Северный танец

Лика П., 2023

Быть заядлым холостяком – принцип моих прошлых лет, но с недавних пор приоритеты изменились. Новый дом моей мечты, собственная компания «АлкоАрс» делает из меня завидного жениха для многих женщин. Но мне нужна та, которая затронет жёсткие струны моей властной души. Она должна быть моей и только моей! Даже, если она с этим не согласна.Отрывок:– Талхан Алиханавич, в двух ста шагах, по направлению от нас, вижу снеговик.– Что? Какой ещё, снеговик? – спросил я, у водителя.– Примерно сто семьдесят сантиметров, предположительно живой.– Чего? – подался я вперёд, мело сильно, и дворники работали безостановочно. Всматриваюсь, вижу человека. – Володь, тормози, подберём, не дойдёт до посёлка, замёрзнет.– Слушаюсь, шеф…

7 глава. Марина/Талхан

Марина

Обвела комнату взглядом, в которую меня после ужина отправил Арсоев. Красиво и дорого… очень. Вспомнила, как несколько минут назад он шел сзади и, казалось, контролировал каждый мой шаг. Я от этого так разнервничалась, что чуть не споткнулась. «Ну, почему я не подумала о том, чтобы глянуть, какая в области погода?», — корила я себя. «Если бы только посмотрела погоду, мне не пришлось бы сидеть за одним столом с человеком, о котором сложилось негативное мнение еще при первой нашей встрече. И уж точно, не пришлось бы выслушивать его мерзкие, грязные мыслишки. Боже-е! И с этим человеком я вынуждена находиться в одном доме?», — возведя руки кверху, обращалась к Всевышнему. Так и застала меня Галина, зайдя в комнату с пиалой в руках.

— А… вижу, благодаришь Бога за то, что попала к такому замечательному человеку, — улыбнулась она, проходя в комнату.

Я медленно опустила руки и ответила:

— Угу… именно этим я и занималась, пока вы не вошли.

— Правильно, деточка. А то, что он иногда прикрикнет — это ничего. Ты будь послушной, и он к тебе будет добр, — посоветовала она, размешивая какое-то «зелье» в пиале.

— Ну да… а в идеале, вообще молчать, да?

Она отвлеклась от пиалы и посмотрела на меня с укором, покачав головой.

— Ой, девка, бедовая ты… с характером.

— Марина… меня зовут Марина.

— Ну, давай, раздевайся и ложись на живот, Марина.

— Будете меня этим намазывать? — нахмурившись, спросила я.

— Надо прогреть тебя, чтобы не заболела. Не переживай, здесь все натуральное, собственноручно собирала в лесочке.

— Спасибо…

— Ну, чего же ты стоишь, снимай халат и ложись.

— Эм… я стесняюсь, у меня под халатом только белье, — засмущалась я.

— Ой, ты что, меня стесняешься? — мягко засмеялась она и сказала. — Я отвернусь, чтобы не вгонять тебя в краску.

— Спасибо… — я быстренько избавилась от халата и носков, нырнула в постель под одеяло. — А мне как вас называть? — спросила я, уложив голову на подушку и обняв ее руками.

— Да просто, тетя Галя, — нанося мне на спину прохладную мазь, ответила она.

— Хорошо, тетя Галя.

— Сколько тебе лет, Марина?

— Двадцать. Елочкой пахнет, — подметила я.

— Да… елочкой, я добавила хвои.

— Угу… — меня разморило.

Чувствую добавила еще какое-то свое «ведьминское зелье». Я улыбнулась, снова вспомнив свою бабулю. Знаю свою ба, у нее запасов всегда на несколько лет вперед. За нее я спокойна. В поселке только могли догадываться, а она уже знала наперед, что будет. Придет из леса, насобирав разных пахучих веточек, и говорит мне: «Погода через несколько дней испортится». И всегда оказывалась права. Не знаю, может она с лешим дружбу водит.

Позвони я бабушке… Одно знаю точно, больше никаких сюрпризов.

Открыла глаза, а уже утро, через шторы пробиваются лучики света. В комнате тихо и пахнет елкой. Уверена, что погода не изменилась, но все же в глубине души тешу себя надеждой. Вскочила с кровати, накидывая на себя халат, протопала босыми ногами по теплым полам. Приятно… до мурашек, уютная комната и большая. Подошла к шторам и раздвинула их в стороны. Метель утихла, кругом лежит метровый снег. Думаю, к вечеру снова усилится снегопад. Какой вид из окна! Глядя на заснеженный лес, дух перехватывает от красоты. Распределила шторы на огромных окнах по разным сторонам, развернулась и пошла принимать водные процедуры, а обычно я с утра йогой занимаюсь. Мне нужна моя одежда, я не могу в этом халате все время ходить. Помню, машину припарковали под огромным навесом. Я смогу откопать и сама, только нужна лопата. «Елки-палки, мне нужно мое белье!», — подумала я и пошла мыться.

Умывшись, вышла из ванной, кое-как закатала эти бесконечно длинные рукава. Как же хочется их подрезать, но боюсь, этого мне амбал не простит, как пить дать, не простит. Открыла двери, вышла в коридор… ощущение, что я из комнаты в комнату вошла, а не вышла из нее. «Со вкусом у него полный порядок», — рассматривая, мыслила я. — «Да и не только со вкусом, и с деньгами тоже. Ну, и где Арсоева искать?».

Тишина… Спустилась на первый этаж… Встала в середине огромной залы. Ну и куда идти? Повернула направо и пошла наугад. В итоге уперлась в широкие резные двери, очень похоже на кабинет. Несмело взялась за ручку, стало немного не по себе, тихонько открыла дверь, просунув только голову. Так и есть это кабинет! Усмехнулась я своей догадке.

— Все посмотрела?

Я дернулась, испугавшись баса Арсоева, и шарахнула себя дверью, когда хотела захлопнуть с обратной стороны. Одно действие опередило другое, и я не успела отдернуть голову, удар пришелся по ней. Я застонала от боли.

— А-ах! М-м-м…

Услышала, как он встал из-за стола и, тихо выругавшись нецензурно, направился ко мне, дверь я так и не закрыла.

— Что случилось? — грозно спросил он.

— Ничего, — ответила я, держась за лоб.

Взяв меня за локоть, завел в кабинет.

— Так и знал, что от тебя жди неприятностей. Убери руку, я посмотрю, — сказал он безапелляционно.

— Никаких бы неприятностей не было, если бы вы не напугали меня своим басом.

— Мне некогда пререкаться, убери руку.

— Не надо, обычный ушиб.

— Я прошу, пока по-хорошему, поэтому исполняй.

Хмыкнув, убирая ладонь со лба, ответила ему:

— Нисколько не сомневалась, что вы еще тот диктатор.

— Угу, — нахмурившись, он посмотрел на мой лоб, подхватил меня подмышки и усадил на край стола, за которым он работал. Так быстро и легко, что я не успела и рта раскрыть от возмущения. — Сиди и не шевелись.

Приказал, а сам пошел к шкафу, стоящему в дальнем углу кабинета. Открыл ящик, достал металлическую резную коробку и вернулся ко мне.

— Арсоев, вы что, храните медикаменты в кабинете? М-м-м… кажется, я поняла. Видимо, я не первая, кто получает травму в вашем доме.

— Ну, начнем с того, что у меня не бывает незваных гостей, а тем более таких, которые суют везде свой маленький нос в поисках приключений и обязательно находят.

— Я, вообще-то…

— Так, все! Ротик свой прикрой и не мешай, я тебе обработаю рану.

Я замолчала только потому, что сама так решила. А не потому, что он приказал. Взял ватку, осторожно намочил перекисью и прижал ко лбу. Щиплет, пришлось прикусить губу, чтобы не пискнуть.

— Немного кровоточит, как так умудрилась… из двери что, гвозди торчат? — бубнил он себе под нос.

У меня бывает такое, от удара может лопнуть кожа, но не стану же я ему сейчас рассказывать. Он мне не друг, не товарищ. Украдкой смотрю на его сосредоточенное лицо, как он обрабатывает мне ссадину: «Чуть сжал губы, у него красивые глаза и брови густые, длинные ресницы, ярко выраженные скулы — приятная внешность».

Талхан

— Нравлюсь? — вдруг спросил он.

— Что… кто? — я закатила глаза и отвернула лицо в сторону. — Нет, конечно! Мне вообще мало нравятся люди, которые пытаются меня лапать, Арсоев!

Вернул в исходную позицию мою голову, взяв за скулы.

— Не верти головой, Снегурка, и не закатывай глаза… не люблю.

— Не смейте мне приказывать, я не ваша прислуга. И уберите свои руки от моего лица. Вы мне не нравитесь… категорически, Арсоев, — сказала я спокойным, но твердым тоном.

Хищно сощурил свои серые глаза и, усмехнувшись, убрал пальцы с моих скул, закрепив, наконец, пластырь. Отошел, чтобы убрать аптечку.

«Он опасен», — подсознательно я это чувствую. — «Вот так вляпалась… Видно, что он искушенный и избалованный вниманием женщин к своей персоне. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, насколько он хорош собой как фигурой, так и лицом. Ему не нужно брать женщин силой, они и сами ноги раздвинут. Фу-у… что за мысли крутятся в моей голове! Прочь… мне вообще плевать на него», — и все же одна мысль крутится в голове. — «А зачем тогда он приставал ко мне в клинике? Показать какой он, коз…».

— Так зачем же ты приходила? — спросил Арсоев, резко сменив хищный взгляд на спокойный, чем еще больше меня насторожил, прерывая поток моих мыслей.

— Эм… — взяла себя в руки и ответила, зачем, собственно, я сюда и пришла. — Хотела попросить у вас, достать из машины мои вещи. Я понимаю, что машину засыпало снегом, но я сама могла бы откопать лопатой, пока метель утихла.

— Что? Откопать? — снова усмехался он.

— Да, Арсоев, откопать… а что такого? Это что, так сложно?

— Талхан.

Нахмурилась и сразу почувствовала, как в районе лба отдало болью. Прикоснувшись к ранке, поинтересовалась:

— Не поняла?

— Говорю, меня зовут Талхан.

— О-о-о… — стала поправлять рукава халата. Надо же… вспомнил, что неплохо было бы и представиться. Вот оно, воспитание богачей! А что так рано? Перед моим отъездом было бы в самый раз, на прощание, так сказать. В размышлении не заметила, как закатала рукава почти до локтей. — Пожалуй, я пойду. Видимо, ничего не добьюсь у вас, Арсоев, — демонстративно назвала его по фамилии.

— Сумки твои занесли в дом вчера ночью, они в фойе, — говорил, пристально всматриваясь с прищуром в мое лицо. — Не подняли только потому, что ты спала.

— Благодарю вас. Пойду, наконец-то, надену свою одежду.

— Я запомнил, и при случае обязательно позову тебя «откопать». Тем более, будет что, — прилетело мне в спину.

— Ну, конечно, зовите, — развернувшись, ответила я. — Надо же, хоть как-то оплатить свое пребывание в вашем доме, Арсоев!

— Это что, сейчас было? К совести моей решила обратиться? — он закинул голову и заржал конем.

Боже… какой мерзкий смех, и как только еще люстра не упала. Хорошо, что это продолжалось всего несколько секунд.

— Не выйдет, девочка, тебя за язык никто не тянул.

— Простите, но от вашего гогота у меня уши заложило, — повернулась лицом к дверям и, подобрав подол, пошла на выход.

— Не рекомендую тебе так со мной разговаривать. Задумайся, Ма-ри-на.

Его слова меня остановили, и я осознала, что переборщила. Но ничего не ответив, после секундного замешательства я все-таки вышла из этого кабинета.

Талхан

Как красная тряпка для быка… Не так я планировал провести эти дни, но мне начинает нравиться. Будет весело — девчонка с огоньком. Улыбнулся, сказав сам себе, что работу никто не отменял. Повернулся и пошел к столу, только сел, как вспомнил, что ее вещи некому отнести. Вова на улице. Пока утихла метель, расчищает с охраной путь к гаражам, чтобы загнать внедорожник. Встал, пошел принести ее вещи.

Подошел и молча забрал у нее сумку с рюкзаком. Она удивленно посмотрела на меня.

— Ни слова, если не хочешь меня разозлить.

Она закрыла рот, так и не успев ничего сказать, и пошла за мной.

Поднял все в комнату, где гостит Марина. Положил их на стул, нахмурился. Мое обоняние уловило затхлый запах. Подумал, что показалось. Вдохнув еще пару раз, понял, что не ошибся и запах идет от ее вещей, спросил:

— Это что за запах? Ты что, кого-то расчленила и положила в сумку?

— Ой… это же мой пирожок! — воскликнула она, расширив глаза, как бы извиняясь.

— Что, прости?

— Ну, пирожок с вишенкой, — пыталась донести до меня, рисуя пальцами в воздухе форму пирожка.

Я, как мог, сдерживал рвущийся смех. До нее стало доходить, что прозвучало с двойным подтекстом, ее извиняющееся выражение лица стекло, она покраснела. Снегурка, остолбенев, уставилась в одну точку.

— Пожалуй, пойду, — сказал я, хохотнув, направляясь к выходу.

Хотел сказать, что с удовольствием бы посмотрел на ее «пирожок», но сжалился, не стал добивать, она и так красная как рак. Зато меня распирало от веселья, она мне уже нравится.

Вышел, оставив ее одну, иду, улыбаясь, и думаю о том, как она смущается. Это странно при ее язвительности. А вот интересно, спала она с главным врачом? Думаю, да… Я и тогда был полон уверенности, что так и есть, поэтому и… А собственно, с каких это пор я заглядываю под чужое одеяло? Пора работать…

К обеду пришла Галя и оторвала меня от работы, позвав на обед.

— Талхан Алиханович, обед готов.

— Угу… хорошо, что у нас на обед?

— Ирэн приготовила на первое — леберк… никак не запомню, австрийский говяжий суп.

— Угу… я понял «леберкнедльзуппе».

— Да… он, а на второе — жареные караси в сметане с картофельными чипсами и овощные салаты.

— Угу-у… ну, накрывайте на стол.

— Хорошо, — ответила Галя и развернулась, чтобы выйти. Я оторвался от работы, выпрямившись над столом, и окликнул ее, вспомнил о Снегурке.

— Галя, а что наша гостья, чем занята?

— Ой… так в библиотеке, читает. Больше ведь нечем бедняжке заняться.

— В библиотеке, это хорошо… значит, любит читать… — хм… мне нравится. — А что, ее пальто почистили?

— Уже у нее в гардеробе, как вы и наказывали.

— Хорошо, спасибо, Галя. Можешь быть свободна, и не забудь позвать «бедняжку» к обеду.

— Пошла звать…

— Постой-ка… Скажи Ирэн, чтобы у нас с завтрашнего дня на столе были сдобные пирожки с вишней.

— Хорошо, передам…

Галя вышла, а я растянул губы в улыбке. Хочу видеть еще раз ее смущение, а может и не раз. Возможно, хоть на какое-то время ее язык останется за зубами.