Телефон для Золушки и другие расСказки

Лидия Гладышевская

Золушка, Дюймовочка, Красная Шапочка… Кто не примерял на себя в детстве хрустальные туфельки, шляпки и платья сказочных героинь, не мечтал о принце на белом коне? А вместо невероятных приключений – суровые испытания и разочарования.Автор в увлекательной форме знакомит нас с реальными историями из жизни современных женщин разных поколений, где горькая ирония соседствует с легким и черным юмором, веселая пародия – с грустью и аллегорией, но вера в чудо и счастливый конец всегда остается.

ТЕЛЕФОН ДЛЯ ЗОЛУШКИ

Сказка — это когда выходишь замуж за чудовище, а он оказывается принцем, а быль — это когда наоборот.

(Фаина Георгиевна Раневская)

Зачем ее потянуло в придорожный магазин, она и сама не знала. Сказалась многолетняя привычка. В прежние годы Галка всегда забегала в этот «оазис времен застоя» за мелочами.

Теперь от былого благополучия не осталось и следа. Кругом зияли полупустые обшарпанные полки. Нечастые посетители заскакивали сюда и сразу же выходили, не задерживаясь. Испытывая неловкость перед продавщицей, Галка для приличия потопталась еще несколько минут, усердно изображая потенциального покупателя.

Разглядывать редко расставленные, никому не нужные консервные банки надоело, и она уже хотела отчалить, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

Неподалеку стоял мужчина в дорогом светлом костюме и, не сводя с нее глаз, пил томатный… сок. Надо же! Томатный сок! Какая роскошь по нынешним временам…

Каким-то непостижимым образом в отделе «соки-воды» уцелели три конусные колбы, сохранившиеся чуть ли не с довоенных времен. Две из них — были пусты по причине отсутствия сока как такового, в третьей — плескалась мутная красно-бурая жидкость, отдаленно напоминающая напиток, любимый целыми поколениями советских граждан. И этот гламурный тип его жадно поглощал, отдуваясь и фыркая.

Капля сока уже готова была сорваться с его губ, упасть и растечься кровавым пятном на воротнике белоснежной рубашки, но щеголь в последний момент успел подхватить ее языком. Осилив последний, кажется, пятый по счету стакан, он, непонятно к кому обращаясь, вдруг громко произнес:

— Вот ведь…, полмира объездил…, казалось бы, все на свете перепробовал, а тянет по-прежнему на наш сочок, отечественный, хоть и знаю, что с гнильцой он, с тухлинкой.

— Чево это с гнильцой-то? — обиделась толстомордая продавщица. — У нас только первосортный товар. Сам-то… аж шесть стаканов оприходовал. А туда же… с гнильцой, с гнильцой…

— А помнишь, как в студенческие годы, — продолжил странный посетитель, проигнорировав ворчание продавщицы и направляясь прямиком в сторону удивленной Галки, — перебирали мы помидорчики на овощной базе… Целые — укладывали в ящики, для продажи в магазины, а слегка подпорченные — бросали в бочки, в переработку на сок, от чего, видно, и получался он ядреный…, с душком.

Девушка в недоумении пожала плечами.

— Ну что, так-таки и не хочешь узнавать старого друга? — внезапно переменив гастрономическую тему, сказал любитель сока, приблизившись вплотную.

Она подслеповато сощурилась. Неужели Толик? Толик с параллельного потока? Недотепа, влюбленный очкарик с толстенными линзами плюс 10, из-под которых когда-то выглядывали беспомощные голубые глаза. Но теперь они были почему-то серыми, тусклыми и безжизненными.

Губы сокурсника растянулись в приветливой улыбке, глаза же оставались холодными и пустыми. Казалось, они жили какой-то своей потусторонней жизнью, отдельно от лица. Именно эти «чужие» глаза все еще сбивали ее с толку и не пускали в прошлое. Нет, не Толик…

Она мысленно надела на незнакомца очки. Вот теперь, вроде, похоже…

Галка потеряла его из виду после окончания института. Перед распределением Толик женился, как утверждали злые языки, на дочке замминистра или какого-то другого большого начальника, и исчез из поля зрения, будто и не было однокашника никогда в ее жизни. Они ходили по одним и тем же улицам, делали покупки в одних и тех же магазинах, но по иронии судьбы никогда не встречались.

Бывшие друзья вместе вышли из магазина и приземлились на соседней скамейке невдалеке от мусорных баков. Время перестройки и старательных таджиков, приводящих в порядок московские дворы, еще не пришло… Вокруг валялись пустые бутылки, бумажные стаканчики, конфетные обертки, окурки и прочий мусор в таком неимоверном количестве, словно он никогда не убирался и специально копился много лет в ожидании встречи наших героев.

— Осторожно! Костюм не испачкай… Ты таким теперь франтом заделался, — не без зависти отметила Галка. — Я тебя не сразу узнала. Товароведом работаешь? Признавайся, откуда такие шикарные шмотки?

— Бери выше, подруга, — ухмыльнулся Толик. Я — как-никак внешнеторговый работник, бывший сотрудник МИДа, а теперь, вот, еще и фирму свою возглавляю.

— И заграницу ездишь!? Офигеть! А я, вот, в Болгарию собиралась, да фамилию генсекретаря компартии забыла… Не выпустили… Ну, а как там на Западе? По-прежнему загнивают?

Толик расхохотался.

— Ага, загнивают, — сказал он, с презрением оглядывая смердящую рядом помойку, — держи карман шире…

— Вот, операцию в Швейцарии сделал. Смотрю сейчас на мир без очков и совсем «другими» глазами. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею ввиду…

Сокурсник вальяжно развалился на лавочке, забросил ногу на ногу, гордо демонстрируя ботинки из крокодиловой кожи.

Бывшая подруга съежилась и поджала под себя ноги, чтобы спрятать туфли, давно вышедшие из моды…, купленные лет десять назад на одной из распродаж. Авось не заметит… другими-то глазами.

Историю покупки этих туфель Галка не раз рассказывала своим подросшим дочерям.

— В далекие восьмидесятые «распродажа» означала совсем не то, что сейчас, — пыталась она неумело объяснить то, что объяснить было невозможно, и ни у кого не укладывалось в голове.

— На «загнивающем» Западе склады ломились от изобилия всякой всячины. В магазинах устраивали сезонный sale и продавали товары с огромной скидкой, чуть не даром, лишь бы от них избавиться… А у нас в то же самое время дефицитные товары выбрасывали…

— Как выбрасывали? Зачем? Ты же сама говорила, что у нас ничего не хватало…, — переспрашивали непонятливые дочки.

— Выбрасывали — в переносном смысле. Распродавали, значит…, по талонам среди работников крупных трудовых коллективов, поскольку на всех не хватало. А талоны заранее распределялись из расчета один билет — на сорок-пятьдесят человек. Или разыгрывались, как в лотерею.

— Не может быть?! Неужели?!

Спустя годы Галке и самой верилось в это с большим трудом.

Обычный флакончик духов или лака для ногтей тогда становился настоящим «подарком судьбы» для тысяч советских женщин. Что уж говорить о кофточке или сапожках к восьмому марта…

— Хватит девчонкам голову морочить! — ворчал на Галку муж. — Подумаешь, лака не было! Не война! С голоду никто не умирал. Пережили. Кому это сейчас интересно? Зато весело было, в театры чаше ходили.

Но Галка забывать ничего не хотела. Безрадостное время дефицита ржавым гвоздем засело у нее в мозгу.

И она из года в год вспоминала, как однажды под Новый год вытянула счастливый билет на покупку одной пары обуви.

Никогда еще в своей короткой жизни Галка не видела столько туфель одновременно! Она металась от прилавка к прилавку, примеряла пару за парой, но ни одна не подходила ей по размеру, будто торговцы нарочно сговорились и закупили у иностранцев огромные скороходы для каких-то великанш. Видимо, такими представлялись зарубежом наши женщины — с кувалдой в руках и большими натруженными ногами.

Несчастная девушка уже готова была лопнуть от досады, как вдруг на глаза попались изящные невесомые туфельки… Они оказались почти впору, ну, чуть-чуть великоваты, самую малость.

Их-то «золушка» и носила теперь бессменно, в течение последних пяти лет, и всегда ощущала себя принцессой с легкой неземной походкой. Время от времени левая туфля соскальзывала с маленькой ножки в самый неподходящий момент…, и девушка, чертыхаясь, подхватывала «непослушную» прямо на лету и бежала босиком.

Сейчас, рядом с Толиком, она стыдилась своих старых, но таких любимых прежде туфель. А каким убогим стало казаться скромное платье в горошек…

Разговор дальше не клеился, и Галка заторопилась домой. Пластиковый стаканчик выкатился из-под лавки и хрустнул у нее под ногами в знак прощания.

— Постой…, погоди, вскричал расстроенный сокурсник. Давай встретимся завтра. Сто лет ведь не виделись. Молодость вспомним. Я тебе про Лондон… или про Ирак расскажу.

— Так ты и в Ираке…?

— А то…!

Бывшая подруга еще какое-то время отнекивалась, ссылаясь на загруженность на работе, но… дала-таки себя уговорить.

Они условились встретиться у входа в маленький ресторанчик неподалеку от Галкиной работы.

***

На свидание она, конечно же, опоздала. Троллейбус застрял в пробке, и полпути пришлось пройти пешком, вернее, почти бегом, теряя туфли. Однако и Толика в назначенном месте тоже не наблюдалось. Вдруг он вообще не придет…?

Обескураженная девушка присела в скверике на скамейке, поминутно поглядывая на часы.

Сокурсник появился через полчаса. Эффектно вылез из авто, нагруженный увесистыми сумками.

— Шеф, подожди минут пять, — попросил он таксиста. — Я быстро.

Галка бросилась навстречу:

— Ну ты даешь, приятель! Попозже не мог прийти?! У меня обеденный перерыв заканчивается…

— Извини, никак не мог отвязаться от итальянцев. Пришлось тащиться в ресторан после подписания контракта. Так что сегодня никак не удастся вместе перекусить. Фу, на еду уже смотреть не могу…

Он плюхнулся рядом и принялся внимательно изучать содержимое сумок.

— Посмотрим, посмотрим, что тут сегодня нам в клювике принесли…

— Вот черт, опять телефон подсунули! Уже третий — по счету. Придется снова нести в комиссионку.

— Хочешь посмотреть? — наконец, спохватился сокурсник, вспомнив о существовании подруги.

Все это время Галка сидела не шелохнувшись, поджав ноги, как маленькая птичка на ветке, нахохлившаяся и взъерошенная.

Как под гипнозом она взяла лакированную коробку и повертела в руках. Красный телефон-трубка! С серебряными кнопочками! Именно о таком мечтал ее муж, страстный любитель разных технических новинок и модных штучек.

— Ну, зачем тебе идти в магазин, тратить время, платить комиссионные…, — вдруг смиренно пролепетала молодая женщина, сменив гнев на милость. — Продай его лучше мне.

Толик побагровел.

— Продать?! Ну, мать, ты совсем оборзела! Вот уж не думал, что ты стала такой меркантильной. И за кого ты меня принимаешь? Я же не фарцовщик!

Галка смутилась и виновато потупилась.

— Я ж не для себя…, для мужа. У него скоро день рождения, а наш дисковый аппарат давно барахлит. Ну, пожалуйста, пожалуйста…

Она с вожделением смотрела на яркую картинку на упаковке, боясь выпустить коробку из рук. Так смотрят маленькие дети на долгожданную шоколадку, ощущая ее вкус во рту от одного вида блестящей обертки.

И Толик сдался.

— Ну, ладно, — заявил он примирительным тоном, — Надеюсь, сто рублей для тебя не очень дорого? Учти, в комиссионке его за сто сорок с руками оторвут. Но ради нашей старой дружбы…

Галка потеряла дар речи. Сто рублей?! Это ж вся ее зарплата! Однако отступать было некуда.

— Отлично, вполне устроит, — сказала бывшая подруга, как можно увереннее, — Только… я…я должна посоветоваться с мужем. Завтра дам окончательный ответ.

— Хорошо, до завтра, так и быть, подожду. Шучу, конечно. Ради тебя я готов ждать хоть целую вечность…

Вечером с самым невинным видом она поинтересовалась у мужа, сколько денег осталось до получки, и заплатят ли вовремя.

— Неужели ты наконец-то приглядела себе новые туфли?

— Да нет. Хочу сделать тебе сюрприз. А туфли… Туфли подождут. Те, австрийские, кажется, вполне еще приличные…

***

На этот раз Галка предусмотрительно решила перекусить перед встречей, чтобы опять не остаться без обеда.

В буфете стояла большая очередь — как оказалось, «выбросили» коробки давно забытых конфет «Ассорти». Люди толкались и теснились в лихорадочном возбуждении — вдруг не хватит. У нее еще оставалась трешка, отложенная про запас, и Галка без малейшего сожаления вытащила заначку из кошелька, сразу забыв о еде.

Толик уже поджидал сокурсницу в условленном месте, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Судя по объемистому портфелю в руке, он только что вернулся с очередных переговоров.

— На, держи, вымогательница, — произнес он вместо приветствия, вручая Галке скромный пакетик.

— Извини. Спешу. Японцы пригласили в ресторан — обмыть новый контракт.

— А это от меня…, небольшой презент…, в знак благодарности, — сказала Галка, сияя как медный грош, и торжественно преподнесла добытую штурмом коробку.

— Как мило с твоей стороны. Знаешь, давненько не пробовал наших советских конфет.

Сокурсник быстро вскрыл упаковку и запихнул в рот целую пригоршню.

— Ммм. Тьфу… Жестковаты… Начинка совсем засохла… Ну да ладно, надеюсь, аппетит перед банкетом не испорчу.

Радостная улыбка сползла с Галкиного лица — зря только последнюю трешку потратила.

— А я, вот, и не догадался тебе тоже сувенирчик с работы захватить. Хочешь блокнотик фирменный… или разноцветные скрепки? — попытался сгладить неловкость сокурсник.

— Да, чуть не забыла, — проскрежетала потрясенная неслыханной «щедростью» Галка.

— Вот, как договаривались, ровно сто. Еще раз, большое тебе спасибо.

Толик медленно взял конверт, но внезапно вернул обратно. Галка опешила.

— Ну что ты, я не могу принять такую дорогую вещь бесплатно, — растроганно прошептала она, снова протягивая деньги.

— Да, вещь действительно недешевая…, — промямлил владелец фирмы, пряча глаза. — Не обижайся…, но мы с женой посоветовались… — меньше, чем за сто двадцать отдать не могу. В комиссионке сама понимаешь…

— Но у меня нет! Нет больше денег!

— Ничего, остальные отдашь, когда сможешь. Тебе, как лучшему другу, я доверяю. А телефон пока можешь оставить себе.

— Да пошел ты! Знаешь куда?! — Галка отшвырнула от себя злосчастный пакет.

— Ну…, ладно, ладно, так и быть, бери за сто. Какой может быть торг между старыми друзьями! Вот уж никак не думал, что ты так расстроишься из-за какой-то двадцатки…

Бизнесмен молниеносно выхватил конверт с деньгами.

— Ну… пока… Как-нибудь созвонимся, пообедаем вместе.

***

— Га-аль, ты вроде бы говорила, что будет красный…? — послышался из кухни недоуменный возглас мужа.

Он держал в руках трубку серого мышиного цвета, из которой в разные стороны торчали телефонные провода.

— А аппарат, видать, не новый, бывший хозяин так торопился, что прямо с «мясом» со стены вырвал…

— Мэ-ид ин Тай-вань, — продолжая осмотр, по слогам прочитал супруг, — а где же итальян…

Он осекся, увидев вошедшую Галку — бледную, с трясущимися губами.

— Я верну, я поменяю, я верну, — повторяла она, как заведенная.

Потом они долго сидели на диване. Муж утешал ее, как мог.

— Серый — даже лучше…, я вообще не люблю яркие цвета. Тайвань — это ж почти Япония! А итальянцы, кроме своих макарон, толком и делать ничего не умеют… А провода — это ничего…, это мы сейчас починим.

Однако с телефоном пришлось повозиться. Работать он никак не хотел. Супруг до глубокой ночи что-то паял, менял детали, собирал и снова разбирал, проклиная китайцев, а заодно и весь технический прогресс.

— А ты хорошо его знаешь? — сквозь сон услышала Галка.

— Кого?

— Ну, этого… твоего приятеля, с телефоном…

— Да совсем не знаю, — почти не соврала она.

***

Серый телефон так и прижился в Галкиной квартире. И хотя им давным-давно никто не пользуется, а на смену пришли современные мобильные и прочие средства связи, он по-прежнему занимает почетное место в прихожей. Маленький унылый символ минувших дней, разочарований, утраченных иллюзий и едва не рухнувшего счастья.