Бродячее краеведение. Путеводная книга

Лиана Величко (2025)

Бродячее краеведение появилось в 2010 году как история о том, как дикие походы по родному городу сначала изменили жизнь одной семьи, а потом и многих других. Каждая из семей, что присоединилась к бродячим вылазкам бродячих краеведов, смогла обнаружить внутри себя ранее незамеченный, но, как оказывается, неиссякаемый источник сил, вдохновения, любви к себе, детям и своей стране. Это не путеводитель. Пока не путеводитель. Потому как прежде чем расписывать пройденные нами маршруты, нужно было объяснить и описать, что же это за явление такое — бродячее краеведение. Как это — когда идешь в поход и не знаешь, когда вернешься? Что это за формат, когда проводник ведет людей туда, где сам никогда не был? Что значит — поход без карт и определенного направления? Возможно ли такое? Как оказалось, возможно. И это лучшее из возможного для тех, кто держит сердце открытым любым ветрам, дорогам, возможностям, поворотам, встречам.

Глава 2. Февраль. Кто

Кто такие бродячие краеведы

Иногда бывает трудно поверить, что подобные путешествия мам с детьми вообще возможны. И кто вообще эти женщины, позволяющие себе уходить куда хочешь и когда хочешь? Да еще и с детьми. А давайте послушаем их. Пусть они нам сами расскажут.

Алена Гондылева (мама двух ребятишек, создатель бренда одежды и аксессуаров из натурального шелка Silk of Angels):

Есть такая особая философия среди ульяновских женщин. Если тебе плохо, или, наоборот, очень хорошо, или тревожно или слишком много быта накопилось, — иди бродить. Лучше как можно дольше и дальше. Да ещё захвати с собой верных друзей, так же уставших от обыденных троп.

Это освобождает. Синхронизирует с близкими по духу. Синхронизирует с самим собой, со своими внутренними процессами. Этакая настройка инструмента, когда он стал «нечисто» играть.

Когда видите, что начинаете «лажать» по жизни, — отправляйтесь в путешествие. По тем местам, где вы живете и где всегда ходите. Но только пусть с вами будет сопровождающий, который раскроет вам совершенно по-новому эти изведанные тропки. Который покажет, сколько новых троп можно открыть, просто свернув на дюйм от привычной. Да просто уже выйдя на улицу.

Бродячее краеведение — это своего рода терапия.

Бродячее краеведение — это своего рода география родного края. Это и история, и биология, и природоведение. Это изучение своего города через рассказы и легенды, через настоящее погружение. Это «вживание» в среду. Это про потрогать историю руками. Это про жизнь. Про изучение через реальность. Это про любовь к месту, где живёшь.

Алёна Клименко (художник, фотограф):

У меня двое детей. Но когда мы присоединились к дружной команде бродячих краеведов, у меня была только одна дочка и ей только исполнилось 4 года. И это была любовь с самой первой прогулки. Свобода, приключения и общение, настоящее, живое. Знакомство с родным, но совсем другим городом. А после — длительные поездки на весь день за город.

Мы покоряли холмы и горы. Переходили речки вброд и бывали все перемазаны в грязи. Жгли костры и окунались в родники. Пили воду из колонок, узнавали много нового про свой город, про природу, про историю края и страны. Про себя и людей вокруг.

В поход шли мамы дошколят и школьников, и даже беременные мамы. Мамы новорожденных малышей вместе с этими малышами. «Герои!», — скажете вы.

Да, может быть и герои, но главное, это то, что дают эти походы. Для меня это возвращение к себе, к своей природе. Найти своих людей, свою стаю и идти вместе. Слушать знаки, которые посылает нам этот удивительный Мир и радоваться каждому из них.

А для детей каждый поход настоящий праздник и, самое главное — живое реальное общение. Без гаджетов и непонятных блогеров. Когда дошкольник может спокойно пройти за день 15 км, а на утро спросит: мам, когда опять в поход? Ни на что не променяю наши походы!

Ольга Евстигнеева (преподаватель ВУЗа и мама двоих мальчишек):

Измерять ногами километры — это неотъемлемая часть меня! И когда я была молодой и без детей, то легко удовлетворяла эту свою страсть! Однако, дети замедлили меня, но не уняли тоску по дороге.

Лиана со своей жаждой жизни, открытостью и доверием к миру открыла новое видение и новые возможности для путешествий — это путешествия с детьми по нашей малой родине! Столько удивительного и интересного было увидено нами в походах с такими же неудержимыми мамочками! Я очень признательна всему сообществу Бродячих краеведов за их неиссякаемую любовь к дорогам!!!

Диана Кабирова (многодетная мама, эко-активист, создатель бренда свечей из натуральной вощины Diana*s candle):

Живёшь в родном городе, но и половина его секретов тебе неведомы… А как познакомились с Бродячим Краеведением, так и тайны стали явью. Столько о своем городе узнали, потом и в область стали выезжать! Родные поля, леса, речки, родники, горы… Красота! Все это дорого и любимо! И самое главное, что это все с детьми! Они ходят своими ногами по своей малой Родине, вспоминают походы с друзьями. Пикники, привалы, костры… Столько всего интересного было в наших походах!

Зачем мне это? Новые знания, впечатления, знакомства, ветра, горизонты. Покинуть бетонные стены домов и идти-идти, куда глаза глядят.

Наталья Евдокимова, мама троих деток, психолог, гештальт-терапевт, преподаватель Поволжского института гештальт-терапии.

Нашему городу У. невероятно повезло, что есть в нём сообщество Бродячих краеведов, организованное и вдохновленное Лианой Величко. И что самое главное бродить можно с детьми любого возраста. Для меня это настолько тёплая и питательная среда, поддержка женщинами друг друга, совместное открытие нового в самых привычных местах и совершенно незнакомых. Каждый поход как ценнейшая бусина в моём опыте и воспоминаниях наших детей. И пусть не часто получается вырваться из житейской суеты, но это всегда того стоит. Рискнуть, приложить усилие, чтобы встать на тропу. А дальше ноги сами несут и весь мир подождёт. Потому что вот он мир прямо сейчас в каждой травинке, холмике, повороте, в каждом взгляде, детском смехе, улитке и жучке. И всем хорошо и мне очень хорошо в походах, доступных в это трепетное время материнства. И маленьким человечкам хорошо, потому что здоровый пример насыщает. А как бонус каждый поход ещё больше сплачивает семьи, расширяет любовь и знание Родного края. Большое спасибо за такие замечательные возможности.

Елена Дубова, мама двух дочек, HR в крупной IT-компании.

Первый раз мы с дочками пошли в бродячий поход, когда младшей Кристине было почти 4 года. Это был парк Дружбы народов в Ульяновске. Я надеялась, что мы погуляем часа 1,5–2 и домой. В итоге Лиана водила нас по спрятанным в зарослях тропам больше 5 часов. Мы и не подозревали, что там спрятан целый мир с огромной историей, целые страны. Это сейчас территория очищена, а тогда там пройти то сложно было, не то что отыскать «артефакты». Но Лиана нас вела по разным дорожкам, лесенкам и рассказывала о прошлом стран СССР. Дети были рядом, играли, слушали, бегали, можно было просто наслаждаться воздухом парка, зеленью и самое главное, никуда не торопиться.

После этого похода по городу были Черное озеро, Винновка, река Симбирка, Речной порт, Майская гора и много других. Места, как будто, всем известные. Но Лиана нам рассказывала историю этих мест, неторопливо мы шли и рассматривали все, что попадалось на пути, мы узнавали свой город, знакомились с ним заново… Поход за походом… мы влюблялись в место, в котором живем. Даже не думали, что такой интересный город у нас, что такая история. А дочь говорила: Мам, а когда в поход пойдем? И мы шли в очередной.

Наступили ковидные времена. Встречаться с родственниками и друзьями не приветствовалось. И мы пошли за город, в область. Свежий воздух только на пользу. Были Арбуга, Погребы, Силикатный, Красный Гуляй, Шиловская лесостепь, Ундоры, Ишеевка, Архангельское, Рачейские скалы, Алейкины горы и многое другое. Наши дети видели старинные храмы, резные наличники, купались в купелях, переходили брод, каких только насекомых, животных, растений не перетрогали, рассмотрели. Собирали травы, готовили чай на костре, купались, ели, смеялись, находили черепки старинной посуды, бусины украшений наших предков. И взрослые и дети проходили дороги нашего края и с пылью собирали в свое сердечко образы Родины. Такая она уютная, красивая, наша.

А самое важное, что бродячее краеведение собирает прекрасных людей. Все мы очень нежно любим друг друга. И готовы идти вместе хоть на край света)) ну на край Ульяновской области уж точно! Лиана нас влюбила в наш край. Она показала, что чтобы любить Родину, нужно знать, нужно ходить, видеть своими глазами, трогать руками, чувствовать сердцем…

Анастасия Покровская, многодетная мама, соорганизатор фестиваля «Краса Симбирска».

С проектом Бродячие краеведы я знакома была заочно лет 5 назад, следила за анонсами, за походами «безумных» мамочек. Сама хотела идти, но никак мои планы не совпадали с расписанием походов. Потом беременность 5 и я себя жалела, ведь девчонки и дети ходили на большие расстояния, и я просто думала, что не смогу. Как я теперь жалею… В сентябре 24 года звёзды сложились и мы с дочкой 2-х лет пошли на встречу ветру.

Непередаваемые эмоции. Вот где настоящая выдержка!

Благодарю, Лиана, за твои проекты, а у тебя есть ещё один прекрасный проект про Россию. Вот как через экран телефона можно почувствовать твой это человек или нет. Пишешь ты, Лиана, словно песня льется, твой слог не перепутаешь. И я рада быть частью твоей бродячей семьи.

Татьяна Ионкина, педагог, цифровой психолог.

В тот холодный осенний день, когда мы с дочкой решили присоединиться к бродячим краеведам, я не знала, что это будет началом незабываемых приключений. До этого я лишь наблюдала за их похождениями в соцсетях, завороженная их смелостью и жаждой исследования.

Мы направились в геопарк Ундория, я и эти прекрасные женщины с детьми готовые к любым испытаниям. Но я сильно волновалась, было холодно, дул пронизывающий ветер, а когда по дороге Лиана скомандовала «спускаемся на берег Волги!» я совсем испугалась. Мы шли вдоль реки и часы напролет были в поисках находок в виде аммонитов, белемнитов, пирита.

Среди краеведов раздавались крики восторга: «Смотрите! Мышиное золото!» — они показывали друг другу сверкающий пирит, который искрился, ловя солнечные лучи. Я была поражена, как обычная находка превращалась в настоящее сокровище.

Послевкусие после холода навевало только одно — это мой последний поход с ними!

Но, к счастью, я ошибалась!

Бродячие краеведы — это свои!

Оказалось, я давно их искала — родных и близких по духу людей, умеющих поделиться добрым словом, улыбкой, подать руки, тревожиться о детях, болтать часами напролет!!

Анна Чамчиян, педагог, психолог, переводчик, основатель женского сообщества Родклуб и образовательного центра «СоЗнание» (семейная школа), многодетная мама.

Слово «бродячий» в нашей семье используется исключительно с положительной коннотацией. Мы — одна из тех немногочисленных семей, которые «папо-мамо-гласно» голосуют за походы, путешествия, вылазки и приключения.

Мы пришли бродяжничать впервые больше 7 лет назад, когда нашему старшенькому было 3 года, а дочке всего 5 месяцев, это были чудные времена, когда старший мгновенно от нас убегал, только заприметив Тасю, а младшая укачивалась в эрго-рюкзаке в первые 10 минут ходьбы. А мы с мужем могли в своё удовольствие ходить и познавать, общаться с такими же радостными родителями, любоваться красотами родного края, который мы мало изучали (совсем не изучали, потому что работали с утра и до вечера). Потом появился третий малыш, он ещё в животе лазал по пригоркам и топал по дорожкам.

Это прекрасное чувство, когда ты ещё не старый, а уже есть что вспомнить.

Муж всегда к слову краеведы добавляет табор. Не знаю почему, какой-то впечатлительный))

Вылазка за земляникой (на самом деле, за комарами) в заброшенные дачи на Северном Венце, любимый лайтовый речпорт, Красный гуляй, тоже «лайтовая» Винновка, Карлинское, Чёрное озеро, всё это сохранилось в памяти как категория приключений «Ура, мы ходили туда с детьми и бродячими краеведами, мы смогли себе позволить этот простой, насыщенный, человеческий, можно даже сказать элитарный вид отдыха, когда не деньгами меряется качество релакса и любования природой, а душевным общением, находками, дружбой и единением с кругом таких же любителей побродить». Благодарность и низкий поклон той самой, которая повела за собой, Лиане.

Мы, Чамчияны, рядом, даже когда не рядом.

Фасхутдинова Екатерина, многодетная мама.

Сложно описать словами, что происходит в душе, когда после долгой зимы встречаешься со своими любимыми бродягами и отправляешься с ними в поход. Магия дорог и тепло дорогих людей отогревает душу после зимней спячки. Дети сбиваются в стайки и бегают где-то рядом, валяются счастливые в траве, лазают по деревьям, наперегонки забегают на горы… А ты идешь босая по теплой земле, вдыхаешь ее запах, по которому истосковалась зимой… Любуешься синим-синим небом… и абсолютно счастлива, и счастлива от мысли что впереди еще таких километров двадцать родных просторов. А наутро проснешься как палками побитая после оврагов, ручьев в брод, после того как несла несколько километров уставшего ребенка и все равно счастлива, ведь послезавтра тело болеть перестанет. А впереди целое лето, полное дорог по любимой родной земле с любимыми людьми. Вот такое оно наше Бродячее краеведение.

Лиана Величко (многодетная мама, предводитель бродячих краеведов):

Моя тотемная книжка много лет была «Таис Афинская» Ивана Ефремова. Жизнь, полная приключений и смысла до самых краев. До сих пор она у меня в самом сердце. Но с 2010 года я ее будто переросла. Потому как у меня появилась моя собственная Таис — дочка Таисия. А у Ефремова в книгах линия материнства — это пунктирная линия… Я искала другие тексты и образы, где бы мать была проявленной и в то же время свободной и дикой, уютной, но всегда готовой сорваться в дорогу, неизменно мудрой и ищущей новых смыслов. И такой книги не оказалось. Поэтому пришлось писать ее самой…

Если честно, ничего нового я не придумала. Бродячее краеведение существовало всегда, ведь исследование территории, потребность в перемещениях заключены в человеке на уровне инстинктов. Лишь последние 4–6 тысяч лет люди ведут осёдлый образ жизни. Предшествующие четыре миллиона лет человечество постоянно перемещалось. От того времени сохранилась тяга человека к природе и общению с ней. У взрослых влечение к природе имеет больше познавательный и эстетический характер, хотя и сопровождается неясной инстинктивной тягой. У детей, особенно в пубертатный период, это влечение на «волю» носит рефлекторный характер и, как умничают некоторые, является проявлением «инстинкта кочевья»^[1]. Имея наследственную основу и закрепляясь естественным отбором, «кочевой» инстинкт в дальнейшем подкрепляется ещё и воспитанием. Если оно есть.

А бродячее воспитание быть должно, потому как оно как ничто иное дает пищу и выход для другого детского инстинкта — инстинкта познания. Как отмечал академик И. В. Павлов, инстинкт «Что это?» — так он называл этот инстинкт, который является во многом естественным психологическим механизмом познания окружающего нас мира^[2] — основной инстинкт здоровых детских особей.

Бродяжничать — вообще в духе детства, вечно ищущего, вечно изучающего, вечно познающего.

Именно на базе этих двух инстинктов хорошо заходят абсолютно любые темы — от таблицы умножения до теории черных дыр. И история, опять же, говорит нам о том, что древние это заметили и научились применять задолго до нас: знаменитый Ликей был оборудован Периклом для прогулок еще до того, как Теофраст купил его для Аристотеля Стагирита, а тот уже открыл там первую школу «прогульщиков». Основатели этой школы полагали, что физическая активность отражается на сосредоточенности внимания, на интеллектуальной деятельности. Когда «тело разогрето прогулкой», то и «мысль становится живее». Сопутствующие привычные движения, не требующие к себе пристального внимания и большого напряжения сил, положительно влияют на работоспособность, на сосредоточенность внимания^[3].

Рабиндранат Тагор основал в родном городе Шантиникетане университет, где учили во время прогулок в тени деревьев, как в древности. Жизнь Ж. Ж. Руссо, Дж. Лондона, А. М. Горького, Ф. Чичестера и других замечательных людей, у которых в юношеские годы отмечалась склонность к перемене мест, показывает, что жажда новых впечатлений при благоприятном стечении обстоятельств может превратиться в неиссякаемый источник познавательной и местами полезной деятельности.

В книге «Прогулка» норвежец Эрлинг Кагге приводит исследования и описывает «прогулочный» быт мыслителей и исследователей разных эпох: Дарвин ходил на прогулку два раза в день по своим «тропам для раздумий», Кьеркегор имел привычку бродить по Копенгагену и считал, что лучшие свои идеи он «выходил», Эйнштейн при любой проблеме с решением задач бежал на прогулку в Принстонский лес, а известный всем Стив Джобс также ожидаемо «баловался» прогулками — важные совещания и встречи он проводил, гуляя с коллегами.

Современные исследования, подтверждающие пользу прогулок (особенно по лесу), думаю, видел каждый и не имеет нужды повторять.

Так в чем соль бродячего краеведения, если все уже было давно придумано?

Пожалуй, в возможности путешествовать между мирами и всех со всем связывать. Трудно назвать прогулкой поход по городу, когда ты (возьмем для примера один из наших любимых весенних маршрутов):

— сначала долго идешь с детьми по лесу в поисках родника, одновременно вспоминая историю деревеньки Поливна, а заодно местные легенды и предания по самым разным темам, начиная от кладов и заканчивая мифическими поленицами, потом сражаешься с лесными муравьями за право напиться воды, встречаешь случайного (?) путника, который, как и вы, увлекается археологией и добавляет вам точек на карте Поливно, где можно найти остатки древних ворот или колодцев, окунаешься в ледяную долгожданную купель, чтобы почувствовать на себе всю благодать живой воды, а заодно вспомнить, кто такая Матрона Московская, устраиваешь детям долгожданный пикник в награду за смелость, где каждый раз удивляешься обилию кулинарных талантов среди мам (а иногда и детей), спускаешься лесом к Волге, собираешь там аммониты, белемниты, горючий сланец, кристаллы гипса и бог весть чего еще, заодно вспоминая основы палеонтологии родного края и выводя интересные закономерности вроде тех, что там, где много сланца — много гипса, если повезет — будешь долго-долго идти берегом до Президентского моста, чтобы понять, что такое иллюзии.

Думаю, понятно, что обычной прогулкой это назвать трудно. Равно как и экскурсией. Равно как и экспедицией. Паломничеством. Да чем угодно. Это удивительная вселенная, которая вмещает в себя сразу все это, одновременно ничем из этого не являясь.

И все это очень похоже на людей, которых объединяет бродячее краеведение. Как-то так сложилось по жизни, что среди моих знакомых есть и «богатые и знаменитые», а есть и бессеребренники. Есть успешные бизнесмены, а есть те, что презирают любую суету вокруг денежных знаков. Есть те, что имеют несколько высших образований и признаны как эксперты международного уровня, а есть и те, кто даже школу закончить не захотел. Есть те, кто «с восьми до восьми», любители стабильности и заработной платы, а есть те, которым свобода дороже любых гарантий. Есть фрилансеры и дауншифтеры, есть инженеры и терапевты, есть госслужащие и безработные, есть христиане, мусульмане, буддисты, язычники, атеисты… и где-то между всеми ними — бродячее краеведение. Не удел избранных, не закрытый клуб или школа, не удовольствие для отшельников. Нечто между спортивным туризмом и краеведческими музейными прогулками по городу, между походом и научной экспедицией, между дзеном и драйвом…

И, похоже, именно в этом — соль. Для всех и каждого в бродячем краеведении всегда найдется что-то свое, для всех и каждого собран букет дорог, шагая по которым, люди объединяются. Становятся стаей.

И родители рядом с детьми становятся уже не «бригадирами», не «директорами», не «безработными», не «художниками» и еще куча других «не». Ты — это просто ты. Идущий тем путем, который выбрал сегодня. И этим же путем до тебя шли другие. А после тебя пройдут третьи. И какая в общем-то разница, чем вы отличаетесь друг от друга, если вот эта вот дорожная пыль, эти цветы вдоль тропок, это небо над головой и этот ветер в волосах — у вас одни на всех. И своим детям вы уже не родители. А лучшие друзья.

Рисунок 7. Фото Алены Клименко.

Из дневников

В Ульяновске — наверное, как и во всем мире — совсем мало безлюдных мест. Чтобы ни души. Люди — везде. И даже если вы доберетесь до официально необитаемого Пальцинского острова, у вас будут все шансы встретить там больше людей, чем на Новом Венце в иные дни. Лыжники, наездники снегоходов, целых снегоходных караванов, пешие путники и снегоступники — кого тут только не бывает!

Сам остров напоминает скорее парк, чем заснеженные неведомые просторы: множество следов от лыж, тропы, кострища.

Однако главное, за чем приходят сюда — конечно же, природа. Самое красивое на острове — это сосны, совсем непривычные для наших широт: маленькие пучки длинных сочных игл, на расстоянии разбросанные по ветвям, заставляют думать о юге.

С 1994 года остров признан региональным памятником природы. Одним из девяти (в Ленинском районе к таким памятникам относятся еще Карамзинский сквер, Маришкин родник, геологический разрез Милановского и дендропарк; в Засвияжском — экологический парк «Чёрное озеро» и родник «Отрада»; в Железнодорожном — Винновская роща и родники в Белом Ключе). И таковым он назван не зря, ведь почти нигде в левобережье не сохранились коренные сосняки. Некоторым соснам больше 100 лет. Удивительно, но до середины 50-х годов именно подобные леса составляли основу биоценоза поймы Волги, являясь типичным покровом таких островов как Чувичинский или Попов, Зотовский или Середыш, Пальцын.

Пальцын (Пальцинский теперь) раньше еще называли Телячим. Название говорит за себя. Волжская пойма славилась сочными заливными лугами, поросшими костром, лисохвостом и другими дикими злаками чуть ли не в рост человека. Еще до революции волжские луга представляли большой интерес для науки. В 1914–1921 годы специальная экспедиция из Петербурга под руководством профессора ботаники Алексея Петровича Шенникова изучала видовой состав луговой пойменной растительности близ Симбирска и дала заключение о громадном хозяйственном значении этих лугов^[4].

Приветом с этих лугов стала пальцинская полынь. Даже в феврале — пахучая.

Наверное, обо всем этом, утраченном, вздыхет Волга, пока идешь до острова. Волжские льды говорливы. Каждому слышно это громкое, словно на распев: «уууууух».

В пути можно поговорить хорошо не только со льдами, но и друг с другом. Хорошо, когда в походе с тобой оказывается «свой» человек. Вот только будьте осторожны. Остров коварен. И пустив один раз, может сыграть с вами злую шутку в другой.

Дальше в записках — заметки из походного дневника за 25 января 2021 года (про поход от 17 января 2021 года).

…Реки текут на север. Ребята бредут — по пояс — по рекам.

Белая ночь над нами легонько брезжит.

Я ищу. Я делаю из себя человека.

И вот мы находим, выходим на побережье…

И. Бродский.

Последний наш поход на Пальцинский (или как утверждает Лю — Пальчиковый) остров оказался непростым. В общем-то, как мы любим.

Я заметила, что в каждом походе для меня важно какое-то преодоление. Не просто красиво прогуляться, вкусно покушать, сделать милые фоточки, а уцепить что-то такое, что потом будет в тебе жить как точка силы. Как «большой ух». Наверное, эту заразу я увезла с Красного моря, с незапамятного лагеря Лены Фокиной, когда на тот момент совершенно «нормальная» барышня на кой-то ляд решила поехать одна с годовалой дочкой в арабскую страну, чтобы взбираться ночью с младенцем на гору, нырять с ним же на бездонной глубине, шалеть и почти умирая от восторга читать на скале-мемориале погибшим фридайверам «Не дай своему страху встать на пути к твоей мечте»…

И каждый раз, когда осознанно, а когда нет, я ищу похожих разворотов, чтобы дать своему внутреннему «герою» разгуляться.

Так вот. Здесь у нас намечался вполне себе спокойный походец, так как в прошлом году мы этот путь уже изведали вместе с Леной Дубовой, пройдя вместе с «Русскими бульдозерами» на снегоступах от Зари до острова и обратно. Ну никакого экстрима. Правда, сугробов тогда не было. Ровное твердое ледяное поле. Поэтому без снегоступов — по ощущениям — было бы даже проще. Уж слишком часто вылезала мысль, что не мы на них идем, а они на нас.

Что ж детей-то не сводить?

Мороз был несильный. После рекордных — 27 пятнашечка воспринималась вполне уютно. День солнечный. Команда старая. Чудом в наши ряды попали Денис и его папа — Сергей Прокопенко. Папы в наших бродячих рядах особая ценность.

В общем, начиналось все просто чудесно. Шли бодро. Настроение не портило даже то, что Рада наотрез отказалась ехать на ватрушке и с первых шагов по Волге засела маме на руки и ни за какие коврижки оттуда не слазила. От этой «дополнительной нагрузки» было даже теплее. Правда, насколько теплее становилось мне, настолько же холоднее становилось Раде, которая совсем не двигалась. Чем дальше к острову мы отходили, тем чаще она говорила «Мама, идем домой». И подмерзала. Умотала её своим шарфом. Еще чуть позже запасливая Лена Дубова добавила к нашей капусте еще два своих меховых платка (об одном из которых дальше будет отдельная песня), отчего Рада стала похожа на детеныша колобка. Чуть погодя детеныша практически силой подхватил папа Сергей и утащил вперед. Идти стало совсем легко.

До первой промоины.

Старое русло брало верх даже после недели морозов под 30. И таких промоин мы прошагали три. Наступаешь в снег, а твой след наливается водой… Может, почудилось, может, нет, но перед первой промоиной я услышала «песню льда» — это когда лед поскрипывает и покряхтывает, будто разговаривая. Проскакав быстренько эту первую водяную засаду, остановилась и оставила ледяным духам печеньки за то, что пропустили. Спасибо, духи.

Вместе с нами увязалась собака. Бежала то чуть вперед, то отставала. То совсем ложилась в снег и дрожала. Смотрела спокойно, но грустно.

Алена Клименко после первой промоины, намочив ноги и устав брести по сугробам по колено, решила вернуться назад. Собака ушла вместе с ними. Похоже, за ними она и приходила.

Остальные пошли дальше. Лю поначалу немного ныла, что устала, что хочет назад, кататься с горки, а не «вот это вот всё». Пришлось на ходу придумывать историю про Снежную королеву, которая заморозила весь свет, но на Пальцинском острове живут гномы весны и каждый год из всех детей выбирают самых смелых, чтобы они отправились на остров будить их. Если не дойти и не разбудить гномов, так и останется навсегда зима. Такой разворот Лю очень даже устроил и она с удвоенным энтузиазмом потопала вперед, подбадривая остальных и удивляясь «как это можно пойти назад?!»

Вторая промоина энтузиазм немного поубавила. Но наш авангард в виде Дениса, его папы и Таси смело шел вперед, а нам оставалось только по мере сил догонять их.

Ватрушка оказалась самым бессмысленным приспособлением в мире, когда речь идет о походах. В снег ноги уходили по колено, оставляя дыры вроде оврагов. В этих оврагах ватрушка то тонула, то опрокидывалась, отказываясь ехать по-человечески. И снова как со снегоступами: не мы на ней, а она на нас ехала на остров…

Со стороны Поливно на нас двигался снежный туман. Медленно, но верно, он обволок нас со всех сторон, присыпал снежком, и пошел дальше. Казалось, что он живой.

Солнце стало клониться к закату. Наши пионеры уже зашли на остров, а мы с малышней дошли до третьей промоины. Лена и Катя решили не идти дальше, повернуть назад, так как по их подсчетам до острова нашим шагом еще минут 40, а потом же назад идти… По темноте не хотелось. Лю подходила сзади. Я смело рванула через промоину и осталась её ждать. Но глядя назад на уходящих в тепло друзей, и на промоину впереди, Лю уперлась рогом и не хотела идти за мной… Лена позвала её с ними и она ушла.

И тут бы вспомнить мне надпись на скале погибших фридайверов… Но нет. Вспомнилось другое. Вспомнилось, что мне никто ничего не должен. Вспомнилось, что Лю бывает разной. Вдруг она испугается без меня? А проталины? Вдруг её не смогут вывести со льда? Вдруг её оставят в парке? Вдруг???..

А тут и Рада, глядя на меня совсем недетскими глазами, в сотый раз попросила: мама, идем домой…

И не дойдя совсем чуть-чуть до спасительного острова и костра, мы с Радой развернулись.

Странно, но если туда мне было идти даже жарко, то как только я повернула назад, ноги стали просто деревянные. Негнущиеся.

Намокшие по колено гольфы встали колом. Везти Раду было просто невозможно. Она опрокидывалась через каждые два шага. Выбившись из сил, поднимая её из сугробов, посадила её себе на плечи. Так стало быстрее. Но тяжелее. Три шага — отдых. Еще десять — отдых. Еще пять… На счету был каждый сантиметр вперед.

Сергей уже вышел нас встречать, оставив Тасю и Дениса у костра сушить ноги, а мы с Радусей топали назад…

Лю, судя по скорости, бодро и весело убегала вместе с Леной, Катей, Кристи и Ваней вперед.

Мы с Радой остались одни. Наедине с ледяной пустыней. Конечно, Лена с Катей подождали бы нас. Но они бы замерзли в ожидании. А этого мне совсем не хотелось. Поэтому мы их не держали. Держались сами.

Видимо, мне надо было пройти через это одной, чтобы про многое передумать.

И про то, что я не меняюсь. Как было «все сама», так и идет.

И про то, что мало доверяю. Можно же было доверить Лю и дойти до острова, переодеть теплые носки и с новыми силами вместе с нашим доблестным авангардом вернуться назад. Пусть и по темну. Все равно приходилось возвращаться уже под луной.

И про то, что не люблю себя. Ну кто еще может быть таким отмороженным, чтобы тащить на себе двухлетнего ребенка в полной амуниции по сугробам в такую даль?

И про здравый смысл, который иногда надо все же включать.

И про обиды, коих накопилось и никак не выходило отмести, как ни старайся.

В какой-то момент стала ловить себя на мысли, что становится всё — всё равно. Усталость брала верх. Хотелось просто свалиться в сугроб и заснуть. Радуся тоже просила: мама, давай посидим. Еще посидим. Еще посидим…

Вспоминалась девочка со спичками Андерсена и девочка с куклой из «Голубой стрелы»… Нет, доча, нам надо идти!

Наташа Мартынова рассказала на днях про Хамар-Дабан и про то, как им удалось уйти от снежной бури, а группе туристов, что шли перед ними — не удалось. Посмотрела передачу про них. Говорят — похоже на сумасшествие. Нормальные люди, имея теплую одежду, не будут мерзнуть. Ха. У меня в рюкзаке лежали теплые носки и термос чая. Теплая одежда-то была, но вот сил и желания её одевать — не было. Да, чувство близкое к сумасшествию. Там, на Хамар-Дабане единственную уцелевшую берегла мысль о матери, о том, как она расстроится, если она умрет. Меня грела мысль о Раде. Я должна была её вернуть назад…

Будь я одна, устроилась бы, пожалуй, в сугробе. Холод уже не чувствовался. Просто какое-то онемение. И чувство, что в тебя вселяется зима. Реальность как-то размывается. Берег уходит все дальше, хотя ты пытаешься подобраться к нему ближе.

Но есть Рада. И надо идти. Впереди дом. Теплая ванна. Горячие пельмешки. Мягкая кровать. Мы дойдем. Дошла же Лю. Значит, и мы сможем… Нет, Хынь-Ика, сегодня ты нас не заберёшь, разговаривала я с духами, вспоминая прочитанного накануне Алексея Иванова и его «Тобол».

Сознание двоится. Одна его часть цепляется за дочку и ищет смысл дальше быть. Другая уже ничего не хочет, разве только остаться тут. Та, что с дочкой, показывает кукиш духам зимы, что пытаются баюкать тебя, насмехаясь и заманивая в свой плен. И идет дальше…

Дальше. Ещё немного дальше…

Фонарик. Сергей машет фонариком. Значит, они уже рядом. Они видят меня. Ждем. Тася идет впереди, уставшая и замерзшая, но идет. Сергей подхватывает Раду, и мы топаем вперед.

Оказывается, земля была совсем рядом. Буквально с десяток шагов и вот оно — дерево! Родное! Еще десяток — и лестница. Только я как панда. Совсем не могу на неё забраться. Совсем нет сил. Чуть ли не ползу. Задыхаюсь, но ползу.

Бежим по парку. Кажется, что он бесконечный. Ну когда уже покажется это кафе?!

Добегаем, берем чай, достаем (хаха) праздничный торт. Все же, сегодня день рождения школы. Вот уж действительно — день рождения…

Чашка дрожит в руке.

Дрожит первая. Вторая… Пятая…

Я не могу согреться. Трясет всю, будто выходит холод.

Такси. Дом. Так хочется сразу нырнуть в ванну, но я смотрю на ноги… Пальцы синие.

Совсем синие. С такими в ванну нельзя.

Ныряю в постель. Дрожу и плачу. Плачу и дрожу. Не от боли. Хотя и от неё тоже.

Понимаю, что дрожать не перестану, пока-таки не залезу с головой в теплую воду. И фиг с ними, с пальцами.

Ванна успокаивает. Согревает. Раздувает пузыри на пальцах. Хорошо… Значит, буду жить.

В этот момент прилетает живительное письмо от Кати Иванниковой: Лиана, живи долго, умри дряхлой-дряхлой старухой и сделай за все эти годы всё, что только тебе вздумается…

Спасибо, друг.

Шью из этих слов, что дороже любых сокровищ, волшебный плащ своей душе. Он не так тяжел, как латы, но так же крепок.

Слова этого человека всегда в самую нутрь. Вот отчего она, придя к нам в школу на риторику дорогим гостем, взяла на разбор не бог весть какое стихотворение, а Цветаевское «Когда обидой опилась…»? Оно же будто с меня тогдашней писаное. Будто оправдание и ответ на вопрос «а зачем это всё?»… Спасибо, Катюша, за то, что ты есть и за то, что есть в тебе.

Полночи пытаюсь вспомнить, где я могла слышать, что промоины берутся от быстрого течения старого русла. Так и не нашла. Но было смутное воспоминание, что я так уже ходила и — ничего. Может, когда с Радой от пляжа до Заречной ходили два года назад?.. Уже не важно. Но все до последнего сайты твердили: встретил промоину — беги оттуда! Господи, как же хорошо, что всё хорошо…

Сейчас еще потряхивает, когда вспоминаю об этом походе. Но без детей или только с Тасей по хорошей погоде пошла бы на остров не задумываясь. Он странный. Коварный. Особый. Он дал о многом поразмыслить. Многое пережить. Сделать выводы. Научил. Подсветил людей. Подбросил новых.

Неожиданно открыла для себя учителя географии Ивана Колечкина. Понимаю, что надо расти. Открыла Малоярославцева Вячеслава Дмитриевича — врача анестезиолога-реаниматолога, путешественника. Его статья о переохлаждении и обморожении помогла понять, отчего меня тошнит (переохлаждение — это настоящая интоксикация, поэтому неудивительно, что мозг выделывает коленца), и что я верно почувствовала, что не нужно вскрывать пузыри на ногах. Проходят сами.

Узнала про Хамар-Дабан.

Перепрожила историю Амундсена.

Всё обернулось на пользу.

Боль в теле дала повод вспомнить, что оно у меня есть. Да даже в ванне наконец-то полежать, чего я не делала уже… бог весть сколько времени.

Обиды дали понять, что они от чувства собственной малой значимости, вот только искать своё значение в глазах людей, которым до тебя нет дела — глупо. Главное — значить что-то для себя самой. А самое ценное пришло сегодня, когда раскрылись тайны белого платка, который дала нам Лена Дубова, чтобы согреться, и который мы с Радой благополучно потеряли, пока возвращались с острова. Он вернулся вчера. Через других добрых людей. И открылось такое простое и такое трудное: кто прощает — тому прощается, кто отпускает — к тому возвращается, кто добро дарит — к тому оно и приходит. Рано ли, поздно ли. Ведомыми или неведомыми дорогами. Но это закон. Нерушимый закон бытия… Потому и я — отпускаю всё с легким сердцем.

Геройство довело до осознания, как же важно оставаться женщиной. Ведь рядом с той, что забыла как быть слабой, велик риск забыть о том, как быть сильным… Хотя здесь всё так переплетено… Некоторым, похоже, просто не дано быть слабыми.

Недоверие ещё раз напомнило, что есть «кто-то хитрый и большой», что сильнее мелких снежных демонов, и только ему ведомы причины, по которым он по-прежнему бережёт бродяг. Но ему можно верить. И бродягам тоже.

Желание умереть дало почувствовать дно, от которого случилось оттолкнуться и поплыть вверх, понимая — неожиданно — какую счастливую жизнь я живу. Ведь именно об этом я всегда и мечтала: путешествовать с детьми, учить их на свободе, общаться с самыми удивительными людьми, каких только можно встретить в нашем чудном городе У, писать свой странный Странствователь и слышать много-много раз на дню: мама, я тебя люблю.

Рисунок 8. Фото автора

Игра с городом #2. Люди как основа города

Город — это люди. В этом нет ничего нового.

Дома, улицы, набережные, памятники… все это теряет смысл, если не будет тех, кто и для кого это всё сотворяет. Да, существуют «мертвые» города. В них есть своя красота, свои смыслы. Но и о них не было бы ничего известно, если бы туда не вернулись люди, пусть даже на короткое время.

Бродячее краеведение ценность людей высвечивает многократно. Аборигены — могут рассказать о месте то, что не сможет рассказать ни один ученый-краевед, случайно встреченный путник — показать тебе тропу, на которую нужно свернуть, чтобы попасть в нужное место, друг — сделает дорогу дальше и интереснее, подтверждая правило «хочешь идти быстро — иди один, хочешь идти далеко — иди вместе»…

Бродячее краеведение меняет и нас как людей. Заблудившись в дороге, не станешь скромничать и стесняться попросить помощи. Выбирая нехоженые тропы, иначе будешь ощущать новые задачи, которые подбрасывает судьба. Доверяя пространству и другим людям, учишься доверять жизни.

Но какие же могут быть особенности у людей в пути? Я начну — а вы не стесняйтесь, продолжайте!

Особенность первая. Принимающая. Люди — это кусочки пространства. Мало кто может вырваться из контекста места, где он живет. Пилигримы, вегабонды, сталкеры, бродячие краеведы — могут. Остальные часто вплетены в ткань своих постоянных «опорных точек»: работа — дом — магазин — садик — школа. С одной стороны, это дает стабильность и некоторую предсказуемость, с другой — отбирает многообразие впечатлений, без которого притупляется мышление и ощущение потока, теряется магия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Коссова Е.А. Динамика синдрома дромомании у детей и подростков: Диссертация кандидата педагогических наук. — М., 1969. — С. 16–29.

2

А.А. Остапец. Педагогика и психология туристско-краеведческой деятельности учащихся: Методические рекомендации. — М., РМАТ, 2001. — с.26.

3

Величко Л.А. Свободная школа или Бродячее краеведение. https://ulpravda.ru/rubrics/nash-krai/svobodnaia-shkola-ili-brodiachee-kraevedenie

4

https://uldelo.ru/2016/04/19/volzhskaya-atlantida