Путь рыцаря. Роман

Лидия Инниш

Каждый поступок имеет свои причины. Каждый характер – свои истоки. Каким инструментом был высечен из породы, чьими руками гранен и шлифован черный бриллиант – благородный рыцарь сэр Гай Гизборн? И так ли он благороден, как думает?

© Лидия Инниш, 2023

ISBN 978-5-0059-5344-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Жизнь благородного рыцаря сэра Гая Гизборна,

записанная с его собственных слов и по памяти братом Эйданом из монастыря в Киркли, без прикрас или осуждения кого-либо из героев этого повествования. Да простит его Господь Всемогущий…»

Часть первая

Глава первая

Дым сэр Джеффри заметил издалека. Черные клубы поднимались над лесом, задергивая тревожной вуалью яркую синеву июньского неба. А когда он подъехал ближе, то услышал надрывный женский плач и тягучие удары церковного колокола. Голос горя…

Остов большого дома на краю деревни еще дымился. Черные потрескавшиеся балки перечеркивали небо, будто говоря: все кончено, и нечего больше ждать. Несколько ворон, как крупные серые хлопья, кружили над пепелищем. Ни одной живой души не встретив на улицах, одинокий рыцарь медленно направил коня к церкви.

Накинув поводья на коновязь, он вошел внутрь. Помещение было полно — вся деревня собралась тут. Священник что-то говорил, но здесь, у входа, его почти не было слышно за шарканьем ног, вздохами и шепотом поселян. Рыцарь, склонив голову, тихонько встал с краю и прислушался.

Хоронили семью йомена, мужа и жену, остались дети — мальчик и девочка, видимо, они стояли у гроба в центре храма. Наклонившись к стоявшей рядом женщине, сэр Джеффри тихонько поинтересовался причиной пожара.

— Да кто ж его знает, — скорбно вздохнула крестьянка, скосив на незнакомца глаза.

— Кара Божья, — отозвался высокий тощеватый виллан с живыми хитрыми глазами. Сочувствие к общему горю как-то уживалось в нем с интересом ко всякого рода сплетням и новостям, рыцарь сразу почуял это — из таких получаются самые лучшие менестрели.

— За что? — заинтересовался сэр Джеффри. Это было простительно — он соскучился по общению, странствуя по просторам Средней Англии, кроме того, был любопытен от рождения. Крестьянин открыл было рот, чтобы ответить, но соседка резко оборвала его.

— Хватит болтать в храме Божьем.

Рыцарь и тощий крестьянин переглянулись. Тот повел глазами к выходу и тихонько выскользнул из храма. Рыцарь помялся еще пару секунд и, быстро перекрестив лоб, вышел следом.

Виллан ждал его у коновязи. Внимательно оглядев рыцаря с головы до ног, болтун, видимо, решил, что тот приличный человек, и наклонился ближе.

— Пожар не просто так начался, — громким драматическим шепотом начал он и замолк.

— Да ну? — осторожно подтолкнул его к разговору сэр Джеффри.

— Была большая драка, — кивнул виллан, с видимым удовольствием смакуя подробности происшествия.

Старый рыцарь смотрел на него невозмутимо. Он хорошо знал правила игры. Нельзя было сразу показать большой интерес — еще спугнешь рассказчика.

— И что не поделили?

Крестьянин довольно противно улыбнулся.

— Это самое интересное! — он назидательно поднял палец. — Да… Это самое интересное.

Сэр Джеффри поглядел вдаль, где вырисовывались за деревьями башни небольшого манора, и резко сменил тему.

— Кто владеет этими землями?

— Граф Хантингдон, — удивленно ответил виллан.

— Отлично, — рыцарь отмотал поводья и закинул их на спину лошади. — Поеду, попрошусь на ночлег. А заодно узнаю все подробности.

— Ничего вы не узнаете в маноре Локсли, — мрачно ответил виллан. — Граф не станет говорить на эту тему.

— Это еще почему? — рыцарь вскочил на коня.

Виллан вздохнул. Конечно, граф Хантингдон не станет ничего обсуждать с заезжим рыцарем. Но в маноре полно прислуги, а прислуге рот не заткнешь. Решившись, тощий ухватился за стремя рыцаря и поманил его пальцем. Тот наклонился в седле.

— Ходили слухи, что жена йомена путалась с графом и даже понесла от него ребенка. Господин застал их и бросился в драку. Ну, а там уж — кто виновник пожара — не ясно, но оба сгорели. Не успели даже выбежать из спальни.

— Кто? Граф и женщина?

— Нет, — покачал головой виллан. — Граф успел выпрыгнуть из окна.

Рыцарь поднял брови.

— И граф признался в измене?

Виллан пожал плечами.

— Граф никому не обязан ни в чем признаваться.

— Вдовец?

— Да, леди Хантингдон умерла при родах. Остался мальчик, Роберт, ему сейчас, пожалуй, лет десять — одиннадцать.

— А у погибших ведь тоже остались дети? — вспомнил вдруг рыцарь слышанное в церкви.

— Да. Мальчишка совсем взрослый, да девочка подрастает.

— Родственники есть?

Виллан покачал головой. Рыцарь хмуро глянул на остов большого и когда-то, наверняка, гостеприимного дома, где раньше слышался детский смех и женское пение, а теперь раздавался лишь вороний грай.

— Скажи мне, добрый человек, где дом ближайшего йомена? — задумчиво спросил он у словоохотливого крестьянина.

— В двух милях отсюда живет Беннет. Вон туда, мимо пожарища, и по дороге вдоль леса, — охотно объяснил виллан, не удержался и спросил в ответ. — А разве вы не остановитесь в маноре Локсли?

— Что-то не хочется, — ответил рыцарь, тряхнул поводьями и тронул коня. — Да, спасибо за беседу, — он бросил в шустро подставленную ладонь несколько мелких монет и выехал на дорогу.

Копыта выбивали глухую дробь в дорожной пыли. Солнце скрылось за деревьями, и в наступивших сумерках на всадника надвинулись тени от сгоревшего дома. Темная фигура застыла возле того места, где был когда-то вход. Рыцарь придержал коня. Фигура не двигалась. Тяжело вздохнув, старый рыцарь спешился и осторожно приблизился к пепелищу.

Мальчишка лет пятнадцати, худой и высокий, стоял, не отрывая взгляда от своего бывшего дома, и даже не заметил подошедшего. Он медленно шагнул вперед и его ступни по щиколотку утонули в пепле. Еще шаг — и что-то приглушенно звякнуло под ногой. Мальчик опустил глаза и поддел носком сапога то, что попалось ему среди пепла, секунду смотрел, будто не веря глазам, а потом быстро опустился на колени и обеими руками поднял с земли старый меч. Кожаная обмотка рукояти обгорела, но лезвие светло блеснуло, отражая заходящее солнце. Сэр Джеффри, заинтересовавшись, подошел ближе. Мальчик наклонился над отцовским оружием, сжимая его так крепко, что край лезвия врезался в ладонь, и несколько крупных прозрачных капель упало на клинок.

— Жизнь так круто обходится только с сильными духом, — негромко сказал рыцарь. — Ты выдержишь, сынок.

Мальчик не ответил. Он даже не шевельнулся. Сэр Джеффри еще раз вздохнул и повернулся, чтобы уйти.

— Вы — рыцарь? — ломающийся голос мальчишки сорвался от волнения.

— Да, я рыцарь, — отозвался тот. — Сэр Джеффри из Йорка.

Мальчишка поднял, наконец, глаза, и на старого рыцаря глянуло весеннее небо из-под черной челки.

— Вы могли бы… — он запнулся, но глаза будто гипнотизировали, убеждая, уговаривая, упрашивая. — Я хочу стать рыцарем.

— Да, но… — рыцарь растерялся. — Это серьезное решение.

— Мне уже пят… почти шестнадцать! — глаза неотрывно смотрели, жадно отыскивая в лице старшего знаки согласия. — И у меня есть меч.

— Да, но… — снова начал старый рыцарь. — Ох, сынок, это непросто.

— Я знаю, — кивнул мальчишка, продолжая смотреть на него требовательно и упрямо. — Я хочу, чтобы было непросто.

Сэр Джеффри помолчал. Потом протянул руку. Мальчик, не вставая с колен, осторожно подал ему рукоятью вперед меч, найденный среди пепла, и склонил непокорную голову. Рыцарь закрыл глаза, вспоминая слова формулы, и легко коснулся острием меча плеча мальчика.

— Как тебя зовут?

— Гай… — тихо сказал мальчишка — и уже более уверенно. — Гай, урожденный Гизборн.

— Отныне, Гай Гизборн, ты принадлежишь к славному рыцарству. Будь набожным, честным, справедливым, верно служи королю и Церкви… — рыцарь запнулся под сияющим синим взглядом. — И носи этот меч с честью.

— Обещаю! — звонко ответил мальчик, принял обратно свой меч и воткнул его крестом в землю. — И клянусь.

Старик помог мальчику подняться и несильно ударил его ладонью по шее. Тот вскинул на него глаза, готовый к отпору. Рыцарь усмехнулся.

— Это колЕ. И это единственный удар, который ты снесешь без ответа.

Слабая улыбка тронула губы мальчишки. Он откинул с глаз челку и гордо поднял голову. Глядя на него, легко верилось, что уж он-то не стерпит оскорбления ни от кого, будь он сам король…

Рыцарь огляделся и вдруг заметил еще одного участника странной и торжественной сцены. Недалеко от дороги под большим кустом шиповника сидела на траве девочка лет двенадцати с бледным заплаканным личиком. Огромными испуганными глазами она смотрела на незнакомца, беседующего с братом.

— Твоя сестра? — спросил рыцарь, уже зная ответ. — Что будет с ней?

— Отдам замуж, — уверенно ответил мальчик, и так по-взрослому это прозвучало, что рыцарь улыбнулся бы, если бы сказанное не было так печально. — В том году к ней сватался один лорд, но отец решил, что еще рано.

— А сейчас? — уже почти стемнело, и выражений лиц было не угадать.

— Ей почти тринадцать, — сказал Гай, и в его голосе неожиданно послышалась неуверенность, которую он попытался скрыть за небрежностью. — Подходящий возраст для брака.

Рыцарь промолчал. Советовать что-либо он, бродяга-одиночка, был не в праве. Как не жаль, обоим — и старику, и юноше — было ясно, что другого выхода для девочки просто нет. Они постояли около дороги, прощаясь, сэр Джеффри вскочил в седло, отсалютовал рукой в перчатке и поскакал в сторону леса, не оглядываясь больше назад. Он сделал для мальчика все, что мог. Все остальное решай сам, юный рыцарь. Сэр Гай Гизборн…

Глава вторая

Первое впечатление выросшего в деревне юного рыцаря от города — запах, густой запах лошадиного пота, навоза, нечистот, сена и дегтя. Гай помнил — так пахло на конюшне в маноре Локсли, но это были неприятные воспоминания. Юноша болезненно поморщился. Ему нужно было, во что бы то ни стало, отыскать в этом муравейнике начальника гарнизона, так что нечего воротить нос. Вполне возможно, что это запах славы и подвигов, сэр Гай Гизборн, сказал он себе и решительно тронул коня.

Город гудел, как растревоженный улей. Большой отряд королевской армии на пути в мятежную Аквитанию вынужден был остановиться здесь в ожидании дальнейших указаний и нарушил привычный уклад жизни горожан. Одуревшие от безделья солдаты приносили прибыль лишь трактирщикам да фуражирам, на улицах было гораздо больше пьяных, чем обычно, а женщины предпочитали не выходить из дому, раздавая поручения мужьям. Жители, которым не было никакого дела ни до далеких французских владений короля Генриха, ни до методов воспитания строптивых королевских сыновей, постоянно находились в опасности, и легко было попасть под горячую руку в случайной драке или оказаться на пути спешащего по своим делам гонца.

Деревенский конь Гая Гизборна нервничал среди высоких, наполовину каменных домов, осторожно переставляя ноги по покрытой грязью и мятой соломой мостовой. Юноша, напряженно застывший в седле, чувствовал себя не лучше. Ему трижды пришлось спросить дорогу у прохожих, и каждый раз ему казалось, что горожане усмехаются вслед, отчего он выпрямлялся еще сильнее и надменно вскидывал голову.

Дом, в котором расположился начальник гарнизона, выходил окнами на центральную площадь, и принадлежал, как Гай уже знал, шерифу. Он был обнесен высокой каменной стеной и напоминал миниатюрный рыцарский замок, у ворот которого дремали в тени двое ленивых охранников. Они едва открыли глаза, когда всадник проехал мимо них и спешился на широком дворе у коновязи. Никто не спешил принять коня у приезжего рыцаря, и Гай, растерянно оглянувшись по сторонам, сам намотал поводья на жердь. Откинув с глаз темную прядь, юноша решительно постучал кулаком в закрытую дверь дома, отступил на шаг и стал ждать.

Ждать пришлось долго. Наконец заскрипел засов, и дверь отворилась ровно настолько, чтобы в щель просунулся мясистый нос с синеватыми прожилками от чрезмерного употребления вина.

— Чего надо?

— Я к начальнику гарнизона, — срывающимся от волнения голосом ответил юный рыцарь. — Мое имя — сэр Гай Гизборн, и я желаю служить короне.

Дверь открылась шире, и обладатель сизого носа оглядел юношу с головы до ног.

— Они отдыхают, — отрезал привратник, видимо сочтя Гая не особенно важной птицей. — Приходи завтра.

— Завтра с утра? — уточнил настырный мальчишка.

— Ну да… с утра… — замялся привратник. — Только не слишком рано.

— Я приду, когда сменится вторая стража, — сказал Гай.

Привратник молча кивнул и захлопнул дверь. Гай стоял на пороге, раздумывая, насколько удачной была его попытка завербоваться в британскую армию. Решив, наконец, что еще ничего не ясно и опускать руки рано, он вернулся к своему коню и снова выехал на улицу, чтобы найти какой-нибудь ночлег.

Между тем наступил вечер и в городе неожиданно быстро стемнело. Между домов, там, куда не достигал свет редких масляных фонарей, залегли глубокие тени, и Гай ехал, положив руку на рукоять меча. Редкие прохожие проскальзывали мимо, стараясь поскорее раствориться в темноте, и было неясно, кто кого боится больше — юный всадник их или они — его. Возле трактира Гаю встретился пьяный солдат, горланящий песню, ухватившись за столб коновязи. Еще одного пьянчугу вынесли двое слуг и аккуратно уложили лицом в грязь около дороги. Миновав злачное место, сэр Гай огляделся. Дома по сторонам улицы были солидными, но фонарей здесь не было совсем. Темная улица вела в неизвестную юноше часть города. Остановив коня, Гай замер в нерешительности. Было уже поздно, еще чуть-чуть, и его не пустят даже в самый паршивый трактир, вроде того, что он оставил за спиной. Нужно решаться.

Из раздумий Гизборна вывел приглушенный ладонью крик, раздавшийся из темноты впереди. Конь прядал ушами, почуяв опасность. Гай прислушался. Вроде бы ему послышалась какая-то возня, а следом — выплюнутое сквозь зубы ругательство. Юноша тронул коня и поехал вперед. Если там был кто-то, нуждавшийся в помощи, рыцарь должен был ему помочь.

В полной темноте между домов клубился сгусток черноты, будто несколько людей сплелись в клубок в жестокой драке. Только бесшумность этой борьбы производила жуткое впечатление.

— Эй! — крикнул Гай, наполовину вынимая меч из ножен.

Стук копыт и звон оружия не произвели на разбойников особого впечатления. Они лишь крепче навалились на свою жертву, прижимая ее к земле. Гай одним гибким движением соскользнул с коня и бросился на помощь. Нападавших было четверо. Один глухо зашипел, получив рукоятью меча в зубы, и развернулся к новому противнику. Жертва отчаянно рванулась и истошно закричала. Крик подействовал на ночных грабителей, или они испугались сверкающей стали — неизвестно, только они внезапно отпустили свою добычу, перекинувшись несколькими непонятными словами, и бросились врассыпную, причем один из них, тот, которого ударил Гай, довольно сильно толкнул юношу, убегая. Гая отбросило к стене дома, но он удержался на ногах. В грязи копошилась приземистая фигура, слепо шарящая руками по земле.

Гай оттолкнулся от стены и шагнул вперед.

— Вы целы, милорд? — обратился он к пострадавшему. Тот, наконец, поднялся на ноги, бормоча под нос проклятья, и пытался определить величину нанесенного ущерба, хлопая себя по карманам.

— Едва цел, — ворчливо отозвался он. — Еще немного — и твой меч мне уже не помог бы.

— Ну, простите, что замешкался, — дерзко отозвался Гай. Голова у него кружилась от возбуждения первой в жизни битвы.

Лорд (видимо, это все-таки был какой-то лорд) выпрямился во весь свой невеликий рост. Его голова доставала юноше до плеча. Он снизу вверх глянул на своего спасителя и снял с пояса небольшой позвякивающий кошель. Видимо, грабители не успели добраться до денег или искали что-то другое.

— Я благодарен тебе, мой друг, за столь своевременное появление. Прими мою искреннюю благодарность.

Гай приготовился слабо протестовать против столь щедрого дара, но спасенный лорд развязал кошель и, высыпав на ладонь несколько монет, протянул их юноше. Тот усмехнулся — щедростью тут и не пахло.

— Не стоит благодарности, милорд. Рыцарь обязан защищать тех, кто попал в беду.

Они вышли дорогу, где было чуть-чуть светлее, чем между домов, к тому же взошла луна. В ее свете стало видно, что одежда лорда весьма богата, хоть и грязна, а пронзительные черные глаза и бритый череп делали его похожим на сарацина. Он задумчиво разглядывал своего спасителя.

— Сколько тебе лет? Девятнадцать? Двадцать?

— Шестнадцать, милорд.

— И ты уже рыцарь? — изумился аристократ.

— Почти год назад меня посвятил сэр Джеффри из Йорка.

— Сирота?

— Совершенно верно, — Гай попытался сделать шаг, не покачнувшись, и охнул. Почему-то болел бок, в который его толкнул грабитель.

— Ты ранен? — забеспокоился спасенный лорд.

— Нет, ничего, — поморщился Гай. — Просто…

В эту секунду земля предательски ушла из-под его ног, темнота ночной улицы стала совершенно непроницаемой, и Гай потерял сознание.

***

Проснулся он от того, что в окно ярко светило солнце. От света ломило глаза, но туман в голове постепенно прояснялся. Гай, поморщившись, сел в постели. Чистое белье и светлые занавески на окнах свидетельствовали, что он находится в богатом доме, а не где-нибудь в трактире. Значит, тот лысый, которому он помог, все-таки оказался порядочным человеком и не бросил его на улице. В противном случае, вряд ли Гай все еще был бы жив. Поврежденный бок саднило. Юноша поднял рубашку и увидел повязку на ребрах, пропитавшуюся красным. В это время отворилась дверь, и в комнату вошел лекарь со своим чемоданчиком, а следом — вчерашний знакомец. Гай вопросительно смотрел на них. Лекарь стал раскладывать свои инструменты на столике у окна, а лорд, обретший все свое природное жизнелюбие, радостно потирал руки, сверкая улыбкой.

— Ну что ж, я рад, что ты уже пришел в себя! Я немало потрудился вчера, чтобы доставить тебя сюда, — он с удовольствием оглядел фигуру сидящего на постели юноши. — Вон какой здоровый!

Он радостно засмеялся, продемонстрировав прекрасные зубы. Лорду было лет сорок, и при свете дня стало видно, что он не столько толст, сколько крепок, и вероятно, вполне способен постоять за себя. Крепкие ножки, обутые в сапоги из дорогой кожи, были уверенно расставлены, короткопалые руки с унизанными перстнями пальцами сплетены на округлом животе, лицо лучилось радушием, и только глаза оставались холодными и проницательными. Гай кивнул и прочистил горло.

— Что со мной?

Лорд развел руками.

— Ну, этого следовало ожидать, если кидаешься в драку ночью, на незнакомой улице. Верно?

— Чего ожидать? Удара? — не понимал Гай. Лекарь подошел к нему, бесцеремонно толкнул на подушку и начал срезать повязку.

— Конечно, — еще шире улыбнулся лорд. — Это было подлое оружие, подлое! Но ты везучий. Лезвие скользнуло по ребрам, а ребра у тебя крепкие.

Гай поморщился. Он даже не заметил, что его ударили ножом. Хорош рыцарь! Тут он охнул и рванулся, чтобы сесть, но рука лекаря оказалась жесткой и сильной.

— Я же должен сегодня быть у начальника гарнизона! — воскликнул юноша в отчаянии. — Пустите меня!

Лорд перестал улыбаться и заинтересованно подошел ближе.

— Успокойся. Твое «сегодня» прошло еще позавчера.

— Что это значит? — нахмурился Гай.

— Это значит, что ты два с лишним дня был без сознания, — он сочувственно покачал головой и удивленно поднял брови. — Да и что ты там забыл?

Гай так расстроился, что перестал сопротивляться, и теперь послушно лежал, позволяя лекарю обработать рану и сменить повязку.

— Я хотел служить короне.

Лорд мягкими кошачьими шагами обошел кровать и сел в кресло, стоявшее в углу комнаты, не сводя задумчивого взгляда с раненого юноши.

— Стать солдатом? — удивился он. — Зачем? Ты хотел бы научиться пить в три горла и тискать девок в трактирах?

— Нет! — Гай вспыхнул от возмущения. — Я желаю защищать короля!

— От кого? — оборвал его лорд. — От жены и сыновей?

— От мятежных баронов, забывших, что такое преданность! — запальчиво воскликнул юноша.

— О-о-о… сдается мне, что ты ни черта не смыслишь в политике, сынок, — покачал головой коротышка-лорд и тут же сменил тему. — Тебе нужны деньги?

Гай покраснел. Это был слишком прямой и неудобный вопрос.

— Это не ваше дело!

— Но ты же собирался получать плату за службу королю? — тонко улыбнулся тот. — Кстати, сущие гроши, насколько мне известно.

Гай хотел было возразить, что на днях сохранил жизнь человеку вообще бесплатно, но промолчал. В конце концов, этот человек в ответ спас его самого.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил лорд, пристально глядя на молодого человека.

— Гай. Сэр Гай Гизборн, — ответил юноша. Он кивнул лекарю, который молча поклонился и вышел из комнаты. Спасенный и его спаситель остались одни.

— Я не представился тебе тогда, на улице: ты так не вовремя упал… — сказал лорд, дернув себя за ухо. — Мое имя — граф Морли. Я направляюсь к морю и нахожусь здесь по делам, связанным с… впрочем, неважно. Что ж, сэр Гай Гизборн, я предлагаю тебе поступить ко мне на службу.

Гай вскинул на него удивленные синие глаза.

— К вам?

Тот снова улыбнулся.

— Что тебя смущает? Мне нужны смелые молодые люди в охрану. И плачу я больше, чем король.

— Так почему же тогда, ночью, вы были один?

Лорд очень пристально глянул в глаза юному рыцарю, и тот пожалел, что спросил.

— Есть одно незыблемое правило для всех, кто работает на меня, Гай, — сказал лорд тихо и проникновенно. — Никогда не задавать лишних вопросов. Надеюсь, это ясно?

— Вполне, — кивнул Гай. — Но я еще не согласился.

— Разве? — ухмыльнулся Морли. — Ну ничего, у тебя еще есть время подумать.

Он поднялся с кресла и, уходя, оставил на столике давешний кошель с серебром. Гай откинулся на подушки и вздохнул. Служить богатому лорду ничуть не хуже, чем вступить в армию. Для рыцаря это обычное дело, и даже весьма удачное развитие событий. Только вот будущий хозяин ему совсем не нравился. Хоть он и улыбался, но внутри от этой улыбки сжимался ледяной комок, и хотелось бежать на край света. Этот лорд Морли казался опаснее ночных головорезов, от которых Гай так опрометчиво кинулся его спасать.

Глава третья

Больше они к этому разговору не возвращались. Лорд Морли ежедневно заходил узнать, как раненый идет на поправку, кошель с серебром нетронутый стоял на столике, Гай чувствовал себя здоровым и рвался в бой, но лекарь пока осторожничал.

Дверь тихонько скрипнула, и Гай открыл глаза. Служанка с кувшином воды смотрела на него с порога.

— Простите, сэр, — заторопилась она, приседая. — Я такая неловкая, сэр. Я принесла вам воду.

Юноша лениво опустил ресницы. Девушка поспешно поставила кувшин на столик, расплескала его, охнула и принялась вытирать воду своим фартуком.

— Этот дом принадлежит лорду Морли? — спросил ее Гай. Спросил просто так, потому что давно ни с кем не разговаривал.

— Нет, сэр, что вы, сэр, — покачала головой служанка. — Это дом судьи. Лорд Морли — его друг. Но он платит за жилье серебром, и немало, скажу я вам.

— Хорош хозяин, — ухмыльнулся юноша. — Это не очень-то гостеприимно.

Девушка хихикнула и быстро вскинула глаза на симпатичного раненого, зардевшись, как маков цвет.

— А что за дела у лорда Морли в вашем городе?

— Не знаю, сэр, я просто служанка.

— Но он служит королю?

Девушка пожала плечами.

— Он говорит всякие странные вещи и часто гуляет по ночам, но вряд ли он мятежник, правда, сэр?

Гай посмотрел на нее, нахмурившись.

— Что ты в этом понимаешь!

Она не обиделась, лишь хитро улыбнулась, и, глянув по сторонам, шагнула ближе.

— Я просто служанка, сэр, но я многое слышу. Лорд Морли непростой человек, и дела у него непростые.

— Расскажи мне, — потребовал Гай.

— Я приду позже, когда все уснут, — пообещала девушка, понизив голос.

— Хорошо, — согласился Гай. — Это разумно.

***

Ждать пришлось долго, видимо, хозяева ложились поздно. Гай успел задремать, и проснулся от шелеста рядом с кроватью. Он не успел ничего сказать, когда к нему под одеяло скользнуло маленькое горячее тело. Сердце забилось где-то в горле, он ощутил под ладонями гладкую кожу, и некоторое время был не способен соображать здраво. Девушка тихо и жалобно вскрикнула, заставив его на мгновение замереть.

— Что-то не так? — с трудом выдохнул он, но тут же сам едва удержался от стона и понял, что не нужно ничего выяснять…

Спустя насколько часов девушка шевельнулась под рукой спящего мужчины. Тот во сне притянул ее к себе и поцеловал в плечо.

— О, нет-нет, мне действительно нужно идти, — прошептала она, тихонько высвобождаясь. — Скоро утро, а мне весь день работать.

— Но ты придешь завтра? — Гай не спешил ее отпускать.

— Ты был ранен, тебе нужно отдыхать, — она погладила его по щеке.

— Я не устал, — он перехватил ее руку и прижал к подушке. Девушка глубоко вздохнула и перестала сопротивляться.

Ночной сумрак за окном поредел, когда она все же смогла выбраться из-под одеял и одевалась, вырисовываясь темным силуэтом на фоне посветлевшего окна. Гай смотрел на девушку, улыбаясь.

— Так ты придешь снова, Тэсс?

— Ты ведешь себя, как мальчишка, — кокетливо поддела его служанка. — Будто тебе шестнадцать лет.

Гай промолчал. Девушка замерла и медленно подошла к нему, вглядываясь в лицо расширившимися глазами.

— Нет, — прошептала она почти с ужасом. — Бог мой, нет… тебе и правда шестнадцать?

— Разве это имеет значение? — сердито вскинулся юноша.

Она печально покачала головой и провела пальцами по его губам.

— Никакого… ты такой красивый… А мне уже двадцать три.

— Так ты придешь снова? — настойчиво повторил Гай. Он умел быть упрямым.

— Как вам угодно, сэр, — улыбнулась служанка и бесшумно выскользнула из комнаты, даже не скрипнув дверью.

Спустя неделю Гай обнаружил, что не узнал почти ничего нового о своем патроне. Граф Морли направлялся к морю, а оттуда — в Пуатье, что могло, с одной стороны, означать его участие в мятеже на стороне королевы, а могло значить, что он, как настоящий торговец, не привык терять деньги из-за политических распрей монархов. Немного узнав характер графа, Гай склонялся ко второму мнению: Морли был жаден и расчетлив.

Лекарь, наконец, разрешил раненому вставать, и теперь юноша мог слоняться без дела по всему дому, мешая слугам и изнывая от скуки. Вопрос о его поступлении на службу был решен сам собой, когда лорд Морли в очередной раз зашел в его комнату.

— Я смотрю, ты все еще не потратил деньги, которые я тебе дал.

— Мне не на что их тратить, — ответил Гай, глядя в окно, как Тэсс выбивает хозяйские ковры.

Морли скептически окинул взглядом его одежду.

— Купи себе новый костюм, — посоветовал он. — Мои люди хорошо одеваются.

Морли вышел, а мысль осталась, постепенно закрепляясь в мозгу и становясь все привлекательнее. Гай решился. Но сначала…

— Гай, ты с ума сошел, нас могут увидеть!

Он зарылся лицом в ее волосы и прошептал:

— Вчера я испортил тебе платье.

— Я уже зашила, — улыбнулась Тэсс, высвобождаясь из его объятий.

— Я куплю тебе новое.

— Не смей. Я никогда не смогу его надеть.

— Почему? — обиделся Гай. Все-таки он был еще очень молод.

— Потому что мужчины ничего не смыслят в этом. Я сама куплю себе платье.

Она приняла деньги, и быстро поцеловав его, убежала на кухню. Гай в весьма благодушном настроении отправился в город.

Через два дня Морли объявил, что завтра утром они уезжают. Не то, чтобы эта весть сильно удивила Гая, он ждал этого. Но все-таки — о делах Морли он так и не имел ни малейшего представления, а служба предполагала некоторое доверие. Поэтому в ближайшую ночь он решил расспросить Тэсс поподробнее.

— Я действительно слышала что-то, — сказала девушка. — О серебре из Аквитании, который лорд Морли должен был доставить кому-то в Англии. Теперь он возвращается назад.

— Значит, денег у него нет… — задумался Гай. — Тогда почему на него напали те люди? Это были не случайные грабители, я уверен. Что же им было нужно? Бумаги?

— Я не знаю, — ответила Тэсс, прижимаясь к нему. — Так завтра ты уезжаешь?

— Ты ведь говорила что-то о непростых делах Морли, — напомнил ей Гай.

— Я могла говорить о чем угодно, — промурлыкала Тэсс. — Лишь бы ты не прогнал меня сразу.

— Так ты ничего не знаешь? — не смог скрыть своего разочарования юноша. А он так надеялся…

Тэсс приподнялась на локте и печально улыбнулась.

— Я простая служанка, сэр рыцарь, и мне уже двадцать три. А твои глаза цвета летнего неба… Я просто потеряла голову. Прости.

Он прижал ее к себе, наплевав на все свои сомнения по поводу Морли, и до утра не сказал больше ни слова, не считая тех, что нашептывают на ухо в порыве страсти. Черные и рыжеватые локоны перемешались на подушке, но ночь была на исходе, и Тэсс, уютно устроившей свою головку у Гая на плече, пора было уходить. Она вновь надела свое новое платье (Гай не смог бы сказать, чем оно отличается от старого), присела на край кровати и поцеловала юношу, пока хватило дыхания. Потом выскользнула из комнаты, а он не нашелся, что сказать на прощанье.

А уже через два часа Гай, затянутый с ног до головы в черную кожу, смотрел на город с ближайшего холма, пытаясь разобраться, испытывает ли сожаления от того, что уехал. По всему выходило, что Тэсс, конечно, чудная девушка, но впереди Гая ждет что-то совсем другое, неизвестное, но интригующее. Лорд Морли подъехал к нему на своей каурой кобыле.

— Не жалей, мой мальчик. Там, куда мы едем, у тебя будет большой выбор, — по-своему обнадежил он юношу.

— А куда мы едем? — отозвался Гай, разворачивая коня спиной к городу.

— О, этот городишко скоро покажется тебе большой кучей мусора. Мы едем во Францию!

Гай посмотрел на благодушную физиономию лорда Морли и осторожно сказал:

— В Пуатье, если я не ошибаюсь?

Морли от души расхохотался.

— А я уже думал, что ты не спросишь! Да, мы едем в благословенную Аквитанию, — он прищурился и добавил, внимательно наблюдая за реакцией юноши. — Ко двору прекрасной королевы Алиеноры. Ее сын Ричард, вполне возможно, совсем скоро станет королем Англии.

— Но его отец еще жив, — сдержанно возразил Гай. Он раньше не особенно вникал во все тонкости жизни королевского двора, полагаясь на мнение отца. Но теперь отца рядом не было. И это уже не изменить…

— Генрих Второй уже стар, — пожал плечами граф. — А Генрих Третий — заносчивый болван. Если кто и станет настоящим королем — так это Ричард. И тот, кто заранее сможет угадать правильную сторону, окажется в выигрыше.

Гай промолчал. Для него это было слишком сложно — выбирать верность будущему королю, пока жив действующий. Морли усмехнулся.

— Думай, думай. Но не забывай о своих обязанностях. Мы спешим.

Он развернулся и поскакал вперед, оставив своего молодого охранника в сомнениях и раздумьях.

Глава четвертая

Ветер пах солью и водорослями. Ветер трепал волосы и заставлял глубоко дышать. Этот ветер напоминал о детстве, когда все еще было хорошо, и вместе с матерью восьмилетний Гай ездил в Бордо к родственникам. От этих воспоминаний у губ залегла горькая складка, а глаза потемнели, как море перед штормом. Гай вздохнул и сжал коленями бока своего коня, догоняя ушедший вперед отряд.

Кожаный костюм, купленный перед дорогой, оказался ужасно неудобным — днем в нем было жарко, а ночью — холодно, и сейчас он был увязан в узел и приторочен к седлу. Гай теперь был одет так же, как парни из охраны графа — простая рубашка, коричневые штаны и добротные сапоги из мягкой рыжей кожи. От щегольского наряда осталась только черная куртка с серебром у ворота, и она так шла к его бирюзовым глазам и смоляным кудрям, что вслед молодому рыцарю оборачивались все встречные независимо от пола и возраста.

У моря путников ждал корабль, готовый к отплытию, но время шло к ночи, и Морли приказал располагаться на ночлег в прибрежном трактире.

— На рассвете отплываем, — приказал он охране. — Так что не шляйтесь по деревне, а выспитесь хорошенько.

Парни из охраны графа представляли собой разношерстную компанию. Видимо, Морли набирал их после того, как расстался с большей частью своих денег — выглядели они не очень-то внушительно, хотя все были надежными бойцами. Охранников было трое. Долговязый, ростом почти с Гая, белобрысый Джек — бывший солдат, решивший немного подзаработать. Кэри — смуглый кудрявый валлиец, веселый и шумный, но быстро переходивший от смеха к ярости и чуть что — хватавшийся за нож. И одноглазый Сэм — тот вообще походил на разбойника с большой дороги. Сэм был в охране старшим и по возрасту, и по положению — его слушались и боялись, потому что он умел драться голыми руками и убивал, даже не задумываясь. Эти ребята, видимо, вполне справлялись со своими обязанностями, поэтому Гай вел себя тихо, старался больше молчать и слушать, и учился, чему только мог.

Вечером на заднем дворе придорожной гостиницы Кэри затеял урок по метанию ножей. Сэм сидел на ступеньке и подматывал кожаной лентой рукоять своего кинжала. Джек примостился тут же в качестве зрителя.

— А мальчишка-то быстро учится, а, Сэм? — сказал он начальнику, глядя, как Гай всаживает подряд три ножа в одну и ту же точку на стволе старой яблони.

— Хм, — отозвался Сэм, не отрываясь от работы.

— Пожалуй, скоро он тебя сменит, — поддел Джек.

Сэм никак не отреагировал. Мальчишка ему нравился. Пусть учится. А умение — еще не все. Надо посмотреть, каков он в деле — настоящем деле…

Ночью Гаю спалось плохо — уж больно непривычна была обстановка. Одеяло было тонкое и почти не грело, да еще на дворе брехал цепной пес, по какому поводу — непонятно. В общей зале, где на помосте, на соломе спали постояльцы попроще, стоял спертый винный дух и раздавался раскатистый храп. Гай тихонько поднялся и вышел во двор. Вызвездило. Стоя на пороге, юноша бездумно смотрел в небо, наслаждаясь свежим воздухом и относительной тишиной. Пес брехал размеренно и лениво, никто на его лай не отзывался, и Гай, пожелав про себя дурню побольше блох в подстилку, вернулся в трактир.

Две темные тени бесшумно метнулись от помоста к лестнице, ведущей на второй этаж. Гай ощутил смутное беспокойство и нахмурился, но приученный слушаться старших, наклонился и потряс за плечо Сэма. Тот не отозвался. Юноша кинулся наверх, взлетел по лестнице и ворвался в открытую дверь комнаты, где спал граф Морли. Он едва успел. С порога, даже не успев испугаться, Гай метнул в злоумышленников один за другим два коротких ножа, с вечера оставшихся у него от упражнений с Кэри, и две фигуры повалились на пол возле кровати Морли. Все заняло не более трех секунд. Следом по лестнице загрохотали шаги охраны, и в комнату ворвались Джек и Кэри, опухшие и дурные со сна. Белый от страха граф сидел в кровати, прижимая к себе кожаный кошель.

— Хозяин, — прохрипел Джек, округляя и без того испуганные глаза, не с силах сказать что-то более внятное. — Хозяин…

— Где Сэм? — тихо и угрожающе спросил Морли.

Кэри метнулся вниз по лестнице. Граф повернулся к Гаю.

— Ты второй раз спас меня, — сказал он, и по его голосу не было понятно — рад ли он такому повороту событий. — Джек, принеси лампу, не стой, как истукан!

Юноша с трудом отвел глаза от мертвых тел, кучей темнеющих посреди комнаты, и кивнул. Морли через силу улыбнулся.

— Я не ошибся, когда взял тебя с собой.

— Это получилось случайно, — признался Гай. — Я не спал, вышел на улицу… а когда вернулся, то увидел… Я хотел разбудить Сэма…

— Милорд, Сэм мертв, — задыхаясь от быстрого бега, сообщил Кэри, появляясь на пороге. — Похоже, получил под ребро.

В это время появился Джек с лампой, и Гай смог рассмотреть нападавших. Невозможно было определить, кому они служат — никаких значков или нашивок на их одежде не было. Кэри наклонился и быстро обыскал тела, не найдя никаких бумаг или хотя бы монет. Один из ночных разбойников, здоровенный детина, был вооружен литым кастетом с шипами и коротким ножом с широким листовидным лезвием и тяжелой рукояткой, который удобно было использовать в ближнем бою, а при необходимости можно было метать. Другой, смуглый, маленький и с виду щуплый, зато одетый почище и побогаче, видимо, был без оружия. Кэри прощупал даже швы на его одежде, но ничего не нашел.

— Пусто, — заключил он, ногой переворачивая труп на спину. — Мараться не хотел.

Гай наклонился к убитому, взял его за запястье и развернул руку ладонью вверх. Джек поднес лампу поближе и все увидели, что в руке маленький человек зажал странного вида нож: у него почти не было рукояти, а лезвие было плоским, узким и изогнутым наподобие клыка или сарацинского ятагана. Нож был привязан к запястью кожаным шнурком и при желании легко помещался в ладони. Джек изумленно выругался, а Кэри сделал знак, охраняющий от сглаза. Морли втянул воздух сквозь сжатые зубы. Гай поднял глаза и внимательно посмотрел на своего хозяина.

— Вы знаете этого человека, не так ли? — спросил он севшим голосом.

— С чего ты взял? — отозвался граф. — Это простые грабители.

В ответ Гай дернул вверх рубашку и показал узкий шрам на боку.

— Это сделано не обычным ножом, — сдерживая злость, сказал он. — Я даже не почувствовал удара.

— Это катар, — вмешался Кэри. — Сэма тоже пырнули этим ножом. И я знаю только одного человека, который носит такое оружие.

Граф Морли промолчал, лишь бросил на валлийца острый взгляд исподлобья. Джек потоптался еще немного на пороге, а потом поставил лампу и бочком выбрался на лестницу.

— Нечего глазеть, — резко сказал Морли охранникам, не желая продолжать опасный разговор. — Уберите эту падаль.

Шум наверху разбудил хозяина трактира, и внизу, у лестницы, уже собралась небольшая группа любопытных. Тела грабителей стащили вниз и выбросили за дверь, и виновато моргающий трактирщик пообещал, что к утру их оттащат в яму за пределами деревни, а Сэма похоронят по-человечески. Постояльцы вернулись к своим тюфякам и одеялам, и тихонько обсуждали ночное происшествие. Никто толком ничего не знал, люди Морли молчали, поэтому все решили, что это было обычное нападение разбойников на проезжего купца, чья охрана сработала четко и защитила своего господина. Постепенно гул голосов стал затихать. Гай повернулся к Кэри.

— Ты сказал — катар. Что это такое?

Валлиец помолчал, раздумывая — стоит ли начинать разговор, но все же решил ответить.

— Это нож, который прячут в ладони. У него кривое лезвие и почти нет рукоятки. Тайное оружие, подлое.

— Или человек, который орудует таким ножом, да?

Кэри покачал головой.

— Я лишь слышал о нем. Он наемник, убийца родом из далекой страны Индии.

Гай кивнул.

— Знаю. Оттуда к нам привозят перец.

— А еще яды и узорную сталь высшего качества, — усмехнулся Кэри.

Гай помолчал, а потом задал главный вопрос, который волновал его с самой первой встречи с индийцем.

— Кэри, кому он служит?

Тот повернулся спиной и натянул одеяло повыше.

— Тому, кто больше платит. Спи. Ты сегодня герой.

Гай понял, что больше ничего от него не добьется и тоже отвернулся. Второй раз он спас жизнь человеку, в честности которого сильно сомневался. Сегодня ради него он убил, убил, даже не задумавшись. Юноша осторожно глянул по сторонам. Из-под одеял доносилось ровное дыхание товарищей. Гай сунул руку под мешок с соломой, служивший ему подушкой, и вынул оттуда странный кривой нож с узорным лезвием. Трофей, снятый с руки убитого им человека, законная добыча, но почему-то ему не хотелось, чтобы другие знали об этом. Он помнил охранительный знак, который сложил Кэри, увидев этот нож. Тонкое лезвие удобно ложилось в ладонь, и было заточено так, что, не раня своего владельца, могло почти незаметно принести смерть его противнику. «Подлое оружие». Кто же это сказал? А, сначала — Морли, когда приволок раненого Гая домой. И сегодня — Кэри, боец, метатель ножей. Что ж, пусть так. Но это оружие оставило отметину на теле юноши, а значит, этот нож перед ним в долгу. Пусть послужит новому владельцу, как умеет. Гай вернул нож в кожаные ножны, украшенные пестрым узором, и спрятал их под подушку. Близилось утро, и наступила неизбежная реакция после бурной, богатой событиями ночи. Голова кружилась, и часто колотилось сердце, а перед глазами стояло сведенное смертной судорогой лицо безымянного наемника. Пытаясь отогнать видение, Гай заставил себя думать о Тэсс, и в груди немного потеплело. Потом вспомнился шум моря, и кривые сосны на скалах, и тоскливые крики чаек, носящихся над зеленовато-серыми волнами.

Утром Кэри бесцеремонно растолкал Гая, приказав собираться. Видимо, он решил взять на себя руководство, пока граф не решит иначе. Гай поднялся, быстро собрал свои вещи и выскочил во двор. У колодца фыркал и плескался Джек. Солнце еще не взошло, и серые сумерки окутывали даль легким туманом. Маленький отряд поскакал к морю, где на рейде покачивалось небольшое торговое судно, согласившееся принять на борт пассажиров. Лошадей пришлось оставить на берегу — добираться до корабля путникам пришлось на маленькой шлюпке. Гай с сожалением простился со своим крепким деревенским конем, верным товарищем, сопровождавшим его от самого дома, и забрался в лодку. Юноше чудилось, что море отделяет его расширяющейся полосой темной воды не только от родного берега, но и от прошлого, а впереди Гая ждет новая жизнь — жизнь, в которой никто не будет вправе что-то решать за него.

Глава пятая

Корабль немилосердно качало, скрипела мачта, волны с пушечным грохотом обрушивались на борта, обдавая пассажиров ледяной водой. Что эти странные пассажиры забыли на палубе в такую собачью погоду — капитану было неясно, но его это не сильно интересовало, потому что заплатили они вперед. Морли, пошатываясь, брел вдоль борта, цепляясь замерзшими пальцами за дерево, а Гай послушно шел следом, держа в руках теплое одеяло. Наконец, граф остановился и махнул рукой юноше.

— Разворачивай одеяло! — заорал он, стараясь перекричать свист ветра и шум падающей воды. — Становись так, чтобы меня не было видно!

Гай отгородил одеялом угол, где Морли, скрючившись, пытался запалить огарок сальной свечи. Палуба под ногами кренилась, но коротышка крепко стоял на ногах. Он протянул слабо коптящую свечу Гаю, освободив руки, и полез за пазуху. Гай знал, что кожаный кошель, из-за которого жизнь Морли уже дважды подвергалась опасности, граф всегда носит с собой. И верно, Морли достал его и стал копаться в содержимом. Гай искоса заглянул с высоты своего роста и увидел какие-то тяжелые кругляши. Под пальцами графа что-то глухо постукивало, когда он взялся это пересчитывать. Это точно были не деньги, но разобрать в темноте, при слабом свете свечи, было невозможно.

Удовлетворившись произведенной ревизией, Морли затянул кошель и снова повесил его на шею. В закоулке, где они остановились, было немного тише, да и Гай в своей кожаной куртке был хорошей защитой от ветра, поэтому здесь можно было даже разговаривать.

— Идем в каюту, — скомандовал Морли.

Гай, поколебавшись секунду, все-таки решился.

— Почему вы не могли сделать это внутри?

— Я не доверяю Кэри, — проворчал граф. — Он внушает мне подозрения.

— А я? — такой наивный вопрос насмешил лорда. Он долго и громко смеялся, качая круглой лысой головой.

— Ты — другое дело, мой мальчик! — наконец сказал он. — Насчет тебя я еще не решил.

— Значит, спрашивать, что вы прячете даже от своей охраны — бесполезно?

— Абсолютно бесполезно, — отрезал Морли. — Это мое дело. А ваше дело — меня защищать.

Гай пожал плечами, сворачивая одеяло, и раздраженно заметил:

— Как мы можем вас защитить, если ничего не знаем о противнике?

Корабль качнуло сильнее обычного, и Морли, не удержавшись на ногах, покатился по палубе. Гай кинулся следом. Графа прижало к борту и накрыло волной. Накренившееся судно будто помогало штормовому морю — волна приподняла коротышку и потащила с собой. Гай едва успел ухватить его за камзол. Ткань трещала, вода заливала глаза, Морли судорожно цеплялся за обшивку, а корабль слишком медленно выравнивался, возвращая телам привычную точку опоры.

— Отпустите руки! — закричал Гай. — Я заброшу вас обратно!

Морли обжег его пронзительным взглядом. Нужно было решать, насколько он доверяет своему охраннику.

— Бросайте! — прорычал Гай сквозь зубы. Он еле-еле держался, мокрая ткань выскальзывала из занемевших пальцев, но граф все-таки разжал руки и юноша, резко перебросив его через борт, повалился рядом на палубу. Величественно и плавно вернувшись в вертикальное положение, корабль, чуть не потерявший пассажиров, продолжал рассекать просторы бушующего пролива.

Хлопнула дверь каюты, и Кэри поднял голову. Насквозь мокрые, обессилевшие спутники повалились на свои лежанки. Вейзи ругался сквозь зубы, Гай снял куртку и закутался в одеяло. Кэри переводил взгляд с одного на другого.

— Вы за борт, что ли свалились?

— Почти, — мрачно отозвался граф, сдирая мокрую одежду.

— Все потому, что вы не переносите качку, — сочувственно кивнул Кэри, на что Гай только криво усмехнулся — уж как Морли переносит качку, ему было известно.

— Все потому, что на этом дырявом корыте нет отдельной каюты для знатных пассажиров! — рявкнул граф и, плотно закутавшись в свое одеяло и прижав к груди драгоценную ношу, отвернулся к стене.

Кэри пожал плечами.

— Морская болезнь — она и в роскоши не легче. Правда, можно не выходить… но запах…

Гай фыркнул и тоже повернулся на бок. Это Морли придумал сказочку про свой слабый желудок, но на деле всем было бы спокойнее, если он мог пересчитывать свои сокровища в собственной каюте.

Наутро ветер утих, и впереди показалась тонкая полоска берега. Промытый вчерашним штормом корабль блестел, как детская игрушка. Пассажиры выбрались на палубу и стояли, вглядываясь вдаль, каждый занятый своими мыслями.

Морли отправил Кэри распорядиться насчет завтрака, а сам повернулся к Гаю и прищурился.

— Ты ведь хотел знать, что за ценности я везу?

Гай пожал плечами. И подозрительность, и неожиданное доверие Морли настораживали его одинаково.

— Ты слышал про мятеж, поднятый сыновьями короля?

— Конечно, — кивнул юноша, хотя слышал об этом в ту пору, когда еще казалось, что уж его-то это никак не коснется.

— Вся Аквитания сейчас — большой военный лагерь, — продолжал граф. — Бароны поднялись и одерживают победу за победой.

— Король Генрих не может усмирить вассалов? — удивился Гай, считавший, что сильнее короля Англии нет никого в мире. Ну, разве только Папа…

— Может, и обязательно это сделает, если… — он поднял короткий палец с золотой печаткой. — Если английские бароны не поддержат мятежников.

Гай нахмурился.

— А они поддержат?

Морли погладил себя по камзолу, под которым был спрятан его драгоценный кошель.

— Они поддержат, — прошептал он. — Здесь — печати двенадцати английских баронов, согласившихся выдвинуть войска против короля Генриха. Их слово — ценнее золота.

Но Гай все никак не мог понять.

— Почему? — настойчиво спросил он у графа. — Неужели бароны так легко предадут своего короля? Ради чего? Ради денег?

Морли задумчиво смотрел вдаль, где в туманной дымке постепенно прорисовывались белые скалы.

— Ах, мой мальчик… Это все она. Ради нее многие готовы были предать своих владык. Ты увидишь. Ты поймешь, я уверен.

— Вы говорите о королеве-матери? — удивился Гай, быстро произведя подсчет. — Ей же уже… ну… много лет.

— Я говорю о прекраснейшей женщине на свете — королеве Алиеноре Аквитанской, Золотой Орлице, как называют ее в песнях, — он хитро блеснул черными глазами и неожиданно спросил. — А сколько лет было той девице из дома судьи?

Гай промолчал, он только надеялся, что не сильно покраснел при этом, но видимо, надеялся зря — Морли, глядя на него, радостно рассмеялся.

— Поверь мне, иногда возраст не имеет значения.

— Так все эти бароны… из Англии — они готовы предать короля из-за любви к королеве? — недоверчиво спросил Гай. — И вы?

Морли философски поднял лохматые брови.

— Ну, денег тоже немало пошло… — цинично заметил он.

Сойдя на берег в устье реки Гаронн, путники раздобыли себе коней и двинулись в Пуату — столицу богатого, цветущего края, пронизанного тысячей ручьев и рек, раскинувшего свои широкие поля под ласковым голубым небом благословенной Франции.

Морли торопился. Он нещадно подгонял коня, и трое охранников едва поспевали за ним — их лошади были поплоше. Когда наступил вечер, Кэри и Гай еле смогли уговорить патрона переночевать в придорожной гостинице. Раздосадованный задержкой граф потребовал, чтобы охрана в этот раз расположилась на ночлег прямо у двери. Парни перетащили свои тюфяки на небольшую площадку перед дверью его комнаты и теперь устраивались, как бездомные псы, отыскивая удобное положение на твердом полу.

— Чудит граф, — негромко сказал Джек, ухмыльнувшись и кивнув на дверь. — Перепугался до смерти тогда, еще в Англии, и на корабле все время трясся.

— Я бы тоже трясся, — оборвал его Кэри. — Катар просто так не отступается.

Джек почесал затылок.

— Так его ж того… — он мотнул головой. — Я сам за порог вытаскивал.

Гай насторожился и замер. Кэри посмотрел на него и ободряюще кивнул.

— Ты тут ни при чем, хорошо бросил. Только его так просто не возьмешь, он же заговоренный… Язычник, а они все колдуны, известное дело…

Гай расширившимися глазами смотрел на товарища.

— Так он что, жив?

Джек крякнул. Кэри лег и закутался поплотнее.

— Не знаю, что с ним, только в яме его не было. Я нарочно сходил, проверил. Утек индиец, точно вам говорю.

Гай нервно сжал узорные ножны за поясом куртки. А он-то, дурак, решил, что больше никогда не встретится с этим человеком…

Рассвет застал путников уже в виду белоснежных городских стен. Прогремев копытами по булыжной мостовой, четверо англичан круто осадили коней перед опущенной решеткой замка. Приказав Кэри и Джеку оставаться снаружи, Морли нетерпеливо протянул стражнику кусок пергамента и тот поспешно махнул рукой, разрешая проезд. Гай оробел от того, с какой уверенностью держался его патрон, и смущенно вспоминал, как отнеслись к нему в доме начальника гарнизона в маленьком городишке. Он чувствовал себя растрепанным гусенком, случайно залетевшим в стаю орлов. Ну, или индюков, поправил он себя, глядя на коренастую, округлую фигуру слезающего с коня Морли, и тихонько фыркнул.

Их провели по полутемным прохладным коридорам в огромный пустой зал и оставили одних. Сквозь частый переплет окон свет косыми лучами ложился на пол и вяз в густом ворсе дорогих ковров. Стены, завешанные гобеленами, распахивали перед изумленными глазами картины давних боев и портреты правителей, отливая зеленью и киноварью, неожиданно проблескивая золотой нитью на склоненных головах и ангельских нимбах. Гай чуть ли не раскрыв рот смотрел на это великолепие, забыв обо всем, пока его не вывел из оцепенения глубокий низкий голос. Он вздрогнул и повернулся.

На возвышении в конце зала, рядом с парадным резным троном, стояла королева. Ее фигура, слегка отяжелевшая с возрастом, была все еще стройна, голова гордо вскинута. Тонкие подвижные черты могли выражать тысячу чувств, но сейчас лучились доброжелательным интересом. Большие темные глаза королевы Алиеноры ласково смотрели на гостей, на щеках играл легкий румянец. Волосы, уложенные тяжелым венком вокруг головы, своим сиянием могли заменить корону. Гаю они напомнили ангельские нимбы на гобеленах, только эти были живые, яркие — вот маленькая прядь выбилась из прически и, завиваясь, упала на щеку… Юноша смутился и склонил голову.

— Так это и есть юный рыцарь, помогающий вам в трудах, граф? — улыбнулась королева.

— Да, ваше величество, — ответил Морли с вежливым поклоном. — Гай, подойди.

Он не знал, можно ли распрямиться, поэтому шагнул вперед, склонившись, и опустился на колено перед королевой.

— Встань, — сказала она. — Граф мой друг и соратник, его друзья — мои друзья.

Гай выпрямился, робко подняв глаза, и обнаружил, что глаза стоящей на помосте Алиеноры находятся вровень с его глазами. Почему-то это смутило его еще сильнее.

Королева снова улыбнулась.

— Английская земля рождает прекрасных мужчин, — сказала она, и ее голос прозвенел, как струна арфы. — Преданных и верных, не так ли… Гай?

— Да, ваше величество, — с трудом выговорил юноша.

— И ты готов доказать свою преданность?

Гай медленно опустился на колено, протянул руку и коснулся губами края ее платья. Королева положила руку ему на макушку.

— Мой сын в опасности. Он заперт вражескими войсками в замке Тейбур со своими бойцами. Союзники покинули его.

В ее последних словах прозвучала такая горечь, что Гай снова поднял голову. Королева шагнула вперед с помоста, будто сошла с небес на землю, и вгляделась в синие глаза юноши.

— Спаси моего сына, Гай. Я расскажу тебе, как пробраться в замок. Выведи Ричарда оттуда и привези его ко мне.

Не думая, насколько выполнимо поручение и насколько опрометчивы его слова, чувствуя только руку королевы на своих волосах, Гай сказал:

— Я обещаю, ваше величество. Я спасу его.

Она улыбнулась. Постояла немного, слегка склонив голову к плечу, и опустила ресницы.

— Да пребудет с тобой Господь, — тихо сказала она, и, повернувшись к Морли, добавила. — Граф, вас проведут в кабинет, и мы обсудим с вами наши дела.

Гай понял, что аудиенция окончена. Он не заметил, как она ушла, не видел, куда скрылся Морли. Он обнаружил, что остался один в роскошном зале, что в его глазах сияет тусклым золотом корона из тяжелых кос, а в душе звучит арфа.

Глава шестая

Граф Морли рвал и метал. Впервые Гай видел его в таком бешенстве, но у сиятельного лорда это выходило настолько привычно, что сразу становилось понятно, что это состояние души юному рыцарю придется наблюдать еще не раз.

— Какого черта! — керамический кувшин полетел в стену и черепки с глухим звуком осыпались вниз. — Ублюдок! Мне нужна нормальная охрана, а не причитающие бабы и младенцы!

Гай поднял голову. Он с трудом, но мог смириться с тем, что его называли младенцем, когда он уже трижды — трижды! — спас жизнь этому человеку. Но Кэри, уличный боец! Но Кэри лишь ухмыльнулся и пожал плечом.

— Он просто испугался, милорд.

— Мне плевать! — граф грохнул кулаком по столу. — Мне плевать, почему он ушел! Мне нужно ехать в самое пекло, а у меня полтора охранника!

Гай шагнул к нему, не в силах больше терпеть оскорблений.

— Милорд, вы не можете…

— Заткнись, — отрезал Морли и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Руки сжались в кулаки. Юноше захотелось тоже что-нибудь расколотить, только все, что было можно, граф уже поломал. Гай в сердцах пнул ногой табурет, и тот покатился по полу, потеряв по дороге ножку. Кэри хлопнул парня по плечу.

— Не злись! Хотя… злись, пойдем во двор, покидаем ножи.

Обрадовавшись, что можно выплеснуть свою досаду, Гай быстро кивнул и следом за товарищем спустился на улицу.

Вернувшись из дворца, граф Морли и Гай обнаружили, что Джек, солдат удачи, покинул их и так немногочисленную компанию. Кэри не мог сказать ничего путного — тот просто собрал свой мешок и ушел, даже не попрощавшись. Морли сразу начал орать, а Гай и валлиец понимающе переглянулись. Теперь, тренируясь в метании ножей, они могли наконец-то поговорить спокойно.

— А ты почему остался? — спросил Гай, резким движением послав нож в размеченную на стене мишень — на три пальца от центра.

— Почему нет? — пожал плечами Кэри. — Выше возьми. И руку не напрягай.

— Не боишься? — Гай скорректировал траекторию.

— Только дураки ничего не боятся, — Кэри задумчиво смотрел, как служанка набирает воду из колодца посреди двора. — Деньги хорошие. Служба не пыльная. Авось пронесет.

— А если он появится снова, этот… индиец? — Гай испытующе посмотрел на товарища.

— Следи за дыханием, — посоветовал валлиец. — Вот появится — тогда и будем думать.

Гай кинул третий нож в стену — листовидное лезвие воткнулось точно в центр мишени.

— Отлично! — обрадовался его наставник. — Я всегда так успокаиваюсь, когда он орет. Помогает. Особенно если при этом представлять его рожу.

Юноша рассмеялся. Действительно, приступ гнева почти миновал. Он еще не был готов считать себя половинкой рыцаря, но уже мог молчать и не ломать мебель.

Морли вернулся и потребовал охрану к себе. Переводя тяжелый взгляд с одного на другого, он сообщил, что они отправляются немедленно. Гай заметил, что кошель с печатями баронов по-прежнему висит у графа на шее, но спрашивать ничего не стал, а просто взял свой мешок и вышел на улицу. Кэри выскочил следом. Вскоре Морли присоединился к ним, молча вскочил на коня и взял с места в карьер. Охране пришлось его догонять.

***

Замок Тейбур высился на холме, как горный пик, порожденье самой земли, и об его каменные ребра за двести лет поломало зубы немало армий. Окруженная тройной стеной, крепость до сих пор считалась неприступной. Но глядя на огромную армию, стянутую к ее подножию, путники пали духом: видимо, король Генрих, устав от игр, решил разделаться с мятежниками одним махом, взяв защитников замка измором. И для него было совершенно неважно, что возглавлял мятежников его пятнадцатилетний сын.

Морли приказал свернуть с дороги и поскакал вдоль леса, постепенно удаляясь от замка Тейбур. Гай стегнул свою кобылу, нагнал его и преградил дорогу.

— Милорд, мне кажется, мы отдаляемся от замка!

Морли натянул поводья.

— Конечно. Неужели ты думал, что я полезу в это осиное гнездо?

— Но как же обещание, данное королеве Алиеноре? — нахмурился Гай.

— Твое обещание, — оскалился граф. — Я никаких обещаний ей не давал.

— Разве не вы говорили о преданности?!

Морли наклонился вперед, схватил его за куртку и притянул к себе.

— Нет, не я, — процедил он сквозь зубы. — Я говорил о деньгах — больших деньгах. И ты, между прочим, тоже пока еще служишь мне, а не королеве. Поэтому будь добр, доставь меня до безопасного места, а потом мы поговорим о преданности.

Он отпустил Гая и снова улыбнулся.

— Не печалься, мой мальчик. Все не так уж и плохо. Мы направляемся в замок Авилль в пятнадцати милях отсюда, его хозяин — Жоффруа де Ранкон — мой хороший друг и верный союзник королевы.

Он объехал замершего на месте Гая и махнул рукой, приказывая следовать за собой.

— Крепость Тейбур тоже принадлежит де Ранкону, — крикнул он, обернувшись. — Доставишь меня в Авилль — и можешь попытаться сдержать свое столь неосторожно данное слово.

***

Замок Авилль, по сравнению с укрепленными крепостями, которые Гай видел раньше, выглядел детской игрушкой. Выстроенный из светлого камня, украшенный множеством башенок, он казался веселым и беспечным щеголем, решившим прилечь на травке. Правда, мост через ров был поднят, а решетка спущена, но стража встретила гостей вполне радушно, и вскоре граф Морли обнимался с таким же низеньким и круглым человечком, как и он сам.

— Ах, как я рад тебя видеть, мой друг! — восхитился де Ранкон, отстраняясь, чтобы получше разглядеть графа. — Ты так вовремя! Через две недели я выдаю замуж дочку. Ты должен присутствовать непременно, я настаиваю.

— Надо же, как быстро растут чужие дети, — умилился Морли. — И как давно мы с тобой не виделись.

— Это верно, это верно, — закивал хозяин и бросил заинтересованный взгляд на Гая и Кэри. — Твоя охрана?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответил Морли.

Гай шагнул вперед и преклонил колено.

— Сэр Гай Гизборн, к вашим услугам, милорд.

Ранкон с веселым удивлением посмотрел на него.

— Благодарю вас, сэр рыцарь. Но я человек мирный, надеюсь, ваши услуги мне не понадобятся.

— Да, кстати, мой друг, не мог бы ты оказать небольшую услугу мне, — граф Морли взял Ранкона под локоть и повел прочь, тихонько что-то рассказывая.

— Чихать они на нас хотели, — сказал Кэри. — Что ты, что я — для них одного поля ягоды.

Гай смотрел вслед лордам, сдвинув брови.

— Я докажу, что я чего-то стою, Кэри. Я заработаю герб и землю, и они больше не смогут мною помыкать, будто я безродный оборванец, клянусь.

Кэри пожал плечами.

— Морли никогда не изменится, поверь слову. Хоть с гербом, хоть без герба — ему все равно, кем помыкать.

Гай сердито глянул на него.

— Ну и сиди тут. А я отправляюсь обратно. Я обещал королеве спасти ее сына.

— Э, нет, дружок, так просто тебе от меня не отделаться, — усмехнулся валлиец. — Может, ты и не половинка рыцаря, но еще очень многого не знаешь. Я пойду с тобой.

***

Гай постучался в комнату Морли и открыл дверь, не услышав ответа. Граф сидел у стола, задумчиво ковыряя маленьким ножичком яблоко. Он мельком глянул на Гая и снова вернулся к своему занятию.

— Милорд, я вынужден просить вас… — начал юноша, но патрон его перебил.

— Почему молодые так неблагодарны, Гай?

Тот замолчал, не зная, что ответить.

— Вот дочь Жоффруа, — продолжал развивать мысль Морли. — Казалось бы — сколько всего в нее вложил ее отец! И денег, и сил, и времени… А теперь она бунтует и упрямится. Что это, если не черная неблагодарность? Или, например, ты.

Гай насторожился.

— Ты хочешь спасти принца Ричарда, заигравшегося в солдатики.

— Но я обещал…

— И я — пожилой, между прочим, человек — во всем иду тебе навстречу. Я даже договорился с Ранконом, что он даст тебе мальчишку-провожатого, который знает все ходы и выходы замка Тейбур… — Морли секунду помолчал и кисло добавил. — А ты стоишь тут и думаешь, как бы сказать мне какую-нибудь гадость.

Гай опустил глаза, но не смог сдержать улыбки.

— Благодарю вас, милорд. Но я хотел просить отпустить со мной Кэри.

— Вот видишь, я же говорил! — воскликнул граф, горестно всплеснув руками. — Оставить меня совсем без охраны! — он тяжко вздохнул. — Скажи ему, что платить я за это не стану, даже если вы вернетесь живыми.

Мальчишка ждал за воротами. Он молча махнул рукой и побежал вперед, указывая дорогу. Всадники неторопливо двинулись следом. Протащившись таким образом с полмили, Гай переглянулся с Кэри, нагнал мальчишку, наклонившись, подхватил его и усадил в седло перед собой.

— Так быстрее будет, — усмехнулся он. — Говори, куда ехать.

Мальчишка оробел, вцепившись в гриву и держа спину очень прямо, но указал рукой вперед.

— Вон там нужно будет принять влево, если хотите попасть на объездную дорогу.

— Хотим, — кивнул юноша. — Только ее, наверное, тоже охраняют.

— Я проведу, — пообещал мальчишка, но голос его дрогнул.

— Не бойся, — улыбнулся Гай, придержав его, чтобы тот случайно не упал, и перешел в галоп, но тут же отдернул руку, натянул поводья и сам чуть не упал с лошади. Очертания фигуры недвусмысленно указывали на то, что в седле перед ним сидит девушка.

— Какого… — Гай смахнул с ее головы капюшон, и по плечам рассыпались светлые волосы.

Девушка умоляюще взглянула на него темными, как спелые вишни, глазами, и прошептала, снова собирая пряди в узел:

— Не кричите, пожалуйста, сэр рыцарь, не выдавайте меня! Скачите дальше, будто ничего не случилось.

Гай справился с замешательством и вновь тронул лошадь.

— Кто ты такая?

— Это совершенно неважно, — ответила та обеспокоенно. — Сэр, ваш оруженосец нас догоняет.

— Он мне не оруженосец, — ответил Гай. — Но мне придется держать тебя, чтобы ты не упала.

— Ну так держите! — воскликнула девушка.

Они помчались вперед, и Кэри снова отстал.

— Переодевание было очень глупой затеей, — Гаю приходилось говорить громко и прямо ей в ухо. — Ты не сможешь укрыться там, куда мы едем, там полно солдат. Зачем ты вообще сбежала?!

Она повернула голову, чтобы было удобнее говорить.

— Отец собирается выдать меня замуж.

— Ну и что? — удивился Гай. — Тебе достаточно лет.

— У меня недостаточно желания, — отрезала строптивица и холодно добавила. — Будьте любезны, сдвиньте руку чуть выше, сэр.

— С удовольствием, — улыбнулся Гай. Пусть он даже погибнет в этой проклятой крепости, но это приключение достойно скрасит его последние часы. — Так лучше?

— Нет! Что вы себе позволяете! И не давите так сильно.

— Как тебя зовут, капризная девчонка? — он откровенно веселился, все крепче прижимая ее к себе.

— Бургонь, — неохотно призналась она. — Бургонь де Ранкон.

Глава седьмая

Они продолжали мчаться вперед в надвигающихся сумерках, и голова шла кругом от мыслей и образов, рождающихся где-то под чуткими пальцами… Кэри догнал их лишь через несколько миль, когда стало темно и скакать галопом без дороги стало опасно. Лошадь Гая нервно фыркала и мотала головой, будто осуждая опрометчивость хозяина.

— Какая муха тебя укусила? — возмутился Кэри, едва только нагнал товарища.

— Нужно торопиться, — уклончиво ответил Гай и спешился. — Нам придется оставить коней в укромном месте, а в замок пробираться пешком. Это займет много времени.

— Ну а на что нам провожатый? — Кэри раздраженно дернул лошадь за повод. — Он обещал показать тайную тропу в крепость.

— И покажу, — дерзко отозвалась Бургонь, спрыгивая на землю. Ее звонкий голос действительно напоминал мальчишеский. — Но сначала спрячем лошадей. Идите за мной.

— Ишь, раскомандовался, — проворчал валлиец, но послушался.

Место было выбрано удачно — когда-то это был стоявший на отшибе каменный загон для овец. Земля вокруг него была истоптана копытами — видимо его уже проверяли и не сочли подозрительным. Теперь заговорщики завели лошадей в укрытие и привязали, а их следы затерялись среди множества других. В углу даже нашлось немного прошлогоднего сена и колода с водой. Разместив лошадей, Кэри повернулся к провожатому.

— И что теперь, господин начальник? — насмешливо сказал он.

— Теперь нужно идти за мной и по возможности не болтать, — вскинула голову маленькая фигурка в надвинутом на глаза капюшоне и скользнула в темноту. Мужчины переглянулись. Гай пожал плечами и двинулся следом, а Кэри, замыкавший цепочку, едва слышно пробормотал: «Где ты взял этого нахала?» — но ответа не дождался.

Скрытно и бесшумно они подобрались к самой стене замка. Так близко постов уже не было — была опасность, что со стен на головы осаждающих польется горячая смола или станут сыпаться камни. Можно было чуть-чуть передохнуть и распрямить усталые спины. Гаю, возвышавшемуся над своими спутниками, как осадная башня, пришлось тяжелее всех. Он потянулся и поморщился — сведенные мышцы ныли. Но тут же получил чувствительный тычок в бок.

— Пригнись, каланча! — зашипела Бургонь. — Пока не окажемся в замке — мы в опасности. Или ты думаешь, что солдаты короля не умеют стрелять?

Кэри поднял руку, чтобы отвесить сорванцу затрещину за хамство, но Гай перехватил его руку.

— Потом объясню, — прошептал он. — Просто делай, как говорят.

Кэри сплюнул, но смолчал. Закутанная в плащ юркая тень повела спутников вдоль стены замка, таясь от королевских дозоров так же, как и от наблюдателей со стен. Она почти сливалась с серым камнем, поэтому в темноте Гай и Кэри едва смогли заметить, когда тень будто провалилась в темноту в одном из углов мощного контрфорса, поддерживавшего наружную стену крепости.

В углу оказалась потайная дверь, толкнув которую, Гай оказался в полной темноте. Пахло сыростью. Липкие нити паутины свисали с невысокого потолка. Кэри выругался, споткнувшись, и тут же впереди снова раздалось шипение.

— Теперь нужно быть осторожными вдвойне, — выдохнула девушка, нащупав куртку Гая и притянув его поближе, чтобы он услышал тихий шепот. — Защитники замка в отчаянье, но они не сломлены и злы, как черти.

Он в ответ крепко прижал ее к себе. Девушка встрепенулась в его руках и притихла.

— Я понял, — ответил он так же тихо, почти касаясь губами ее волос. Чувствовать тревожное биение ее сердца так близко было головокружительно приятно и опасно, но Гай с сожалением разжал руки. — Веди.

Она высвободилась и словно растворилась в темноте. Легкий шорох показал им, в каком направлении нужно двигаться. Кэри удержал Гая за плечо.

— А вот я ничего не понял, — угрожающе прошептал он. — И не двинусь с места, пока ты мне все не объяснишь.

Гай вздохнул.

— Нас провожает не мальчик, а девушка, — нехотя признался он. — Дочь де Ранкона.

Кэри тихонько присвистнул.

— Он что, рехнулся — посылать женщину?

— Он не посылал ее. Она сбежала из дому.

Кэри выругался сквозь зубы.

— С тобой одни неприятности!

— Я тут не при чем! — огрызнулся Гай. — И узнал-то случайно…

— Ага, случайно, — хмыкнул валлиец. — Понял, не дурак.

Тихо переругиваясь, они шли по коридору за своей провожатой, не видя ее, но слыша впереди ее тихие шаги и шорох одежды.

— Гай, девицу нужно вернуть отцу, — наконец сказал Кэри.

— Я ее не крал.

— Ты никогда это не докажешь, и мы оба будем болтаться в петле.

— Только ты, Кэри, — усмехнулся Гай. — Я рыцарь, и по закону мне отрубят голову.

— Мальчишка, — яростно зашипел валлиец. — Это не смешно!

В следующую секунду спорщики болезненно стукнулись лбами, потому что сильные маленькие руки резко ухватили их за рубашки и дернули вперед.

— Если вы не заткнетесь, я позову охрану — благо она в десяти ярдах за этим поворотом! — пригрозила им Бургонь. — Как дочери хозяина мне ничего не грозит, а вот насчет вас сильно сомневаюсь.

Она была права, и прения пришлось на время прекратить. Нужно было добраться до принца Ричарда, все остальное пока что отходило на второй план.

Они крались по темным узким коридорам, проложенным для того, чтобы прислуга не путалась под ногами у хозяев, выполняя свою работу. Бургонь уверенно вела за собой спутников, очень быстро потерявших счет поворотам и перекресткам, и вынужденных полностью положиться на ее память. Наконец путь им преградила каменная дверь. Девушка обернулась.

— Потайной выход из покоев моего отца, — объяснила она. — Насколько я знаю, принц занимает эти комнаты, но нам сильно повезет, если он сейчас тут, а не на одной из стен замка.

Она с усилием нажала на каменную пластину в стене, и дверь бесшумно ушла в сторону. Открывшееся им помещение не было освещено, там действительно сейчас никого не было. Войдя и вернув дверь на место, заговорщики замерли в нерешительности.

— Думаю, нам лучше оставаться здесь, — сказал Гай, которого спутники почитали за старшего в этой вылазке. — Если пойдем искать принца — нарвемся на охрану и поминай, как звали.

— Оно и здесь-то небезопасно, — проворчал Кэри. — Но, пожалуй, ты прав. Нашлось бы еще, чего пожрать — я ужасно проголодался.

Но на столике нашлось только несколько яблок и кувшин с водой. С продуктами у осажденных было совсем плохо. Расположившись в креслах, спасатели стали ждать.

— А если он не придет? — спросила девушка, нетерпеливо вскакивая и отходя к окну. — Если начнется битва, и мы не успеем ничего передать принцу?

Гай тоже встал и подошел к ней.

— Доспех принца лежит на кровати, без него он сражаться не станет, — успокоил он ее и улыбнулся. — И потом, битва — это громко. Мы услышим.

Она промолчала. Гай чувствовал, что нужно что-то сказать, как-то начать серьезный разговор, но юноше сильно мешал запах фиалок от ее волос и кожи, и темные глаза так близко, что мысли путались. Он на секунду задержал дыхание и решился.

— Бургонь… Послушай… Ты должна вернуться к отцу.

Она вспыхнула и обожгла его яростным взглядом.

— Ни за что!

— Тебе не прожить одной.

— Я не пойду замуж за этого… Гуго, — жалобно сказала девушка. — Ты не представляешь, что это такое — когда тебя навсегда отдают человеку, которого ты даже не видела, а тебе всего пятнадцать!

Гай помолчал. Потом неохотно ответил:

— В том году я выдал замуж сестру. Ей было тринадцать.

Она отшатнулась при этих словах, но Гай снова притянул ее к себе, торопливо пытаясь объяснить, убедить, утешить…

— Мне было очень тяжело, Бургонь, и больно. Но иначе ей было не выжить.

— Мужчины, — всхлипнула она, уткнувшись носом в его куртку. — Как же я вас ненавижу…

Гай легко коснулся ее волос рукой и замер. Она походила на доверчивую птичку, пригревшуюся в ладонях, горячую и трепетную, и сердце пустилось вскачь, и снова закружилась голова…

В этот момент распахнулась дверь покоев, в проеме замелькал свет, и послышались громкие голоса. Кэри вскочил с кресла.

Внесли свечи, и в комнату решительным шагом вошел светловолосый юноша. Он остановился в недоумении, обнаружив в спальне посторонних, но не испугался. Сложив руки на груди и сдвинув брови, он грозно спросил:

— Кто вы и как здесь оказались?

Гай, оставив девушку, шагнул вперед, и преклонив колено, сказал:

— Простите нашу дерзость, милорд, но мы здесь с поручением от вашей матери.

Юноша удивился.

— Но как вы пробрались в замок? Или мне казнить кого-то из дозорных?

— Ваше высочество, не нужно никого казнить! — Бургонь бросилась вперед. — Это я провела их потайным ходом, о котором никому не известно.

Принц Ричард махнул рукой, чтобы свечи поднесли поближе. При ярком свете он заглянул девушке в лицо.

— Ты дочь Ранкона, да? Я узнал тебя, хотя ты странно одета.

— Да, милорд, — смутилась она. — Поверьте, мы ваши друзья!

Ричард улыбнулся.

— Я поверил в это, как только увидел вас. Так что же хочет передать мне моя матушка?

— Осада близится к концу, — взволнованно ответил Гай. — Свежие силы на подходе, и замок не устоит.

— Сдаться? Ни за что! — возмутился юный принц.

Гай нерешительно посмотрел на охрану, не зная, стоит ли говорить при ней. Ричард понял его и приказал страже вернуться в коридор и ждать за дверью. Когда они остались одни, Гай продолжил:

— Мы выведем вас из замка через потайной ход. Вы сможете вернуться в Пуату и будете там в безопасности.

Ричард, прищурившись, смотрел мимо него.

— Моя мать предлагает мне бежать и бросить на произвол судьбы моих товарищей?

Гай смутился.

— Я обещал вашей матери спасти вас. Любой ценой.

Ричард испытующе глянул на него. Юноши были одного роста и синие глаза Гая прямо и честно встретили и выдержали взгляд серых глаз принца. Ричард усмехнулся.

— Ты говоришь правду. Как тебя зовут?

— Гай Гизборн, сэр, рыцарь без герба.

— Позволяю тебе носить герб, сэр Гай Гизборн, — принц хлопнул его по плечу. — Бумагу напишу позже. А сейчас мы все поужинаем, чем Бог послал.

— Но милорд, время… — начал было Гай, но Ричард дал знак ему замолчать.

— Мы не властны над временем. Я принял решение. Я не стану бежать, как крыса, но и рисковать жизнями своих людей тоже больше не хочу. Завтра на рассвете я выйду из замка и попытаюсь вымолить прощение у отца.

Все молчали, пораженные неожиданностью этого решения. Но действительно — в случае удачи Ричард мог сохранить жизни многим своим соратникам. Страдала при этом лишь его собственная гордость, которой юный принц был готов поступиться ради друзей.

В комнату внесли еще свечей и накрыли на стол к ужину. Хлеб и сыр, яблоки и немного разбавленного вина — принц делил со своими людьми тяготы осады, нисколько не страдая от этого. Наоборот, скудность пропитания рождала множество шуток и острот, и ужин протекал весело и непринужденно.

— Синьор де Ранкон очень хороший человек, — заметил Ричард, приподняв кубок. — Но посылать в пекло красавицу-дочь очень рискованно.

Бургонь покраснела и опустила глаза. По меньшей мере, наивно было полагать, что никто так и не спросит, что же она здесь делает.

— Отец не знает, что я здесь, милорд, — наконец выговорила она. — Я бежала из дому, чтобы не выходить замуж.

— Ого! — весело удивился принц. — Мы все в весьма сложном положении.

Девушка соскользнула со своего места и опустилась перед принцем на колени.

— Умоляю вас, милорд, позвольте мне остаться! Я могу выполнять любую работу, если в свите вашей матери для меня не найдется места. Только не отсылайте меня обратно к отцу!

Ричард растерянно смотрел на золотистую макушку с рассыпавшимися по плечам прядями.

— Милая моя… я не могу взять на себя право решать твою судьбу вместо отца, — с сожалением сказал он.

Бургонь подняла на него полные слез глаза, мельком глянула на Кэри, перевела взгляд на Гая…

— Но кое-что я могу сделать для тебя, — задумчиво сказал Ричард, проследив за ее взглядом. — Я могу выдать тебя замуж. Тебе не нравится, кого выбрал твой отец — выбери сама.

Напряжение, повисшее в воздухе, сгустилось и пульсировало в такт ударам сердца. Бургонь де Ранкон смотрела только на одного человека, а он сидел с застывшим лицом, ошеломленный, не в силах согласиться, не зная, что сказать… Только на виске нервно забилась жилка.

Затянувшееся молчание звенело, как нечаянно задетая струна. Наконец, когда стало ясно, что ждать больше нечего, девушка опустила глаза и тихо сказала:

— Мне некого выбрать, милорд. Вы правы, я вернусь к отцу.

— Это разумное решение, дитя мое, — с облегчением ответил принц.

***

На рассвете запели трубы, и герольды с белыми флагами выехали из ворот крепости. Ричард со свитой скакал навстречу своей судьбе. И судьба отнеслась к мудрому юноше благосклонно: король Генрих Второй простил сына за участие в мятеже, и помиловал большинство его соратников. Замок Тейбур сохранил свою славу неприступной крепости.

Но посланники королевы уже не видели этого. Еще в полной темноте они выбрались из замка тем же потайным ходом, только теперь их сопровождали солдаты со свечами в руках. Во внутреннем кармане куртки Гая лежал кусок пергамента, который был для юноши дороже, чем для Морли его кошель. Там, под печатью королевского дома Плантагенетов, было разрешение для рода Гизборнов на ношение герба, подписанное юным принцем Ричардом, правителем Аквитании.

Охрана привела лошадь для девушки, и трое всадников поскакали обратно в Авилль в полном молчании. Недалеко от замка, в овраге, заросшем боярышником, Бургонь остановилась.

— Нельзя, чтобы нас видели вместе, — резко сказала она. — Мальчишка, который должен был вас провожать, не выдаст меня, по крайней мере, сразу — так что в замке, скорее всего, ничего не знают о моей отлучке. Нам нужно разделиться.

Она спрыгнула с лошади. Гай тоже спешился и посмотрел на Кэри.

— Возьми мою лошадь и езжай на конюшню. Потом вернется Бургунь. А я приду пешком, тут недалеко.

Валлиец кивнул и взял повод. Когда его фигура стала всего лишь темным силуэтом на дороге, Гай решился все же нарушить молчание.

— Прости меня, Бургонь, — сказал он тихо. Объяснять что-либо было бессмысленно. Они оба все понимали.

— Ненавижу тебя, — тихо и яростно отозвалась она.

Гай опустил голову.

— Ненавижу, — повторила Бургонь де Ранкон и решительно повернулась к нему.

Тонкие руки взметнулись вверх, и пальцы заблудились в темных кудрях. Застигнутый врасплох, Гай почувствовал, будто стремительно погружается в глубокую черную воду, пронизанную солнечными лучами. Сердце рвалось из груди, причиняя острую боль, но эту боль он заслужил. Затрещала под нетерпеливыми пальцами ткань — такой неуместный, резкий звук — и они вдруг отпрянули друг от друга, задыхаясь. Несколько мгновений Бургонь ошеломленно смотрела на юношу, пытаясь прийти в себя, потом молча вскочила на коня и, не оборачиваясь, поскакала к замку, будто за ней гнались демоны. Гай сел на траву и медленно выдохнул. Безумие покидало его, наваждение темных, прекрасных и жарких, как южная ночь, глаз. Осталось лишь острое, постепенно затихающее чувство потери и легкая грусть о том, что никогда больше он этих глаз не увидит. Но разве не сам он так решил, промолчав…

Гай встал и медленно побрел в замок в косых лучах рассветного солнца.

Глава восьмая

И снова они скакали по пылящей белой дороге, скакали, не останавливаясь, не оглядываясь, спеша в Пуату с тревожными вестями. Морли был мрачен и раздражителен — охрана держалась от него на расстоянии. Узнав о решении, принятом принцем Ричардом, граф выдал набор цветастых сравнений, которые Гай с Кэри предпочли бы поскорее забыть, и заторопился в обратный путь. И теперь, проведя ночь в пути, усталые вестники подъезжали к Пуату, приветственно махавшему им флагами на башнях королевского дворца.

Их провели к королеве по первому слову, и путники вошли в тронный зал, даже не отряхнув пыль с сапог. Величественность этого места снова привела Гая в трепет. Казалось, что под сводами хлопают крылья ангелов, будто в соборе. Королева стремительно прошла через зал, облитая золотым светом, и обеспокоенно сведя брови, вгляделась в лица своих подданных.

— Говорите, — приказала она, но приказ прозвучал, как мольба. — Говорите же, прошу вас!

Морли склонил голову.

— Ваше величество, мы сделали все, что могли. Вашему сыну была предложена помощь, но он предпочел принять решение самостоятельно.

— Какое решение?

— Молить короля о прощении, — ровно отозвался граф, и по его тону нельзя было понять, как он сам относится к этому поступку принца.

Алиенора молча сжала руки. Потом, овладев собой, спросила:

— Что с ним? Он еще жив?

— Не беспокойтесь, ваше величество, он жив. Король простил принца Ричарда и многих его сторонников.

Алиенора резко отвернулась. Некоторое время она молчала. Потом опустила голову и кротко сказала:

— Слава Господу.

Сердце защемило от этого смирения и покорности. Гай поднял склоненную голову и глубоко вздохнул. Если бы он был в силах, если бы он мог… он отдал бы свою жизнь, не раздумывая, лишь бы не клонилась печально корона из золотистых кос, лишь бы снова звенела арфа в нежном голосе королевы.

— Ты был там? — обернулась к нему Алиенора. — Ты говорил с ним?

— Да, ваше величество, — непослушным голосом выговорил юноша.

Она улыбнулась светло и печально, глядя на него снизу вверх сияющими глазами.

— Благодарю тебя, мой мальчик. Ты доказал свою преданность делом, только… — сияние глаз померкло, потускнело. — Только все оказалось зря.

— Почему? — прошептал Гай.

Королева развела руками.

— Потому что многие предали меня. Теперь они бегут, как крысы с тонущего корабля. Даже сыновья спасаются от отцовского гнева в Париже, — в ее голосе прозвучало презрение. — Те, на кого была первая надежда.

— А принц Ричард?

— Я воспитала его… — тихо сказала Алиенора. — Здесь, в Аквитании. Я отдала ему все, чем владела. Я плохая мать, но я любила его больше других. А теперь он станет гнать меня.

Гай упал на колено.

— Нет, ваше величество! Нет! Он не сделает этого. Принц — благородный человек. Он не поднимет руку на мать. Но даже если вдруг это случится… позвольте мне защищать вас!

Алиенора горько усмехнулась и кончиками пальцев коснулась его вспыхнувшей щеки.

— Наивный мальчик… Преданный герой… — королева убрала руку. — Мы выезжаем завтра на рассвете. Я покидаю родину. Если хочешь, можешь ехать со мной.

Она развернулась и тихо ушла. Гай и Кэри переглянулись, но никто не решился первым нарушить молчание, пока ворчливый голос Морли не разрушил очарование:

— Ладно, пошли, я ужасно устал и хочу есть.

Гай поднялся и глянул на графа сверху.

— Милорд, я не могу больше служить вам, я должен охранять королеву.

— Что за чушь? — дернул плечом Морли. — Мы едем вместе. На этот раз наши планы совпадают.

В рассветных сумерках небольшая кавалькада всадников покинула замок и растворилась в густом тумане. Всадники в просторных плащах без опознавательных знаков таились, выбирая объездные дороги и проселки. Они направлялись к побережью.

Уже через несколько часов они встретили первый патруль, но смогли вовремя разъехаться в тумане. Опасения королевы Алиеноры не были беспочвенны — ее искали по всей Аквитании. Поэтому-то отряд продвигался молча, выслав вперед дозорных, и не мешкал в пути, торопливо минуя деревни и объезжая стороной города.

Гай ехал справа от королевы, рядом с Кэри. Оба молодых человека были одеты в короткие кольчуги, не особенно тяжелые, но способные защитить от случайного удара. Валлиец чувствовал себя немного не в своей тарелке — его, простолюдина, одели, как благородного рыцаря и позволили защищать саму королеву… Время от времени он поводил плечами, любуясь переливами кольчужных колец, и рукой в перчатке касался шлема.

— Вот, Кэри, и ты — рыцарь, — улыбнулся Гай, когда они остановились, чтобы напоить лошадей.

Тот снял шлем и рукавом утер пот со лба.

— Чепуха, — сказал он. — Если курицу одеть соколом — она не поднимется от этого в небо.

— Но ты же умеешь драться, — удивился юноша.

— Я дерусь нечестно, — усмехнулся валлиец. — А рыцарю это не пристало.

— Научишься, — успокоил его Гай, но Кэри лишь покачал головой.

— Это не мое место, парень. Вот довезем королеву — и обратно в охранники.

Короткий привал в укромной лощинке — и снова в путь. Беглецы вскочили на отдохнувших коней и выехали на узкую тропу, ведущую в нужном им направлении. Внезапно из тумана вынырнул всадник.

— Впереди разъезд, ваше величество! Никак не миновать…

Королева Алиенора, в простом сером плаще с капюшоном, накинутым на голову, выехала вперед.

— Мы можем переждать?

— Они едут по тропе в нашу сторону, ваше величество.

Королева оглядела своих соратников.

— Что ж, тогда едем. И положимся на Господа.

Они тронули коней и двинулись вперед. Жемчужно-серый туман поднимался стеной справа и слева от тропы. Гай и Кэри заняли позиции рядом с королевой, Морли плелся где-то в конце. В настороженной тишине слышался только звон сбруи и мягкий, тяжелый стук копыт по сырой земле. Спереди послышались голоса, встречное фырканье лошадей и звяканье оружия. Передовые остановились.

— Стой! Именем короля! Кто вы такие и куда направляетесь?

Вперед выехал начальник стражи.

— Мы сопровождаем графиню де Монфор к побережью.

Из тумана показалось двое солдат с английским львом на значках, за ними угадывалось еще несколько человек. Они подозрительно оглядели отряд в серых плащах — ни значков, ни нашивок.

— Чем вы можете это доказать?

Всадница на каурой арабской кобыле тронула повод.

— А почему мы должны что-то доказывать?

Солдат почувствовал, что говорит не с равной, и склонил голову.

— Простите, миледи, но у нас есть приказ — проверять всех, кто движется к морю.

— Как же вы будете меня проверять? — в голосе Алиеноры послышалась холодная ирония.

— Не беспокойтесь, сударыня, — раздался новый голос и к путникам подъехал рыцарь в легком доспехе — начальник патруля. — Вам нужно будет только открыть лицо.

Гай медленно потянул меч из ножен. Кэри подъехал ближе.

Королева опустила голову и откинула капюшон. Был маленький, почти призрачный шанс, что патрульные не знают ее в лицо. Мгновение оглушительной тишины повисло над тропой, а в следующую секунду…

— Ваше величество, прошу простить меня, но именем короля — вы арестованы. Прошу вас проследовать со мной.

Зазвенели мечи, вылетая из ножен. Рыцари из охраны плечом к плечу встали, закрывая собой блистательную Алиенору Аквитанскую. Завязался короткий яростный бой, из-за тумана невозможно было определить численность противника, но казалось, что прорубаться сквозь ряды патруля придется долго — все новые и новые всадники появлялись из молочно-белого марева. Гай кружил вокруг королевы, его меч уже был обагрен чьей-то кровью, но некогда было разбираться — чьей. Кэри дрался отчаянно. В какой-то момент он слишком далеко сделал выпад и чуть не упал под копыта коней, но Гай сгреб его за куртку и вернул равновесие, одновременно проткнув мечом его противника.

— Я твой должник! — валлиец сверкнул зубами и снова кинулся в драку. Лошадь убитого рыцаря заржала и поднялась свечкой. Со всех сторон ее окружали острия мечей, не позволяя опуститься. Всадники кружились, сражаясь по двое. И тут из тумана полетели стрелы. Арьергард патруля, не ввязываясь в драку, стал снимать противников с лошадей одного за другим. Обезумевшая лошадь с тремя стрелами в боку наконец-то упала, придавив кого-то из раненых. Звон стали, стоны умирающих и ржание коней сплелись в воздухе над растоптанной в месиво тропой, и оказалось, что защитников у королевы практически не осталось.

Гай сейчас бился с начальником патруля. Ему сильно не хватало умения, но он восполнял это быстротой и живостью движений. Рыцарь вспотел и замучился, но теснил мальчишку все сильнее. Быстрым, неуловимым глазу движением он выбил из рук Гая меч и приставил острие к его груди. В следующий момент он вдруг выронил из рук оружие и упал на спину без единого звука. Из-за спины юноши вынырнул улыбающийся Кэри.

— Я говорил, что я сражаюсь нечестно. Но я вернул тебе долг.

Улыбка застыла на его лице и потеряла теплоту. Гай растерянно смотрел на торчащую из груди друга короткую черноперую стрелу. Валлиец попытался что-то сказать, но повалился набок, прямо в молочную пелену тумана справа от тропы. Гай нырнул за ним, и это спасло его от следующей стрелы, просвистевшей прямо над головой. Потом что-то тяжелое ударило прямо по затылку, и наступила темнота.

Глава девятая

Сэр Гай Гизборн взлетел по лестнице и постучал в дверь. Как всегда, не получив ответа, он толкнул ручку и, войдя в комнату, остановился со склоненной головой. Начальство было не в духе, и лучше было его не нервировать. Граф Морли мрачно взглянул на него.

— За что я плачу тебе, Гизборн?

Вопрос не требовал ответа, и Гай промолчал.

— Я ждал целых десять минут.

— Я выполнял ваше поручение, милорд. Испытывал новых охранников.

Морли махнул рукой.

— Это не поможет! Сколько не нанимай — все равно я живу, как под прицелом. Три года я провел в переездах, я устал, мне это надоело, черт побери!

Гай понимающе качнул головой. Еще бы ему не надоело. Три года они колесят по стране, как бродячие артисты, останавливаясь в гостиницах или снимая дома в небольших городах. У графа был свой небольшой манор на юге Англии, но туда они наведались только однажды, в прошлом году — отдохнуть, как выразился Морли. Отдых стоил им жизней трех охранников, убитых ночью при попытке ограбления спальни хозяина. Винить Гая было не за что — он предлагал усилить охрану, но граф снова пожалел денег и нанял обычных деревенских парней. Кожаный кошель, который Морли берег, как зеницу ока, оказался вскрыт и брошен на пороге — пустой. Граф наотрез отказался объяснить своему начальнику охраны, кто и за что пытается лишить его жизни, Гай наорал на него, но должности не лишился. Морли отчаянно нуждался в людях, которым можно доверять, а таковых, кроме Гая, рядом с ним не наблюдалось.

Наверное, граф и сам не мог бы ответить, почему цепляется за Гизборна, прощает ему дерзость и сломанную мебель и терпит приступы мрачности, временами находящие на него. Может быть, он помнил, сколько раз этот юнец спасал ему жизнь. Может быть, видел в нем самого себя — девятнадцатилетнего — гордого и тщеславного мальчишку. А может просто берег, как вещь, к которой привык, как удобную обувь или любимые перчатки. Или как талисман на счастье…

— Вы звали меня, милорд, — напомнил Гай. — По срочному делу.

— Помолчи, — отозвался Морли. — Я думаю.

Гай так привык к перепадам настроения хозяина, что уже не обращал на это внимания. Никто другой на его месте не согласился бы терпеть такое обращение, но у Гая Гизборна была хорошая память. Он помнил, что не только Морли обязан ему жизнью. Напоминанием о первом случае был тонкий шрам на левом боку и нож в пестрых кожаных ножнах, который Гай носил за поясом. О втором напоминал рубец на голове и приступы жестокой мигрени.

Конец ознакомительного фрагмента.