Одноразовые близкие

Лидия Климова

Расставшись с женихом, Яна зарекается завязывать романы. Пока не встречает школьного приятеля Антона, который кажется идеальной парой. Но и в счастливых отношениях появляются трудности.Возможна ли любовь без препятствий или путь к ней неизбежно тернист? Обязательно ли сначала коллекционировать бывших, чтобы прийти к счастью? Способны ли душевные раны затягиваться? Как не изменить себе, когда тебя предали?Эти и другие вопросы я исследую в повести «Одноразовые близкие».

3. Если ты женщина…

…То в определенном возрасте обязана иметь постоянную работу, мужа и детей. Я все ближе и ближе к аттестационному периоду. Сейчас есть только работа.

— Эх, Яна, какая девка пропадает! — крякнул начальник. — Замуж тебе надо, за-муж.

— Замуж, говорите? — я разворачиваюсь, видимо, темы не избежать. — За кого?

— Да, с мужиками сейчас туго, — соглашается он. — Вот моя Светка, врач высшей категории, не пьет, не курит, а все туда же: «За кого, папа?» Мучаюсь с ней, душа болит. Вы стали слишком гордые, слишком высокомерные — мы этого не любим, женщина должна знать свое место.

— А где место женщины?

— Ты спрашиваешь, где место женщины?! — он переспросил так, будто я не знаю прописных истин. — Как где? Позади мужчины!

— Неужели?!

— Да! — он уставился в газету «Метро», демонстрируя, что разговор закончен.

* * *

Для того чтобы твой роман стал достоянием общественности, необязательно быть звездой, достаточно завести отношения на работе. О тебе будут шептаться, замолкать каждый раз, когда ты появляешься на горизонте, и провожать взглядом. Но тебе будет плевать — спокойно целуешься около подъезда родной организации, вызывая недовольство старших коллег и зависть молодых. Сложно станет, когда вы расстанетесь.

Вместо того чтобы зализывать раны и никогда о нем не слышать, каждый раз, когда появляюсь в курилке, меня спрашивают: «А как он поживает? Как у него дела?»

Первые два месяца отвечаю: «Все хорошо, спасибо». Через три месяца уже готова произносить: «Мы больше не вместе», — отбиваться от объяснения причин и терпеть округлившиеся глаза доброжелателей. «Жаль, такой хороший парень был», «Где ты такого еще найдешь», «Может, еще сойдетесь», «Я думал, вы поженитесь». Да откуда вы знаете, какой он на самом деле!

Некоторые люди пытаются внушить, что ты живешь неправильно. Они рано вышли замуж, рано родили и живут кто как со своими мужьями уже много лет. В их системе ценностей нет понятий «гражданский брак» и «секс без штампа». Они твердят: «Муж, семья, дети». Утверждают, что я должна была всеми правдами и неправдами сохранить отношения, забеременеть, наконец.

Почему для общества так важно, замужем я или нет? Почему так важно поскорее передать меня в другие руки? Такое ощущение, что альтернативы нет. Все там будем — «замужем», это как смерть, вопрос сводится к «когда» и «как», от этого не спрятаться, не спастись.

Вы хотите внушить мне, что одинокая женщина — это неприлично?! Если ты не замужем, то прокаженная. Но я вам не верю. Отмахиваюсь от вас, а вы жужжите и жужжите, талдычите и талдычите. Ты ущербная, если у тебя даже нет парня, срочно иди и ищи себе любого. Лишь бы был.

Кроме них и мамы у меня есть еще один советчик. Глянец — учебник по выживанию в современном обществе: сто рецептов, как удовлетворить своего мужчину, какой цвет волос, макияж и гардероб отразит мою индивидуальность в сезоне осень-зима, 1001 эталон жизни, о которой я должна мечтать, а также миллион мантр, которые я обязана повторять: 90-60-90, ужин до шести вечера, секс три раза в неделю, полтора года свиданий до замужества, три года жизни любви… Лишь при условии дотошного выполнения предписаний я могу состояться.

Есть женщины, которые всем нравятся. Они миловидны, женственны, доброжелательны и всегда улыбаются. Звонко стучат шпильками и легко летят по жизни. Ты смотришь на них и даже в чем-то завидуешь. Приходишь к осознанию, что женщина должна быть только такой — или уйти умирать в лес.

* * *

Через пару лет после окончания училища я ехала из института. Семинар по экономике заставлял мозг пылать, состояние к общению не располагало. И тут на «Киевской» заходит Катя, наша одногруппница, которая почему-то сильно обрадовалась встрече.

У меня рыже-черные волосы и мартинсы, а она в каком-то старом пальто и фиолетовом капоре. Нам пришлось доехать до «Щелковской». Катя рассказывает о своем муже, о двух детях, о собаках. Я слушаю, а у самой волосы шевелятся.

— Я видела твою подругу, — этим же вечером делюсь с Ленкой.

— Какую? У меня, по твоим словам, подруг много.

— Катьку Морозову.

— Рассказывай. — Ленка не прерывала меня пятнадцать минут. — Лен, ей всего двадцать с небольшим, а она взрослая тетка! Неужели и мы такими будем через пару лет?

— Ты не будешь, — отрезала Ленка. — Ты и в сорок будешь такой же дурой.

* * *

Когда бросаешь курить, постоянно снится, как куришь. Спрашиваешь себя: ну зачем? Говорят, это хороший знак — подсознание избавляется от вредной привычки. Так и называется — сны зависимого.

Мне часто снится, что мы снова вместе. «Как? Мы же расстались. Почему я опять с ним? И кто эти люди, которые так любят друг друга? Неужели это мы когда-то?»

Первый месяц я ворочалась в кровати, сбивая постельное белье, но забытье не приходило. Сон напоминал обморок, будто кто-то вырубил меня одним ударом, словно под рауш-наркозом. Реальность тоже казалась обмороком, время от времени я выныривала из тягучего состояния, но лишь для того, чтобы проверить установку — пока рано. Рецепторы отключены искусственным путем, словно мне провели трепанацию и вырезали часть мозга, она лежит замороженной в каком-нибудь холодильнике и ждет воскрешения. Но пока рано, пока рано…

Жизнь измеряется днями до событий, которые еще не наступили. Действительность ускользает, она где-то там, за стеклом, вертится вокруг, а я наблюдаю. Я не страдаю от изоляции, хотя немного устала. Будто нахожусь на реабилитации, которую обязательно должна пройти полностью, иначе погибну на воле. Или это больше напоминает карантин? У меня есть молоток, как в автобусах, чтобы разбить стекло во время аварии, верчу его в руках. Еще рано.

* * *

Почему нас не учат адаптироваться? Почему в школе нет такого предмета, который бы учил переживать? Смерть близкого человека, расставание, предательство. Разве цель учебы не подготовка к взрослой жизни?

Когда мое будущее ушло, я растерялась. Что дальше? Вот и первый урок — нельзя делать мужчину центром своей вселенной. Нельзя позволять ему заполнить вселенную.

Сейчас у меня слишком много свободного времени и пространства. Мне больше не нужно быть идеальной женой — меня уволили. Могу запустить все. Дать хаосу победить.

Список дел сократился: больше не надо стирать и гладить гору одежды, разбирать носки по парам, пришивать постоянно отрывающиеся пуговицы. Готовить для здорового молодого мужчины. Никого любить и доказывать любовь бесконечной заботой.

Я свободна. И не знаю, чем наполнить свою стерильную новую жизнь.

Обет безбрачия обрел себя в чтении. Мои спутники — оранжевые книжечки с черным названием и обязательной репродукцией на обложке. В них нет любви, а если и есть, то убогая, искалеченная. Так я больше не смогу обмануться.

Мое лицо теперь не напоминает плачущую гримасу, оно походит на надпись крупными буквами: «Отвали». Жизнь обрела законченность, стала кругом. Его отрезки: метро — чтение №2 в день, ванна — чтение, сон, иногда магазин, иногда уборка, Ленка — принимать каждый день, курс 2 года.

И вроде все хорошо: и работа нормальная, и здоровье в порядке, и у родителей все славно, и лучший друг рядом, и весна за окном, а внутри ежедневно разрастается маленькое, но прожорливое ощущение недостаточности. Безгранично-тесный мирок перестал удовлетворять.

Не хватает хорошего парня рядом, свиданий, поцелуев, секса, объятий и долгих ночных разговоров. Ого, да тут уже пропасть образовалась. Убедили все-таки.