Животным вход разрешён. Как превратить свой дом в зоопарк

Лилия Ёж

Эта книга посвящается всем животным, которые были рядом со мной в тот или иной промежуток времени. Она о том, как выжить в доме, захваченным бандой полосатохвостых, и как не дать лисе превратить его в нору. Она о любви, добре, рождении и потерях. Она о жизни рядом с животными.

Про Евфросинию и о том, как она превращала наш дом в лисью нору

Я осторожно открываю картонную коробку и вижу щенка с бурой шерстью, забившегося в самый дальний угол. Он поднимает голову, смотрит на меня, смешно щурясь. Его влажный черный нос зашевелился. Щенок принюхивается.

Глаза малыша привыкли к свету и стали из тонких щелочек круглыми. Они еще по-детски мутные. Взгляд глупенький, ничего не понимающий и от этого щенка жалко, хочется приласкать.

Медленно просовываю руку в коробку, тянусь к пушистому щенячьему уху. И вот мой палец почти дотронулся до шерстинки, как щенок неожиданно и резко подпрыгивает, громко фырча. Он пыхтит, как потревоженный ежик.

Я одергиваю руку и улыбаюсь. Этот малыш, которому всего — то месяц от роду напугал меня — взрослую тетку. Подходит муж и тоже заглядывает в коробку, низко наклонившись над ней. Бурый комочек уставил на него свои круглые глазенки и четко произносит: «Ррррру».

— А ты уверена, что это лисенок? Какой-то он совсем не рыжий, — говорит мне в самое ухо муж.

— Уверена. Это щенячий пух. Потом порыжеет, — отвечаю я спокойно, но искорка сомнений, запущенная в меня, стала потихоньку разгораться. «А что если и правда? — думаю я. — Обманули?».

Нужно рассмотреть щенка полностью, только тогда станет понятно кто это, но как вытащить его из злополучной коробки? Он обязательно укусит. Тут и к бабке ходить не надо. Знаю.

Положение и мои руки спасает муж, предлагая:

— А давай просто коробку поставим набок и все. Он сам выйдет.

Но щенок не хочет выходить, пыхтит и фыркает, стоя у задней стенки. Приходится его насильно вытряхивать на пол. Бурый комок съеживается, поджав под себя тоненький хвостик, отчего уменьшается почти вдвое. Но за эти доли секунды я успеваю разглядеть белый кончик на его хвосте и черные чулочки на лапках.

— Лиса! — уверенно сообщаю мужу, радуясь в душе, что нас не обманули.

Лисичка оказалась маленькой дикаркой. Она не дается в руки, прячется между стеной и коробкой, фырчит на нас. Мы заранее приготовили бутылку с соской и козье молоко. Теперь осталось дело за малым — поймать малышку и накормить.

Я на всякий случай надеваю плотные хозяйственные перчатки. Не хочется начинать наше близкое знакомство с укусов и царапин. Ловлю лисичку и поднимаю ее под громкий щенячий скулеж. Пока ее пасть широко открыта, пытаюсь засунуть соску, слегка надавливая на нее с боков, так, чтобы молоко брызнуло само.

Маленькие челюсти моментально захлопываются. Молоко течет по бурой шерсти подбородка. Пытаюсь насильно открыть пасть и просунуть соску, но лисичка ловко уворачивается, не забывая при этом сильно царапаться всеми четырьмя лапами. Вскоре ее мордочка, грудка и даже задние лапы были в молоке. Бутылочка пуста, но я не уверена, что хоть чуть-чуть попало по назначению. Потому что моя футболка и брюки тоже мокрые.

Оставляю малышку в покое. Иду в душ, прихватив с собой белый махровый халат. Спустя час захожу в комнату проведать нашего питомца. Лисичка по — прежнему сидит в дальнем углу между стеной и коробкой, оборачивается на звук моих шагов и внимательно смотрит. Неожиданно начинает громко скулить и бежит ко мне, к моим ногам, оставляя после себя тоненькую мокрую полоску. Она прыгает, цепляясь за полы моего длинного халата и радостно визжит. В этот момент я понимаю, что она увидела во мне мать. Наверное, махровый халат похож на шерсть. Теперь я — лиса.

Не успеваю сесть на пол, как лисичка, цепляясь острыми коготками, вскарабкивается мне на колени. Я глажу ее пушистую голову, а она тычется мордочкой в рукав моего халата. Хочет есть. Фокус с бутылкой опять не удался. Лисичка ни в какую не хочет сосать соску. Мы обе мокрые.

Мои руки липнут, поэтому держу ладонь ковшиком и наливаю в нее чуть — чуть молока. Подношу к лисьей мордочке. Малышка пытается лакать, но у нее плохо получается. Ноздри выдувают белые пузыри и, она громко отфыркивается, брызгаясь молоком.

Даю лисичке на пальце небольшой кусочек паштета для щенков и чувствую ее острые зубки. Она с жадностью проглатывает предложенное и, ищет еще. Какое молоко? Ей нужно мясо. Настоящая маленькая хищница. Еще несколько кусочков паштета быстро исчезают в лисьей пасти. Ну, вот и порядок. Контакт установлен. Питомец накормлен. Всем спать.

После того, как лисичка признала меня своей матерью, я еще несколько дней заходила к ней в комнату в белом махровом халате, который ей пришелся по вкусу. В прямом и переносном смысле. Малышка освоилась в своей персональной комнате, перестала прятаться в угол. Наоборот. Она всегда была не прочь покушать и поиграть.

Я усаживалась на пол, а лисичка скакала вокруг меня, перелазила через ноги, а иногда ходила по ним, как гимнастка по бревну. Именно тогда нам в голову пришла идея притащить в ее комнату небольшой пенек и длинную толстую ветку спиленного дерева. Соорудили ей что-то типа тренажерного зала, в надежде, что она сама себя будет развлекать. Ага. Размечтались. Лисичка на наше сооружение плевать хотела. Ей больше по душе было живое общение.

Она, как и положено щенкам, любила кусаться. Ее молочные зубки были не по — детски острыми. Лисичка стучала ими по дну металлической миски, когда жадно набивала рот кусочками вареного яйца. Потом отбегала в угол комнаты, выплевывала обед на пол и только тогда начинала есть. Здесь у лисы не было конкурентов, но видно уроки выживания в стае глубоко засели в ее голове.

Я наблюдала за малышкой и, меня мучил вопрос: «Как ее назвать?». Еще задолго до появления в нашем доме лисы, я сочинила сказку про лисичку Златинку. Признаться честно, именно эту кличку я и планировала дать питомице, но глядя на нее сомневалась в правильности выбора. Шерсть лисички не то, что не отливала золотом, она вообще была не рыжей, а грязно — бурой. Ну, какая из нее Златинка?

Возникла идея назвать просто — Ру. Это из-за того, что она частенько так порыкивала: «Рррру» с четким и раскатистым «р». Но согласитесь скучное имя для лисички. Нужно было придумать что-то по — интереснее.

Смотрели мы, смотрели на глупенькое несмышленое выражение мордочки и назвали Фросей. Ну, а что? Евфросиния — очень оригинальное имя для лисы.

Лисичка Фрося с каждым днем становилась смелее. Обживала свою персональную комнату. Пользоваться лотком она категорически отказывалась и поэтому, прежде чем переступить через порог, мы внимательно осматривали пол. «Минировала» она его со знанием дела. Возле самой двери всегда было особенно много желтых лепешечек правильной формы. Были они и вокруг лотка и, в середине комнаты. Короче, везде.

Этим Фрося дисквалифицировала меня, как специалиста по работе с животными и перечеркивала мой, почти шестилетний опыт работы в зоопарке. Я — то думала, что смогу ее приучить к чистоте и порядку, но Фрося считала иначе. Она своим поведением подтверждала где-то ранее прочитанную мной фразу: «Это не лиса живет у вас в доме, а вы в ее норе».

Точно! Она превращала наш дом в нору. У лис есть одна особенность: они метят свою территорию, не зависимо от половой принадлежности. Причем не только территорию, но и миски, и даже остатки еды, чтобы на них никто не позарился.

Генералить у нее в комнате приходилось по несколько раз на дню, иначе — не пройти. Однажды я забыла на подоконнике рулон туалетной бумаги. Фрося умудрилась его достать и разодрать на тысячу маленьких кусочков. Они лежали на полу, как хлопья рыхлого снега.

Поехали в зоомагазин и купили ей игрушки из плотной резины: мячик и крокодильчика. Мячом она почему — то не интересовалась, а крокодил пришелся ей по зубам. В первые дни в ее комнате не смолкало истошное пищание игрушки. Бедный крокодил.

Еще Фросе нравилось трепать мои рабочие перчатки и половую тряпку. Она хватала ее зубами и тянула со всей силы. И, конечно, никто не отменял охоты на тапочки, а точнее — на пальцы, спрятанные в них. Правда, кроме Фроси игра в охоту не нравилась никому. Уж больно она кусалась.

Выходило так, что не мы диктовали ей правила, а она потихоньку приучала нас к своим. Евфросиния Патрикеевна, одним словом.