В руках насильников. Попробуй выжить!

Лили Рокс, 2019

Девушка попадает в сексуальное рабство, ей приходиться пройти через настоящий ад, испытать на себе всевозможные пытки и попытаться спасти свою жизнь. Она сталкивается с настоящими садистами, для которых она – всего лишь средство достижения сексуального удовлетворения. Удастся ли ей выжить среди всего этого кошмара и не сойти с ума?

Перетягивание груди

Он берет веревки и начинает тянуть меня за правую грудь.

— Черт, какая маленькая! Тут же даже первого размера не будет?! Как ты с такой грудью вообще живешь? — сокрушается мучитель, но всё-равно, с силой оттягивает грудь за сосок и быстро наматывает веревку на кожу.

Веревка соскальзывает и время от времени, просто слетает, старик психует и ругается, но снова делает попытки замотать мои груди. Какое-то жалкое подобие вытянутых сосисочных огрызков с сосками на концах, ему удается слепить.

Он так сильно перетянул мне кожу, что я вижу, как моя грудь начинает наливаться кровью, а уже через несколько минут, становиться все больше и больше синей.

— Какая красота! — слышу его восхищенный голос, — У тебя соски торчат так вызывающе! Можно я их потрогаю?

Я злобно и с испугом смотрю на него. Что с ним не так? Он спрашивает, можно ли ему потрогать мои соски, словно это не он издевался надо мной, бог знает сколько времени?

Не дождавшись моего ответа, он начинает тянуться и осторожно поглаживать мой левый сосок… Я замираю и закрываю глаза, ожидая от него каких-нибудь внезапных действий. Но он не пытается причинить мне боль, он просто касается соска и гладит его, словно мальчишка, который впервые увидел женскую грудь.

— Вот это ощущения! Какие нежные и беззащитные! — снова восторженно восклицает старик, а я с ужасом смотрю на его творчество и мне становиться по-настоящему, страшно.

Нет, я не чувствую боли ни в пережатой груди, ни в сосках, у меня словно все атрофировалось. Та боль, что сейчас внутри меня, не терпит конкуренции. Мне кажется, что даже удары по промежности, по сравнению с тем, что он сотворил сейчас со мной, совершенно незначительны и вполне терпимы. Правильно говорят, все познается в сравнении…

Тупая ноющая боль с периодическими прострелами, заставляющими меня задыхаться и зажмуриваться, продолжает терзать меня изнутри. Я даже не могу понять, что конкретно болит: кажется, что все внутренности плавятся на медленном огне, словно внутри продолжает находиться кипяток и ошпаривать мои кишки, хотя, там давно уже ничего нет.

Старик продолжает развлекаться с моей грудью, полностью игнорируя мои страдания. Но теперь он сменил тактику и действует очень аккуратно и плавно.

Он немного теребит указательным пальцем кончики моих сосков, чуть дольше, чем того требует юношеское любопытство. Затем садиться с серьезным лицом и задумчиво разглядывает мою грудь. Не понимаю, как такой шизофреник, мог стать капитаном судна? Пусть даже и такого раздолбанного…

Мой взгляд падает на его потрепанные и выцветшие от старости штаны. Ширинка заметно оттопырена. Надеюсь, член у него небольшой, представляю, сколько это животное времени воздерживалось с его-то тараканами по поводу “чистоты”. И все это при том, что он сам настолько грязен и нечистоплотен!

Была бы моя воля, я бы сейчас высказала этому подонку, что я думаю о нем и о его заморочках. Но сейчас мне лучше молчать…

Старик продолжает заинтересованно смотреть на мою грудь, во все глаза, трогая торчащие и слегка, как мне показалось, почерневшие соски. Его маниакальный взгляд просто прикован к груди! Он пыхтит, словно пытаясь что-то сказать, но молчит, будто в рот воды набрал, млея от удовольствия и робости. Это продолжается довольно долго, а затем он снова “приходит в себя”.

— Тебе нравится, как я тебя ласкаю? — наивно спрашивает он, а я всхлипывая, закрываю глаза, чтобы не видеть это противное лицо перед собой.

Что мне ему ответить? Сказать, что нравится? Язык не повернется и это будет неправда! А если сказать правду? От него можно ждать любой реакции, я тут одна против всех, он может делать со мной все, что захочет. Лучше молчать и не реагировать на его провокации.

Он продолжает “ласкать” мою грудь, то поглаживая, то зажимая между пальцами сразу оба соска, оттягивая их и с гордостью демонстрируя мне свою власть.

— Черт, принцесса, как же они у тебя напряжены! Мне это очень нравится! — старик воркует и одновременно поглаживает одной рукой свою ширинку.

Какое-то время он не прикасается ко мне и тяжело дышит. Кровать слегка трясется. Я осторожно открываю глаза, чтобы посмотреть, что он делает и вижу, что этот ужасный мужчина, похожий на восставшего из мертвых лешего, достал свой член и активно себя ласкает, все также глядя на мою грудь. Он даже не моргает и не смотрит на моё лицо!

На время прекращается даже его проклятый кашель, который его явно давно преследует, но никак не добьет! Он продолжает сопеть, не отводя своего взгляда от моих сосков.

— Классно торчат, да? — спрашивает он меня, заметив, что я наблюдаю за ним. — Хочешь, я могу их еще покрутить и подергать! — радостно вопрошает он, не отрываясь от своего члена и продолжая онанировать.

От вида его трясущегося тела, меня просто воротит, а его слова звучат, словно насмешка. Не могу понять: он издевается надо мной или серьезно думает, что мне интересно его предложение?

Кровать трясется все больше и больше, растрясая мои больные внутренности и доставляя мне дополнительные страдания.

— А хочешь, потрогать моего дружка? — внезапно поступает предложение этого старого идиота. Мои нервы уже не выдерживают и я начинаю снова рыдать от безысходности. Как же я устала от его домогательств и издевательств!

— Давай, я развяжу тебе одну руку, а ты просто потрогаешь его, хорошо? — словно с пятилетним ребенком говорит он со мной. — Увидишь, как он после этого еще сильнее и красивее будет!

Не дожидаясь моего ответа, он отвязывает мне правую руку и кладет ее на свое “хозяйство”. Не скрывая чувство отвращения, я прикасаюсь к его члену и осторожно смотрю на него.

— Правильно, принцесса, теперь подвигай ручкой, умеешь это делать? — снова ехидно спрашивает старик.

Я начинаю двигать ладонью, слегка обхватив его старческий член, который действительно, за короткий срок моей слабенькой ласки, начинает увеличиваться в размере.

Старик меня начинает пугать. Он сжимает мою ладонь, в которой остается заключен его член и начинает мять мою кисть, словно пытается сквозь нее дрочить свой инструмент. Мерзопакостное чувство не покидает меня.

Липкое, грязное, вонючее нечто, начинает скользить и пульсировать в моей ладони, словно живое и разумное существо. Это жуткое создание активно выделяет секрецию и я ощущаю, словно мою ладонь перепачкали в какой-то застарелой смоле. Хорошо, что старик не умеет читать мысли! Если бы он знал, что я думаю о нем и его члене, то убил бы меня на месте!

— Поиграла и хватит, теперь моя очередь, — грубо убирая мою руку, произносит старик, затем берет и снова связывает ее над моей головой.

— Давай, раздвинь ножки! Посмотрим, что там у тебя! — он хватает меня за ляжки и раздвигает их, насколько позволяют веревки, прочно сковавшие мои конечности, соединив меня с ножками кровати в одно целое.

— Пухленькие, как вареники! — снова слышу его восторженный возглас.

Быстрым движением он начинает сбивать с моих половых губ прищепки.

Я снова стыдливо смотрю на него и пытаюсь понять, что у него на уме. Из его приоткрытых губ течет слюна. Весь его вид вызывает сильное омерзение.

Мне с трудом верится, что я оказалась в этой идиотской ситуации, и вынуждена быть безвольный игрушкой в руках злобного и похотливого садиста.

И каждое его движение руки, когда он сбивает прищепки, отражается в моем теле настоящим взрывом. Словно поток крови приливает к моей промежности все больше и больше. И я чувствую, что нежная ткань не выдержит и просто разорвется.

Сбив с меня все зажимы, он еще долго не может налюбоваться на свою работу. Мне даже страшно представить, что он сейчас там видит! После того, как он избил ремнем мою промежности, а после нацепил на нее обычные бельевые прищепки, мне кажется, что у меня там просто кровавое месиво.

Но самым болезненным снятием была последняя прищепка, я почти не чувствовала ее, когда она сидела на моем клиторе, словно ее не было. Но как только старик сбил ее ладонью, я громко взвыла от жуткой боли, моё тело словно пронзила молния и заставила замереть в одном мгновении, эта боль не прекращалась несколько секунд. А в сочетании с болью внутри живота — мне показалось, что она длилась целую вечность!

Мне кажется, что эту боль я буду помнить всегда! Она ни с чем не сравнима и каждый раз, когда мужчины будут касаться моего клитора, буду вспоминать это дьявольскую прищепку, которая доставила мне столько адских переживаний!

А проклятый старик наслаждается и явно смакует каждую секунду всех моих мучений, словно ему необходимы мои слёзы, как воздух.

Мой разум отказывается понимать, я пытаюсь уговорить себя потерпеть ещё немного, даю сама себе обещание, что скоро все обязательно закончится и меня непременно отпустят! Но очень сложно врать самой себе: я прекрасно понимаю, что все это — только начало. Никто не собирается меня отпускать и все это повторится снова и снова.

Осознание постоянной и неизбежной муки усиливает еще боль внутри тела, и повергает меня в отчаянье. А может быть правда, лучший выход это попытаться прыгнуть за борт?

Я прекрасно могу представить себе в голове эту картину и даже проиграть всю эту ситуацию. Вот я отталкиваю матроса, ведущего меня обратно в трюм, бегу из последних сил к краю корабля и перепрыгиваю. А дальше — освобождение от всех моих мук. Но на самом-то деле, не так все просто, как кажется.

Даже если мне удастся толкнуть матроса, то вряд ли я успею добежать до самого края корабля.

Меня догонят в два счёта! Нужно учесть много факторов: расстояние слишком большое, да и я еле стою на ногах, возможно, я не смогу пробежать даже несколько шагов.

По поводу борта корабля, я совершенно не знаю, что находится за краем, возможно, там еще одна палуба. Тогда вместо красивого самоубийства, я просто сломаю себе руки или ноги и облегчу задачу моим мучителям. и тогда я уже точно не смогу спастись, даже если появится какая-то призрачная возможность.

Так что же мне делать? Сидеть и ждать чего-то, больше нет возможности, всего за один день, этот чертов старик и избил меня так, что мне сложно дышать. А о том, что происходит сейчас внутри меня, и говорить страшно! Он сварил меня заживо изнутри! Я думаю об этом с ужасом и это пугает все больше и больше! Возможно, я не переживу эту ночь и умру в страшных мучениях от какой-нибудь жуткой язвы.

На какой-то промежуток времени я теряю чувствительность и перестаю вообще что-либо ощущать. Как жаль, что эти моменты длятся недолго… Как только тело теряет чувствительность, ко мне приходят ясность сознания, потому что в остальное время, я не могу даже нормально мыслить.

Но мысли не приносят мне ничего хорошего, только еще больший страх! Я до одури боюсь, что старик повредил мне кишечник и у меня уже образовались там язвы. Интересно, как образуются язвы? И выдержит ли мой кишечник, если этот старый козел еще попытается налить туда кипятка? Выдержу ли я такую пытку снова? Мне кажется, что ни один человек в мире не испытывал ничего подобного, что пришлось испытать мне, за это недолгое время.

Не понимаю, за что мне все это? Неужели, я сделала что-то плохое в жизни, за что меня так судьба решила наказать?

Почему сейчас здесь, напротив этого жуткого человека, нахожусь именно я, а не кто-то другой? Зачем я только согласилась ехать на работу в эту чертову Москву! Сейчас жила бы себе в своей деревне, устроилась бы учительницей в школе в библиотеку и спокойно жила себе, вышла бы замуж, родила детей…

Моё сознание рисует множество заманчивых перспектив моего вероятного будущего, которое, возможно, никогда уже не случится. Одно неверное движение, и в моей жизни образовался серьезный крен. Все пошло наперекосяк, когда я согласилась ехать с подругой на заработки Москву.

Интересно, что случилось с Верой? Я помню, что мы вместе сбегали с ней, но больше я ничего о ней не слышала. Надеюсь, что судьба с ней обошлась более благосклонно.

Мысли помогают мне отвлечься от жуткой боли. Ну это помогает не надолго. И сознание снова возвращает меня в реальность и я тону в этих жутких ощущениях, умирая от страха и ужаса в адских муках.

Старый капитан прикусывает губы от удовольствия и урчит, как кот, закрывая глаза и покачивая головой из стороны в сторону.

В страшном кошмаре я не могла себе представить, что буду вот так вот лежать голая, расставив ноги, чтобы какой-то полудохлый ублюдок смотрел на меня и пускал слюни.

Уже несколько минут он, не произнося ни слова, рассматривает мою изуродованную промежность.

Каждый раз, когда он начинает кашлять, у меня в груди все сжимается от страха. Этот проклятый кашель начинает у меня ассоциироваться с чем-то очень жутким и опасным.

Старик полностью освобождает мои ноги и развозит их в стороны. Еще несколько мгновений и под мою задницу он подкладывает сразу две подушки.

Теперь моя обнаженная промежность предстает перед ним во всей красе. Такая беззащитная и такая несчастная.

— Держи ноги повыше! — Хрипит он. — ляжки не сдвигай, я хочу рассмотреть тебя там получше!

Вынуждена опять подчиниться его приказу. Я боюсь этого человека до чертиков! Понимаю, что при других обстоятельствах, я просто пнула бы этого старого козла по его наглой рожи и попыталась сбежать. Но с этого корабля мне некуда бежать.

Скривившись от боли, я расставляю ноги в разные стороны, и согнув их в коленях, просто смиренно жду, что будет дальше.

Взору садиста теперь предстают скрытые до этого малые губки и моя опухшая бусинка клитора.

Сейчас, больше всего на свете, мне хочется умереть. И только представив на миг, что такая-то экзекуция ждет меня каждый день, мой рассудок отказывается работать! Неужели, у этого подонка нет ни капли сострадания? Ведь я живой человек из крови и плоти, я гожусь ему во внучки! Что могло такого произойти в его жизни, что он стал настолько жестоким человеком? И какова бы ни была причина, причем здесь я? Почему он сейчас отыгрывается на мне?

Держать ноги навесу, без помощи рук, оказывается довольно сложно. Из-за морской качки мне приходится постоянно балансировать, удерживая равновесие.

Ничего! Ничего, нужно немного потерпеть. Это гораздо лучше, чем терпеть его побои. Сейчас от меня требуется просто молча держать ноги навесу и помогать этом гаду лицезреть мои половые органы.

Ноющая боль в кишках постепенно притупляется. Сейчас у меня преобладает ощущение, словно внутри зарождается что-то живое. Я чувствую, как там что-то шевелится. Это очень пугает меня, хотя, мне кажется, что меня уже сложно испугать.

Опасения того, что из-за этой проклятые клизмы с кипятком у меня могут открыться язвы, не дают мне покоя. Я много раз жизни слышала различные жалобы и истории про язвы желудка и кишечника, но никогда не придавала им значения.

Я не могу восстановить в памяти совершенно никакую информацию, которая касается того, что меня так сильно волнует. Я не могу вспомнить, ровным счетом — ничего. Мой мозг старательно отфильтровал ненужное и теперь мне остается только гадать — какие последствия меня могут ждать после этой чертовой пытки.

Старик снова очень долго рассматривает меня, то приближая свое лицо вплотную к моей промежности, то отстраняя его почти на метр. Каждый раз, когда он приближается почти вплотную, я чувствую его мерзкое дыхание и на свои половых губах, тогда я инстинктивно замираю, словно ожидая от старого хрыча какого-то нового выпада.

Рассматривая мою промежность почти в упор, капитан то и дело облизывает свои губы. А затем, не выдержав, хватает меня двумя пальцами прямо за мягкие выступающие вперед складки малых губ. Он довольно грубо сжимает их пальцами, затем оттягивает их в разные стороны вгрызаясь в них своими ногтями.

Снова эти идиотские игры маленького ребенка, впервые увидевшего женские органы! Он по-детски смеется и продолжает мять мои губки, теребя их в разные стороны. Затем он берет и трет ими одна о другую.

Я лежу, все также затаив дыхание и едва всхлипывая, стараюсь не привлекать его излишнее внимание к своей персоне. Пока он занят новым развлечением, он не причиняет мне новой невыносимой боли, и меня это устраивает. Есть возможность слегка передохнуть от его пыток.

Его странные и необычные действия способны свести с ума кого угодно! Когда он с силой впивается ногтями в самую нежную плоть, я не выдерживаю и начинаю умолять его прекратить. Но его ногти все больше и больше медленно сжимаются и я уже ощущаю, как моя кожа и что-то внутри моих малых губ, отчаянно пульсирует.

— Прошу, отпустите! Хватит меня мучить! — снова начинаю умолять его еле слышно. Где-то в глубине души у меня еще теплиться надежда, что он сжалиться надо мной. Опомниться, увидит, что творит и прекратит! Может быть, у него просто временное помутнение? Может быть, если я смогу ему помочь рукой, он отстанет…

Да, я готова на это! Я буду с радостью дрочить этому ублюдку, лишь бы он прекратил мои страдания! Я даже, пожалуй, не буду против, если он уже приступит к удовлетворению своей похоти и просто воспользуется моим телом, как и все остальные до того, как я оказалась на этом проклятом плавающем корыте. Я больше не выдержу его издевательств! Не выдержу!!!

Старик ничего не отвечает, но реакция, все же есть. Он сначала стискивает до скрежета зубы, потом поднимает свой суровый взгляд, вздергивает вверх одну бровь и едва заметно улыбнулся.

— Я могу вас удовлетворить ручками, пожалуйста, не бейте больше! — воспользовавшись моментом, прошу его снова.

Он внимательно смотрит на меня и молчит. Начинает тяжело и злобно дышать.

— Ты слишком юная и глупая! Ты ничего не понимаешь! Помолчи, и не смей больше мне указывать! Я сам знаю, когда и что нужно делать! — выругавшись, он снова хватает меня за малые губы, вцепляется ногтями и с силой прокручивает их.

Дикий визг оглушает каюту. Мне снова кажется, что мои крики разносятся по всему кораблю, но шум волн, который я слышу, говорит об обратном. Никто меня не слышит! Никто не поможет! А если и слышат, то предпочтут не вмешиваться в дела своего капитана.

— Я сегодня помогу тебе очиститься, через боль из тебя выйдет вся скверна, ты снова будешь, как новая! — улыбается старик, оголяя ряд своих гнилых зубов.

Затем он снова внимательно всматривается в мою промежность.

— Какая же ты у меня хорошенькая, губки пухленькие, словно створки морской ракушки.