Заставь меня прекратить

Лиза Бетт, 2022

Я притворилась эскортницей, чтобы втереться в доверие к врагу моего отца. Собиралась уничтожить его карьеру, но все пошло наперекосяк. Этот мужчина одержим мной и точно не отпустит, особенно если узнает, что я ношу под сердцем его наследника.

Глава 4

— Зачем вы меня сюда притащили? — натянуто спрашиваю, оглядывая огромный кабинет человека, чье имя мой отец всегда произносил с ненавистью.

Услышав мой голос, Самсонов прекратил изучать какие-то бумаги и поднял взгляд, в котором постепенно растекалось удовлетворение. Эта сволочь явно была рада, что меня доставили ему по его сволочному приказу. А я, напротив, кипела от гнева, потому что так со мной не рисковали обращаться даже тупые мужланы, которые очень жестко отхватывали за свое невежество, когда брат узнавал о подобных выкрутасах.

Да, такой случай с похищением случается не впервые. Однажды меня прямо из бара похитили какие-то люди, но по глупости забыли отобрать у меня телефон, а может не забрали, потому что были пьяные в хлам.

Их черный мерин несся по городу на бешеной скорости, меня вжимало в сиденье и надо признаться, мне было страшно. Один из похитителей сел со мной сзади, двое расположились впереди и по очереди передавали друг другу бутылку дениэлса. Наверно они считали, что я буду молчать и покорно глотать слезы, пока они накатаются и наиграются со мной, но я тихонько достала телефон и написала сообщение Рустаму, подчиненному моего отца и брата.

Номер машины, улица по которой только что проехали, количество похитителей.

Через десять минут моих спутников уже тыкали мордами в асфальт, Рустам лично контролировал, чтобы до них дошло, что меня трогать нельзя, и на будущее сделал им пару внушений. Примерно к середине разборки приехал Арман, его сорвали с романтического ужина, и он был очень зол.

Подошел ко мне, коснулся моего лба губами, а потом, оглядев меня пристальным взглядом, раздраженно дернул верхней губой, злясь, но явно не на меня.

— Рус, увези ее и забери Лину из реста, она ждет. Я позже подскочу домой. Так и не поел, сука.

— Хочешь, приготовлю тебе ужин? — спросила равнодушно, игнорируя стоны уродов, которые решили поиграть в грабителей.

— Яичницу поджаришь, когда приеду домой. Будь там.

И в этом его небрежном «будь там» было столько скрытого смысла, что даже мне стало страшно, что же меня ждет.

В тот вечер брат впервые на меня орал. Всю мою жизнь он сдерживался и вел себя со мной на удивление спокойно, но тут я его вывела.

Возможно виной тому мое желание сходить в статусный ночной клуб, посетители которого не всегда законопослушные граждане. Может мой наряд, едва прикрывавший ноги, ну и что? Ходить теперь в парандже? Хватит с меня того факта, что я добровольно согласилась хранить девственность до свадьбы, так еще и жить как монахиня? Как бы там ни было мне весьма и весьма попало, и я поняла, что больше подобного брат мне не спустит с рук.

Поэтому сейчас, когда меня похитили средь бела дня прямо из примерочной магазина нижнего белья, меня одолевали противоречивые чувства. Поскорее рассказать обо всем Арману и посмотреть, как он натыкает всех этих людей в их же дерьмо. Или не спешить и понаблюдать, куда же меня приведет это течение, которое обещало много подводных камней.

— На приеме ты искала себе спонсора, — мой собеседник наконец-то заговорил, заставляя меня перестать витать в облаках и вернуться в его огромный кабинет. Самсонов откидывается на спинку кожаного кресла изучающе разглядывая меня с ног до головы, и по глазам видно, остается доволен. — И ты его нашла…

— Мне не нужен папик, — напряженно отрезаю, глядя в коньячного цвета глаза. Мужчина напротив ухмыляется и снисходительно изрекает.

— А я считал иначе, когда изучал счета на оплату из больницы, где лечится твоя сестра, — загоняет в угол одной фразой, и я застываю. На прием меня притащила подруга, и он принял меня за нее.

Так, значит Кристина врала мне, когда говорила, что ее сестра уехала в Питер и работает там. И понимание тут же пришибло меня будто груда камней на плечах. Вот, зачем подруге нужен был спонсор. Не для того, чтобы жить красивой жизнью, а ради сестры? Добровольно отдать свою жизнь кому-то другому, чтобы помочь близкому?

По коже рассыпались мурашки.

Самсонов заметил мою растерянность и склонил голову набок, изучая эмоции на моем лице.

Опустила взгляд на бумаги и заметила на одной из них фото Кристины, но на нем она чуть моложе. Просто удивительно, что мы с подругой так похожи, нас порой принимали за сестер и сейчас это недоразумение возможно сыграет мне на руку, и я смогу этим воспользоваться.

Конкурент отца по бизнесу не знает, что в его доме находится дочь его злейшего врага. И если я ненадолго задержусь здесь, возможно, смогу раздобыть компромат, навсегда уничтоживший бы карьеру мужчины напротив.

Стараясь не выдать волнения и триумфа, опускаю глаза и покорно вздыхаю.

— Ладно, — согласно киваю, и зверь удовлетворенно скалится. — Но есть одно условие: постель с вами я делить не буду.

— Что значит, ты не будешь делить со мной постель? — мужчина напротив смотрит на меня как на цирковую обезьянку, окатывая иронией в карих глазах. Его взгляд как самый точный лазер выцепляет все мои страхи и неуверенность и подчеркивает мою беспомощность перед ним. Ежусь.

Чтобы потянуть время делаю шаг к его огромному столу в просторном светлом кабинете и останавливаюсь у его края, напротив собеседника ожидающего моего ответа на, казалось бы, простой вопрос.

— Это значит, что между нами не будет близости, — прикидываюсь дурочкой, хотя с моим цветом волос это всегда прокатывало. Клише, что все блондинки безмозглы не раз играло мне на руку, вот только этого типа не проведешь. Самсонов, кажется, видит меня насквозь и без труда считывает все даже малейшие реакции на него, и уверена, уже понял, что в его присутствии я дрожу, хоть и пытаюсь это скрыть. — Мы не будем спать, трахаться, заниматься сексом…

— Я тебя покупаю, — обрубает на полуслове, и я ежусь. Да, я сама виновата в том, что пошла на этот долбаный прием, сама виновата, что заметила его и поддалась эмоциям. Сама виновата, что не рассказала правду… — Если ты не в курсе, это значит, что отныне ты должна выполнять любую мою прихоть: танцевать на столе, скидывать с себя все тряпки, что надела, послушно опускаться на колени, когда прикажу отсосать.

Его грубость коробит, но я не придаю ей значения. Он зверь в мире бизнеса. Бесчеловечный монстр, сжирающий кампании и поглощающий целые отрасли. Он так привык. Но ведь и я не робкого десятка.

— Вы не поняли, — наклоняюсь вперед, опираясь на гладкую поверхность стеклянного стола. Чувствую, как цепкий взгляд карих глаз опускается на мои кисти, и я подавляю желание выпрямиться и встать по стойке смирно — настолько красноречиво его выражение. Самсонов не привык чтобы с ним разговаривали на равных, все его прихвостни наверняка пресмыкаются перед ним, но я не стану плясать под дудку этого мужчины. Он из разряда хищников. Только покажи ему свою слабость, он тут же задавит и морально изнасилует мозг, заставляя корчиться в судорогах. А у меня нет настроения быть униженной. — Я предлагаю вам не свое тело…

По коже прокатываются мурашки, когда ощущаю как карие глаза окатывают жаром. Самсонов прямо сейчас раздевает меня своим гребаным взглядом и нагибает над этим столом, и все что могу только хватать ртом воздух, пока он начинает эту моральную прелюдию.

— Я предлагаю вам партнерство. Вам нужна спутница, которая будет ходить с вами на приемы, играть роль послушной содержанки. Как красивый аксессуар как предмет мебели, который рядом, когда вам это надо. Нужна спутница, которая будет знать когда открыть рот, а когда его закрыть, — мои слова совершенно не имеют смысла, ощущение такое, что он даже не прислушивается, а смачно со вкусом продолжает эту сводящую с ума прелюдию взглядов. Кажется, что он уже давно поднялся со своего огромного кресла за письменным столом и обошел его, вставая позади меня. Его широкие ладони опустились на мою талию и сжали, заставляя сделать маленький полушаг к стоящему сзади ему. Упереться в его пах задницей и ощутить, что ему глубоко плевать на всю эту болтовню. Но я упрямо продолжаю загонять себя в угол. — Спутница, которая будет всюду вас сопровождать, когда это будет необходимо, и оставит в покое, когда вы прикажете…

А вот это совершенно неправильное слово, но оно срывается с языка и в этот момент мой собеседник ведет уголком губ в намеке на улыбку. Его карие глаза вспыхивают блеском, и я чувствую, как невидимая рука касается застежки платья и тянет язычок вниз. Полы расходятся…

— Секс здесь будет совершенно неуместен, — продолжаю закапываться, понимая, что мои аргументы звучат глупо. Такие как Самсонов не привыкли чтобы им отказывали, но я обязана это сделать. Будь я Кристиной Ивановой, девочкой, за которую он меня принял, я непременно бы согласилась на все его условия хотя бы потому что это безопасно для меня. Мышки не спорят с котом, когда попадают в его лапы. Но я Кристина Хасанова, и просто не имею права отдавать свою девственность человеку, имя которого в нашем доме произносится с ненавистью и отвращением. Папа никогда не простит мне, если я опозорю честь семьи и пересплю с мужчиной до свадьбы, и тем более не простит если я пересплю с его врагом. Поэтому продолжаю. — Он все усложнит, пусть даже вы и собирались платить мне за него…

Ухмыляется. Нагло, дерзко, хищно. А я в который раз поражаюсь его схожести со зверем. Этот взгляд, прибирающий до самых костей. Эта аура, подавляющая всех присутствующих и заставляющая дрожать рядом с ним. Эта чертова внешность, из-за которой он притягивает взгляды всех особей женского пола.

Да, Самсонов красив. Той самой хищной красотой, которая порабощает, лишает разума, воли.

Его темные волосы аккуратно подстриженные и безупречно лежащие создают впечатление, что над стрижкой колдовал лучший стилист, и если бы ни легкая небрежность в отросших прядях на макушке, я бы подумала что он тратит уйму времени на укладку, что совершенно не свойственно человеку его темперамента.

Темно карие глаза в обрамлении густых ресниц и подчеркнутые широким разлетом выразительных бровей делают его взгляд просто неотразимым, хотя уверена, он не считает это чем-то из ряда вон.

Он к этому привык.

Привык укладывать штабелями у своих ног сраженных баб.

Прямой нос с маленькой горбинкой, четко очерченный рот, скульптурные скулы — черты его лица настолько выразительны, что сложно отвести от них взгляд.

И это одна из причин почему меня так трясет рядом с этим человеком.

Впервые я встречаю мужчину, который красив настолько же, насколько и пугающ. Он подавляет и заставляет одновременно замирать от мысли, что именно этот мужчина, на которого пялились добрая половина баб на приеме, решил выбрать меня своей подстилкой.

— Секс может все усложнить только в одном случае, — так резко поднимается, что я позорно вздрагиваю и все же выпрямляюсь, потому что Самсонов обходит стол и выполняет ровно то, что только что проделывал одним взглядом.

Встает позади меня и опускает руку на мою талию, а потом мягко, но настойчиво дергает меня на себя, и я понимаю, что не ошиблась ни в одном предположении.

Ему плевать на мои слова.

И у него стоит.

Сглатываю.

— В каком? — переспрашиваю чтобы потянуть время и придумать как обыграть его и прекратить это падение в пропасть, но мыслить выходит плохо. Мозг начинает плыть.

— В случае, если ты будешь сопротивляться…

По телу прокатывается волна жара, но я упрямо сдерживаю себя и стою ровно, высоко задрав подбородок, а хочется противоположного.

Хочется сжаться, склониться, отступить подальше, только бы Самсонов убрал свои руки с моей талии, хочется накрыть его кисти своими и оторвать от себя, чтобы не смел трогать, сжимать так настойчиво, притягивать так собственнически.

— Ты очень красивая девушка, Кристина, — выдыхает мне в шею и вопреки здравому смыслу я ощущаю, как приятно чувствовать его рядом. Сильное тело прижимается к моему и мне бы впору мыслить здраво, но разум уже отчаливает и даже не оглядывается. Зато оглядываюсь я. В пол оборота, медленно и так же гордо расправив плечи.

— Я пока не дала согласия на сделку, поэтому будьте добры, руки уберите, — чеканю высокомерно, и Самсонов откидывает голову назад и начинает хохотать над моей смелостью. А я едва держу себя в руках только бы не показать, как он меня пугает. И кажется, эта дрожь во всем теле ни на секунду не утихает, а лишь становится отчетливее. — Давид, пожалуйста…

Он застывает так резко, будто и не смеялся всего секунду назад. Его смех обрывается, как и все у меня внутри, потому что понимаю, какую ошибку допустила. Только вот уже поздно, ведь слово не воробей…

— Я не называл тебе своего имени… — вкрадчиво произносит и разворачивает меня к себе лицом. Каблуки моих босоножек цепляются за ворс ковра, и я едва не падаю на широкий стол, удержанная сильными руками. Самсонов обхватывают мою челюсть рукой и поворачивает лицо, разглядывая внимательнее обычного. И мое сердце сбоит. Шум ударов оборвался, когда поняла, что болтнула лишнего, а потом пытаясь восполнить пробел начинает выламывать ребра, и кажется, даже в висках отдается.

Страшно, что он узнает меня, но еще страшнее от мысли что меня так кроет от одного лишь пристального взгляда карих глаз.

Да, папа всегда оберегал меня и не позволял спускаться, когда к нему приезжали его коллеги бизнесмены. Он не позволял появляться в их офисе и вообще не афишировал мое лицо, и имя Кристины Хасановой звучало лишь мельком: все знали, что у него есть дочь, но редко кто знал, как я выгляжу, и даже если кто-то из родственников моих подруг вдруг спрашивал: Хасанова? А не та ли самая…?

«Нет» — перебивала, коротко отрицая любые предположения в этом направлении. Потому что так меня научили. Так им обоим спокойнее. Папе и Арману. Они всегда были повернуты на моей безопасности. Да и моя внешность явно опровергала мое родство с Хасановыми. Голубоглазая блондинка не могла родиться в этой семье. Папа и брат кареглазые и темноволосые, а мама… Маму я не помню, но судя по фотографиям на нее я не похожа тоже…

— Любопытно, откуда ты его узнала? — Самсонов повернул мое лицо так, чтобы было удобнее считывать правду по моему взгляду, а я лихорадочно соображала, что бы соврать.

— Вы Давид Самсонов, бизнесмен и известная личность в широких кругах. Владелец сети ювелирных, в частности в одной из них я покупала эти серьги, — окончательно спятив я потянулась и обхватила рукой его запястье красноречиво покашливая, чтобы он понял намек. Понял. Пальцы на моем подбородке разжались, и Самсонов переместил руку в сторону, обхватывая мою шею сбоку чтобы разглядеть что за серьги на мне надеты. Не из праздного любопытства, а скорее из принципа заставить меня покорно повернуть голову как куклу, будто я уже его вещь. — Ваше имя знает каждая собака в городе.

Ухмыльнулся, провел по мочке большим пальцем, касаясь прозрачного как слеза бриллиантика-гвоздика. На самом деле я солгала: серьги мне подарил Арман на мой двадцатый день рождения. Поэтому они мне были особенно дороги, ведь этот подарок от моего брата — самого дорогого человека на земле, не считая отца.

— Каждая собака знает мое имя, — согласился, но меня не отпускало ощущение, что он все еще не закончил эту пытку своим давящим темпераментом, методично насилуя мою психику и мозг. Тварь озабоченная. — Но не каждая собака знает меня в лицо, Кристина. Так что свои сказки оставь при себе, кстати, это бриллианты?

Перевел тему, и я поняла, что закопалась.

— Нет, хорошо выполненная подделка, откуда у меня деньги на брюлики? У меня же сестра в больнице…

Оправдалась криво, но мне показалось, собеседник поверил, а может сделал вид. Как бы там ни было, Самсонов отнял руку от моей шеи и отступил, а из меня будто весь кислород выкачали, и я обмякла, опуская плечи, но тут же дав себе мысленный подзатыльник выпрямилась, надеясь, что обходящий стол Давид не понял, что я уже на грани истерики.

— Я плачу тебе сумму равную твоим долгам, плюс за полгода сверху, чтобы твоя сестра спокойно продолжала лечение, — заговорил деловым тоном, и я сглотнула и покорно села, когда Самсонов кивнул на кресло напротив стола. Хотя нет, не села, упала в него, ноги подкосились. — О дальнейшем содержании поговорим позже. После твоего испытательного срока.

— Испытательного срока? — переспросила, не зная радоваться мне или плакать. Меня берут на первую в жизни работу! Всем шампанского!

— А ты думала, я набираю сотрудников без него?

— Нет, что вы, — теперь моя улыбка вышла искренней. — И сколько же он будет длиться? — если за этот период мне удастся раздобыть компромат, я смогу намеренно накосячить, чтобы Самсонов уволил меня и дело будет сделано. Я, возможно, уйду от него без потерь…

— Столько, сколько понадобится, пока я не пойму брать тебя на постоянку или нет, — уклончиво ответил и это немного смазало радость от осознания, что мое прибывание в его доме не затянется надолго. Кивнула, Самсонов открыл большую черную папку и сделал странный жест рукой. Не сразу поняла, чего он от меня хочет, но когда около кресла возникла фигура огромного лба в черном, одной из его шестерок, мне стало ясно.

— Пройдемте, — громогласный бас нарушил тишину кабинета, и я крепче сжала подлокотники и поднялась на нетвердых ногах шагая за типом из охраны Давида.

Чувствовала тяжесть в груди, которая не проходила, пока я не покинула кабинет. Она давила будто тонна кирпичей, подавляла, заставляла поежиться, оступиться у порога. И только потом мне стало ясно, чем она вызвана… Когда машинально, чтобы не расстелиться на полу схватилась за косяк и бросила короткий взгляд на хозяина кабинета.

И наткнулась на его загадочно-изучающий.

*Арман — герой книги «Ты будешь умолять».