Новеллы

Лидия Попкова, 2019

На этот раз автор отошел от своих привычных принципов и создал две нетипичные истории. На первый план выходит психология сложных отношений, безвыходность ситуации, а за ними уже тоненьким шлейфом тянется любовь. Герои оказываются взаперти, стесненные страхами и обидами. Именно символ клетки и непреодолимой прозрачной стены позволяет им освободиться от оков. Так ли эти герои отличаются от нас с вами? Прочтите и решите сами…

I

В дом вошла девушка. Бросив ключи и сумку на тумбочку, она устало скинула с себя плащ прямо на пол. Медленно стащила с ноги узкий сапог, потом освободила вторую ногу и тихо, на цыпочках прошла в комнату.

Сняла колье и бросила на кровать. Крупные цепи мягко провалились в пушистое покрывало. Туда же последовали серьги и кольца. Проведя ладонью по вытянутой шее, девушка посмотрела на себя в зеркало и подумала, что мода — это тяжелый неудобный хомут, а красота — вообще проклятие.

Взбив пальцами каштановые кудри, она попыталась выкинуть из головы мрачные мысли. Не получилось. Из зеркала на нее все так же грустно смотрела девушка с голубыми глазами. Она расстегнула блузку, молнию узкой юбки и с наслаждением избавилась от строгой офисной одежды. Взглянув на себя, оценила фигуру и стройность длинных ног, плоский твердый живот. Все это — результат ее кропотливых трудов в спортзале, изнурительных диет. Только для чего? Девушка не гордилась своим телом, не была самовлюбленной, не хотела очаровывать мужчин. Она просто была такой, как требовало общество, — красивой, стройной, улыбчивой с обаятельным голосом. Собственно, эти же требования были прописаны в анкете при ее трудоустройстве.

Избавиться от следов утомительного дня помогает душ. Девушка неизменно следует этой традиции и наслаждается каскадом теплых струек, ласкающих тело. Теперь, в стенах родного дома она может стать самой собой. Но ровно до начала следующего дня, до той самой секунды, когда писклявый будильник ворвется в ее сладкий сон.

После душа девушка почувствовала себя ободренной. Мокрые волосы собрала в пучок и перетянула резинкой. Капельки воды стекали с волос по распаренной розовой коже. Без макияжа девушка стала выглядеть моложе, ушла дерзость, за которой она пряталась, как за маской, проступила детская непринужденность и беззаботная наивность.

Девушка подняла плащ и повесила в шкаф, сапоги поставила на обувную полку. Ключи и сумку тоже положила на место. Девушка делала все быстро, легко, по-хозяйски. Она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку вина и наполнила бокал. Поднеся ко рту, ощутила терпкий букет напитка. Ее задумчивый взгляд устремился вдаль, сквозь окно, на летнюю зеленую террасу, где красные лучи заката терялись в больших бутонах лилий.

Вдруг девушка вздрогнула и обернулась. Вокруг никого не было. Она поставила бокал, так и не решившись выпить, и достала из холодильника коробочки с едой. На них был логотип ресторана. Девушка переложила блюда в тарелки, и они стали выглядеть по-домашнему аппетитно.

Девушка нажала на пульт. Стена комнаты дрогнула и медленно поползла в сторону, открывая потайную нишу. За бронированным стеклом — белая комната. За тонкой цветочной ширмой спрятан туалет. В углу расположен душ, рядом раковина. У стены разбросаны популярные мужские журналы: Esquire, Men’s Health, GQ, Menstime. У двери небрежно свалены грудой пустые тарелки из-под еды.

В глубине комнаты находился лежак, сооруженный из нескольких тонких ватных матрасов и обтянутый серой простыней. На нем, подбив подушку под голову и уткнувшись лицом в стену, лежал парень. Услышав, как двигается стена, он обернулся и лениво сел. Одним движением руки он попытался пригладить непослушные русые волосы, но они отросли так, что торчали копной во все стороны. Облокотившись на согнутые колени и сцепив кисти рук, парень покорно опустил голову.

Девушка подошла ближе к стеклу и внимательно посмотрела на своего пленника: щеки и шея покрылись небрежной растительностью. Она терпеть не могла небритых мужчин, особенно его. Первая ассоциация, которая пришла в голову, — пропойный алкаш, неспособный следить за своей внешностью. Мятая футболка, на груди расплылось красное пятно от кетчупа, которое, судя по всему, он пытался убрать. Неопрятная одежда — это второе, что она ненавидела после небритости.

Поджав губы в тонкую линию, парень терпел ее досмотр. До хруста сжал ладонь, пытаясь сдержать разрушительную ярость. Бить чужую посуду и мебель имеет смысл в том случае, когда она кому-то дорога. Но этот этап он уже пережил.

— Прости, милый, я сегодня поздно, — произнесла она, игриво надувая губы. — Много работы, устала. Но я должна на что-то содержать тебя. Ты привык к роскоши, ведь так?

Парень недовольно свел брови — две морщинки угрожающе пересекли лоб. Таким разговором начиналась почти каждая их встреча: укоры, издевки, злорадные шутки. Молчание — лучшая реакция в его случае.

— Ты сегодня не в духе? Очень жаль, — продолжала язвить она.

«Сколько можно?» — подумал он и на миг закрыл глаза, пытаясь хотя бы мысленно сбежать от нее.

Сквозь овальное окошко под дверью девушка просунула тарелки с едой. Аппетитный запах наполнил комнатку. Парень посмотрел на золотистое ризотто, запеченную курицу и мясной салат под чесночным соусом, но не сдвинулся с места. Его взгляд равнодушно ушел в сторону.

— Для тебя это унизительно?

«Сколько можно?» — снова мелькнуло у него в голове. Он впился в девушку взглядом, вызывая на молчаливый поединок. Это был испепеляющий взор, в котором еще жила непокорность, неприятие данной ситуации.

— Для меня тоже было унизительно, — сквозь зубы процедила она. — Возьми эти чертовы тарелки, иначе останешься голодным.

Под холодным, как у самой свирепой надзирательницы, взглядом парень поднялся и подошел к стеклу. Желваки на скулах дернулись, кулаки сжались, а вены на руках вспухли. Он хотел взять тарелку и впечатать ее в стекло, растирая содержимое, как делал не раз. Но голод давно победил гордость. Парень фыркнул и тарелку за тарелкой унес к лежаку.

Вздернув подбородок, девушка проводила его взглядом. Ни единым мускулом она не выдала, что наслаждается своим превосходством.

— Сиди тихо, у меня будут гости… — на этих словах она нажала кнопку пульта. Парень смотрел на девушку, пока она не скрылась за стеной.

Мелодичный звонок домофона наполнил дом. Пришла подруга, о встрече с которой девушка договорилась еще с утра.

— Роза, проходи! — распахнув входную дверь, приветливо крикнула хозяйка дома.

За металлической калиткой стояла девушка, сиявшая добротой и счастьем. Взгляд у нее был заботливый, как у любящей мамы. Щеки всегда опалены румянцем, подбородок с глубокой ямочкой. Пышные округлые формы придавали женственности.

— Я уже подумала, что не туда попала, — улыбнулась Роза и вошла во двор. — Туи в вазонах, цветы под окном. Таня, когда ты стала такой… — подруга мысленно перебирала слова, которые идеально охарактеризовали бы Татьяну.

— Ботаничной? — улыбнулась Татьяна.

— Да, точно. «Ботаничной»…

Девушки засмеялись и, как в прежние времена, дружески обнялись.

— Прошу, — произнесла Татьяна, пропуская подругу вперед, — ты первая, кто из нашей «банды» побывает в моем обиталище.

— Вау! — Роза окинула взглядом коридор. — Это намного больше твоей квартиры и действительно «обиталище».

— Проходи, располагайся. Руки можешь помыть в ванной, она по коридору направо, — тепло сказала Татьяна.

Роза, не скрывая восхищения, осматривала дом. В интерьере преобладали древесина и камень. Деревянная лестница вела наверх, где, как объяснила Татьяна, находились три комнаты. На нижнем этаже коридор плавно переходил в гостиную, а гостиная — в столовую. Отделены были только кухня, спальня, кабинет и тайная комната, про которую никто не знал. В гостиной Роза увидела каменный камин, объемную мягкую кожаную мебель, большой телевизор, вмонтированный в стену и облицованный камнем. В столовой располагались деревянный стол грубой ручной работы и высокие стулья. Под потолком низко висела люстра, выполненная из переплетенных веток деревьев и ламп в виде свечей.

Татьяна пригласила подругу в столовую, где по максимуму заставила стол едой, чтобы не было предлога идти на кухню. Пленник в последнее время вел себя более-менее спокойно, поэтому сегодняшний неожиданный бунт смутил ее, и она боялась, что он испортит встречу. На кухне Татьяна включила радио, чтобы оно служило фоном и скрыло непредвиденные шумы.

— Великолепный дом, такого еще не видела, — произнесла Роза, садясь за стол. Татьяна улыбнулась. — А голова оленя настоящая?

— У меня отец охотник, собственно, это их с мамой и натолкнуло сделать дом в стиле шале. Здесь много шкур, чучел, дерева. Одним словом, деревенский замок вблизи города.

— Как они, кстати?

— Шикарно, — натянуто улыбнулась Татьяна, разливая янтарный чай по чашкам. — Они хотели жить в Европе, наслаждаться цивилизацией, романтикой. Купили домик в провинции Франции, выращивают виноградники, едят деликатесы. «Парадиз», о котором они всю жизнь мечтали. Конечно, это же лучше, чем проводить время со своим единственным ребенком или растить внуков.

— Ты что, залетела? — округлила глаза Роза.

— Нет, — поморщилась Татьяна, — это я так, образно сказала. Им Эльзас оказался дороже дочери. Впрочем, я не обижаюсь. Они оставили мне дом, машину. Мы часто общаемся по видеосвязи, а летом я планирую навестить их. Отпуск во Франции.

— Да, здóрово звучит. Ты не боишься жить одна в таком огромном доме?

— А я не одна, — Татьяна сделала паузу. Роза удивленно посмотрела на нее. — У меня кот.

— Правда? Люблю кошек. Какой породы? Может, моей Майе был бы партнер, она — русская голубая. Милая кошечка.

— Нет, совершенно обычный кот. Серый и неприметный. Сейчас забился куда-нибудь в угол и ест, — Татьяна невольно посмотрела в сторону кухни, пытаясь расслышать скрежет или стук.

— Ой, Таня. Я пирог для тебя испекла, — Роза суетливо достала из пакета сверток, обернутый фольгой и клетчатым полотенцем.

— Как тебя на все хватает? Работа, дом, муж, ребенок, кошка. Еще и пирог для меня испекла.

— Просто люблю свою семью. Когда что-то любишь, все лучше получается, — Роза выдержала секундную паузу. — Знаешь, я не просто так приехала.

Татьяна замерла. Роза перестала улыбаться, настраиваясь на серьезный разговор.

— Девчонки тоже хотели прийти, но я их уговорила и пока приехала одна. Со своего прошлого дня рождения ты изменилась, стала замкнутой…

— Все хорошо, — грубо перебила Татьяна, крепко сжав кружку с чаем.

— Нет, — покачала Роза головой, — меня-то ты не обманывай. В тот день что-то случилось. Ты без предупреждения ушла со своей же вечеринки и пропала на несколько недель.

— Мы сотни раз обсуждали эту тему. Мне стало плохо, я просто уехала домой. Потом заболела гриппом. Почему вы заставляете меня оправдываться, как сопливую девчонку? Мне звонила Марина, Маргарита, сейчас ты пришла. Что вообще происходит?

— Да, что происходит? Что случилось с жизнерадостной девушкой, душой нашей компании? В другое время я бы за живот держалась от смеха, стоял шум, гам, и работа кипела в твоих руках. Ты стала другой. Ты погасла…

Татьяна не торопилась с ответом, продумывая каждое слово. Ей было приятно, что подруги заботятся о ней, — она ценила их внимание, но некоторые вещи не готова была разделить с ними. Например, содержимое тайной комнаты.

— Может, мы взрослеем? — пожала плечами Татьяна. — После окончания института прошло три года — многие из нас обзавелись семьями. У каждого свои проблемы и дела.

— Мы поклялись быть лучшими подругами. И мы честно держим эту клятву. Таня, чтобы ни случилось, мы по-прежнему с тобой.

— Многое произошло. Сменила работу, проводила родителей, переехала в дом. В общем, глобальные события перевернули всю мою жизнь. Я по-прежнему с вами и ваша лучшая подруга.

— Я предлагаю собраться, посидеть, поболтать. Можем в клуб сходить.

— Н-не надо в клуб, хватило моего прошлого дня рождения, — запнулась Таня, лицо ее стало бледным. — Давайте у меня. Смотри, сколько места, — можно с детьми, мужьями. Трое из нас уже замужем. Меняем формат общения, — уверенно говорила Татьяна, сама себя подбадривая.

— Хорошо, давай у тебя. Скоро твой день рождения. Отличный повод.

— Опять мой день рождения, — нехотя улыбнулась Татьяна.

— Скоро будет год, как ты стала затворницей, — добавила Роза.

— Сменим тему, — поморщилась Татьяна и кинула короткий взгляд в сторону кухни. Пока все шло ровно.

— Слышала? Андрей пропал.

Неожиданный вопрос заставил Татьяну еще больше побледнеть.

— Андрей?! — изобразила она удивление.

— Ну, Андрей, — развела руками Роза. — Григорьев Андрей, красавчик из нашего института.

— Плейбой, который берет от жизни все силой, — произнесла Татьяна так, что Роза едва ее расслышала.

— Ну, не знаю, чем он берет. От девок у него всегда отбоя не было, а родители его обеспечили, как принца. Сейчас он пропал, родственники с ума сходят. Есть версия, что он смотался за границу с очередной своей дамочкой. Была у него уже подобная выходка. Вот она — благодарность родителям. Он развлекается, а родители страдают, ночами не спят.

— Ночами не спят, — тихим эхом повторила Таня. — Что ты вдруг про него вспомнила?

— Так, мысль в голову залетела, он же тебе нравился когда-то?

— Легкое затмение, не более. Мне все равно, где и с кем он сейчас. Ты лучше расскажи, как дела у Марины? Давно ее не видела.

— У Марины все хорошо, за вторым собрались. Она без ума участвует на форумах для мамочек, читает книги, словно это у нее первенец. Обложилась розовым цветом, потому что муж просит девочку. Глупенькая и сентиментальная стала. На работе босс ей сделал замечание, так она такую истерику со слезами и причитаниями устроила, что он убежал, закрылся в кабинете и до конца рабочего дня не показывался, — Роза залилась задорным смехом, Татьяна поддержала ее улыбкой.

— Счастливые. Вот и у Марины второй уже будет, — вздохнула Татьяна.

— Да ты не переживай. Какие твои годы?

— Ну да…Двадцать шесть, еще не возраст, — ободрила себя Татьяна и посмотрела на свои длинные пальцы. Сквозь тонкую кожу просвечивала сеть синих капилляров. Она представила, что когда-нибудь, а возможно, уже скоро, кожа на руках иссохнет, станет дряблой, морщинистой, как печеное яблоко.

Короткое «дзинь» отвлекло Татьяну от мыслей. Роза посмотрела на телефон, взгляд наполнился любовью и добром, пальцы заходили по экрану. Татьяна невольно улыбнулась.

— Ваня скоро заедет за мной, — с сожалением произнесла Роза и отложила телефон в сторону.

Роза вышла замуж еще на пятом курсе института, после окончания родила сына. Ее семейное счастье сложилось, как красивый пазл, — правильно и крепко.

— Ничего, встретимся на вечеринке, — спокойно ответила Татьяна. — Бери с собой мужа и вашего карапуза.

Татьяна провожала Розу с улыбкой на лице, но очень грустным взглядом. О нас долей зависти смотрела, как Ваня встречает жену поцелуем, потом вовлекает ее в семейный бытовой разговор и Роза оказывается в своем комфортном мире, который Татьяне пока не доступен.

Послышались раскаты грома, небо пересекло яркой вспышкой.

— Куда вы в такую погоду? Останьтесь, — предложила Татьяна друзьям.

— К сыну, он сейчас у моих родителей гостит, — ответил Ваня, Роза в подтверждение кивнула.

— Счастливого пути! Розочка, позвони, когда доберетесь.

— Хорошо, — ответила Роза и закрыла дверь автомобиля.

Машина тронулась. Татьяна ласково провела по багажнику рукой, желая друзьям благополучного пути. Фары скрылись вдалеке. С неба угрожающе надвигалась темно-синяя туча. Стихия пожирала последний свет, оставляя за собой урчание грома. Татьяна поспешила в дом. Словно боясь, что непогода проникнет в ее крепкое убежище, она закрыла дверь на все замки.

Надвигавшаяся буря разразилась сильным дождем. Пугающие раскаты грома сменились ласковым шумом воды, стекавшей с крыш. Вокруг все наполнилось смирением. Таня распахнула дверь на террасу и глубоко вдохнула запах мокрой земли. Дождь нескончаемыми нитями бил в землю, рождая пузыри на широких лужах.

Терзаемая мыслями, она достала из пачки тонкую сигарету и закурила. Нажала кнопку пульта, стена тронулась и поползла в сторону. Парень сидел на лежаке и листал журнал. Начавшая двигаться стена заставила его вздрогнуть и оставить дела. Медленно перемещаясь к стеклянной перегородке, он не сводил с девушки глаз. Она сидела на подоконнике, прижавшись лбом и коленями к стеклу. Сигарета медленно тлела между пальцев, змейка дыма тянулась к открытой двери, бесследно исчезая в дожде.

Парень широко расставил ладони на стекле — от прошлого приступа злости не осталось и следа. Девушка, забыв про пленника, погрузилась в размышления. Казалось, сейчас она сделает шаг и растворится в каплях дождя — они смоют все дурное, что произошло с ней в жизни, но какая-то сила сдерживала ее. Возможно, она знала, что дождь не лечит. Он всего лишь заставляет душу свернуться в клубок и проливать слезы, бесконечно жалея себя.

— Пахнет жизнью, — вдруг произнесла она сиплым голосом.

— Я ничего не чувствую, — ответил парень.

— А ты и не умеешь чувствовать, только брать, — она с ненавистью сжала в кулаке пачку сигарет. Картон хрустнул, пальцы побелели от напряжения. Девушка прерывисто выдохнула.

— Таня, я…

— Не смей!!! — в ярости заорала она и швырнула металлическую пепельницу в стеклянную перегородку. Пепельница с грохотом отскочила и упала на пол. Парень отшатнулся и закрыл голову руками. Именно в нее метила Татьяна.

— Не смей произносить мое имя, я тебе запрещаю!!! — раздув от гнева ноздри, смотрела она на парня.

Их разделял холодный поток ее ненависти, обиды, разочарования. От бессилия он закрыл глаза и дождался, когда она уйдет.

Татьяна оставила нишу открытой. Парень, прислонившись лбом к прозрачной перегородке, смотрел, как в лунном свете по оконному стеклу скатываются водяные потоки, словно игривые змейки с маленькими головками. Сквозь шум дождя, который без устали бил в окна, крышу и кирпичную дорожку, парень слышал плач Татьяны. Это были душераздирающие рыдания с тихим стоном и частым всхлипыванием. Пряча лицо в подушку и собирая простыню в кулаки, она пыталась удержать слезы, уговаривала себя быть сильной. Но боль, рвавшая душу, стирала все здравые рассуждения, оправдания и доводы. Боль обнажала истинные чувства, заставляя девушку страдать, плакать, злиться, кричать.