Пленница олигарха

Лили Рокс, 2020

Обольстительный хозяин владений, любитель девственниц, должен стать моим первым мужчиной. Меня держат здесь против моей воли! Когда в доме появляется его молодой и красивый сын, я понимаю, что по-настоящему влюбилась! И эти чувства взаимны! Узнав о моей связи с его сыном, Эдуард решает отомстить. Теперь я его рабыня, и он делает со мной все, что захочет. Влад не знает, как его отец унижает меня… Я здесь – настоящая пленница, и я вижу своего хозяина в истинном свете. В этом особняке оставаться опасно, и я решаюсь на побег… #принуждение #девственница #олигарх

Попалась

Примерно минут через тридцать машина выехала за черту города, и я уже поняла, что ни в какое издательство мы не едем. Моя судьба находилась в руках этого Степана, которого еще час назад считала приличным человеком, которого судьба «подарила» мне. Ох, никогда не любила подарки, особенно, если эти подарки мне дарили дружки матери.

Однажды, на шестнадцатилетние, один из ее тогдашних хахалей подарил мне фаллоимитатор. И потом он долго и громко ржал, глядя на мое лицо, когда я развернула столь щедрый подарок.

До этого мне дарили нижнее белье, откровенные книги и журналы, словно воспринимали меня как приложение к моей матери легкого поведения. В последние годы, когда я стала выглядеть довольно взрослой, а в сравнении с матерью, еще и очень привлекательной, мамины ухажеры иногда недвусмысленно намекали мне на близость. Но я всегда давала точный и неопровержимый отказ.

Обычно это был словесный отказ, который я оформляла красивой устной речью, доходчивой для тех, кто меня домогался, но пару разу пришлось применить физическую силу, воспользовавшись табуреткой или толстым томиком книжки.

А сейчас со мной происходило нечто непонятное. Куда меня везли и зачем, я могла только догадываться, и мне было очень страшно представить себе. Что меня ждет дальше. Сотовый телефон лежал у меня в сумочке, он молчал, и я была благодарна тому, что никто мне не звонил: это значит, что у меня есть шанс воспользоваться им потом. Но я не угадала.

Когда Мерседес остановился возле трехэтажного кирпичного особняка, и за машиной захлопнулись откатные ворота, я поняла, что меня привезли в гости к какому-то важному лицу.

Из дома вышла женщина в черном платье и белом переднике: таких я видела только в зарубежных сериалах, и их называли служанками. Степан выскочил из машины и поздоровался с ней, а сам вошел в дом. Я сразу залезла в сумку, чтобы достать телефон и позвонить матери, но едва я открыла сумку, водительская дверь машины резко распахнулась, и я вскрикнула, увидев озлобленное лицо Степана. Он протягивал ко мне руку:

— Гони телефон сюда, он тебе не понадобится.

Я хотела что-то возразить, но он так сильно дернул за телефон, что чуть не вырвал мою руку из плеча. Так я осталась без единственного средства связи с внешним миром, которое могло мне помочь выбраться из того дерьма, где я случайно оказалась.

— Выходи из машины, — сквозь зубы приказал мне Степан, и я повиновалась.

Выйдя из автомобиля, я обратила внимание на то, что по всему периметру дом охраняется огромными собаками, то есть даже сейчас, сделай я хоть один шаг в сторону, я тут же окажусь разорванной на кусочки этими зубастыми прислугами. Степан схватил меня за руку и подтолкнул на крыльцо:

— Плетешься еле-еле, — сказал он мне вслед и еще раз толкнул меня в спину, да так, что едва устояла на ногах.

Войдя в дом, я обомлела: красивый мраморный пол, лестница с позолоченными перилами, масса ваз и картин — все, как в дорогом музее. Возле входа в соседнее помещение, которое, как мне показалось было кухней или столовой, стояла та самая служанка, встретившая Степана у входа.

— Иди наверх за мной, — приказал мне мужчина, и я пошла за ним, сопровождаемая цепким взглядом служанки.

Наверху перед нами открылся вид на широкий коридор, пол которого был устлан мягким ковровым покрытием, а по обеим сторонам были двери, и между ними висели картины.

Дверь в одну из комнат была открыта, туда меня и завел Степан. Я осмотрелась и не сразу заметила мужчину, сидевшего в кресле в углу комнаты, а мое внимание изначально было приковано к обстановке в комнате: широкая кровать с пологом, диванчик возле кровати, красивые шторы невероятного цвета, зеркало в золотой оправе во весь рост, плазменный телевизор на стене, и еще масса всего такого недоступного для меня, обычной Анжелы из обычной двухкомнатной хрущевки.

— Добрый день, Эдуард Викторович, — вежливо поздоровался Степан и слегка ткнул меня в бок. Я восприняла этот толчок как повод поздороваться и кивнула головой немолодому лысоватому мужчине, сидевшему в кресле.

— Здравствуй, Степа, здравствуй, — проскрипел старик, и на его лице появилось некое подобие улыбки, — Привез мне гостью?

— Как вы любите, — охотно ответил Степан, и по моему телу пробежались мурашки от мысли о том, что значит слово «гостья», и зачем меня сюда привезли уже не первую, и видимо не последнюю.

— Свежая? — задал вопрос Эдуард Викторович, и я не очень поняла, что он имеет в виду. Как будто я колбаса или рыба на рынке.

— Наисвежайшая, — хохотнул Степан.

— Тогда оставим девочку в комнате, пусть осматривается и привыкает, а мы пойдем переговорим по условиям, — с этими словами старик встал с кресла, а это получилось у него только со второго раза, и медленно прошел к выходу из комнаты, на мгновение остановившись возле меня и словно понюхав воздух в нескольких сантиметрах от моего лица.

Они вышли, закрыв за собой дверь и провернув замок в двери. Я осталась в закрытой комнате и сразу кинулась к окну. Но оно было плотно закрыто, и никаких ручек или щеколд на нем я не обнаружила.

Мне стало страшно, но тут я заметила еще одну дверь в комнате и с надеждой бросилась к ней. К сожалению, это оказалась дверь в ванную комнату, довольно просторную, с широкой ванной-джакузи и мягким ковром посередине.

Окна в ванной не было, как и не было никаких вариантов для побега. Я снова вышла в комнату и села на кровать, которая мне показалась необычайно мягкой, потом я задернула полог и оказалась в каком-то подобии палатки, ощутив некую безопасность. Но ненадолго, потому что через несколько минут я услышала звук ключа в двери, и в комнату вошла служанка, в руках которой были полотенца и какая-то одежда:

— Добрый день, Анжелика. Меня зовут Зоя Валерьевна, прошу обращаться ко мне именно так. Я принесла тебе полотенца, халат и несколько платьев твоего размера. Это на первое время. Есть ты будешь в комнате, я лично буду приносить тебе завтрак, обед и ужин. Гулять ты тоже будешь под моим присмотром. Если тебе понадобится моя помощь, ты можешь нажать на кнопку рядом с кроватью, и я приду к тебе, как только освобожусь.

Она это говорила так быстро, по-деловому, как будто к ним каждый день заезжает толпа таких как я, и эти инструкции она выучила наизусть.

— Зачем меня сюда привезли? — спросила я у нее, наблюдая за тем, как она раскладывает мои вещи в комод рядом с кроватью.

— Тебе все расскажет Эдуард Викторович. Я отвечаю только за хозяйственные вопросы.

Ответив мне этой неопределенной фразой, Зоя Валерьевна удалилась из комнаты, не забыв запереть дверь на замок. Я смотрела на закрытую дверь, смутно предполагая, зачем я здесь. Гостья Эдуарда Викторовича, иначе, потенциальная рабыня, причем наверняка сексуального характера. Я поморщилась, вспомнив этого старика. Неужели моя судьба — стать его любовницей? Нет, нет, нет… Это какой-то страшный сон. Недопустимый бред… Мне нужно проснуться!

Я упала на кровать и потянулась. Надо было как-то проводить свое время в заточении, поэтому я схватила полотенце, перебрала все платья, которые показались мне какими-то старушечьими, и отправилась в ванную. Набрав горячую воду, я добавила пены и нажала на кнопку, включив поток пузырьков.

Закрыв комнату изнутри, я скинула с себя свое желтое «выходное» платье и юркнула в горячую воду, погрузившись по подбородок в пенную ванну. Прикрыв глаза от удовольствия, я пыталась мысленно найти плюсы своего пребывания в этом доме.

Неожиданно я услышала чьи-то шаги и резко обернулась. В ванную каким-то волшебным образом вошел Эдуард Викторович и, открыв дверь, стоял в проходе, внимательно глядя на меня.

— Как вы вошли сюда? — удивленно спросила я, радуясь тому, что толстый слой пены скрывает мое обнаженное тело.

Старик прошел ближе ко мне и теперь стоял рядом с моей головой так, что мне было сложно увидеть его лицо, не перевернувшись в ванне.

— Это мой дом, — сказал он, — А в своем доме я могу войти, куда пожелаю.

Я прикусила язык и съежилась. Теперь вода казалась мне ужасно холодной, и мне захотелось завернуться в махровое полотенце или надеть теплый халат.

— Теперь ты будешь жить здесь, — произнес Эдуард Викторович тоном, не требующим возражения, — с сегодняшнего дня ты, Анжелика, моя. Пока я не решил, кем ты будешь: моей рабыней, любовницей, служанкой или подстилкой, о которую я буду вытирать ноги. Это будет зависеть от твоего поведения и от моего настроения. Тебе надо принять этот факт, смириться с ним и понять, что, пока я не приму решение отпустить тебя, ты будешь находиться здесь, хочешь ты этого или нет. Ты меня поняла?

Сглотнув, я кивнула. Я даже не знала, что лучше из списка тех ролей, что он перечислил, но я точно была уверена, что не хочу быть его подстилкой.