Смотрящая в ночь

Лили Харрис (2024)

Они встретились в далёком прошлом и полюбили друг друга — пылко, пламенно, без оглядки и вопреки всему. Но не могли быть вместе. Вскоре судьба и дворцовые интриги жестоко разлучили их, лишив счастья видеть друг друга издалека. Он, связанный долгом и преданностью, она, готовая последовать за ним, если только он позовёт… Много лет спустя они встретились снова. Она помнила всё и ждала этой встречи долгие годы, зная, что им может быть отпущено лишь несколько мгновений. Он же, не узнавший ту, которую любил больше жизни, не подозревал, каким страшным станет для неё его пробуждение…

Глава 1

Консекон, Онтарио. Канада

Он шел вдоль дороги.

Ранняя весенняя ночь обещала быть безлунной, чернильное небо низко нависало над парком, пересекавшей его пыльной трассой, прошлогодними сорняками на обочине, которые колебал ночной бриз. Редкие порывы ветра шумом отзывались в кронах деревьев, морской свежестью лаская лицо путника в сером пальто.

Он остановился и поправил висевшую на плече сумку с фотоаппаратом. Невдалеке показались крыши коттеджей, вид которых вызвал у путника удовлетворенную улыбку. Усмехнувшись, он решительно зашагал вперед.

Резкий, неожиданно-громкий в мирной ночи крик сойки заставил его дернуться. Оглядевшись и с шумом переведя дух, он продолжил путь, но крик повторился.

— Вот же… Не спится ей, что ли? — буркнул мужчина, нервно потирая разболевшееся от тяжести фотоаппарата плечо, и ускорил шаг.

Третий зов птицы сменил чей-то тихий смех, и путник, невольно замерев, оглянулся назад. Сомнений быть не могло, смех не стихал, постепенно становясь все громче и громче, пока в безмолвном мраке новолуния не показался совсем оглушительным. Мужчина бросил сумку и сорвался с места, мысленно проклиная расписание междугородних автобусов, приведших его в город столь поздно. Чьё-то непонятное веселье отзывалось в его ушах зловещим эхом, подгоняя и переполняя душу инстинктивным страхом перед неизвестным.

До коттеджей оставалось всего несколько десятков метров, когда смех внезапно стих. Шок, подаренный нежданной тишиной, был так силен, что путник споткнулся и едва не упал.

— Чертовщина какая-то… — выдохнул он, замедляясь.

Мысль о брошенном на дороге фотоаппарате отозвалась в нем сожалением, он обернулся, сетуя на свой беспочвенный страх и размышляя над тем, забрать девайс сейчас или утром. Приняв решение, мужчина двинулся было назад и вновь остановился.

Звуки исчезли.

Ночь стихла, даже с моря не доносилось шороха волн, замолкли сверчки, листья перестали шептаться. Ветер застыл в каком-то вынужденном молчании.

— Это ваше?

Вежливый вопрос, вернувший в ночную мглу звучание, появившаяся на дороге словно из воздуха одинокая фигура в плаще, протянувшая ему его сумку, — мужчина завопил от испуга и упал. Рядом с хрустом рухнула фотокамера, чьи-то сильные руки схватили ноги путника и потащили. Дикий ужас заполнил все его существо и вырвался из легких пронзительным криком. И, уже теряя сознание, он подумал, что его никто не услышит так же, как он до этого никого и ничего не слышал.

Час спустя

— Солнышко…

Мария остановилась и вытянула руку, подставляя её теплым золотистым лучам. Сопровождавший девушку Хейвуд — тонкий, как тростинка, невысокий златовласый юноша, одетый в легкое пальто и шляпу, — чуть слышно выдохнул, не в силах отвести взгляд от тонкой белой руки своей госпожи, затянутую до запястья в черную кружевную перчатку. Он не мог привыкнуть к тому, что солнечный свет, столь губительный для его кожи, так милостив к Марии, рука которой даже не покраснела под снопом его лучей.

Девушка сдвинула назад изящный черный зонтик, подставляя лицо утреннему солнцу, и с тихим вздохом закрыла глаза. Слабый бриз разметал локоны цвета чёрного кофе, обрамлявшие нежный овал её молочно-бледного лица, коснулся каштановых дуг бровей, высоких скул, крыльев аккуратного носика, пухлых алых губ, плавной линии подбородка; забрался за расстегнутый кружевной ворот черной шелковой блузки, пробежался по складкам бархатной юбки и полам расстегнутого плаща, спустился по икрам к черным замшевым туфелькам.

— Госпожа…

Мария посмотрела на слугу — в дымчатом тумане густо опушенных ресницами карих глаз сумеречный взгляд её заставил слугу почтительно опустить взор.

— Вы ослабеете от солнца, госпожа, — пробормотал Хейвуд.

Девушка приподняла бровь, задумчиво закусила нижнюю губу и спрятала лицо от солнечных лучей:

— Пойдем, Хейвуд…

Легкий утренний полумрак, разгоняемый слабым светом весеннего солнца, обволакивал ведущую в город трассу; сопровождаемая следовавшим чуть позади слугой, Мария, загадочно, даже как-то лукаво склонив к плечу голову, молча шла вперед. Она хорошо знала дорогу, помнила его запахи, несмотря на то, что прошло уже много лет. Вдыхая знакомые ароматы, девушка невольно, как в пучину переливов давно забытой песни, погружалась в далекие воспоминания; вновь, как тогда, по этой же дороге входила в город и, словно наяву, видела взъерошенные чёрные волосы, скрещенные на груди руки, кривоватую улыбку юношеских губ…

— Извините, дальше нельзя. Вам придется идти окольным путем, — голос полицейского отвлек девушку от раздумий.

Сдвинув назад зонтик, она подарила детективу ясный, как ночное небо, взгляд.

— Почему?

Тихий голос ее, казалось, заворожил мужчину; несколько долгих мгновений он взирал на нее затуманенным взглядом, прежде чем отозваться неловко:

— Ч-человека убили, мисс. Район оцеплен.

Мария медленно взмахнула длинными ресницами и слабо улыбнулась:

— Мы вам не помешаем.

Детектив послушно кивнул:

— Конечно, мисс.

Полицейские безропотно пропустили их, не отвлекаясь от работы; казалось, присутствия незнакомцев они даже не заметили. Несколькими минутами позднее Мария, будто внезапно вспомнив о чем-то, прищурилась и посмотрела на Хейвуда.

— Ты забыл про защиту, — с упреком пропела она, склонив голову к плечу.

Слуга не осмелился поднять глаза:

— Простите, госпожа.

— И когда уже ты станешь достаточно сознательным для того, чтобы отвечать за свои поступки?

— Простите, госпожа, — чуть слышно повторил Хейвуд.

Мария улыбнулась мягко, ласково и, протянув руку, поправила складки шейного платка, видневшегося в вороте шоколадного кашемирового пальто, застегнутого на все пуговицы.

— Поторопимся, Хейвуд. Боюсь, солнышко мешает тебе больше, чем мне, — заметила она, вглядываясь в глаза слуги, видневшиеся между шляпой и закрывавшим половину лица платком.

Хейвуд почтительно склонил голову и последовал за направившейся к концу улицы госпожой. На детективов, окруживших мертвое тело мужчины, найденное на рассвете в парке, они даже не оглянулись.

— Пришли, госпожа, — отступив в сторону, промолвил юноша, когда они добрались до конца городка.

Девушка сдвинула назад зонтик и окинула задумчивым взглядом увитое плетистыми розами старинное строение из светло-серого камня, его изящные округлые контуры, башенки на чёрной крыше, колонны высоких эркеров, белую лепнину на окнах, серебристые узоры кованных балконов, изумрудные гибкие стебли, льнувшие к стенам, и нежно-розовые брызги миниатюрных бутончиков.

— Что ж, добро пожаловать домой, Хейвуд, — пропела она и ступила на лестницу, что вела к крыльцу, укрытому девичьим виноградом.

Слуга, завороженно изучавший вывеску, на которой значилось каллиграфически выведенное «Искушение», перевёл невидящий взгляд на хозяйку возвышавшегося перед ним отеля и поспешил следом за ней.

При виде вошедших стоявшая за стойкой регистрации стройная, как лань, девушка в тёмно-зелёной униформе с яркими пронзительно-голубыми глазами и блестящими локонами струившихся по спине белокурых волос чуть слышно ахнула:

— Госпожа!

Мария скользнула взором по шоколадному глянцу настенных маятниковых часов, фрескам на бархатных стенах просторного холла, золоту и тёмному изумруду роскошного декора, воздушной и прозрачной легкости чёрного тюля на окнах. Вскинув бровь и вмиг потеряв интерес к интерьеру, протянула зонтик блондинке, склонившейся перед ней в почтительном поклоне:

— Возьми, Глория… Моя спальня убрана?

— Ещё вчера, госпожа, — тихо откликнулась Глория. — Накануне вселились VIP-гости, — робко добавила она вслед хозяйке, устремившейся в сторону дубовой лестницы.

Девушка замерла и не оборачиваясь спросила:

— Они сейчас в номерах?

— Да, госпожа.

— Поприветствую их позже, — приняла решение Мария и сухо бросила: — Хейвуд, можешь отдохнуть до полуночи.

— Спасибо, госпожа, — кивнул юноша и слабо улыбнулся Глории, провожавшей хозяйку отеля встревоженным взглядом. — Скоро новолуние… Ты же знаешь, как госпожа не любит рождение нового месяца.

— Думаешь, стоит отнести в её спальню напитки? — подалась к нему девушка.

Хейвуд, который печально рассматривал замершие без жизни настенные часы, маятник которых не колебался долгие годы, снял шляпу и покачал головой:

— Мы охотились недавно.

Мария с плавной грацией скользнула по лестнице на второй этаж отеля, в правом крыле которого располагались её покои, и неспешно поплыла по залитому серебристым светом широкому коридору, касаясь беглым взглядом элегантных бра из красного дерева, винного жокарда стен, увешанных огромными зеркалами, матового фарфора белоснежных статуэток на одноногих столиках, хрустального перелива свисавших с потолка люстр. Бархатные бутоны кроваво-красных роз, росших на подоконнике и в подвесных кашпо, медленно распускались, расцветая и благоухая с каждым шагом вернувшейся в отель хозяйки. Скрывшаяся в своей спальне девушка, казалось, не заметила волшебных превращений, увенчавших её возвращение, но чарующая магия не осталась незамеченной гостями.

— Добро пожаловать в отель «Искушение», — скучающе поприветствовала Мария гостей, собравшихся в холле второго этажа.

Статные воины в чёрных плащах с капюшонами, тени которых скрывали их лица, лишь безмолвно поклонились в ответ; возвышавшийся в середине их круга мужчина ступил вперёд и протянул руку с едва слышным:

— Благодарим за гостеприимство, госпожа Акияма.

Девушка ответила на лёгкое пожатие:

— Слышала, вы направляетесь с визитом к главе клана, хэйсиро*.

— Всё верно. Мы пробудем в отеле до восхода луны и отправимся в путь, — кивнул воин.

Мария подарила ему полуулыбку:

— Приятного отдыха, — и, не добавив более ни слова, покинула высоких гостей.

Сиэтл, штат Вашингтон

— Тело двадцатисемилетнего Энди Нельсона обнаружено сегодня в пять сорок пять утра в районе парка Бейвью, в Консеконе. Причина смерти устанавливается. Пока известно только, что мужчина приехал погостить к своей сестре, живущей…

Насыщенные ночные сумерки в гостевой комнате едва рассеивались голубоватым светом включенного телевизора, отчего по красновато-коричневым панелям на стенах бегали черные тени. Висевшая на окне белая в красную клетку ткань лениво колебалась под редкими порывами ночного ветра, приносившего в комнату соленую свежесть. Морская прохлада приятной ноткой вливалась в мятно-хвойный аромат, который исходил от сосны-бансай на низком кленовом комоде у стены. Минимализм и некоторую аскетичность гостиной помимо телевизора и старенького тускло-салатового диванчика с дубовыми подлокотниками разбавляли только огромный пейзаж морского берега и высокий округлый абажур, да хаос шоколадных батончиков, сложенных газет и батарея металлических банок на деревянном столике нарушали одинокий порядок и чистоту комнаты.

Риен внимательно слушал вечерние новости, нервно сжимая пульт; несмотря на расслабленную позу откинувшегося на мягкую спинку молодого человека, упиравшегося правой ногой в край журнального столика, в часто вздымавшейся грудной клетке и проступивших на предплечьях сосудах читалось напряжение. Узковатые светло-серые джинсы не скрывали ровных линий стройных длинных ног, в такт каждому вздоху поднималось и опускалось белое каллиграфическое «My will is good» на черном полотне футболки, подчеркивавшей ширину прямых плеч и плоскость впавшего живота. В свете экрана бледное лицо молодого человека в контрасте с чёрными волнами густых волос, угольными полосками бровей и чернилами живых миндалевидных глаз напоминало матовый белый фарфор. Взор ласкали аккуратные, как у ребёнка, линии прямого носа и резкость волевого подбородка, выдававшего упрямый характер, равно как и толстый шрам на более пухлой, чем верхняя, нижней губе — результат давней драки в юношестве. Выключив звук телевизора, Риен отбросил на сиденье пульт и сокрушенно зажмурился, вспоминая мелькнувшее в новостях лицо покойного, застывшее в ужасе. Приоткрыв рот и выпустив вдох, молодой человек медленно подался вперед, облокотившись о колени, сцепил гибкие пальцы рук и опустил голову. Несколькими секундами позднее он взял со столика одну из металлических банок, открыл её с громким в тишине гостиной щелчком и глотнул светлого пива. Завибрировавший телефон отвлек молодого человека от размышлений; хмуро взглянув на экран, он ответил на звонок.

— Тони?

— Видел новости?

— Да…

— Джей-Джей еще не звонил? — в голосе Тони слышалась тревога.

Риен поджал нижнюю губу:

— Нет, а что? — глотнул он пива.

— Он хочет, чтобы ты был в команде.

— Так это не слухи, — молодой человек резко опустил банку на столик. — Я же сказал, что не собираюсь принимать участия в расследовании.

Тони шумно вздохнул прямо в трубку:

— Риен, ты…

— Тони, мы с ним ходили в одну школу, — оборвал собеседника Риен, — даже подраться успели…

— Можешь просто приехать? — настойчиво проговорил Тони, едва молодой человек смолк.

Риен закрыл глаза, эмоции душили его; привычным усилием взяв себя в руки, он тихо ответил:

— В нашей работе личное стирается, Тони.

— Как ненужный мусор, — усмехнулся Тони. — Когда тебя ждать?

Губы молодого человека скривила горькая улыбка:

— Об этом звонке тебя Джей-Джей попросил?

— Ну, не только он в курсе, что я единственный, кого ты станешь слушать, — в голосе Тони слышалась улыбка.

— У меня самолет завтра в шесть, — Риен задумчиво посмотрел на циферблат серебристых наручных часов, показывавших десять ночи. — Встретимся в штабе.

— До связи.

Молодой человек отбросил телефон на столик, встал и, спрятав руки в карманы, прошел к распахнутому окну. С моря доносился усталый шорох волн, набегавших на золотистую в свете луны полоску песчаного берега. Бриз разметал взъерошенные черные волосы, открыв хмурившийся лоб и сведенные на переносице брови; Риен скрестил на груди руки, невидяще наблюдая за ленивой игрой прибоя. Сон не шел, вытесненный из сознания воспоминаниями. Оглянувшись на настенные часы, молодой человек кивнул своим мыслям и направился в спальню. Снотворное подарило желанный отдых, но утром Риен с трудом заставил себя встать с постели. Дорога до аэропорта и регистрация прошли незаметно, а недолгий перелет в Торонто молодой человек проспал. Окончательно разбудило его только привычное негодование при виде шумной толпы репортеров, столпившейся у терминала и устремившейся к нему, едва он показался в проеме прозрачных раздвижных дверей. Солнечные очки скрывали половину его лица, рюкзак на плече, синий с белым полосатый джемпер, тускло-голубые брюки и белые кроссовки делали его незаметным на фоне остальных пассажиров, но уверенную походку соучредителя фонда «Justice Peyote*» журналисты не могли не узнать.

— Мистер Тамура! Мистер Тамура! Это правда, что дело Нельсона передали агентству «Карасума»?

— Как вы прокомментируете заявление прокурора Моси? Это дело рук серийного убийцы?

— Вы прилетели из Сиэтла в связи с расследованием?

— Вы действительно выросли в Консеконе, мистер Тамура?

Риен перевел дух; при виде бешено бьющейся на его шее жилки его знакомые обычно спешили скрыться из виду, но фотографов больше интересовала его стройная, как побег кипариса, фигура.

— Директор Джексон сделает заявление сегодня на пресс-конференции, — неторопливо промолвил он, едва шум немного стих. — Мне известно не больше вашего.

Не добавив более ни слова и не обращая внимания на посыпавшиеся вслед вопросы, молодой человек спрятал руки в карманы и направился к блестящей черной «Ауди», у водительского сиденья которой стоял Митч Картер — маленький смуглый телохранитель, одетый в коричневые клетчатые брюки и мятую голубую рубашку. Зоркие, чуть суженые гагатовые глаза, торчавшие во все стороны иссиня-черные вихры, ниточка усов над верхней губой, борозда глубокого шрама на трапециевидном подбородке, не покидавшая тонких губ ироничная ухмылка и папироса в уголке рта делали его похожим на морскую выдру.

— С приездом, мистер Тамура, — усмехнулся он, открывая дверцу машины и весело оглядывая толпу журналистов.

— Здравствуй, Хирург, — слабо улыбнулся Риен, по обыкновению сотрудников «Карасумы» используя прозвище Митча, и опустился на заднее сиденье.

— Вас в агентство? — завел двигатель Митч.

— Нет, в пентхаус, — молодой человек откинулся на спинку сиденья и снял очки.

— Как скажете, — хмыкнул водитель и выехал на трассу.

— Доброе утро, мистер Тамура, — поприветствовала Риена миловидная экономка, едва открылись дверцы лифта и молодой человек прошел в просторный холл. — Как вы перенесли перелет? — поинтересовалась она, забирая у него рюкзак.

— Прекрасно, миссис Беллир, — губы молодого человека тронула улыбка.

Заложив руки за спину, он направился в сторону спальни; Анна Беллир, статная и опрятная светловолосая женщина в строгом гагатовом костюме с серебристой блузой, умевшая смеяться одними глазами и бесконечно преданная Риену экономка, последовала вслед:

— Будете завтракать, сэр?

— Через десять минут, — тепло улыбнулся Риен, — мне нужно принять душ.

Выйдя из ванной в темно-синем банном халате, молодой человек включил стоявший в спальне телевизор и прошел в гардеробную. Вполуха слушая утренние новости, он рассеяно снял с вешалки элегантный костюм и задумчиво взъерошил волосы. От размышлений его отвлек рингтон.

— Ты едешь? — без приветствий спросил Риена Джейк Джексон, директор детективного агентства «Карасума».

— Буду через четверть часа, — ответил молодой человек.

— Изучил материалы по делу?

— Да, еще до вылета.

— Поторопись, — в голосе директора отчетливо слышалось возбуждение. — Появились новые детали, и, кажется, мы нашли свидетеля.

— Скоро буду, — обронил Риен, вешая трубку.

Двадцатью минутами позднее он припарковал «Ауди» перед зданием агентства и, кивнув сотруднику, поспешившему угнать машину на стоянку, зашагал к стоявшему на крыльце высокому астеничному детективу в черном костюме и футболке того же цвета. Сухое и узкое смуглое лицо с гладким лбом, выступающими надбровными дугами и впавшими щеками, лукавый блеск горького шоколада глаз, обозначенных сеточкой морщин, ассиметричная прическа длинных волос цвета спелого каштана, падавших на лицо косой челкой, белоснежный ряд зубов, мелькавший в открытой улыбке, — Тони Окамото был для Риена названным братом, лучшим другом и наставником.

— Точность — вежливость королей, — хмыкнул Тони.

— Что нового? — поинтересовался Риен, следуя вслед за ним в просторный холл агентства.

— Мы просмотрели записи с камер слежения в районе парка Бейвью, — начал Тони, нажимая на кнопку лифта, — но с ними творится что-то странное.

— В смысле? — нахмурился Риен, проходя в кабину.

— Пропадает сигнал, — ответил Тони, — картинка искажается. Эффект, как от глушилки.

— Что в этом странного? — фыркнул Риен. Лифт остановился на третьем этаже. — Это всего лишь говорит о том, что убийство было предумышленным, — преступник не хотел, чтобы его увидели.

Тони усмехнулся, оглядывая последовавшего за ним в коридор молодого человека — спрятанные в карманы руки, стильную прическу густых чёрных волос, белоснежный фарфор ровной кожи, стройную фигуру в тёмно-синем костюме с тонкой белой полоской по краю бортов пиджака в тон кипельно-белой рубашке. Взгляд, походка, самый облик Риена излучали уверенность в себе.

— Странно то, что кадр искажается не только в промежутке, когда произошло убийство, но и на недолгий период утром, когда на месте работала полиция, — пояснил Тони.

— Преступник вернулся на место преступления? — вскинул бровь Риен.

— В том-то и загвоздка, Риен, — со вздохом сообщил Тони, — мы опросили всех полицейских…

— И?

— Все в один голос говорят, что не только на оцепленном участке, но и поблизости никого не было. Было ведь раннее утро.

— Остаточный заряд? — задумчиво предположил Риен, не ожидая, впрочем, ответа на свой вопрос. — Или преступник оставил глушилку на месте?

— Давай ты посмотришь записи, — ответил Тони, открывая дверь в информационно-технический кабинет.

— Риен! — поднимаясь с удобного кожаного кресла, воскликнул директор Джексон. — Пришел наконец-таки!

— Доброе утро, мистер Джексон, — криво улыбнулся молодой человек, сбрасывая пиджак и кидая его на диван, стоявший у стены возле входа.

Невысокий, плотный и седой, одетый в дорогой костюм из блестящей серебристого цвета ткани Джейк Джексон излучал жизнелюбие и завидный энтузиазм; неизменно громкий голос и привычка потирать руки не раз вызывали в Риене желание закатить глаза.

— Давай, Мик, включай запись, — кивнул Джексон щуплому парнишке в мятых джинсах и голубой рубашке поверх белой футболки.

Мик, немой от рождения гений, друживший с техникой больше, чем с людьми, закивал и надел большие наушники.

— О каком свидетеле шла речь? — закатывая рукава рубашки, поинтересовался Риен и, положив руки на пояс, вгляделся в огромный, во всю стену, экран компьютера.

— Есть один детектив, — ответил директор Джексон, опускаясь в кресло, — говорит, видел какого-то парня в кашемировом пальто. Судя по его словам, он даже впустил его за линию оцепления, потому что тот, видишь ли, обходить не хотел.

— Кто-нибудь еще парня в пальто видел? — не отводя взгляда от экрана, спросил Риен.

— Нет… Вот тут останови, Мик! — директор даже подпрыгнул на месте. — Смотри, Риен…

Молодой человек прищурился.

— Помехи могло вызвать что-то другое? — проговорил он, переведя взгляд на Мика.

— Причиной могли быть любые электромагнитные волны, — жестами ответил парнишка. — Скачки напряжения или перебои с электроснабжением.

— В удобное для преступника время… — протянул Риен, с шумным вздохом скрестив руки на груди.

— Тогда он действовал не один, — потирая подбородок указательным пальцем, предположил Тони.

— Верни немного назад, Мик, — попросил Риен, — до того момента, как начались помехи… Кстати, что с заключением о причине смерти? Его точно вменяемый писал?

— А что не так? — со смехом в тёмно-шоколадных глазах спросил Тони, зная наперед, в чем причина вопроса.

— Жертва умерла от сердечного приступа в результате болевого шока. На теле не единого повреждения, но при этом результаты вскрытия показали немалую потерю крови, кровь же обнаружили на месте преступления и на теле жертвы в области шеи, левого плеча и грудной клетки… — процитировал Риен и взглянул на директора. — Вы осматривали тело?

— Осматривали, — вздохнул Джексон. — Все так, как написано в заключении судмедэксперта, он вменяемый, Риен.

— Но как же шрамы, которые мы обнаружили, директор? — подал голос Тони.

— Шрамы? — уточнил Риен.

— Да им несколько месяцев, не меньше, — отмахнулся Джексон.

Риен едва не закатил глаза и перевел взгляд на друга.

— Неровные и толстые отметины в области шеи, — отозвался тот, — как раз там, где на теле была кровь. Такие шрамы остаются от рваных ран, но директор прав: они старые.

— Где Нельсон мог их получить? — нахмурился Риен.

— Ну, он же работал National Geographic, — пожал плечами Тони. — У него богатая биография, ребята в отделе психоанализа уже работают с этим.

Риен покачал головой, возвращаясь к записи.

— Постой, — внезапно уронил он скрещенные руки. — Отмотай назад, Мик… Ещё. Поставь паузу…

— Что ты нашел? — нахмурился Джексон.

— Время, — ответил Риен. — Посмотрите на время.

— И что? — не понял вглядывавшийся в экран Тони.

— Записи с камер в районе убийства… Каждая запись показывает разное время.

— Значит… значит, если сравнить, — продолжил его мысль Тони, схватил со стола блокнот и начал выписывать время, указанное в углу каждой записи, — и расположить по возрастанию… — он быстро набросал новый столбик рядом с предыдущим.

— Можно проследить маршрут, — кивнул Риен.

— Дай посмотреть, — протянул руку Джексон.

— Думаешь, убийца вернулся в город сразу после преступления и просто скрыл свое присутствие с камер наблюдения? — взглянул на Риена Тони.

Тот пожал плечами:

— Может быть.

— Маршрут идет через оцепленный район, — покачал головой Джексон, — как он прошел мимо копов незамеченным?

— Я думаю, это тот парень в кашемировом пальто, — отозвался Риен.

— Но другие-то его не видели.

— Возможно, на него просто не обратили внимания, — предположил молодой человек. — Посудите сами: работы у полицейских было много, а за линией оцепления посторонних не бывает. Если вести себя как ни в чем не бывало, можно и не такое сделать.

Джексон закивал, соглашаясь:

— Тогда, — вздохнул он, — нужно составить фоторобот.

— Мик, сделай мне копии этих записей, — обратился Риен к парнишке и схватил с дивана пиджак, — хочу изучить их внимательнее.

— Куда собираешься? — встал с кресла директор.

— В морг, — набрасывая пиджак, откликнулся молодой человек. — Мне не нравится заключение судмедэкспертов, хочу сам осмотреть тело. Тони, поедешь со мной?

— Без проблем, — пожал плечами Тони.

— Риен, — посмотрел на молодого человека Джексон.

— Да, мистер Джексон?

— Поезжай в Консекон, — вздохнул директор. — Миа уже забронировала для тебя коттедж поблизости.

Риен опустил голову, приоткрыв рот и пряча взор.

— Я понимаю, тебе тяжело, Риен, — донесся до него голос Джексона, — но, если ты не осмотришь место преступления, толку от твоего участия в расследовании не будет.

— Хорошо, — кивнул молодой человек, позвал взглядом Тони и вышел из комнаты.

Примечания к главе:

Хэйсиро — благородный воин (яп.)

Justice — справедливость (англ.)

Peyote — пейот, кактус; цветок пейота, зажатый в шестипалом кулаке, — символ гонзо-журналистики