Его принцесса

Лиза Бетт, 2023

Он – холодный и неприступный хозяин огромного поместья, трагически потерявший любимую женщину.Она – дорогая игрушка, подарок, который ему вручили для развлечения на одну ночь.Мимолетная встреча – единственное, что их связывает, но есть одно «Но» Эта девушка – точная копия его погибшей жены…

Глава 1

Просыпаться не хочется, но кто-то назойливо трясет меня за плечо. Я отмахиваюсь, мысленно коря себя за то, что перепила накануне. Но холодный голос, который мне незнаком, заставляет кровь свернуться от страха. И я вспоминаю…

— Вставай, если не хочешь, чтобы тебя бросили на потеху охране.

Мои глаза распахиваются, и я понимаю, что это не сон.

Вчерашний вечер в клубе, коктейль от незнакомца, потом провал. Наверно от этого голова и раскалывается… Торопливо сажусь, понимаю, что я нахожусь в каком-то сарае, надо мной стоит полная женщина и грозно буравит взглядом.

— В-в-вы что меня похитили? — спрашиваю очевидную глупость. Никто не отвечает на мой вопрос.

— Вставай и иди за мной, — гаркает и разворачивается к выходу. Я торопливо поднимаюсь на ноги, отряхиваю солому, в которой видимо спала, и едва не падаю. Настолько ноги ослабевшие. Во рту сушит, тошнота гуляет где-то у горла, поэтому делаю глубокие вдохи и покорно иду за женщиной. Оглядываюсь.

Сарай оказывается больше, чем я представляла. Повсюду клетки, как в цирке, но у меня складывается ощущение, что тут держат далеко не животных. По коже ползут мурашки страха. Мне хочется сбежать, но стоит нам выйти из сарая, я вижу вооруженного охранника, и внутри все будто судорогой сводит.

Охранник глазеет на меня, страшно становится от его взора. К нему подходит его коллега, и они начинают о чем-то разговаривать. Отворачиваюсь и иду дальше, стараясь поспевать за женщиной. Та идет в сторону дверей, ведущих в огромное здание из старинного кирпича, напоминающее особняк. Оборачивается, чтобы убедиться, что я не отстаю. Я шагаю за ней и параллельно пытаюсь запомнить обстановку, чтобы потом описать это место в полиции.

Двор, по которому мы идем, окружен высоким каменным забором. В его центре стоят клетки, в одной из них я замечаю мужчину…

По коже пробегают мурашки, я не верю, что вижу это в реальности. Сейчас окружающая обстановка больше похожа на дурной сон, который хочется поскорее забыть. Но сначала надо проснуться…

Я что есть силы сжимаю кулаки и ногти впиваются в ладони. Мне больно, на коже остаются ямки, но я как и ожидалось не просыпаюсь. Воровато стреляю глазами, замечая несколько камер на здании. Проходим мимо очередной группы вооруженных мужчин, отворачиваюсь, когда они замечают меня. Чувствую себя куском свежего мяса среди стаи волков.

Ежусь.

— Шагай! — моя конвоирша открывает дверь, ведущую в особняк, и я после секундной задержки вхожу.

Коридор, в котором я оказываюсь, простирается на много метров вперед. По обе стороны от него простенькие двери, часть из них открыта.

Вздрагиваю, когда входная дверь ударяется о косяк. Меня грубо подталкивают в спину, чтобы не стояла, как истукан, и я делаю несколько шагов вперед на автомате.

— Пошла! — она с отвращением цедит, и я хмурюсь и обернувшись пришибаю ее взглядом. Она к такому не привыкла, и моя вспышка своенравия явно ей не по душе, потому что, не раздумывая ни секунды, она размахивается и ударяет меня по щеке.

Острая боль пронзает скулу и щеку. Я ошарашенная хватаюсь за место удара и съеживаюсь.

Меня не били ни разу в жизни. Никто и никогда. Такое не позволяли себе даже мои родители, когда были живы. Даже дядя, как бы ему не было трудно со мной, никогда не позволял себе такого.

— Шагай, что встала!? — орет, и я движимая инстинктом самосохранения перебираю ногами. Подходим к одной из закрытых дверей.

Полная женщина ударяет костяшками по дверному полотну дважды, и оттуда доносится голос.

— Войдите!

Моя спутница кивает на дверь, давая понять, что со мной не пойдет. Я, превозмогая страх, берусь за ручку. Миллион мыслей роится в голове, сердце стучит в районе глотки, тугой узел в желудке лишь каменеет. Толкаю дверь и застываю на пороге, боясь пошевелиться.

Эта комната напоминает кабинет гинеколога, принимающего в домашних условиях. Никакой стерильности и чистоты. Заляпанный грязью пол, обшарпанные стены, какая-то потрепанная кушетка и самое страшное — гинекологическое кресло, простоявшее тут наверно два века.

В центре комнаты стоит женщина, едва ли более милая, чем та, что ударила меня секунду назад.

— Поживее! — она рявкает, натягивая резиновые перчатки. Ее тон не сулит ничего хорошего, но я боюсь даже сдвинуться, настолько напугана увиденным. Гинекологическое кресло вгоняет меня в ступор. — С новенькими так трудно!

Подходит ко мне и заволакивает меня в кабинет за руку. Я трясусь, как лист на ветру. От страха на голове встают волосы. Что она собралась делать? Зачем? Куда я вообще попала?

— Снимай штаны и полезай на кресло! — произносит повелительно, и я машинально мотаю головой, даже не успев обдумать инстинктивную реакцию. — Если не захочешь подчиняться, я вызову охрану, и они тобой займутся.

От ее слов меня бросает в пот. Я уже видела охранников, и мне вовсе не хочется, чтобы они мной занялись. Неуверенно тянусь к поясу джинсов и робко расстегиваю. Дрожащие пальцы не шевелятся, и я не с первого раза справляюсь с ширинкой. Пульс от страха беснуется, сердце, кажется, пробьет дыру в груди, когда я снимаю с себя джинсы и трусы. Дома я регулярно проходила осмотр у гинеколога, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать, но сейчас до безумия боюсь. Занимаю место в кресле, спина прямая как палка.

— Ноги забрасывай! — женщина скрипит грубым тоном, и я заставляю себя подчиниться. Напряженно застываю, вздрагиваю, когда она ледяными руками касается моего бедра. — Целка что ли?

Я напряженно киваю, и она ошарашенно останавливается. Растерянно моргает. Хмурится. Аккуратно, будто это не она только что грубила и кричала, осматривает меня и удивленно подытоживает.

— И правда… — И тут же бросает задумчиво. — Одевайся.

Дважды меня просить не приходится. Я быстро натягиваю трусы и джинсы, пока за женщиной закрывается дверь. Я остаюсь в кабинете одна.

Единственное окно, выходящее из кабинета, ведет во двор к охране, и я отбрасываю надежду сбежать из этого ада, и понимаю, что любая попытка может стать последней. Хочется разрыдаться, но я сдерживаюсь.

В комнату заваливается моя конвоирша и удивленно на меня пялится.

— Почему, такая как ты все еще девственница? — спрашивает недоуменно. Я смотрю на нее волком, ожидая, что она вновь захочет распустить руки. Готовлюсь отступить. — Разве у нынешней молодежи не принято прыгать по койкам налево и направо?

Не отвечаю ей, хотя она и искренне не понимает, как так произошло. Уже через секунду дверь этого грязного кабинета вновь отворяется и на пороге появляется доктор. Толстуха к ней оборачивается.

— Он сейчас подойдет… — они говорят о чем-то своем, и я не понимаю, кого они упоминают. Стою в углу комнаты, настороженно глядя на двух женщин, боюсь пошевелиться. Боюсь дышать.

Дверь кабинета распахивается, сюда входят несколько охранников, рассредоточиваясь по периметру, я втягиваю голову в плечи, обхватываю себя руками, ничего не соображая от страха. Воцаряется полная тишина, которая длится несколько секунд. Её нарушает лишь звук перекладываемого из рук в руки оружия и щелканье затворов. А потом на пороге появляется он.

Это их вожак, их главарь. Это я понимаю без пояснений.

Высокий, статный, широкоплечий. У него длинные вьющиеся волосы, которые сейчас зачесаны назад. Черные брови, темные глаза, длинный острый нос, напоминающий клюв хищной птицы. Черная рубашка расстегнута на его широкой груди, в вырезе виднеется толстенная цепь из золота с висящим на ней крестом. Темные брюки в тон рубашке увенчаны дорогим ремнем из крокодиловой кожи. Он подходит, идеально вписываясь в его слегка цыганский образ, как тут и был. Ансамбль завершают такие же туфли в тон ремню. У мужчины абсолютно нет вкуса и кричащие о дороговизне вещи это подчеркивают.

Этот мужчина останавливается на пороге и все в комнате замирают. Они буквально робеют при его появлении. Их подбородки прижимаются книзу, плечи ссутуливаются. Взгляды присутствующих оставляют меня в покое и обращаются в пол. И только одни глаза теперь от меня не отрываются. Черный, как душа маньяка, что заправляет здесь всем, взор впивается в меня, и мужчина подходит ближе.

Каждый его шаг заставляет меня глубже втягивать голову в плечи, отчего шею сводит. До боли сжимаю пальцы на плечах, подавляю явное желание отступить. Смотрю на него, не отрываясь.

— Поразительно… — его голос такой же кричащий как туфли. Так же манерно звучит, оставляя такое же неприятное впечатление. — Прост поразительно!

Он восклицает и резко оборачивается к толстухе, что меня сюда привела.

— Ты видишь? Тася, взгляни! Только посмотри!

Толстуха покорно подчиняется, обращает все свое внимание на меня, будто видит впервые и начинает пристально изучать, искренне не понимаю, на что же надо обратить внимание.

— Б-б-блондинка с голубыми глазами? — предполагает очевидное. Надеется, что ее босса именно это впечатлило. Но оказывается не права.

— Она же просто ее копия! — мужчина всплескивает руками и вновь оборачивается ко мне недовольный тупостью прислуги. Подходит, протягивает длинные пальцы, украшенные перстнями, к моему лицу и отводит прядь волос, застлавшую щеку. Я вздрагиваю, отшатываюсь, барин хмурится, заметив синяк на пульсирующей скуле. — Кто это сделал?

Гаркает, я машинально бросаю взор на толстуху и обратно на этого маньяка. Он понимает без слов.

— Подойди…

Ни единая душа не сдвигается с места, но толстуха неохотно оживает и делает пару шагов к нам.

Этот самодур поворачивается и смачно ударяет ее по щеке наотмашь. Она хватается на эту часть лица, но покорно сносит вспышку его ярости.

— Не смей больше распускать руки! Ты едва не попортила экземпляр! — рявкает на женщину истерично.

Я должна бы испытывать удовлетворение, но от его истеричности впадаю в еще большую панику.

— Дитя, — обращается ко мне, делая голос приторным. Неприятно мерзким. Звучащим слаще патоки. — Поздравляю тебя с прибытием в клан Орсини. В нашей фамилии тебе понравится…

Он чем-то напоминает вампира из нашумевших фильмов. Такой же манерно напыщенный самодур, который привык царствовать в своем мирке.

— Карин, распорядись, чтобы ей приготовили лучшие покои для гостей. Позаботьтесь о девочке! — обращается к доктору, которая тут же кивает, почтенно опустив голову. Потом обращается ко мне. — Как тебя зовут дитя?

— Лилия, — отвечаю затравленно.

— Лилия — тянет, смакуя. Будто пробует на язык каждую букву, и ему нравится послевкусие. — Невинная… Ты стала благословением Божьим для всех нас, дорогая… Скоро благодаря тебе наша фамилия расширит свои владения.

Говорит мне, но ощущение, что разговаривает сам с собой. Я никак не реагирую на его слова, лишь напряженно ожидаю, что же будет дальше.

— Сколько тебе лет, дитя?

Меня пугает, что он обращается ко мне так. Да, я невысока ростом и очень худа. Но ребенком меня можно назвать с натяжкой.

— Двадцать, — отзываюсь глухо.

— Прекрасно! — его мой ответ удовлетворяет, и самодур довольно оборачивается к подчиненным. — Господа! Запомните этот день! Сегодня сам Ангел Господин снизошел с небес. — Напыщенно распахивает руки и вскидывает их вверх. Все замирают в благоговении. Я окидываю взглядом присутствующих и сомневаюсь, а не попала ли я в дурку. — Позаботьтесь о ней. Пусть у нашей гостьи будет все необходимое. Она не должна ни в чем нуждаться.

Присутствующие кивают, я понимаю, что схожу с ума. Самодур оборачивается ко мне, и я вздрагиваю, когда он бережно подхватывает мою руку и укладывает на сгиб своего локтя.

— Дорогая моя, тебе несказанно повезло. Скоро ты станешь нареченной моего дорогого брата. Станешь невестой клана Орсини. И ты родишь ему наследника, и продолжишь наш род!

И на этом моменте я не выдерживаю, пошатываюсь, и начинаю проваливаться в темноту.