Поко а поко

Лиза Шмидт

Жил в Петербурге скромный, но гениальный виолончелист Яша, окруженный знакомыми, родственниками и коллегами, нелепо втиснутый в мир околокультурного бомонда и тяготящийся своим еврейским происхождением. С ним произошла самая большая в жизни неприятность: он влюбился. Что же теперь делать? Как выпутаться из этой ситуации с минимальными потерями? Это история не о любви. О трудностях, с которыми приходится бороться из-за любви? Быть может. О дружбе, преданности и человечности? Немаловероятно.

Дворник жил. Дворник жив. Дворник будет жить

— Всякий жидок знай свой шесток, — грубил дворник, сметая утреннюю пыль Яше на штанины.

Тётя, зная о многочисленных превратностях судьбы, в детстве учила Яшу обходить клумбы по тротуарам. В этом была некоторая дотошность, но иначе ходить он уже просто не мог. Хотя даже это не могло заставить дворника относиться к нему с уважением.

Иногда при виде Яши дворник смачно сплёвывал.

Яша при виде дворника тоже хотел смачно сплюнуть, но был не так воспитан и поэтому крайне вежливо здоровался.

По городу его несло ветром, и он едва успевал перепрыгивать через лужи. Порой казалось, что он отрывается от земли и летит, маленький и невесомый, в легком не по погоде пальто.

Он прятал в шарф заостренный с классической горбинкой нос, но со стороны всегда казалось, что он гордо носил и еврейский нос, и волосы, всегда лежащие по-концертному — назад, и тонкие поджатые губы, и темные глаза с большими веками и пушистой гребенкой ресниц.

— Гордись, дорогой, гордись тем, что ты еврей, — всегда говорил ему дядя Лёва.

А ему всегда, каждый божий день, было неловко за своё происхождение.