Пофигист и записки рыжего Льва

Лиана Риде

Что нужно современному молодому человеку, чтобы быть активным и целеустремленным? Комфорт, отдых, удовольствия? Конечно, нет. Герою повести «Пофигист и записки рыжего Льва» повезло, он сумел вырваться из зоны комфорта и не превратиться в безвольного лентяя. Неожиданная встреча, дружба, любовь сделали его жизнь богатой и эмоционально насыщенной.

Записка вторая «Поход за грибами»

Вечер тянулся как дедулины подтяжки. Я снова решил почитать недавно найденные «Записки рыжего Льва». Следующая запись называлась «Поход за грибами» Тут я подумал, что он сейчас будет расписывать какие грибочки красивые и вкусные или что-то в этом духе.

«Поход за грибами.

Сегодня я и мои друзья ходили за грибами. Договорились встретиться у меня. Пришли только Артем и Санька. Генка отзвонился, сказал, что не может, так как отравился. На вопрос чем, он затруднился ответить и стал зачем-то перечислять все, что сегодня поглощал на завтрак. Надо сказать, такое количество продуктов я съедаю на завтрак, обед и ужин дня за два. Но для Генки эта нормальная норма. Когда-то кто-то ему сказал, что он похож на богатыря и аппетит у него тоже богатырский. С тех пор Генка старается растить из себя современного богатыря, наверное, чтобы легенду про себя какую-нибудь сочинить. Ну а пока, чтобы в том количестве продуктов, которые он съел на завтрак отыскать виновника отравления, впору звать Шерлока Хомса, Пуаро и Мисс Марпл. И то не факт, что справятся. В общем, Генка оказался в плену комфорта на весь день и, чтобы не портить экологию леса, решил остаться дома.

Я, Артем и Санек выдвинулись с утра пораньше в поход за грибами. День стоял чудесный. Надо сказать, август в наших краях прекрасен во всех отношениях. Уже не так жарко как в июле, но и еще не холодно, как в сентябре. Видимо, за это его называют бархатным, такой же приятный на ощупь.

Наш городок расположен совсем недалеко от леса. У нас даже меж дворов лесные зоны встречаются, где также много грибов растет. Но там собирать не стоит, потому что вокруг дороги и машины. Мы решили выйти за город подальше в лес. А чтобы не заблудиться, я взял компас и карту местности. Еще мы взяли с собой бутербродов, воды и ведра. В общем, подготовились ко всему, во всяком случае, мы так думали.

Вел нас Санек, так как уверял, что знает грибное место, где груздей видимо-невидимо. Я и Артем терпеливо следовали за ним. Пока мы шли, я машинально оглядывался по сторонам, ища глазами какой-нибудь бугорок или приподнятый листочек. По моему опыту грибника, именно рыхлый земляной холмик или приподнятый бочок опавшего листочка — явные признаки, того, что там прячется грибочек. Так по пути я обнаружил несколько сыроежек и один подосиновик. Кстати, подосиновик рос под березой. Хотя по логике вещей под березой должны расти подберезовики. А здесь нет, я внимательно осмотрел гриб, ножка вся в черных точках и шляпка оранжевая, а не бежевая как у подберезовика. Сыроежки я тоже собирал, хоть считается, что это самый низкосортный гриб. А мне они нравятся, можно сказать, даже больше, чем другие грибы. В жаренном виде они становятся сладковатые и приятно хрустящие, как никакие другие грибы. Грузди хороши только соленые, также как волнушки и рыжики. Именно эти грибы сейчас в лесу поспели и готовы пригнуть к нам в ведра.

Не знаю, сколько времени мы шли, но уже раз пять с интервалом в полчаса Санек говорил, что уже пришли. При этом он останавливался и оглядывался по сторонам со словами: «Где-то тут». После шестого «где-то тут» я предложил перестать искать Санькино грибное место, а просто спокойно походить по лесу и поискать грибы. Артем поддержал мое предложение, и большинством голосов мы его утвердили. Мы разбрелись по лесу и как заправские грибники уткнулись взглядами в землю. Я взял длинный сучок и разгребал им подозрительные кучки листьев. Как назло, лес, куда завел нас Санек, оказался скупым на подарки в виде грибов. Это был разреженный лес, много открытых мест и больших разросшихся кустарников. Я ничего не мог найти. И только я хотел окликнуть остальных, как увидел бегущего на меня Саньку с широко открытыми глазами и кричавшего полушепотом:

— Там кто-то есть, — снова повторил он.

— Где? — спросил я.

— Там, — ответил Санек и показал рукой вглубь леса. На шум вышел Артем и спросил:

— Что случилось?

— Там кто-то есть, — снова сказал Санек, видимо, напрочь позабыв остальные слова.

Мы снова последовали за Саньком, который, осторожно крадясь, пошел туда, куда ранее показывал дрожащим пальцем.

Мы немного прошли вперед, и вышли на какую-то странную полянку. Она была расчищена от веток и листьев, посередине лежало большое бревно, оставшееся от поваленного дерева. Мы зашли за него и обнаружили кострище. Огня не было, угли были холодными. Тут Артем показал наверх, и все увидели дерево, увешанное вещами. На одной ветке висела куртка, на другой, рубашка, на третьей брюки. Недалеко было еще одно дерево обвешанное вещами.

Мы осторожно ходили по полянке и оглядывались вокруг. Поблизости не было никого, ни души, кроме наших, конечно. Никаких голосов, только пение птиц и шелест листьев, потревоженных ветром.

— Как вещи попали на дерево? — тихо спросил Артем.

— Не знаю, — ответил Санька.

— Ты кого-нибудь видел? — решил спросить я Санька, который до этого несколько раз твердил, что там кто-то есть.

— Нет, — ответил Санька.

— А почему ты решил, что здесь кто-то есть? — продолжал допрос я.

— Не знаю, мне что-то показалось, послышалось, — продолжал отвечать загадками Санек.

Вдруг мы услышали какой-то шорох. Огляделись вокруг — никого. Но шорох становился громче и, казалось, ближе. Недалеко из-под земли стало что-то подниматься. Казалось, что земля разверзлась и образовалась гора, которая делалась все выше и выше. Страх охватил нас, и мы как по команде пулей бросились бежать оттуда как можно быстрее и как можно дальше.

Не знаю как, но мы выбежали прямо к дороге. Услышав звуки проезжавших мимо машин, мы остановились, чтобы отдышаться.

— Что это было? — спросил Артем, задыхаясь от гонки.

— Не знаю, — ответил я, чуть переведя дух.

— А, может, это медведь, — сделал предположение Санек.

— А зачем медведю одежду развешивать на дереве? — поинтересовался Артем с нескрываемым удивлением.

— А вдруг какие-нибудь грибники забрались на дерево от медведя, а он их там догнал и растерзал. Вот одежда и осталась — вдруг сказал Санька с выпученными навыкат глазами, при этом оживленно жестикулируя, будто пытался рукой в воздухе изобразить страшные картины происшедшего.

Я и Артем немного опешили, рисуя в воображении Санькины образы, и каждый с ужасом подумал, что на их месте могли оказаться и мы. Когда воображение немного ослабело, начал включаться здравый смысл, и возникло много вопросов.

— А почему нигде не было крови? — спросил я.

— Да, везде должна быть кровища, а там было чисто, — подхватил Артем.

Санек закатил глаза, начал чесать затылок, замычал и через минуту сказал:

— А, дождем смыло.

Казалось, он намеревался доказывать свою гипотезу любой ценой, так она ему уже успела полюбиться. Хоть по сути своей она ужасна, но что-то было в ней такое будоражащее воображение и щекочущее нервы.

Мы решили еще немного побродить недалеко от дороги и поискать хоть какие-то грибы. Времени было мало, каждый из нас набрал совсем немного, но достаточно, чтобы устроить вкусный ужин для своих родных.

Вечером уставшие, но довольные мы вернулись домой. Я сам почистил собранные грибы и пожарил их с картошкой. За ужином я рассказал своим родным о необычной встрече в лесу. Отец внимательно выслушал и сказал, что многие люди без определенного места жительства повадились рыть землянки в лесу и летом жить в них. Это для них вроде наших дач. Зимой в теплотрассе, летом — на природе, в лесу. Так Санькина гипотеза рассыпалась окончательно. Ну, это хорошо. Значит, в нашем лесу медведи добрые и людей не едят»

Прочитав про поход Льва, я вспомнил, как с родичами тоже в поход ходил. Это был просто поход, не грибной, с палатками, шашлыками. Конечно, нам так весело не было. Правда, родители чему-то все время радовались, друг за другом бегали и ржали как дети. Я среди них самым взрослым и серьезным казался.

Мы разместились возле речки, где отец наловил кучу каких-то рыбных лилипутов, которые я и мама полдня чистили. Вечером родители возле костра завывали песни своей молодости, от которых меня потянуло на сон, и я отправился спать. Ко мне в палатку налетело столько комаров, что, казалось, все комары леса только меня ждали и, дождавшись, устроили пирушку в мою честь, причем на мне. Я замучился опрыскивать себя какой-то фигней, которая воняла булками. В палатке стало невозможно находиться, не то, что спать. Мне все время казалось, что я лежу в какой-то пекарне, причем на полке рядом с хлебом.

Спальный мешок казался каким-то тесным, стенки тонкие. Я всем своим организмом чувствовал неровности земной поверхности, хоть и лежал на одеяле. Всю ночь я вспоминал о своей кровати и ждал, когда наступит утро. Долгожданное утро принесло очередные разочарования. Сонный и раздраженный я вылез из палатки. На улице было холодно и сыро, над речкой висел туман. Я подошел к речке и решил умыться. Вода оказалось такой холодной, что я чуть не отморозил руки и лицо. Продрогший и неумытый я вернулся в палатку, укутался одеялом и пошел греться в машину. Родители в это время спали как младенцы, а когда проснулись, снова начали чему-то радоваться. Отец даже искупался в ледяной воде. Мама сготовила завтрак и позвала меня. Я вылез и поел, а потом весь день просидел в машине с телефоном. В очередной раз голосую за то, чтобы поставили памятник при жизни тому, кто придумал интернет и соцсети.

Вечером мы вернулись домой. Я скинул с себя вещи, которые все еще воняли булками, и бросился на кровать. Это были редкие моменты жизни, когда я держал счастье за хвост. Потом оно опять от меня улетело, и я снова погрузился в обыденную и тоскливую бытовуху.

После этих воспоминаний мне вдруг захотелось вытащить альбом родителей и посмотреть фотографии с нашего похода. Я стал рассматривать фотки. Вот мама возле костра, чистит картошку, и при этом улыбается, как будто дома готовки не хватает. Вот отец с удочкой, сидит такой сосредоточенный, смотрит на гладь воды, будто оттуда золотая рыбка должна вынырнуть и три желания исполнить. Но не тут было, на крючок попадались все больше какие-то малявки, колючие и костистые. Но он им так радовался, как ребенок, ей Богу.

О, и закат сфоткали. Что-то я не помню, чтобы он был таким красивым. Все небо пронизано полупрозрачными облаками. А это я сижу возле костра. И когда они успели меня сфоткать? Какой-то я хмурый и серьезный. Нашли, когда снимать, не могли сказать, чтобы улыбнулся. И тут возле речки я, и тут возле палатки я. Что-то мне физиономия моя недовольная не нравиться. Ладно, в следующий поход буду бегать как олень, ржать как конь, и радоваться всему как маленький щенок. Ну и сравнения я подобрал, хорошо, что с козлом себя не сравнил. Хотя, судя по фоткам, козлом я уже был. Да, ладно, пофиг.

На следующий день за завтраком мама неожиданно спросила меня:

— Ты помнишь, какой уже месяц?

— Август, — ответил я коротко.

— И что это значит? — продолжала допрос мама.

— Скоро в школу, блин, — быстро ответил я.

— И что из этого следует? — снова загадочно поинтересовалась мама.

— Прощай свобода, здравствуй каторга, — почему-то сказал я.

— Причем тут каторга? — вскрикнула мама и добавила:

— Пора готовиться к школе. Узнай, когда линейка. На выходных пойдем костюм новый покупать. Да, кстати, ты все книги прочитал, что на лето задали?

— Да, только одну не успел, — схитрил я. На самом деле я только одну и одолел, почти всю. Ну, еще неделя августа, так что до конца дочитаю. Да, про них никто и не спросит даже. Девятый класс и нас сейчас будут готовить к экзаменам.

После завтрака только я хотел насладиться свободой, которая с окончанием лета должна была закончиться, как следом залетела мама и спросила:

— Ты вещи разобрал?

— Нет, еще, — ответил я и споткнулся об спортивную сумку с вещами, которую сам же собрал перед переездом и совсем забыл разобрать по приезде.

— Вот, вот. Нет, чтобы разобрать, да в шкаф сложить, ты ходишь и спотыкаешься об них, — язвительно заявила мама.

— Сегодня разберу, — буркнул.

— Давай вместе разберем, я хоть посмотрю, чего тебе подкупить и что уже выбросить пора, — сообщила мама и потянулась к сумке.

— Я сам. Нету у меня ненужных вещей, — сказал я с некоторой тревогой. Я не отличался дизайнерским вкусом и вещи выбирал не по внешнему виду, а по степени удобства. Главное, чтобы не кололось и движениям не мешало. У меня были вещи, в которых я мог ходить месяцами, так они мне нравились. На них-то мама моя уже не раз покушалась, все стыдила меня. А мне в них было удобно и все тут.

Ну, подумаешь на футболке пятнышко, оно же малюсенькое, и к тому же гармонирует с рисунком орла на груди. Трикошки хоть снаружи все в катышках, зато теплые и для тела приятные. А катышки под брюками совсем не видать. Еще джинсы есть тоже любимые, сколько лет им не знаю, но качественные и до сих пор хорошо выглядят, таких сейчас точно не купишь.

Кое-как маму выпроводил, и решил сразу же вещи в шкаф переселить, чтобы мама успокоилась и меня по пустякам не дергала.

Я открыл сумку и вывалил на кровать большой тряпочный комок. Потом стал разделять вещи, аккуратно скомканные в большой клубок. Разобравшись, где штанина, а где рукава, я вытянул сначала рубашки, футболки и аккуратно положил на одну полку, оставшиеся штаны — на другую. На все про все у меня ушло минут пятнадцать.