Его Кара

Лидия Рыжая, 2023

Кара – пациентка в его психиатрической клинике. Девушка не нравится Марку. Она эгоистичная, вредная и кажется совершенно здоровой, что расходится с видением ее отца, который утверждает обратное. Предстоит разобраться. Но пока Марк будет прояснять ситуацию, то успеет прикипеть к этой юной девчонке.18+ эротические сцены

Глава 3

Стало хуже. Он не понял из-за чего, но то, что девушка находится в неадекватном состоянии быстро определилось в первом же взгляде на нее.

Всего один день прошел. Вчера только поступила. Когда успела?

Кара стояла в углу общего зала, предназначенного для отдыха всех пациентов с ее этажа, в то время, как остальные собратья по несчастью занимались своими делами: играли в шахматы, смотрели телевизор, разговаривали…

Такая худенькая и хрупкая в этой длинной ночной сорочке не по размеру, она казалась маленькой дюймовочкой в этом огромном мире хищников, готовых на нее в любую секунду напасть.

Девушка со спутанными волосами смотрела в зарешеченное окно немигающим, отсутствующим взглядом. Он был мутным. Непонимающим. Не было концентрации.

Марк в этот момент проходил мимо нее к другому пациенту — любителю поесть и как можно больше. При отсутствии пищи тот ел, даже несъедобные вещи. Желание набить рот хоть чем-нибудь таило в себе много комплексов и душевных переживаний, связанных с его отцом, которые Марк распутывал самостоятельно за неимением других тяжелых пациентов под своим контролем.

Хватило лишь мельком взглянуть на нее и осознать, что что-то не так. Перебор с препаратами?

Марк относился к каждому пациенту своей клиники максимально заботливо и аккуратно, не позволяя себе и другим сотрудникам непрофессионализма и агрессии в отношении душевнобольных пациентов или людей с отклонениями или психическими расстройствами. И таким отношением, и поведением он брал те вершины, которые остальным были не под силу. Все же в 29 лет добиться таких успехов на данном поприще было почти нереальным. Главврач был уверен, что ему повезло, причем неоднократно, а в остальном помогла любовь к деталям и особая придирчивость.

Если клиники для душевнобольных и открывались в стране, то преимущественно государственные, которые недостаточно снабжались необходимыми препаратами для лечения, что говорить о материальных средствах. В таких больницах пациентов не лечили, а лишь держали для сосуществования, причем не больных, а самой клиники.

Частные психиатрические больницы выживали, только удалившись от городской суеты. Звездные личности не были готовы лечиться там, где любой журналист мог перекупить информацию у персонала или за откуп проникнуть на территорию, чтобы сделать пару сенсационных фотографий. В случае с Марком, который вовремя смекнул, что к чему — вся звездная элита двинулась в его сторону, как только разошлась молва о его помощи известной больной пациентке. Причем она сама эту информацию и распространила среди своих знакомых, довольная полученным эффектом и закрытостью территории его клиники.

Алина Дювайс была певицей и находилась на пике славы в момент своего обращения в его клинику. Самым важным пунктом для нее было не лечение с паническими атаками, отсутствие компрометирующих фотографий в газетах и журналах во время ее лечения. Она жутко боялась, что ее фото в больничной одежде без макияжа просочатся в массы, что несколько раз порывалась уйти из клиники.

Она немного расслабилась после подписания соответствующего договора, где получала бешеную неустойку в случае утечки информации, но полностью выдохнула только, когда вышла оттуда с такой же безупречной репутацией, с которой приходила.

И после этого звездная элита полилась потоком в его медицинское учреждение по ее рекомендации.

— Кара, привет, — подходит он к новенькой пациентке, трогая ее за плечо и проверяя реакцию.

Она не реагирует, даже не моргает. Ее лицо не выражает никаких эмоций. Кажется, блондинка перед ним находится где-то далеко отсюда, и не слышит его громкого приветствия, как и не чувствует его прикосновения.

Ее широко распахнутые глаза смотрят на темную решетку на окне в упор. Приоткрытый рот не закрывается, что говорит об ослаблении мышц или передозе успокоительного.

Мужчина берет ее за подбородок и поворачивает к себе лицом, отмечая быстрым взглядом глубокие впадины под глазами, сухость век и осадок на ресничках.

— Сева! — кричит он, поворачиваясь к холлу.

Медбрат выскакивает из коридора через минуту, готовый к распоряжениям. Не первый год работает. Отменная реакция.

— Что с ней? — спрашивает у него врач в белом халате, кивая в сторону пациентки.

Патлатый парень лет 25 не вид удивленно смотрит на девушку и пожимает плечами.

— Меня не было вчера. Утром уже была такая.

Марк направляется в процедурную размашистым шагом. Не то, чтобы они сделали из ряда вон выходящее — подобная реакция является нормальной для тех, кому прописывают сильные лекарства. Но у нее был щадящий режим. Он специально назначил ей слабые препараты, отменив стандарт, чтобы она была к его приходу свежим огурчиком.

По сути она и стала овощем. Он ухмыляется, качая головой в недовольстве.

Как все двойственно получилось.

— Алла, — подзывает тот врача. — Прошу, подойди на минутку.

Стройная дама лет 40-45 на вид с короткими белыми волосами неспешно цокает на своих каблучках в его сторону. Врач-терапевт, которая повидала многое в своей жизни и подстраховывала его почти на каждом шагу, имея опыт с душевнобольными больше, чем у кого бы то ни было в своем арсенале.

— Что с новенькой? — уточняет Марк. — Она нормальная была вчера, когда я ее принимал.

Женщина со скучающим видом смотрит на него и чуть ли не зевает.

— Марк… По отчетам остальных наших врачей же было видно, что с девчонкой непорядок, — отчитывает она его. — А ты что ей назначил? Стандарт обошел…

Он не любит, когда ему указывают, но ей позволяет. Алла напоминает ему его мать, с которой он поддерживает лишь удаленное общение. Наверное, поэтому они сработались. В ней была та жесткость и дисциплина, которой не было у него. Женщина разбавляла его оптимизм и максимализм своим реализмом.

Они работали с Марком и ранее, когда он был обычным диагностом в другой клинике. Она разбавляла его фанатичные мысли, добавляя в них полноту картины.

— Ты отменила назначенные мною препараты? — спрашивает он у блондинки, сдвигая брови вниз.

— Нет! Ты что! — восклицает она, замечая его настрой. — Ты же главный.

Подобное уже раз произошло, и она хорошо помнила его реакцию. Неподчинения Марк терпеть не мог и жестко на это реагировал.

— Тогда почему…?

— Я добавила, а не отменила. Она вены себе порезать пыталась, — отвечает та на его вопрос. — Почти получилось. Хорошо, Лили проверила ее. Вот и закатили ей пару доз лошадиного снотворного с медвежьим успокоительным.

— Странно, — говорит он вслух, вспоминая ту девочку в своем кабинете, у которой явно не было желания заканчивать жизнь самоубийством. Или он ошибся?

Возможно, это было напоказ? Для родственников. Как неповиновение и демонстрация своего несогласия?

— Сильно порезалась? — задает он вопрос.

— Да. Через полчаса-часик ее бы уже не было. Это не для шоу было сделано, — упреждает его мысли сотрудница.

Еще интереснее.

— Ко мне завтра утром приведи, — выдает мужчина после некоторого замешательства.

Получалось, что Алла сделала все, как надо и упрекнуть ее было не в чем.

— Думаю только к послезавтра, — зевает женщина. — Она отойдет от той мешанины, что мы ей дали…

Под его грозным взглядом она застывает с рукой у рта и медленно кивает. Завтра так завтра.

— А Авраам как же? — Алла вспоминает про пациента с неконтролируемым перееданием, не поддерживая его интерес к Каре. Наоборот, мешает.

— У него злость на отца с матерью так себя проявляет. Хорошо бы гипноз провести, — уверяет Марк. — Я его собирался передать Алексу. Сегодня с ним закончу.