Наиль. Ты не уйдешь

Лила Каттен, 2022

Я чувствую, как от страха онемевают пальцы ног. Тело становится каменным, а горло хватает спазм, когда слышу слова дяди моей подруги: – Забудь про свой дом. Туда ты больше не вернешься. Я просто приехала на свадьбу. Чужая восточная страна встретила меня жарой палящего солнца, но дальнейшее было похоже на ужас. Он не позволил мне улететь домой. Оставил в своем доме обозвав шлюхой. А причиной стала какая-то чушь. Спутал меня с уличной девкой и решил проучить. Наиль Хаддад. Он пожелал мое тело на две недели, но в итоге я отдала ему гораздо больше… Уезжая с разбитым сердцем и маленькой тайной… Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Утром, нахожу на стуле красивое, приятное на ощупь, длинное платье, темно-синего цвета и рядом бежевый платок.

На тумбе обещанная мазь, которую я сразу использую, потому что спина не болит прям остро, но все-таки есть дискомфорт.

Одеваюсь, оценивая наряд, платок оставляю на месте.

Выхожу так осторожно, будто мышь изображаю. А вообще, меня неимоверно обрадовало, что дверь была открыта. Но куда двигаться я не знала.

Пошла вновь в ту сторону, куда вчера добегала и была права, там за углом была лестница вниз. Спустилась и оказалась в светлой большой комнате с диваном и телевизором.

Красивый стол из темного дерева, сзади и сбоку небольшие стеллажи, один из которых с книгами, причем на разных языках, судя по корешкам.

«Интересно, это он языки знает или просто подарки, к примеру?»

— Ты что тут делаешь? — спрашивает кто-то сзади, и я резко оборачиваюсь.

Девушка моего возраста, смотрит по сторонам будто боится, что ее увидят. Ну, или меня.

— Тебе нельзя тут быть. Только прислуга, ты нет, — надо признать говорит она лучше, чем та, Рания.

— Почему? Я просто не знала куда мне идти, вот и оказалась тут.

— Это для господина. Дом не делится на территории, но тут только он может быть.

И, галочка в графе «найти местообитание хозяина дома» поставлена.

Я молодец, с первой попытки.

— Я, Муна.

— А я Ульяна.

— Пошли скорее, пока Рания не увидела. Иначе накажет.

Мы двинулись в двойные двери и вышли в просторный холл, из которого вели также несколько дверей. Шагнули в первые и оказались в другой большой комнате, которая была похожа на ту, что именовалась, как"общая гостиная"в доме Фатимы.

— Это территория для гостей, туда, — показывает она назад, — просто не входи никогда и все. И поворачивай направо, когда выходишь из своей спальни. С другой стороны комнаты хозяина. У господина нет жены и то, что ты на втором этаже так нельзя. Ла, ла(нельзя).

— Ага, меня тут вообще не должно быть.

— Но ты тут. Смирись.

— С чем я должна смириться? — останавливаюсь и смотрю на нее.

— Если господин так решил, значит нельзя спорить. Пошли. У меня много работы.

Ну ладно, мы еще поговорим.

После гостиной снова холл и оттуда мы входим в кухню. Какой-то лабиринт.

— Тут будь. Но никуда не лезть. Мадина суровая. Это ее место.

— Да не буду я никуда лезть. Скажи, а почему все знают русский язык? Откуда и зачем?

— Я тут росла с мамой и папой. Они научили. Это условие. Бабушка, Господина Наиля из страны твоей быть.

— Она русская была?

— Муна? — вдруг разносится по дому громкий крик.

— Я ухожу. А ты здесь.

— Поняла. Спасибо.

Снова окрик и дальше ругань на вновь непонятном мне языке.

Прошлась по кухне оценив ее размеры. Все по полочкам, куча ароматных специй, какие-то банки с надписями, на широком подоконнике длинные емкости, в которых растут, как я думаю, травы и приправы, двухдверный холодильник. Заглядываю в него и попадаю в рай, для моего урчащего живота. Забит. Полностью. До отвала.

Вытаскиваю йогурт и не успеваю даже открыть, как меня вновь пугают.

Слышу абракадабру и выронив из рук баночку оборачиваюсь.

— Вас тут всех обучают подкрадываться незаметно?

Женщина, которой уже под пятьдесят или того больше смотрит на меня с удивлением, держа в руках огромный пучок зелени. Проходит мимо меня, выставляя с рабочей зоны, но не из кухни и продолжает, как ни в чем не бывало.

— Придется учиться, чтобы понимать.

— Не буду я ничего учить. Я здесь временно, — поднимаю несчастный стаканчик, который чудом не треснул от падения.

Она вновь смотрит, а потом начинает хихикать, занимаясь своими делами.

— Ты смешная. Но то, что ты тут, уже говорит о том, что ты останешься. Первое правило уже нарушено.

— О чем вы?

— Ты женщина, — осматривает меня с ног до головы. — Красива, женщина. Ты тут, — выносит она заключение.

— Ага, харам, или как вы это называете. Я уже в курсе. Будем считать, что я в гостях, или вообще по ошибке.

— Я знаю, молодого господина с пеленок. Не дурак. Не понимает, что делает, но в сердце знает.

Понять бы, что она имеет ввиду.

— Ладно, я очень голодна. Могу я съесть йогурт?

— Завтрак в восемь. Всегда, — четко проговаривает и шлепает баночкой по столу. — Второй завтрак в десять. Обед в час. Потом фрукты. Ужин в восемь. Поняла?

«Сплошные правила. А сам элементарные не соблюдает!»

— Поняла.

— Что умеешь делать?

— В каком смысле?

— Если не будешь тут помогать, Рания заберет тебя, как мою Муну. Будешь убираться.

— Так вы мама ее?

— Да. Агзам — садовник, мой муж. Мы служим этому дому всю нашу жизнь, Муна родилась и выросла тут. Господин очень добрый человек, несмотря на то, каким его видят другие, или каким он показывает себя.

— А похищает он людей, потому что добра им желает?

— Здесь похищают иногда, чтобы жениться, девочка, о другом лучше не знать.

— Он меня спутал с кем-то и не пойми в чем обвиняет. И что-то мне подсказывает, что тут дело не в его любви ко мне. Тем более я уже помолвлена, — показываю ей свое кольцо, сама же смотрю на него и противно становится, от воспоминаний о том вечере.

— Уж лучше сними его. Запомни мой совет, не стоит идти против воли Всевышнего. Ты тут, значит так нужно.

— Это была воля Наиля, а не высших сил.

Женщина вновь смеется, а я принимаюсь за еду.

В голове всплывает мысль об уборке, точно. Мой шанс.

— Меня зовут Ульяна.

— Красивое имя. Меня Мадиной зови.

— Мадина, я на кухне не лучший помощник, лучше буду дом убирать.

— Господина не будет почти неделю, на твой счет указаний не было. А если и были, то Рания все скажет сама.

Мысленно радуюсь своей маленькой победе. Неделя! Если никто за мной не явится, то я легко уеду сама.

— Не нужно, Ульяна.

— Вы, о чем?

— Я — женщина. Я — наблюдательна. А ты открытая, как книга, твои эмоции можно считать очень легко. Чтобы ты не задумала, не делай этого. Дождись господина и не лезь в неприятности.

— Не знаю, что вы там думаете, но я и не планировала ничего.

— Вот ты где, — слышу скрипучий голос местного надзирателя. — Мадина, она тебе помогает тут?

— Нет, Рания. Сегодня я сама.

— За мной иди, будешь убирать дом.

Один — ноль, в мою пользу, Хаддад.

Подвал.

Из всех мест, этого огромного дома, она сказала, чтобы я вымыла его. Но когда я в него спустилась, трясясь от страха, мне показалось что песок и грязь тут были недавно принесенными. Слишком кучковато они лежали.

«Не удивлена.»

Выползла я оттуда только на обед, и под самый ужин. Стоит ли говорить, что не сильно болевшая спина ныла до ужаса.

«Зачем в доме такой большой подвал? Столько вещей в коробках. Стеллажей. Уверена там половину выкинуть можно. Чертова Рания».

Не помню, как я доносила ложку ко рту, потому что руки меня не слушались и легко опадали вниз.

Все, что успела сделать перед тем, как упасть на кровать и уснуть, это сходить в душ, потому что утонула бы в ванне не сопротивляясь.

— Вставай давай, — слышу крик этой ненормальной.

Разлепляю глаза, ощущая вчерашний песок в них и пытаюсь всмотреться в кривое от злости и пренебрежения лицо.

— Я не буду завтракать, могу еще пятнадцать минут поспать.

— Тогда, ты на пятнадцать минут раньше будешь вымывать то, что вчера не сделала.

Боже, я должна вынести это все ради спасения, ведь Наиль не говорил ничего о том, что я тут прислуга.

— Задолбала.

— Что ты там бормочешь? Я не знаю этого слова.

— И не узнаешь, — встаю, как была в халате, который распахнулся.

— Ах… шармута, неверная, прикройся, — верещит она.

— Ты в моей комнате, а тут я могу ходить, как хочу. Что-то еще?

Гневно смотрит на меня и что-то говорит на своем языке, уходя.

— Кошмар.

Снова повторный сценарий. Но в этот раз я убрала до конца и уже в шесть была свободна.

Выбираюсь на кухню и встречаю там Муну и Мадину.

— Бедная. Садись скорее.

Ставят стул передо мной и предлагают сок.

— Отдыхай. Ты свою работу сделала.

— Больше не пойду туда.

— Я попрошу Ранию, чтобы ты убирала второй этаж, первый за Муной.

— Спасибо Мадина.

— Пытаюсь понять, но никак не могу, в качестве кого ты в этом доме?

— Мне тоже интересно, поверь.

— Ульяна, — окликает меня Муна. Поворачиваюсь к ней. — Я проходила мимо дверей и слышала, как ты поешь. Очень красиво.

— Да, я занималась вокалом. Так, для себя. Люблю музыку.

— Споешь? Свои песни. Они такие красивые. Отличаются от наших.

— Не сегодня, хорошо?

— Конечно.

Второй день клонился к закату, а я мучила себя лишь одной мыслью-вопросом — меня что не ищут?

Почему? Как такое возможно?

Все перестало быть шуткой уже давно, но очередная ночь давила правдой. Пригибала к земле своей тяжестью моей участи. Какова она? Кто я для него? Чего он хочет? С кем он перепутал меня, раз уверен, что я предлагала ему свое девственное тело.

Это не меня он так ненавидит, а ту девушку. Не я должна быть тут. Не со мной должно происходить то, что происходит.

Вспоминаю его и мороз по коже. Да, он, безумно красив, и я не стану от страха говорить, что все показалось. Это чистая правда. В такого мужчину легко влюбиться, но мне кажется такие как он, если разбивают сердце, то это навсегда.

Оно не будет подлежать восстановлению.

Хотя откуда мне то знать?

Никита тоже был красив, а оказался подлым, мерзким бабником.

Но, если я и хотела избежать с ним свадьбы, то не таким путем. Вернусь и разорву помолвку в тот же день, но прежде узнаю, почему никто и пальцем не пошевелил ради моего спасения.

Утро было вновь пропитано отвратительным голосом Рании. Какая же она противная.

— Вставай лентяйка.

— Да встаю я.

— Сегодня убираешь комнаты на второй этаж.

«Уже лучше».

— Все комнаты. Но спальня хозяина — нет. Ее убирать Абаль. Ты нет.

Интересно, что это за служанка. Я не видела в доме больше никого, кроме тех, с кем уже успела познакомиться.

— А твой хозяин давал указания вообще такие, что я должна убираться? — задаю интересующий меня вопрос.

— Что? Споришь?

— Это называется — задать вопрос. Ну так что? Обязана ли я убираться? — складываю руки на груди и вижу, что она теряется в первую секунду, но быстро берет эмоции под контроль.

— Неповиновение — наказание. Плети.

— Мы что, в каменном веке? Какие плети?

— Наказание — плеть. Десять ударов. Хочешь?

— Ты не посмеешь, — она же врет?

— Я главная тут. Ты подчиняешься.

Нужно спросить у Мадины.

Выхожу из комнаты, быстро одевшись. Благо платьев у меня было достаточно. Не знаю, кто и когда их приносит, но я благодарна этому человеку.

Ближе к обеду я заканчиваю убирать, по-видимому, гостевую комнату и бегу в кабинет Наиля.

Не знаю, что именно я пытаюсь найти, но ищу.

Лезу в стол и там только бумаги, исписанные на непонятных языках.

Открываю каждый из трех ящиков слева от кресла, но там ничего.

Встаю, чтобы перейти к стеллажам и бьюсь ногой о стол пальцами. Вскрикиваю и хватаюсь за стопу, замечая, как под последним ящиком сместилась деревяшка от моего удара.

Тут же забываю про боль и склоняюсь туда. Убираю панель и вижу там маленький узкий сейф.

Ликую внутри и ставлю все на место. Времени нет. Но завтра я вернусь сюда.

Это мой ключ на свободу.

Если там мой паспорт и виза, то я уже одной ногой дома.

Настроение заметно улучшилось.

Прихожу на обед, быстро съедаю вкусный суп и тушеное мясо с овощами.

Рания с нами никогда не ест, поэтому мы еще немного болтаем.

— Ты сегодня странная, — замечает Муна.

— Ну не всегда же мне грустить.

— Ладно, — вот только Мадина глаз не спускает с меня. Откуда в ней столько проницательности? — Ты обещала спеть.

— Сейчас, только сначала скажите, а Рания тут главная почему? Неужели ей оказано такое доверие?

— Ее мать прислуживала бабушке Наиля. Когда та умерла, госпожа приказала, что Рания станет хозяйкой этого дома, пока Наиль не женится. Самар уважали все, она была хорошей женщиной, за ее преданность и дочери оказали доверие. Вот только она не стала похожей на нее. Слишком ядовита.

— Она сказала, что накажет меня, если не стану слушать — плетьми, это правда?

— Может. Рания сурова. Обреченно влюбленная женщина, никогда не смирится со своей участью.

Вот это да. Надо быть с ней аккуратней.

На следующий день, пробираюсь вновь в кабинет и немедля иду уже в известном направлении. Наиль приедет через три дня, у меня нет четкого плана. Еще пароль бы угадать.

Я узнала его день рождения, буду играть с этими цифрами. А дальше буду действовать, как придется.

Встаю на четвереньки и начинаю пытку. Записываю варианты использованных цифр на листок, чтобы туда-сюда не вводить одно и тоже.

Не знаю сколько проходит времени, но у меня затекают ноги и руки, а я в тупике.

Не отступлю.

— Черт возьми, — складываю руки на полу и утыкаюсь в них лбом.

Прокручиваю в голове еще даты. День рождения Фатимы я тоже попробовала.

Чувствую чьи-то руки на моих задранных вверх бедрах, от страха беззвучно дергаюсь и встаю с рук, но захват становится сильней, поэтому стою в позе собаки. А дальше к спине такое же жаркое прикосновение, как и к моей попе плотно прижимаются его бедра.

«Хотела приключение на свой зад, Ульяна? Вот оно — это приключение и прижимается к тебе сейчас!»