Она моя. Забытая ночь

Лила Каттен, 2022

Я попала в капкан и несколько лет пыталась выбраться из него. Мне удалось. Но бывший муж поставил условие, при котором моя дочь останется моей… Я была готова на все, только не оставлять ее с этим психом. Я должна оставаться одна и не заводить отношений, чтобы поддерживать репутацию, сосредоточившись на воспитании внучки мэра города. Я согласилась, но не понимала на что себя обрекаю. Особенно, когда в мою жизнь ворвался ОН. Тот, от которого замирает сердце. Тот, рядом с кем улыбка – это не маска, а состояние души. Тот, кого я не могу вспомнить… Настоящий отец моей дочери.

Глава 1

— Доброе утро, моя девочка, — сажусь на кроватку дочки и глажу ее по голове, пропуская сквозь пальцы крупные завитки мягких волос.

— Мамочка, — зевает она и потянувшись улыбается мне. — Еще не хэльвин?

— Нет котенок. В садике уже говорили ведь когда он будет. Нужно чуть-чуть подождать. Кем станет моя девочка?

— Да, сказаи буду пугать, аррр, — начинает рычать и пугать руками, а после смеется заливистым смехом, когда я начинаю ее щекотать.

— Так ладно, пора нам уже просыпаться и кушать. Иначе опоздаем.

— Все сем, — спрыгивает на пол и убегает из комнаты.

Собираемся с дочкой и выходим. Нас, как всегда, ждет автомобиль.

— Доброе утро, Дина Алексеевна.

— Доброе утро, Владимир.

Садимся с Юлей, пристегиваю ее ремнями в детском кресле и медленно отправляемся в детский сад.

— Мам, а в субботу опять к папе? — спрашивает, когда я уже переодеваю ее в группе.

«Знала бы ты, как я этого не хочу!»

— Да, а вечером назад. Как всегда, — улыбаюсь ей, пытаясь не нагнетать.

Вижу, что она расстроена и злость пробирает еще сильней, что ее маленькое сердце страдает.

— Сказать секрет? — шепчет она, прикрывая ротик.

— Конечно, клянусь сохранить его, — показываю замок на своих губах.

— Я не хочу туда, — отодвигается и смотрит в мои глаза так, будто ждет, что я скажу ей, что «все нормально, можешь не ехать», но я просто не могу этого сделать.

Если только заикнусь о подобном потеряю ее. У меня нет средств, чтобы бороться, я бессильна, и моя дочь этого не понимает, а я не могу объяснить ей, что встречи с отцом, это не моя прихоть, это показуха на публику и не более того.

— Эй, ты чего? Разве не ты каталась на самых красивых лебедях в прошлые выходные?

— Я, — улыбается, вспоминая о том, что он возил ее на аттракционы, примерно на полчаса, пока журналисты не разъехались.

— А кто приехал домой с самым большим медведем, которого я только видела?

— Он даже больше меня, — восклицает она и показывает руками игрушку.

— Ну, так что? Поедешь в субботу в океанариум?

— Это про рыбок?

— Именно так.

— Уррра, — улыбается и обнимает меня за шею.

— Я люблю тебя, знаешь?

Целует в щеку.

— А я больше, аж вот так, — вытягивает ручки вверх.

К нам выходит воспитательница.

— Переоделись?

— Да. Беги принцесса.

Смотрю, как дочка скрывается в дверях комнаты и судорожно выдыхаю.

Разговоры о ее отце всегда навевают на нее грусть, а на меня злость.

Я вынуждена мириться с тем, что это происходит уже который год подряд, иначе Подгорный просто заберет ее. И она ему правда не нужна, но он способен на многое.

Сын мера города и бизнесмен — адская смесь и железобетонная угроза мне.

Выхожу, словно потерянная, опустошенная. Сажусь в машину. Владимир везет меня домой. А там, я буду вновь пересчитывать деньги, которые удалось накопить за три с половиной года, пойму, что этого катастрофически мало и начну плакать от бессилия.

Я ненавижу его. Всем своим сердцем ненавижу, но моей ненависти недостаточно, чтобы дать отпор.

В моем рукаве есть главный козырь, но он может стать скорее последним гвоздем в крышке моего гроба. Потому что, если Костя узнает о том, что, Юля не его дочь, он просто убьет меня.

И это не фигура речи, я знаю, что он способен на это.

Это моя тайна, которой уже больше четырех лет, с момента, как я забеременела моей девочкой.

Да, я сделала то, что люди привыкли называть изменой, но правило является таковым, если речь о нормальной семье, в которой есть, или же были когда-то хоть какие-то чувства.

В нашей тоже были, лишь жгучая ненависть и желание друг друга убить. С самого начала всей этой фикции и до последнего ее дня. Вот только после того, как я поставила подпись на документах о разводе, меня ждала стопка новых бумаг.

Иных. Что ограничили меня во всем. Столько же угроз, намеков на разные «если…». Из всего многообразия выделялось в большей степени одно «Я заберу дочь, и ты никогда ее не увидишь, а она о тебе и не вспомнит!».

Моя жизнь стала похожа на клетку, в которой дорогой металл заменили на ржавое железо, оплетенное шипами. А на чаше весов стояли я и моя дочь.

Пока ехала домой в голове вновь возник тот день, когда моя жизнь изменилась. Точнее, когда кто-то решил, что имеет право так поступить со мной.

— Дина Белозерова? — окликают меня, когда я выхожу из стен института после экзамена.

Впереди долгие два месяца отдыха, перед новым учебным годом. Поверить не могу, что я перешла на третий курс.

Оборачиваюсь и вижу молодого парня лет тридцати или около того, но лицо такое, будто насмехается над окружающими и красуется собой. Светловолосый, высокий как я, крепкий, и явно незнакомый мне. С такими дружбу я бы не стала водить.

Я, приезжая, но не жалуюсь на свою жизнь. Родители у меня не богачи, а нам достаточно того, что есть. Институт не МГУ, но он выпускает хороших педагогов. Я не планирую оставаться в столице, мне по душе мой маленький городок.

А этот парень, явно категорией гораздо выше. И чего ему от меня нужно я вообще не понимаю.

— Да.

— Я Константин Подгорный, будем знакомы, — протягивает руку.

Машинально отвечаю на его жест. Но он не отпускает сразу мою кисть, а задает вопрос:

— Вас кофе угостить?

— Простите, я спешу, — вырываю ладонь и пытаюсь его обойти.

Вот только его не устраивает мой ответ.

— Я думаю, тебе лучше подумать над моим предложением, Дина.

— Что вам нужно? Не хочу я никуда идти.

Он реально меня пугать уже начинал.

— Мне нужно твое общество. Составь компанию.

— Да с какой радости? Мне идти нужно, — шаг влево, вновь тупик. — Послушайте, это не смешно.

— Именно так. Поэтому, пока ты не вылетела из института, быстро развернулась и пошла со мной, — его черты лица заострились, прежняя улыбка оставляла жуткое впечатление, а голос был похож на сталь.

— Что это за угрозы? Вы кто вообще такой?

Тут до меня дошло — он в курсе моего имени и того, как я выгляжу, потому что, окликая знал, что я отзовусь.

— Моя фамилия на слуху. И если ты поразмыслишь своей умной головкой, сразу поймешь кто перед тобой.

Самое смешное, что я даже не запоминала его имени.

— Извините, но я правда опаздываю.

— Электричка до Закаминска уходит в восемь. Галина Павловна не ждет тебя раньше девяти, поэтому я не понимаю зачем тебе спешить? Успеешь.

Не дышу, не шевелюсь. Состояние шока и ужаса изнутри меня парализуют.

Он маньяк?

— Не пугайся. Думаю, если ты все-таки пойдешь со мной на двадцать минут разделить маленькую чашку кофе, то будешь в курсе всего, чтобы понимать ситуацию.

— Ситуацию? Какую? — отмираю наконец. — Какую еще ситуацию. Кто вы такой, — повышаю голос. Потому что подобное со мной впервые.

— А ну, успокоилась, не хватало еще, чтобы нас тут засняли, что ты в истерике бьешься. Взяла меня под руку и пошла я сказал.

Не знаю, что именно было в его голосе, но я выполнила сказанное им, и сотрясаясь от страха зашагала вперед.

— Что я должна сделать? — наверное, в десятый раз я задала один и тот же вопрос, этому ненормальному человеку.

— Ты все правильно поняла. Стать женой сына мэра города. Моей женой! Не самая худшая участь, чем та, что ждала бы тебя в твоем ЗаЧертПоймиГде.

— Вы в своем уме? Поверить не могу. Абсурд какой-то.

— Все обстоит именно так.

— Я не согласна. Всего хорошего, — беру сумочку и отодвигаю стул, собираясь уйти.

— Не припомню, чтобы в конце моего предложения стоял вопрос, Дина.

— Не припомню себя, втянутую в сомнительную авантюру.

Встала и услышала главное:

— Сколько зарабатывают сейчас учителя и слесари, напомни.

Тут же облокачиваюсь на стол ладонями и шипя сквозь зубы проговариваю наглецу:

— Не смейте… — дергает за руку так, что я вновь валюсь на стул.

— Если ты еще раз заговоришь со мной в таком тоне, то я начну действовать иначе. И первое, что я сделаю — это лишу всю твою семью покоя, выгнав с работы. Каким был кредит за твое обучение и как далеко до пенсии двух пятидесятилетних мужчины и женщины?

— То, что вы говорите бред. Найдите любую, готовую пойти на подобное. Вам еще и сверху заплатят.

— Ты идеально вписываешься в картинку сына мэра города и его молодой жены, которая смогла покорить меня, как бы отвратительно это не звучало. Простая девушка и богатый бизнесмен, наследник престола Подгорного Вячеслава, — аж скривилась от его пафосной речи. — Если не согласна, можешь возвращаться в деканат за документами, а потом в общагу за вещами. Уедешь на вечные каникулы.

— Я иду на красный диплом, вы не сможете меня просто так выгнать, без оснований.

Маленькая соломинка моей уверенности не успела окрепнуть, и лопнула под тяжестью его следующих слов.

— Я главный спонсор института, как думаешь могу или нет? — и вот я в окончательной ловушке.

Может в полицию обратиться? Ну да, конечно.

А заявление: «Помогите, меня хочет взять в жены бизнесмен и сын мэра города», — вообще произведет фурор.

Нужно подумать.

— Я хочу по…

— Отлично. Раз с этим разобрались, и ты больше не вскакиваешь убегая, мы можем обговорить детали…

— Стойте, стойте, — перебиваю его, как он меня до этого, аж запыхавшись от возмущения. — Я подумать хочу, над вашим предложением.

— Черт, — трет ладонями лицо. — Я решил, что ты уже все поняла. Дина, мы не торгуемся с тобой сейчас. Либо «да», либо «нет». В обоих вариантах есть последствия. Тебе стоит понять, что ты сейчас решаешь судьбу и не только свою.

— Вы мерзавец и ваше предложение я посылаю к черту.

— Отлично. Всего доброго, — встает, кидает деньги на стол, вытаскивает телефон и уходит.

Через три минуты, я отвечаю на звонок и слышу то, к чему не была готова. Точнее, не верила в возможность происходящего:

— Дина Белозерова?

— Да.

— Это декан факультета, Людмила Николаевна. Пожалуйста, вместе с вашим студенческим билетом придите в деканат. Срочное дело и оно не терпит траты времени.

Вылетаю из чертового кафе и тут же останавливаюсь, будто налетая на дерево.

Тот парень стоит около своей навороченной машины и гадко ухмыляется.

Подхожу к нему с намерением влепить звонкую пощечину, за то, что он считает, что вправе распоряжаться жизнями людей, но он тут же перехватывает руку еще на старте и гадко целует меня, притянув к себе, слишком плотно.

Отрывается от меня и обняв шепчет на ухо:

— Только попробуй сделать нечто подобное. Я тебя в порошок сотру мерзавка. Села в машину и заткнулась.

Мне было страшно рядом с ним. Власть этого человека источала яд, парализуя меня. Понимание того, что я та, в кого ткнули пальцем и выбрали на роль не пойми кого, было унизительным.

Итог был таковым.

Фиктивный брак. Счастливые лица на публике, за пределами камер мы друг другу никто.

Ставки на тот момент не были так высоки, как потом.

Играть роль было сложнее. Выносить его присутствие рядом, касания, даже поцелуи.

Вопрос того, стоит ли говорить родителям, сразу же получил ответ — «нет». Мне придется рассказать и все остальное, я не могла этого сделать. От подобного стало еще более тошно. Борьба бессмысленна, а их волнения мне не нужны.

Я всегда была веселой девчонкой и довольно открытой, и вот я приезжаю домой уже другая. Словно внутри меня всегда горел огонь, и его вдруг потушили.

Вроде бы я, а по сути, уже лишь оболочка той девушки…

Догадки, вопросы, тысячи слов о том, что все прекрасно, и ни единой настоящей улыбки.

— Дин, а ты его хоть любишь? — спросила однажды Вера, моя подруга и однокурсница.

— Вер, я выхожу замуж, как ты думаешь?

— Я поняла. Но на вопрос ты мне еще ни разу не ответила, солнце.

Мне было противно от этого слова «любовь», оно вдруг стало грязным и фальшивым для меня.

Встречи с отцом Кости вообще оказывались пыткой, которую выносить с каждым разом становилось еще сложнее.

— Послушай девочка, тебе нужно хорошенько постараться. Нацепи долбанную улыбку и соответствуй статусу моей семьи, в которую ты войдешь. Скоро будут выборы, и вы должны успеть зацепить публику своей свадьбой. Примерно через полгода, ты обязана забеременеть. Это четкий план, и не смей его рушить.

Пульс отсчитывал слоги в слове — за-бе-ре-ме-неть.

— Вы шутите? Я не подписывалась на подобное. Костя, ты сказал, что все будет фиктивным.

Конечно, на его честное слово не было надежды, но и такого я вообще не ожидала.

— Успокойся. Какая разница тебе? За ребенка, мы тебе еще и заплатим.

Такого ужаса в моей жизни еще не было никогда.

В глазах зарябило так, что я пошатнулась и чуть не рухнула.

— Ты чего? — усадил меня на стул и подал стакан воды.

— Что за слабачка? Сын, ты сказал, что она идеально впишется в образ.

— Я выбрал ее исходя из заданных тобой параметров. Активистка, — стал загибать пальцы перечисляя, — с мозгами, молодая, деревенщина. Что тебе не так?

— Говорил тебе, нужно было брать из МГУ.

— Я меценат той дыры, отец. Легенда бы трещала по швам, а тут все идеально.

— Она словно амеба. Хорошо хоть морда смазливая. Ладно сойдет. Все равно уже обо всем знает. Займись ей. Чтобы через две недели, она улыбалась на камеры и считала восемнадцатое августа самым счастливым днем своей жизни.

Они говорили обо мне, как о вещи, будто меня там нет, либо же я просто ассоциировалась с пустым местом. Одно и тоже и все в точку.

Желание своего отца, чтобы я улыбалась, Подгорный выполнил на пять с плюсом.

— Что поделать, Дина. Короткое замыкание в квартире твоих родителей не удивительно, это же старая постройка, к тому же давно не было ремонта, ведь так?

Я хотела вцепиться зубами в его горло, за то, что мои мама и папа чуть не пострадали в пожаре, но урок я усвоила сразу. А мой будущий муж подарил им квартиру в центре Закаминска, что сразу же отметили газетенки, проплаченные им самим, появившиеся в самом центре событий вовремя.

Неужели, теперь это моя жизнь?

Помимо того, что после первого появления на публике мне пришлось обучаться, как какой-то деревенщине манерам их светского общества, этикету, ведению диалогов на разные темы, я приезжала к этому кукловоду и он отчитывал меня, как маленького ребенка.

Дальше был переезд в новую квартиру, которая по идее была нашей с ним, но жила я там благо одна. Салоны красоты, бутики с модной и стильной одеждой. Вот тут было одно, что меня радовало — мне не придется выглядеть девушкой из эскорта и носить мини.

Все подобранные образы были стильными, официальными, деловыми. Не обошлось и без вечерних нарядов. В какой-то степени меня немного радовало это занятие. Я все же девушка, а это — последнее что оставалось в моей жизни, более-менее привычным. Пыталась найти плюсы.

Долго убеждать публику в нашей «любви» не пришлось. Тут сыграла моя репутация.

Ни отношений, никакой первой любви в мои двадцать лет. Когда бы я успела? И он пресыщенный «любовью» разного вида девушек, которые не подходили на роль жены и матери, оттого старший Подгорный был все еще без внука и тут я. Фу…

Поэтому слава о покорении мецената моего института пошла по городу и каждый скандировал мое имя по-своему: с восхищением, завистью, отвращением. Третье больше походило на мои эмоции. А мне так хотелось, чтобы они все замолчали.

Не обошлось и без слухов, конечно, но каждый тут же пресекался теми, кто в команде мэра следил за интернет-утками.

Выбор свадебного платья был больше похож на дешевую постановку и в нее идеально вписалась жена мэра. Вот тут система в их клане дала явный сбой. Эта прекрасная и милая женщина никак не могла быть такой, как они.

Она выделялась своей чистотой, и я поняла, что я тут не единственный пленник. Хотя в открытую, мы ни разу так и не поговорили за эти годы.

Скидываю с себя отвратительный морок прошлых лет и после громкого «Приехали» от водителя, прихожу в себя окончательно.

Поднимаюсь в квартиру, чувствуя тяжесть в ногах и прикрываю глаза.

«Я устала. Но имею ли право на эту усталость, даже не начав бороться?»

Слышу звонок мобильного откуда-то из гостиной и быстро пересекаю пространство, потому что этот звонок стоит на единственного человека, который вызывает во мне желание уничтожать.

— Алло.

— Завтра в одиннадцать, чтобы Юля была готова. Надень красивое платье, будет обед, — вот как разговаривать с человеком? Как донести ему, что она просто маленький ребенок, а не инструмент манипуляции толпой, которой, по сути, и стала для него и его ненормального отца.

— Я обещала ребенку океанариум, о котором мы уже говорили.

— А я сказал, что будет обед. Я буду делать предложение Ане, дочь должна там быть.

Давлюсь своим возмущением, которое льется просто через край уже.

— Что за бред? Хватит уже впутывать моего ребенка в ваши показушные номера. Остановись уже Костя, так нельзя, — говорю, как можно спокойнее. Но видимо зря.

— Ты, кажется, забыла Дина, в какой момент учитывается твое мнение в принятии мной решений? Напомнить?

— Иди к черту, Подгорный. Сколько можно? — все-таки срываюсь. — Ей почти четыре, она уже многое понимает, как думаешь, дотягиваешь ли ты до звания, хотя бы «Худший отец года»? Или просто отец?

— Заткни свою пасть, дрянь. Мне обязательно нужно приезжать и вдалбливать в твою неодаренную голову всю информацию? Или ты уже начнешь улавливать ее с первого раза?

— И это все? Столько лет с великим диктатором и стратегом, а ты так и не научился разговаривать, чтобы подчинять себе людей без кулаков?

— Дина, — слышу, как он пыхтит от злости. — Завтра в одиннадцать, я приеду за Юлей, и она должна быть одета в платье для обеда в ресторане, если этого не будет, я увезу ее примерно на недельку на море, — пауза. — Одну. Как тебе такой вариант развития событий?

Вот тут я каждый раз и сдаюсь. Просто у меня нет вообще никаких ответок.

— Кажется это ответ? Значит ты поняла меня все-таки?

— Да.

— До завтра.

Сбрасываю звонок и кричу в голос, потому что ненавижу его так сильно, что грудную клетку разрывает от этой злости, немощности, ничтожности своей.

И не к кому пойти. Некому мне помочь…. Я одна, а страдает в этом всем, моя малышка. Самое дорогое что есть в моей жизни.