Лисы и Волки

Лиза Белоусова, 2023

«Лисы и Волки» – мощное городское фэнтези в мрачных декорациях провинциального российского городка. Притягательная, мистическая атмосфера, необычная школа, яркие архетипичные герои, каждому из которых придется сделать нелегкий выбор и сражаться насмерть за своего бога. Секрет могущества богов заключается в их последователях: чем больше людей верит – тем они сильнее. Так они умирают, рождаются и сменяют друг друга. Однако есть другие боги, на которых эти законы не распространяются. И лучше не лезть в их игры, даже если исполняешь роль судьи – над неуправляемыми стихиями суд не имеет власти. Лиза Белоусова – начинающий перспективный автор, культуролог, в творчестве Лизы можно встретить огромное количество отсылок к мифологиям разных народов.

Арлекин-II

Синяки на шее не сходили. Наверное, многим они показались бы уродливыми, но мне они напоминали бусы. Если бы люди осознавали, как драгоценны эти следы, я с удовольствием ходила бы, не пряча их под шарфом, однако пришлось удовлетвориться тем, что их будет скрывать подарок, пожалованный Солнечным Господином.

С утра я провела в ванной около получаса, грея руки под струей горячей воды и рассматривая синяки, принявшие причудливую форму цветочной вязи. Точь-в-точь татуировка одного моего одноклассника; они завораживали. Так я и не замечала утекающих минут, откидывая за спину надоедливые рыжие локоны, словно пытавшиеся скрыть орнамент, как нечто порочное.

Отвлек меня забеспокоившийся приемный отец — слишком долго я не подавала признаков жизни. Сначала я хотела отмахнуться, но затем он предостерег: «Уже восемь десять». Тогда я чуть ли не вылетела в прихожую, случайно толкнув отца, поспешно извинилась и споткнулась о торчащий паркет.

Паника глухо забилась в горле. Господин приказал пристально следить за Хель, и я собиралась воплотить его волю в жизнь — его приказы должны выполняться беспрекословно. Данные поручения всегда завершались на высшем уровне, это и грело душу, и усиливало расположение хозяина, так что порой он давал мелкие поблажки. Нарушать этот порядок у меня и мысли не возникало — все должно было идти своим чередом. Он распоряжается — я все силы бросаю на то, чтобы в итоге он был доволен.

Вчера вечером я заранее решила, что буду делать. Встану раньше, чем обычно, соберу с собой несколько коробок с едой для себя и Хель, приеду в школу на раннем автобусе и буду ждать Луну. Специально поставила будильник на двадцать пять минут раньше, но стремлениям не суждено было сбыться — синяки на шее словно сковали. Все, что было связано с Господином, пленяло.

В итоге в школу я влетела в самое неподходящее время, когда Хель уже наверняка сидела в классе. При одной мысли о том, что она оказалась наедине с моими одноклассниками, когда я шляюсь незнамо где, нутро дрогнуло. О чем беспокоиться — о том, что ребята нападут на Хель и задавят ее, старающуюся избегать конфликтов, или о том, что она морально их уничтожит за одно-единственное неверно сказанное слово?

На привычном месте возле гардеробной ее ожидаемо не оказалось. Я пристально вглядывалась в мелькающие лица школьников, снующих туда-сюда, но знакомой темной шевелюры и детского рюкзака так и не заметила. Вокруг не было никого знакомого — ни Пака, ни Гери, ни Изенгрина. Последних двух в обычной жизни я старалась избегать, так как Господин их ненавидел, но сейчас рада бы была столкнуться и с ними, лишь бы спросить, не встречали ли они сегодня Хель.

Логично предположить, что она уже давно нашла нужный кабинет и расположилась там за нашей партой, но что-то подсказывало, это не так. Интуиции я привыкла доверять, поэтому носилась по коридорам, лелея надежду, что вот-вот увижу немного обиженную и, как всегда, мрачную Хель.

Звонок громко прозвенел, созывая учеников на урок. Пришлось ринуться на занятия. Думать, что со мной за это сделает Солнце, не хотелось.

Возможно, стиснет своими длинными пальцами мое запястье, медленно и мучительно ломая кость.

Надежды разбились, как фарфоровая чаша. Класс заполняли знакомые звезды, но Луны среди них не было. Парта, которую мы с ней выбрали, отвратительно пустовала.

Кровь в жилах похолодела. Что говорить ему? Как объяснять, что упустила ту, за кем он приказал следить? Как простить себя за то, что дала ускользнуть?

— Арлекин, не стой на пороге, — проворчала учительница. — Не задерживайся, у нас самостоятельная по плану.

К своему месту я двинулась автоматически. В висках напряженно билось одно-единственное: «Хель».

Странно. Прежде, когда мне доводилось сидеть одной на уроках, меня это не особо напрягало, и я не понимала стремления одноклассниц найти себе соседа, если постоянный неожиданно заболевал. Да, тут же образовывалось слишком много пространства, и учебники распластывались, занимая его, будто пытаясь заполнить вакуум. Я ощущала пустоту. Дул сквозняк, заставляющий ежиться — с Хель было бы теплее. Она сама будто бы холодная, но если пододвинуться чуть ближе к ней, понимаешь, что на самом деле от нее исходит жар. Словно ее аура нагрета до предела.

Спустя двадцать минут урока, тянущихся целую вечность, я практически не думала о последствиях своего провала и готова была принять любое наказание, даже тридцать ударов плетью по спине. Господин такое уже проворачивал — на коже остались причудливые рисунки, напоминающие перешептывающихся змей. Я аккуратно обрабатывала их. Отец предлагал сделать пластическую операцию, чтобы убрать шрамы, но я наотрез отказалась — Солнце карает заслуженно, и я должна носить их, чтобы впредь не допускать оплошностей. В данном же случае он наверняка изобретет нечто более изощренное.

Думы сосредоточились на Хель. Несколько раз чудилось, будто она сидит рядом, состоящая из мягкого света, щекочущего веки, как кисточка для пудры. Тогда я резко оборачивалась, но ловила лишь воздух, текущий из щели под дверью.

Самостоятельную я, можно сказать, пропустила. Начиркала что-то на листке бумаги в линеечку, который мне с подозрительным взглядом вручила преподавательница, и поспешно положила его на край ее стола, чтобы не задерживаться после занятия. Пожалуй, даже если бы меня пытали самые талантливые инквизиторы Средневековья, я не сказала бы, какие были вопросы и как я на них ответила.

Однако звонок все же раздался, и синхронно с ним я вскочила со своего места, даже не задвинув стул под парту.

С Господином я еще не сталкивалась, но была уверена, что по закону подлости он вынырнет прямо из-за угла, спросит, что происходит с Хель, и я не смогу соврать. Ему невозможно втолковать ложь — глаза его словно вырывают правду из глубины души. К счастью, эта перемена была длинной. Шансы исследовать всю школу были высоки, если бегать быстро — главное, попасть в правильное место в верное время, чтобы столкнуться с Хель.

Слава богам, я додумалась не надевать каблуки.

Мне удалось успешно пройти коридоры на третьем этаже и втором, заглянуть в каждый класс, туалет и даже учительскую. Хель там делать было нечего, но я решила проверить даже самые невероятные варианты. Однако затея не увенчалась успехом — я лишь запыхалась, не достигнув результата.

Я привалилась к ближайшей стене, похлопав себя по лицу, подбадривая, и приготовилась вновь пуститься на поиски, как услышала грубый оклик:

— Эй, рыжая!

Еще этого не хватало…

— Я бы с удовольствием поболтала с тобой, Гери, но занята. Прости. Как-нибудь в другой раз.

— Нет, — хмыкнул волк. — В этот. Уверен, горящих миссий у тебя нет.

Знал бы он, чем мне грозят такие выкрутасы, как разговор с ним без прямого повеления на передачу какой-либо информации. Однако поведать обо всем и заставить его понять я не могла, да и не хотела. Вздохнула:

— Ладно, только по-быстрому. Что у тебя?

Он пожал плечами:

— Хотел спросить, почему ты выглядишь так, будто всю Россию пробежала с отрядом зомби на хвосте.

Я скривилась:

— Ищу Хель, а ее нигде нет. Ты ее не видел?

На его лице расползлась насмешливо-довольная ухмылка:

— Видел. Даже сидел с ней за одной партой.

— Что?

Он фыркнул:

— Изенгрин предложил ей вчера позаниматься с нами, она согласилась. Как жаль, что тебе не сообщили.

Ком беспокойства в горле сменился обидой. Хель ведь у нас понравилось, почему она вдруг без предупреждения подалась к волкам? Я ей надоела? Или Изенгрин что-то сказал?

Как разрулить ситуацию? Что бы ни послужило причиной неожиданному переходу Хель, пусть и временному, Солнечному Господину это едва ли понравится…

— И… — прохрипела я, — как ей у вас?

Гери словно бы задумался:

— Слушала, записывала, вполне нашла общий язык с ребятами. Точнее, они друг друга не трогают. Но нашему Брейну она, похоже, по душе. Обычно он над теми, кто ему неприятен, интеллектуально довлеет, а с ней ведет себя как шелковый. Так что, думаю, если она выберет нас, найдет себе хороших друзей.

«Лучше тебя. Она найдет друзей лучше тебя».

— Что ж, не нам устраивать разборки по поводу того, кого выберет Хель. Это полностью ее решение, нечестно обсуждать это за ее спиной.

— Какая ты благородная, — состроил гримасу Гери.

— Как бы то ни было, раз ты был с ней весь первый урок, должен знать, куда она пошла.

— Ее в спортзал вызвали, должно быть, она еще там.

— Спортзал? Когда?

Волк скептически вскинул бровь:

— Серьезно? После звонка с урока объявление по радио давали. Ты в каких облаках витала?

— В лунных, — буркнула я, но тут же радостно просияла. — Спасибо, Гери!

— Эй, подожди, ты…

— Потом, все потом!

Прежде чем он крикнул еще что-то, я уже свернула за угол, перепрыгивая ступеньки.

Не услышать объявление! Досадная оплошность, которая, не встреть я Гери, обернулась бы ужасающими последствиями. Теперь, если столкнусь с Господином, смогу хотя бы вполне вразумительно ответить, куда иду и почему без Хель.

Рядом с залом никого не было, лишь сверху из женской раздевалки доносился хохот. Я уже поднесла к двери руку, чтобы постучать, как внутри кто-то злобно зарычал. Я едва успела отскочить: мгновение — и дверь заехала бы мне по лбу. Не сумев удержать равновесие, я удачно опустилась на стоящую рядом скамейку. Вовремя: изнутри вырвалась Хель.

Выглядела она странно. Всклокоченная, взъяренная, с искривленными губами, будто ее вот-вот стошнит. Резко поправив соскальзывающий с плеча рюкзак, она едва не ломанулась к лестнице.

— Хель, подожди! — выскочила из зала Марина, засеменив вслед за ней.

— Я отказываюсь! — гаркнула Луна, даже не затормозив.

— Это для общего блага! — простонала учительница. — Иначе нельзя!

Я не в силах была пошевелиться. Хель бесновалась; в груди кольнуло: сейчас к ней лучше не приближаться. Было бы гораздо проще, знай я, что произошло.

Марина открыла рот, чтобы что-то ответить, но ее насмешливо прервал Солейль, за чьей спиной молчаливой горой стоял Изенгрин.

— Хватит строить из себя потерпевшую. Я недоволен так же, как и ты!

Выглядел старший лис едва не причудливее Хель: на щеке тонкие царапины, воротник белоснежной рубашки помят. Луна резко развернулась, едва ли не ослепшая от ярости. Не хотела бы я еще раз увидеть ее такой…

— Закрой рот, — прошипела она. — Не могу больше тебя слушать!

— Ой, какие мы нежные…

Она шагнула к одиннадцатикласснику, стеклянная от гнева; ее остановила Марина:

— Прекратите! Вам драки не хватило?!

Так полосы на лице Солейля — дело рук Хель, а ее встрепанные волосы — последствие его удара?

На лиса плевать с высокой колокольни, но то, что он посмел тронуть мою Луну, без внимания оставлять непозволительно. Несмотря на хрупкий вид, он был довольно силен; я бы с ним не справилась, поэтому решила пожаловаться Господину. Он-то доходчиво объяснит, чего делать не стоит.

— Драки? — вскинул бровь Солейль. — Я лишь дал ей подзатыльник, а она мне все лицо разодрала! Скажи, Изенгрин!

Волк лишь сокрушенно покачал головой, будто говоря: «Ну что за детский сад». Солейль цокнул языком:

— Я для тебя ничего не значу. Считай, я обиделся, — и, поправив сумку за плечом и презрительно сморщив нос, пошел прочь. Изенгрин со вздохом двинулся за ним, похлопав Хель по плечу, когда поравнялся с ней. Та его прикосновение проигнорировала.

Когда шаги старших лиса и волка стихли, учительница выпустила Луну, напряженно отчеканив:

— Вот, теперь ты их не догонишь. Стой смирно, поняла? О, Арлекин. Мы тебя не заметили.

Я слегка нервно хихикнула:

— Неудивительно, у вас тут такие разборки…

— Не ожидала, что эти трое так бурно друг на друга реагируют. Хорошо, Изенгрин помог их разнять и не вступил в перепалку, но эти двое… Ох, сдается мне, придется изрядно помучиться… Так, а сейчас у меня много важных дел и новый класс вот-вот должен прийти, поэтому откланиваюсь. Арлекин, будь добра, проводи Хель в класс и проследи, чтобы она не пересеклась с Солейлем, а то опять сцепятся.

— Есть, мэм, — кивнула я, неуверенно подбираясь к Хель. Почему-то не оставляло ощущение, что она может врезать ни за что и мне.

Учительница махнула рукой и скрылась в спортивном зале. Луна зарылась в собственные волосы, сделала несколько длинных выдохов и произнесла:

— Я спокойна.

— А… Что там случилось?

— Марина хочет, чтобы Изенгрин и… этот тренировали меня для соревнований. Дескать, мы должны в кои-то веки одолеть сорок пятую школу.

— И что в этом такого? — не поняла я.

— Ладно Изенгрин, но этот… Этот! — побелела от злости она. — Я его придушу в первый же день! Не могу на него смотреть даже. Это выше моих сил.

Потоком отрицательных эмоций меня чуть не сбило с ног. Не зная, как остановить их, я просто положила руку на плечо подруге, как это сделал Изенгрин.

— Ну-ну… Победа — это важно…

— Да знаю я. Все ради нее. Только я недостаточно стальная, чтобы терпеть самовлюбленных уродов. Мы перегрызем друг другу глотки.

— Может, вы подружитесь.

Луна смерила меня таким взглядом, что я поспешила отвлечь ее, переведя разговор в другое русло:

— А голова твоя как? Болит? Тошнит? Сотрясение есть? Ради богов, прости, что я не дождалась, пока ты не очнешься, очень нужно было бежать! Ты же меня за это не возненавидишь, правда?

От столь резкой смены темы она чуть опешила, но ответила уже гораздо более сдержанно:

— Все в порядке… Не за что ненавидеть. Не глупи.

Я облегченно охнула:

— Может, ты и чувствуешь себя вполне нормально, но организм — сплошная тайна. Так что сегодня пойдем в больницу. Не спорь! Тут совсем недалеко, много времени это не займет, да и у нас есть Пак с машиной. Он нас подкинет. Кстати, ты выглядишь голодной. Не завтракала? У меня тут припасено кое-что для тебя, пойдем за круглый стол, успеешь перекусить. Сама готовила. Ты же не против, если я буду тебя кормить? Ну, чего застыла? Пойдем-пойдем, не стой столбом. Обижусь, если не попробуешь хотя бы кусочек.

* * *

Последний за день звонок давно прозвенел, и гимназия должна была бы вздохнуть свободно, избавившись от груза в лицах сотен учеников, но те все толпились в коридоре, сталкиваясь плечами. По утверждению Хель, это делало помещение похожим на метро в час пик. Сама я столицу ни разу не посещала и не представляла, каково заполненное метро, но Хель настаивала, не объясняя даже, по какой причине.

Мы сидели за круглым столом на первом этаже в компании шумных ребят из младших классов и пережидали бурю, творящуюся возле гардеробной. Школьники толкались, пинались, некоторые даже чуть ли не дрались из-за того, что задели друг друга толстыми портфелями. Никто не догадался, что можно поставить их на пол, дабы не мешались, и тогда и места стало бы больше, и ссор меньше. Но их можно было понять — когда вокруг сжимается кольцо людей, так что не продохнуть, не до размышлений об удобстве, тут лишь бы добраться до гардеробной и как-то выйти из нее.

Хель устала — откинулась на спинку стула, чуть прикрыв глаза и еле слышно постукивая пальцами по поверхности стола. И тем не менее смиренно ждала, когда люди разойдутся по домам. При мысли, что она делает это из-за того, что я сказала пойти в больницу, улыбка расплывалась до ушей: «Она считает меня настоящей подругой, раз слушается!»

Мне безумно хотелось поговорить с ней о чем-то, но она явно нуждалась в покое: побледнела, взгляд из-под нахмуренных бровей выражал крайнюю степень раздражения, поэтому я ерзала рядом, запихивая готовые вырваться фразы глубже в глотку, и старалась не выводить ее из себя. Страшно вообразить, какой силы ненависть кипит у нее в душе по отношению к Солейлю, раз он довел ее до такого всего лишь за одну перемену.

Он огорчил мою Луну. Солнце должно узнать об этом и наказать наглеца!

Наконец, коридор стих.

— Что ты так смотришь на меня? — лениво прищурилась Хель. — Я в чем-то испачкалась?

— Выглядишь очень уставшей, — не cтала лукавить я. — Честно, ты похожа на только что восставшего зомби. И у тебя губы потрескавшиеся. Дать гигиеническую помаду?

Хель пожала плечами:

— Расхвалила. Давай.

Я порылась в сумке, достала искомое и протянула ей. Она медленно, даже несколько заторможенно, помазала губы и вернула мне.

— Оставь, — отмахнулась я. — У меня еще есть, а тебе пригодится.

В обычной ситуации она наверняка поспорила бы, но теперь не стала возражать. Убрала в карман пиджака и растеклась в кресле, закинув ноги на подлокотники. Меня так и подмывало спросить, все ли в порядке, но, во‐первых, ответ очевиден, во‐вторых, ее лучше не трогать.

Конец ознакомительного фрагмента.