльцо.

Охранник шутливо приложил ладонь к козырьку синей форменной фуражки:

— Доброе утро, Евгений Петрович!

Левин усмехнулся:

— Здорово, Сережа, — и толкнул велосипед охраннику.

Тот поймал махину и откатил ее к стене.

Левин вошел в холл, на ходу снимая капюшон и расстегивая куртку. Кивнул старику-вахтеру, который сидел за столом недалеко от входа и сейчас читал газету:

— Приветствую, Семен Гаврилыч!

Старик поднял голову от газеты, улыбнулся:

— Наше вам с кисточкой!

Левин приостановился:

— Аида Рустэмовна пришла?

— Никак нет, — важно ответил старик. — Не прибыла ышшо.

Аида Рустэмовна была выпускающим редактором. И к тому же ответственным и шустрым работником. И к тому же женщиной весьма темпераментной и яркой. О выволочках, какие она устраивала подчиненным, ходили легенды. Сама она была аккуратисткой, весьма пунктуальной, никогда не опаздывала. Поэтому Левин удивился, что ее еще нет.

Но когда он прошел к лифту, он увидел ее в коридоре. Она стояла возле распахнутой двери и что-то говорила в комнату. Левин обернулся и крикнул вахтеру:

— Она уже здесь!

Гаврилыч отозвался невозмутимо, даже не отрываясь от чтения:

— Опять проскользнула незамеченной…

Левин усмехнулся. Не заметить Рустэмовну — с ее габаритами и голосом — было невозможно. Семен Гаврилыч часто что-то забывал или путал, но никогда и ни за что в этом не признавался.

Левин направился к выпускающему редактору. Она его увидела и крикнула в кабинет:

— А вот и он сам! — потом повернулась к нему: — Евгений Петрович! Что же с этим бараном Аверкиным делать?! Макет третьего тома никуда не годится! Все иллюстрации перепутал! Все не на месте!

— Что же делать — увольнять, — спокойно сказал Левин. — Макет у вас?

— У меня, — сказала Аида. — Идемте, полюбуетесь!

Левин вслед за ней зашел в ее офис. Иллюстрации третьего тома энциклопедии истории искусств и правда располагались так, будто сами расползлись по тексту, которой куда вздумалось. Одна из них даже рассмешила Левина: под репродукцией картины «Иван Царевич на сером волке» была подпись «Кадр из фильма “Иван Васильевич меняет профессию”».

— Чудно! — только и сказал на это Левин.

4.

Когда, решив проблемы с Аверкиным (пригрозив его уволить, если он еще раз будет делать работу в нетрезвом виде), минут через двадцать, Левин, с курткой в руках, снова подходил к лифтам, он услышал веселый голос Кирилла в холле:

— Здорово, Гаврилыч! Оборону держишь? Нарушителей не наблюдалось?

Вахтер ответил, тихо посмеиваясь:

— Никак нет. Все тихо… Галстук новый?

— Жена подарила! — ответил Кирилл.

— Красивый! — сказал старик и улыбнулся: — Оранже, надо же.

— Спасибо! — отозвался Кирилл, уже подходя к лифтам. Усмехнулся, глядя на Левина: — Ого! В кои веки вместе прибыли!

Левин нажал на кнопку вызова, сказал:

— Я уже оригинал-макет посмотрел.

— А! Аверкин?

— Угу.

Двери лифта разъехались, Левин и Кирилл зашли.

Левин хотел уже нажать кнопку, как услышал девичий голос:

— Подождите меня!

По холлу к ним, на ходу вытрясая мокрый зонтик, бежала красивая блондинка — на каблуках, в расстегнутом желтом плащике.

Левин застыл. Девушка все приближалась, а двери не закрывались — видимо, Кирилл их придержал. Она была очень симпатичная — правильные черты лица, длинные светлые волосы, приятная улыбка. Левин услышал, как Кирилл сказал ей:

— Опаздываете.

Левин отступил к стенке, когда девушка вошла в лифт. Левин надеялся, что она его не заметит. Это было, конечно, нереально — он же не невидимка. А как бы ему хотелось стать им хоть на несколько минут. Он почему-то думал, что если она на него посмотрит, то начнет над ним смеяться — над его нелепым видом, над его невзрачной внешностью. Пальцы его руки сжимали куртку, будто она была спасательным кругом.

Кирилл между тем спрашивал девушку:

— Вы из какого отдела?

Она ответила:

— Я пока не из какого. Я на работу устраиваюсь. Помощником секретаря… Шестнадцатый этаж.

У Левина екнуло сердце.

Кирилл сказал:

— Нам тоже.

Девушка нажала на цифру «шестнадцать».

Оглянулась на Левина, спросила, обращаясь одновременно и к Кириллу и к нему:

— А вы давно здесь работаете?

Кирилл ответил:

— Лет десять.

Левин обрадовался, что можно промолчать, но девушка вопросительно посмотрела не него. Левин нервно кашлянул — в горле вдруг пересохло. Потом сказал хрипло:

— Э-э… Да. Тоже.

Девушка бросила на него странный взгляд и кивнула. Кирилл усмехнулся. Девушка поправила светлые волосы:

— Вся прическа из-за дождя испортилась.

— Нет, ну что вы, — галантно сказал Кирилл, — ваши волосы чудесно выглядят…

— Спасибо, — улыбнулась девушка.

Левин никак не мог дождаться, когда же они доедут, наконец, до шестнадцатого. Кажется, сегодня лифт поднимается медленнее, чем обычно. Надо бы узнать у электрика, нельзя ли его ускорить. Чтобы не приходилось вот так мучиться. Он подумал об этом всем и сразу же понял, как его мысли смешно выглядят со стороны. Но ему сейчас было не до смеха.

Девушка пробормотала себе под нос:

— Зина уже там, наверное.

Кирилл спросил:

— Зина?

Девушка сказала:

— Подруга моя. Мы с ней, получилось, претендуем на одно и то же место. Ну, что же поделать…

— А вас как зовут? — спросил Кирилл.

— Оля, — улыбнулась девушка.

Кирилл церемонно склонил голову:

— Кирилл. Можно просто, по-царски — Кир.

Девушка засмеялась.

Левин подумал: «Везет же ему. Разговаривает как ни в чем не бывало. Шутит. Будто не девушка перед ним, а Пал Палыч из почтового отдела».

Девушка почему-то смотрела на Левина. А! Ожидает, что он тоже назовется. Он собрался с силами и произнес:

— Евгений Петрович.

И тут же стал мысленно ругать себя за то, что представился слишком официально. Потом стал себя же оправдывать требованиями субординации.

Девушка сказала:

— А нас с подругой на собеседование пригласили… К самому боссу. Не знаете, он как — ничего?

У Левина будто туман поплыл перед глазами. А Кирилл весело толкнул его в бок и ответил:

— Ничего.

— Вредный? — спросила девушка.

— Временами, — ответил Кирилл.

Левин хмуро посмотрел на него исподлобья.

— Как же его зовут… — девушка прижала кулак ко лбу. — Совсем из головы вылетело.

И в это время лифт наконец остановился и двери открылись.

— Приехали! — громко сказал Левин.

— Да, — растерянно сказала девушка и, недоуменно оглянувшись на Левина, вышла из лифта.

Кирилл и Левин вышли за ней. Претендентка на место помощника секретаря остановилась, оглядываясь и, похоже, не зная, в какую сторону идти.

Левин вздохнул поглубже, вспомнил о субординации, о работе, об обязанностях и сказал ей:

— М-м… Нам с вами по пути. Идемте.

Кирилл усмехнулся.

Левин пошел быстрым шагом по знакомому коридору. Девушка слегка отставала. Кирилл шагал следом за ними. Потом зашел к себе.

Левин распахнул дверь напротив, сказал девушке:

— Вам сюда.

И зашел в приемную следом за ней. Антонина Васильевна сидела за столом и сортировала почту. На диване для посетителей сидела темноволосая молодая девушка — видимо, та подруга, о которой говорила Оля.

Оля между тем оглянулась на Левина и спросила:

— Так вы тоже к директору?

Антонина Васильевна поглядела на них поверх очков и усмехнулась.

Левин замялся:

— Видите ли… — он кивнул секретарше: — Добрый день, Антонина Васильевна!

— Добрый день! — отозвалась Антонина невозмутимо.

Левин направился к кабинету. Брюнетка соскочила с дивана:

— Эй! Очередь занимать надо!

Левин уже взялся за ручку двери, но при этом окрике в растерянности остановился. Как же сказать?

Пока он думал, на помощь пришла Антонина. Она сказала строго:

— Остыньте, девушка! Это и есть тот, кого вы дожидаетесь!

Девушки посмотрели на Левина ошарашенно.

Левин снова напомнил себе о субординации, долге и работе. Собрался с силами и произнес почти что уверенным голосом:

— Я приму вас через две минуты.

Заходя в кабинет, он услышал, как блондинка сказала упавшим голосом:

— Левин. Евгений Петрович.

— Генеральный директор, — проговорила вторая девушка.

Похоже, они прочли табличку на двери.

5.

Наконец-то впереди показалось облицованное зеркальными панелями здание «Дома книги». Валя заехала на стоянку для персонала, припарковала «ламборгини» на его обычное место. Вышла из автомобиля, нажала на брелок сигнализации, машина дважды ухнула в ответ. Валя побежала к центральному входу. Бежать по лесенке на таких высоких каблуках было не очень удобно.

Покупателей в столь ранний час почти не было. В кафе тоже было пусто — лишь за одним столиком сидели парень с девушкой. Валя заметила тетю — она сидела у барной стойки и болтала с Таней, как всегда стоявшей за прилавком.

Когда Валя подошла, тетя говорила Тане:

— Зато теперь отдыхать буду круглые сутки. Ни тебе нервотрепки, ни тебе спешки.

Таня ответила на это:

— Красота!

Тетя продолжала:

— На море собралась. Лазурный берег! Роман заведу с каким-нибудь старичком-французом. Чем не развлечение для пенсионерки?

Таня и тетя засмеялись. Валя тоже, хотя слышала о тетиных романтических планах уже не первый раз. И не второй.

— Жаль, ягненок мой тут останется. Скучать буду!

Таня осторожно спросила:

— По Вале?

— Если бы! — сказала Валя, подходя.

Тетя расхохоталась до слез. Потом приобняла Валю, поцеловала в щеку:

— По Валечке — само собой. А ягненок — это ламб, машина моя!

Таня засмеялась снова. Валя отдала тете ключи от «ламборгини».

— Ну что? — спросила тетя. — Отремонтировали?

— Ага. Полный порядок, — отрапортовала Валя. — Резв и бодр ваш копытный!

— Сама бы я такую дорогущую машину нипочем в жизни не купила! — объяснила тетя Тане. — Это третий муж, Аркадий Григорьич, при разводе мне оставил. Со слезами. Ну ему зато квартира осталась. У меня, правда, своя имеется. Малипусенькая по сравнению с его дворцом, трешка обычная, но мне большой и не надо. Платить только лишнее. Нам с Валей на двоих и этой квартиры хватает.

Таня на слова тети только кивала. Валя сняла жакет и направилась в отдел художественной литературы.

А тетя продолжала рассказывать:

— Я машину продать думала, но потом так к ней привыкла, не хочу. На что мне столько денег? А тут такая красота… Глупость, конечно…

Валя зашла в свой отдел, переобулась (на каблуках с покупателями весь день не набегаешься), надела рабочий халатик. И вот она уже такая же серая мышка, как и все продавщицы. Ну ладно, чего там — она погляделась в зеркало на стене — даже в этом она не была серой мышкой. Она знала: некоторые мужчины ходили покупать книги именно сюда только для того, чтобы снова ее увидеть. И некоторые настолько увлекались ею, что начинали носить букеты и конфеты. Но она до сих пор не могла забыть… Да что о нем вспоминать! М-да. А вспоминать хотелось…

— Валя! — оторвал ее от грез тетин голос.

— Что, теть Шур? — отозвалась она.

Тетя была в плаще и берете. Сказала:

— Симакина явится, скажешь, я скоро приеду. Я ведь отчет забыла!

— Ой! — воскликнула Валя. — Я его взяла. Щас…

Она побежала в подсобное помещение, вытащила из сумки папку и принесла ее тете:

— Гляжу — на столе валяется. Он?

— Он, он! — радостно сказала тетя.

Вале даже показалось, она сейчас запрыгает от восторга. Еще бы — добираться домой и обратно по этим пробками никому не охота.

— Молодец, Валюша! — сказала тетя, открыла папку, мельком просмотрела бумаги, снова захлопнула ее. — Ну, пойду… — но потом приостановилась и сказала: — Но это же надо, чтобы Симакину на мое место взяли!

— А что? — пожала плечами Валя, но все же пряча глаза.

— Как же! Сестру этого хлыща! Как ты с ней ладить будешь?

— Да мы же с ней не знакомы даже…

— Да? — удивилась тетя.

— Да, — слегка сконфузилась Валя.

— Ну надо же! — сказала тетя. — Все же хорошо, что вы с ним расстались!

Валя только пожала плечами. Что хорошего-то? Но спорить с тетей на эту тему было глупо. У нее было свое убеждение насчет Валиного последнего романа.

— Ну тогда может и ладно, — сказала тетя. — Поладите как-нибудь…

6.

Левин сидел за столом в своем кабинете и проверял счета в компьютере. Косые утренние лучи освещали стены розовым светом. В дверь стукнули громко, и сразу, не дождавшись ответа, вошли. Кирилл, разумеется. Левин едва взглянул на него и продолжал работать. Все это нужно было просмотреть сегодня.

Кирилл присел на подоконник:

— Ну что, принял их на работу? Олю с Зиной?

Левин поднял голову, сказал:

— На испытательный срок.

Кирилл сказал насмешливо:

— Испытать — тебя? Прекратишь ли ты впадать в ступор?..

Левин засопел, обиженно уткнулся в экран, решив не отвечать на поддевку.

А Кирилл продолжал рассуждать:

— А, между прочим, девчонки ничего. Не зря ты их испугался.

Левин буркнул:

— Вовсе не испугался.

— Как же! — возразил Кирилл. — Семафор изображал — то краснел, то бледнел.

Левин сказал сердито:

— Это непроизвольная реакция. Ты же знаешь. Вроде аллергии.

Кирилл засмеялся:

— Аллергия на красавиц! Ты у нас феномен!

Левин закусил обиженно губу. Потом вспомнил и улыбнулся:

— А они меня в мой же кабинет пускать без очереди не хотели.

— Серьезно? — сказал Кирилл, соскочил с подоконника и подошел к длинному столу: — И правильно не пускали!

— Да? — спросил Левин неуверенно.

— Да! — решительно сказал Кирилл. — Разве ты похож на хозяина издательства? Сколько талдычу тебе, все одеваешься, как… как курьер какой-нибудь!

— Это преимущество хозяина — одеваться, как хочется! — гордо сказал Левин.

— Хы… — Кирилл отодвинул стул, сел за стол и достал из кармана колоду карт. — Ты безнадежен. А как же солидность? Ты — лицо издательства!

Левин ответил:

— Лицо у нас ты. Красивое и солидное.

Кирилл вздохнул, потасовал карты:

— А я, в общем-то, и не против. На вчерашнем банкете, например, славно в покер порезались. Я шесть кусков выиграл, — Кирилл начал строить из карт пирамиду. — У Симакина, Юлиана.

— Как он там очутился?

— Он всюду ошивается, — Кирилл пожал плечами: — Полезные знакомства заводит… Весь вечер приставал ко мне со своей рукописью.

— И что ты ответил?

Пирамида из карт рассыпалась. Кирилл начал строить ее заново:

— Что портфель уже забит, бла-бла-бла… Возможно только через год…

Левин ответил ему в тон:

— А лучше никогда…

Кирилл усмехнулся:

— Надо было сказать, что ты его бездарным графоманом обзываешь?

— Надо было, — серьезно сказал Левин.

— А он популярен, между прочим, — заметил Кирилл. — Деньжат бы срубили. Они нам сейчас ой как не лишние.

Левин свирепо посмотрел на Кирилла. Кирилл поднял руки:

— Как знаешь, принципиальный ты наш…

Левин перешел на другую тему:

— Ты где наметил презентацию новой серии Амурчиковой проводить?

— У Свияжского, — сказал Кирилл.

— Тесновато там, — поморщился Левин. У Амурчиковой была бешенная популярность. На презентации ее книг ломились, как на бесплатные банкеты. Почему-то ему в голову вдруг пришла мысль о другом магазине. И Левин предложил: — Может, лучше в «Доме книги»?

Кирилл ответил:

— Думаешь, в «Доме» простор? Давненько ты там не был. С тех пор, как ты сам туда книжки в грузовичке возил, многое поменялось… Полок и витрин наставили в два раза больше. А в центре зала кафе открыли…

Левину стало ужасно любопытно взглянуть на все эти новшества, и он сказал:

— Заеду-ка я туда в обед. Потом решу, где.

7.

Он приехал к «Дому книги» на своем велосипеде, прикрепил его к поручням, защелкнул замок. И побежал по ступенькам вверх.

В магазине, и правда, все выглядело совсем по-другому. Только толстые квадратные столбы — несущие опоры — были на месте. А все пространство было перепланировано. Левин пошел по залу, оглядываясь, выискивая глазами отдел художественной литературы. Заметил «Форбс» на стойке с журналами, вспомнил, что еще не покупал майский номер. Подошел, полистал выставленный экземпляр.

Недалеко раздался мужской голос:

— Нельзя брать в продавщицы таких прелестниц! У меня от вашей красоты память отшибло.

Левин усмехнулся, не поднимая носа от статьи о новых технологиях в интернете.

В ответ тому озорно прозвучал женский голос:

— Мне спрятаться?

Левину стало любопытно, он выглянул из-за стойки с журналами и увидел… ее. Вокруг все будто исчезло, затих гул торгового зала. И только она была перед ним: восхитительная, с невероятно милой улыбкой, с черными блестящими глазами, великолепно женственная.

Спустя несколько мгновений он все же вернулся в реальность. Заметил нескольких покупателей в том отделе, где красавица была продавщицей. Увидел, что перед ней стоит мужчина средних лет и, явно силясь что-то вспомнить, чешет в затылке:

— Лучше подскажите. Мука… Муря… Модный… Все читают. Китаец. Японец… Э-э… Или японка? Это вообще он или она?..

— Мураками?

— Во-во!

— Он мужчина, — засмеялась красавица.

Как она смеется! У Левина дыхание перехватило. Она пошла вдоль полок, мужчина двинулся за ней. Она продолжала говорить:

— Сложная фамилия. Я, чтобы запомнить, в блокнотик записала и повторяла.

— Так не Петров-Водкин, ясен пончик, — отозвался мужчина.

Красавица снова засмеялась. Остановилась у полки, стала одну за другой подавать мужчине книги. Мужчина читал названия. Потом отобрал две, сказал:

— Этих у нас точно нет… Жена читает. А я только древних, проверенных — Чапека, старика Хема, Шолохова… Эх, нет сейчас таких писателей.

Левин, несмотря на весь свой восторг, смог заметить, что красавица прислушивалась к фамилиям так, будто слышала их впервые. Но спрашивать мужчину ни о чем не стала, а только сочувственно покачала головой.

От созерцания Левина отвлек неприятный женский голос, вдруг прозвучавший совсем близко, за его спиной:

— Молодой человек, вы почитать пришли?

Левин обернулся — перед ним стояла продавщица. Он сказал:

— Что, простите?

— Это не библиотека, — сообщила она ему. — Журнал брать будете?

Он понял, что до сих пор держит в руках открытый «Форбс».

— Я еще посмотрю, — сказал он.

И отвернулся от нее к стойке. Продавщица недовольно пожала плечами и отошла на несколько шагов. Левин положил «Форбс», для вида взял какой-то другой журнал и продолжил украдкой наблюдать за соседним отделом.

Мужчина, покупавший Мураками, с книгами в руках уже выходил из отдела. А красавица подошла к трем девочкам лет двенадцати, которые шушукались о чем-то у полок, и спросила у них:

— Не можете найти нужную книгу, девочки?

— Ага, — ответила одна из них, со смешными рыжими хвостиками.

— Какую? — спросила красавица, улыбнувшись.

— «Пигмалион», — ответила рыженькая. — Роман.

— Или рассказ! — хором заявили ее подружки.

— А кто автор? — спросила красавица.

Старушка, стоявшая неподалеку и перебиравшая книги на стеллаже, обернулась:

— И как вас на работу взяли! Не знаете элементарных вещей!

Красавица смутилась и виновато посмотрела на девочек. Те вразнобой сказали одно и то же:

— Мы не помним…

Рыжая добавила:

— Там про цветочницу. И профессора.

Левин искоса, прячась за стойкой, наблюдал за всем этим и не знал, прийти ли на помощь или это будет ужасно неудобно. Красавица же обратилась за помощью к высокомерной старушке:

— Может быть, вы подскажете?

Та презрительно бросила:

— Почему я должна выполнять вашу работу? — отвернулась и продолжила с невозмутимым видом рыться на полках.

Красавица вздохнула и сказала девочкам:

— Кажется, это что-то древнегреческое… Я поищу.

Старушка презрительно хмыкнула.

Левин сделал пару шагов в сторону отдела, но остановился в нерешительности. И тут красавица направилась к полкам, которые были совсем недалеко от отдела периодики. Левин встал вполоборота, будто бы продолжая рассматривать журналы на стойке, и сказал через плечо:

— Это пьеса Бернарда Шоу. Англия, начало двадцатого века. В драматургии гляньте.

Красавица бросила на него удивленный взгляд — глаза у нее были удивительно темные, почти черные — и ушла куда-то вглубь отдела. Вернулась с книжкой Шоу и подала ее детям.

— Да! — сказала рыжая девочка. — Шоу! Это он!

Старушка вышла из отдела художественной литературы, и, проходя мимо Левина, неодобрительно на него взглянула. Значит, услышала его подсказку.

Левин отвернулся, с шумом стал листать журнал. Совсем близко прозвучал голос его красавицы:

— Спасибо. Спасли меня.

Она стояла за прилавком, прямо перед ним.

— Пустяки, — сказал он и улыбнулся.

— Вы, наверное, много читаете? — спросила она.

— Профессия обязывает, — ответил он.

— А, вы — педагог? — снова спросила она.

— Был когда-то… — кивнул он. — Но теперь…

Она перебила его, не дав досказать:

— Понимаете, я два месяца работала в кафе… — она махнула рукой в центр зала. — А здесь всего неделю.

— Ясно, — сказал Левин.

Она кивнула ему на прощание, а потом что-то увидела за его спиной и, будто испугавшись, поспешно скрылась за ближайшим стеллажом. Левин, недоумевая, обернулся — что же ее так напугало?

У стоек с журналами стоял Симакин. Как всегда самодовольный, как всегда модный, как всегда красивый. Левин шагнул за стойку, чтобы Симакин его не увидел.

Продавщица периодики подала Симакину какой-то журнал. Симакин раскрыл его, нашел страницу, сказал с пренебрежением:

— Хоть на этот раз приличные фото подобрали.

Продавщица заглянула в журнал, не понимая.

Симакин сказал:

— Моя статья.

Продавщица периодики спросила недоверчиво:

— Вы — Юлиан Симакин?

Он кивнул гордо.

Она разлилась трелями:

— Я ваши обзоры обожаю! Они до того остроумны! Дайте автограф!

Юлиан усмехнулся снисходительно:

— Всегда рад, — достал из внутреннего кармана своей фасонистой замшевой куртки авторучку и подписал подсунутый продавщицей журнал.

Та заворковала:

— Ах, я сейчас чувств лишуся! Сам Симакин!

Симакин сказал:

— Вам повезло, дорогая поклонница. Я иногда здесь буду появляться. Сестра моя с сего дня — ваш директор.

— Да что вы! — снова всплеснула руками продавщица, строя Симакину глазки.

Симакин одарил ее голливудской белоснежной улыбкой и, помахивая журналом, как веером, вальяжно зашагал прочь. Левину показалось, что у него зуб заболел от Симакинского самолюбования.

Вдруг он услышал какой-то шорох за стеллажами отдела художественной литературы. Он обернулся и увидел красавицу: она провожала Симакина тоскливым и беспокойным взглядом. Казалось, она вот-вот расплачется.

Неужели они знакомы? И он вызывает в ней такие сильные эмоции? Неужели она к этому Симакину испытывает какие-то чувства? Похоже было на то.

Левин вздохнул обреченно и, понурившись, забыв о том, зачем он вообще приходил, пошел к выходу из магазина.

Он спустился по ступенькам крыльца, отстегнул велосипед от опоры перил, с досадой ударил ладонью по седлу, на миг застыл, задумавшись, потом взял велосипед за руль, вывел его к дороге, сел и поехал.

Она смотрела на Симакина так огорченно, так взволнованно, так… влюбленно!!!

8.

Валя понимала, что это глупо — снова трепетать при одном звуке его голоса, только увидев его силуэт, но ничего не могла с собой поделать. Она не ожидала, что он появится в магазине в первый же день назначения его сестры директором. Она считала, что забыла его, что если даже он появиться, она уже не испытает ровным счетом ничего. Но вся ее уверенность в себе, все ее спокойствие рухнули, стоило ей увидеть его. Она стояла у стеллажа, забыв обо всем на свете, забыв где она, кто вокруг, забыв этого забавного и умного мужчину, с которым только что разговаривала, и видела только спину Юлиана Симакина, удалявшегося вглубь магазина, где находилась служебная лестница, ведшая к офисам на втором этаже. Какая у него походка, и как ладно сидит на нем замшевая куртка! Ну разве можно заметить других мужчин, когда на свете существует он? А еще ей припомнилось, как они расстались, как ругались, как он смеялся над ней. Какой издевательский был тон его голоса. Как ей было больно. Но все же, прошло уже четыре? нет, пять месяцев. Может, он соскучился? Может, он и сам хотел бы начать все сначала? Может, понял, что она ему нужна?

9.

Левин поехал к издательству, но заехал не в сам офис, а в японский ресторан, находившийся в соседнем здании на первом этаже. Они с Кириллом обычно там обедали.

Как всегда во время ланча, ресторан был полон посетителей — и как всегда, в основном это были офисные работники. Кирилл сидел за столиком в углу: они всегда садились туда, если столик был свободен. Левин подошел, сел за стол, не говоря ни слова. Взял хлеб, и, вздыхая, стал ломать его и есть кусочками. Кирилл сказал:

— Ты чего такой убитый?

Левин пожал плечами.

Около столика возник официант. Левин кивнул на тарелку Кирилла:

— Мне то же самое.

Кирилл сказал Левину удивленно:

— Мису из осьминога?

Суп из осьминогов Левин и правда не любил. То есть как не любил — он его и не пробовал даже ни разу.

— Ну и что? — безразличным голосом отозвался он.

Официант принял заказ и ушел. Кирилл выжидающе смотрел на Левина.

— И главное, — задумчиво сказал Левин, — впервые в жизни я не чувствую никакого страха.

Кирилл, проглотив очередную ложку супа, спросил насмешливо:

— Ты меня пугаешь… О чем ты?

Левин ответил:

— Я встретил прекраснейшую, невероятнейшую женщину…

— Кхм… Влюбился, что ли?

Левин смущенно замолчал, потом взглянул на друга страдальчески. Кирилл заметил его взгляд и, отставив ложку, воскликнул:

— Когда же ты успел? Мы не виделись всего час!

Левин и сам удивился. Час? Казалось, столетия. Да. Жизнь успела сделать два зигзага за этот час. Сначала он ощутил себя безумно счастливым, и тут же — безумно несчастным. Он сказал печально:

— Трагедия в том, что она неравнодушна к другому.

Официант принес суп, поставил тарелку перед Левиным.

Левин сказал официанту:

— Спасибо.

Официант ушел. Левин вяло поводил в супе ложкой.

Кирилл спросил:

— И кто же эта королева?

— Продавщица в «Доме книги».

— А, так ты был там? — оживленно спросил Кирилл. — Решил насчет презентации?

— Пока нет, — ответил Левин.

Официант появился бесшумно, поставил поднос с чайным набором, выставил все на стол, потом забрал у Кирилла пустую тарелку. И ушел наконец.

Кирилл налил себе чая из чайничка. Отхлебнул немного. Спросил:

— А с чего ты взял, что эта красотка неравнодушна к другому? И кто этот другой?

— Юлиан Симакин, — грустно ответил Левин.

Кирилл чуть не поперхнулся.

— Ну?

— Представь себе, — сказал Левин.

— Ха, — коротко ответил Кирилл. — Наш пострел везде поспел. Какое-то невероятное совпадение.

— И не говори, — сказал Левин.

— Тю-ю! — сказал вдруг Кирилл. — Может, она дурочка? Умная разве влюбится в такого?

Левин сказал серьезно:

— Перед ним все женщины млеют, — он вспомнил реакцию на Юлиана продавщицы периодики. — У него — шарм!

— Это у меня — шарм, — сказал Кирилл. — А у него — прогрессирующий нарциссизм.

Левин усмехнулся, но грустно.

Кирилл спросил:

— Ты… познакомился с ней хотя бы?

Левин сказал:

— В общем-то нет.

Кирилл отбросил смятую салфетку и сказал с энтузиазмом:

— Ну так познакомься!.. Возьми телефон! Ты должен дать своей продавщице шанс!

У Левина глаза от удивления округлились:

— Я — ей?

— Шанс быть счастливой, — как школьнику, объяснил ему Кирилл. — Такие безумцы, как ты… как там говорится в романах… «бросают мир к ногам дамы сердца», — он улыбнулся.

Левин задумался. Может, он тоже может быть ей нужен? Может, он ошибся насчет ее чувств к Юлиану? Подумаешь — взгляды, вздохи!

Он поднялся и сказал Кириллу:

— Возможно, я припозднюсь с обеда.

— Вперед, дружище! — сказал Кирилл. — Удачи.

10.

Валя сидела на высоком стуле у барной стойки в кафе в «Доме книги», на душе было грустно, она без всякого аппетита глядела на шоколадный бисквит на своей тарелочке, вертела ее туда-сюда и не ела. Таня подала покупателю две бутылки минералки, он рассчитался, забрал сдачу и ушел. Таня прошла вдоль стойки поближе. Сказала:

— Да перестань ты вздыхать по нему. Ведь полгода уже как разбежались.

Валя упрямо сказала:

— Не полгода, а пять месяцев.

— Да какая разница, — беззаботно сказала Таня.

Валя продолжала о своем:

— Мы расстались из-за пустяков. И если бы он тогда не уехал в Испанию, мы бы помирились.

— Ага, как же! — ехидным голосом сказала Таня. — А кого тошнило от его высокомерия и умничанья? И не ты ли обижалась, что он с родными стеснялся тебя познакомить?

Валя нахмурилась:

— В чем-то он был прав. Я рядом с ним — дура темная.

Таня хмыкнула:

— И зачем он тебе? Чтобы снова себя дурой чувствовать?..

Валя досадливо надула губы. Она не знала, что на это возразить. Единственное, что она могла сказать — что он ее любил! И разве когда любят, должно в тебе прям все нравится? Это же не кино, где сплошные идеальные люди. Все — всякие.

А Таня в это время продолжала:

— Будто получше мужчин нет!

— Лучше его — нет! — убежденно заявила Валя и поняла, что говорит сейчас, как глупая влюбленная школьница.

Таня же на ее заявление хитро улыбнулась:

— Есть! Пирс Броснан, например!

Валя расхохоталась:

— В реальной жизни!

Таня возразила:

— А он что — не в реальной? Просто живет далеко, в Америке.

Они вдвоем расхохотались. Вдруг Таня, увидев что-то далеко, за Валиной спиной, нахмурилась:

— Мистер Вселенная явился! — Таня быстро взяла салфетку, произнесла: — Крошка… — и смахнула что-то с уголка Валиных губ.

И тут совсем рядом раздался голос Юлиана:

— Не найдется ли у вас стакана ключевой воды для усталого путника?

Валя вздрогнула и резко обернулась. Он стоял прямо перед ней. И удивленно смотрел ей в глаза. Потом сказал:

— Валя? Ты… работаешь здесь?

— В отделе художки, — сказала Валя непослушными губами.

Он кивнул. Спросил:

— Как поживаешь? Нормально?

Таня налила в стакан воду из бутылки и придвинула стакан к Юлиану.

— Отлично, — гордо вскинула голову Валя. — А у тебя как дела?

Юлиан жадно выпил полстакана, ответил:

— У меня прекрасно! Вторую книгу отдал в издательство. Первая уже вышла… — он оглядел Валю: — А ты, позволю себе заметить, великолепно выглядишь.

Валя сказала тихо:

— Ты тоже…

Таня, которая осталась стоять рядом с ними, по другую сторону стойки, громко и недовольно кашлянула.

Валя в ответ на это еще и повысила голос и с вызовом продолжила:

— Прямо кинозвезда. Загар обалденный.

Юлиан довольно прикрыл глаза:

— Испанское солнце, керида, это тебе не солярий!.. Жаль, ты не видела меня всего!

Таня смешливо фыркнула. Валя, не обращая на подругу внимания, вперила взгляд в Юлиана и сказала с придыханием:

— Да. Жаль, что не видела.

И увидела, как он растерялся. Как сглотнул смущенно. И поняла, что что-то еще между ними может быть.

Конец ознакомительного фрагмента.