Джек Ричер: Кровавое Эхо

Ли Чайлд, 2001

Автостоп – ненадежный способ передвижения. К тому же в такую жару ни один водитель не откроет дверь кабины настолько, чтобы вы успели забраться внутрь. Таковы выводы Джека Ричера, бывшего военного полицейского, который спешно покидает техасский городок из-за проблем с одним местным копом. Джеку без разницы, кто согласится подвезти его, лишь бы это было поскорее. К его полному изумлению, машина останавливается на раскаленной дороге через три минуты после того, как он проголосовал. Это личный рекорд Ричера. Тем более что за рулем роскошного «кадиллака» женщина – красивая, молодая и, судя по всему, богатая. Но обольщаться рано – ею движет вовсе не сердечная доброта и не внезапно вспыхнувшее влечение к незнакомцу. Кармен Грир угрожает опасность, и она рассчитывает на его помощь. Ее план звучит невероятно, если не сказать дико, но, во-первых, Ричеру в прямом смысле некуда деваться, а во-вторых, он никогда не мог устоять перед дамой, попавшей в беду. Рисковать ему не в диковинку, и если уж Джек Ричер не сможет все уладить, то кто тогда?..

Глава 3

— Так что же произошло полтора года назад? — спросил Ричер.

Кармен ответила не сразу. Они ехали по прямой пустынной дороге, и солнце стояло у них над головами. Дорога была из щебенки и асфальта, достаточно ровная, но обочины оставляли желать лучшего. На случайных расстояниях друг от друга встречались рекламные щиты, сообщавшие о заправочных станциях, гостиницах и магазинах, находящихся далеко впереди. По обе стороны дороги местность была плоской, выжженной и бесцветной, лишь время от времени вдалеке виднелись замершие ветряные мельницы. Ближе к дороге на бетонных подушках стояли двигатели от машин. Большие «V-8», какие можно увидеть под капотом древнего «шевроле» или «крайслера», выкрашенные в желтую краску, покрытые ржавчиной, с торчащими вертикально толстыми выхлопными трубами.

— Водяные помпы, — пояснила Кармен. — Для орошения полей. В прежние времена здесь было сельское хозяйство. Тогда бензин стоил дешевле воды, поэтому эти штуки работали целый день и всю ночь. Теперь воды не осталось, а бензин стал слишком дорогим.

По обе стороны дороги тянулись земли, заросшие сухим кустарником. Далеко на горизонте, к юго-западу от дороги, вроде бы высились горы, но, возможно, это была иллюзия, рожденная жарой.

— Вы проголодались? — спросила Кармен. — Если мы не будем останавливаться, то сможем забрать Элли из школы. Я не видела ее со вчерашнего дня и очень соскучилась.

— Как пожелаете, — ответил Ричер.

Она прибавила скорость, и огромный «кадиллак» помчался вперед по неровной дороге, делая восемьдесят миль в час. Ричер выпрямился на своем сиденье и потуже затянул ремень безопасности.

— Вы мне верите? — взглянув на него, спросила Кармен.

Ричер посмотрел на нее и подумал, что за тринадцать лет работы следователем научился ничему не верить.

— Что произошло полтора года назад? — спросил он.

Кармен поудобнее передвинула руки на руле, потом раскрыла ладони, растопырив пальцы, и снова сжала их, удерживая руль.

— Его посадили в тюрьму, — ответила она.

— За то, что он вас избивал?

— В Техасе? — проговорила она и коротко рассмеялась, но ее смех был похож на стон боли. — Теперь я точно знаю, что вы здесь впервые.

Ричер ничего ей не сказал, молча наблюдая за тем, как мимо его окна проносится Техас, прожаренный на солнце, наглый, желтый.

— Такого просто не может быть, — сказала она. — В Техасе все знают, что джентльмен никогда не поднимет руку на женщину. В особенности белый джентльмен из семьи, которая живет здесь уже сто лет. Поэтому, если его жена — грязная шлюха — посмеет сказать про него что-нибудь подобное, они, скорее всего, запрут ее, причем в психушке.

День, когда ее жизнь изменилась навсегда.

— Так что же он сделал?

— Уклонялся от уплаты федеральных налогов, — ответила она. — Он много заработал на операциях с нефтяными участками и продаже горнодобывающего оборудования в Мексике, но не стал сообщать об этом в налоговое управление. На самом деле он не сообщал им ни о каких своих доходах. И в конце концов его поймали.

— За это сажают в тюрьму?

Кармен поморщилась и ответила:

— Вообще-то, они изо всех сил стараются этого не делать. Он попался в первый раз, и они были готовы позволить ему выплатить долг, выступить со встречными предложениями и все такое. Их бы устроило чистосердечное признание и план погашения задолженности. Но Слуп слишком упрям, и потому он предоставил им самим все раскапывать и до суда не желал ни в чем признаваться. Отказался платить. Даже заявил, будто он им ничего не должен, что было довольно глупо. Но они не могли просто забрать деньги, потому что он спрятал их в семейных фондах. Думаю, это привело их в ярость.

— И ему предъявили обвинение?

Кармен кивнула, не поворачиваясь.

— Они решили ему отомстить, — сказала она. — Дело федеральной юрисдикции. Слышали такое выражение? Передать дело в федеральную юрисдикцию. Теперь я знаю, почему так говорят. Поднимается страшный шум. Настоящее состязание, местные мальчики из добрых старых семей против Министерства финансов. Адвокат Слупа — его лучший друг, они вместе учились в школе, а другой его лучший друг — окружной прокурор округа Пекос, и он объяснял им, какую стратегию они должны выбрать и все такое. Но налоговое управление разбило их наголову, устроив настоящее побоище. Ему грозило от трех до пяти лет. Однако судья назначил минимум — тридцать месяцев тюрьмы. А я получила передышку.

Ричер молчал. Они промчались мимо грузовика, первой машины, которую встретили, проехав больше двадцати миль.

— Никогда не забуду, как я была счастлива, — продолжала Кармен. — Таким аристократам, как Слуп, не надевают наручников в зале суда. После вынесения приговора ему приказали на следующее утро явиться в федеральную тюрьму. Он вернулся домой и собрал чемодан. Был устроен большой семейный обед, затянувшийся допоздна. Затем Слуп поднялся наверх и в последний раз меня избил. На следующее утро друзья отвезли его в тюрьму где-то в Абилине. «Федеральный клуб» — так ее называют. Минимум охраны. Говорят, там имеются все удобства. Я слышала, что заключенным даже разрешено играть в теннис.

— Вы его навещали?

Она покачала головой.

— Я делаю вид, что он умер, — ответила она.

В машине, которая мчалась в сторону дымки на горизонте, воцарилась тишина. На юго-западе действительно высились горы, казавшиеся невероятно далекими.

— Транс-Пекос, — сказала Кармен. — Посмотрите, как меняется цвет. Это очень красиво.

Ричер принялся вглядываться вперед, но солнце светило так ярко, что лишало все вокруг каких бы то ни было красок.

— Тридцать месяцев — это два с половиной года, — проговорила Кармен. — Я решила, что правильнее рассчитывать на меньший срок. Вполне возможно, что он постарается вести себя там хорошо.

— Возможно, — согласился Ричер.

— Итого два с половиной года, — повторила Кармен. — Я потратила впустую первые полтора из них.

— У вас еще осталось двенадцать месяцев. Это много времени.

— Давайте об этом поговорим, — попросила она. — Мы должны придумать, что необходимо сделать. Это важно. Тогда вы сможете увидеть мою ситуацию так, как я ее вижу.

Ричер промолчал.

— Помогите мне. Пожалуйста. Хотя бы теоретически — пока, если вам так хочется.

Ричер пожал плечами и начал обдумывать услышанное с ее точки зрения. Для него самого все было очевидно. Исчезнуть и затаиться — это давно стало его второй натурой.

— Вы должны уехать. Когда речь идет о браке, в котором применяется насилие, мне кажется, другого выхода нет. Вам нужно найти место, где вы будете жить, и какой-нибудь доход.

— Вы так говорите, будто это совсем просто.

— Любой большой город, — сказал Ричер. — У них есть приюты. Самые разные организации.

— А как же Элли?

— В приютах есть няньки, — ответил он. — Они будут о ней заботиться, пока вы работаете. В таких местах много детей. У нее появятся друзья. А через некоторое время вы сможете найти собственное жилье.

— И какую же работу я смогу найти?

— Любую, — сказал Ричер. — Вы умеете читать и писать. Вы учились в колледже.

— И как же я попаду в большой город?

— На самолете, поезде или автобусе. Два билета в одну сторону.

— У меня совсем нет денег.

— Никаких?

— То немногое, что у меня было, закончилось неделю назад.

Ричер отвернулся от нее.

— Что?

— Вы совсем неплохо одеты для человека, у которого нет денег.

— Заказы по почте, — сказала Кармен. — Я должна сначала заручиться согласием адвоката Слупа. Он подписывает чеки. Так я получаю одежду. Наличных у меня нет.

— Вы можете продать кольцо.

— Я пыталась. Бриллиант фальшивый. Слуп сказал мне, что он настоящий, но это сталь и цирконий. Ювелир страшно развеселился, когда я ему показала кольцо, и сказал, что оно стоит долларов тридцать.

— В доме должны быть деньги, — сказал Ричер. — Вы могли бы украсть немного.

Кармен молчала еще целую милю.

— Тогда меня смогут обвинить сразу в двух преступлениях, — сказала она. — Вы забываете о юридическом статусе Элли. И в этом заключена главная проблема. Она ведь еще и дочь Слупа. Если я перевезу ее через границу штата без его согласия, меня обвинят в том, что я ее украла. Ее портреты появятся везде, даже на коробках с молоком, к примеру. Меня обязательно найдут, отнимут ее, а я отправлюсь в тюрьму. Закон в данном вопросе очень суров. Сегодня разваливающиеся браки являются одной из самых часто встречающихся причин похищения детей. Все адвокаты, с которыми я имела дело, меня об этом предупреждали. Они говорят, что я должна получить согласие Слупа, а это невозможно. Разве он согласится позволить мне навсегда исчезнуть с его ребенком? Уехать в такое место, где он никогда нас не найдет?

— В таком случае не пересекайте границу штата. Останьтесь в Техасе. Поезжайте в Даллас.

— Я не останусь в Техасе, — сказала Кармен так, словно давно приняла это решение и никогда его не изменит. — Кроме того, я оказалась в очень непростом положении, — продолжала она. — Мать Слупа следит за мной, пока его нет. Вот почему я не продала кольцо, хотя даже тридцать долларов мне бы пригодились. Она бы непременно заметила, что оно пропало, и сразу насторожилась бы. Она поняла бы, что я задумала. Она совсем не дура. Так что если она обнаружит, что исчезли деньги и Элли, у меня будет всего несколько часов форы, прежде чем она позвонит шерифу, а тот свяжется с ФБР. Несколько часов мне ничего не дадут, потому что Техас большой штат, автобусы здесь ходят медленно и мне не удастся сбежать.

— Но ведь должен же быть какой-то выход, — сказал Ричер.

Кармен оглянулась на заднее сиденье, где лежал ее портфель. Юридические бумаги.

— Выходов много, — сказала она. — Судебные процессы, постановления, опека суда и все такое прочее. Но адвокаты делают все очень медленно и стоят дорого, а у меня нет денег. Есть адвокаты, которые работают на общественных началах, но они всегда заняты. В общем, все ужасно, невероятно запутано.

— Похоже на то, — проговорил Ричер.

— Но за год многое можно сделать, — сказала она. — Год — это куча времени, верно?

— И что?

— Я хочу, чтобы вы простили меня за то, что я зря потратила первые полтора года. Хочу, чтобы вы поняли, почему так произошло. Это так сложно, и я постоянно откладывала решение своих проблем. Я чувствовала себя в безопасности и говорила себе, что у меня еще полно времени. Вы же сами сказали, что двенадцать месяцев — это много. Значит, даже если я начну сейчас, меня можно простить, верно? Никто не скажет, что уже слишком поздно, правда?

Откуда-то из глубины приборной доски прозвучал деликатный сигнал, и тут же рядом со спидометром начал мигать оранжевый огонек в форме заправки.

— Бензин заканчивается, — сказала она.

— Впереди «Эксон», — сообщил ей Ричер. — Я видел рекламный щит. Примерно в пятнадцати милях.

— Мне нужен «Мобил», — ответила она. — В бардачке карточка «Мобила». Заплатить на «Эксоне» я не смогу.

— У вас даже на бензин нет денег?

— Ничего. Сейчас я заправляюсь по карточке свекрови. Она получит счет от «Мобила» только через месяц.

Продолжая держать руль одной рукой, Кармен нашла на заднем сиденье свою сумочку, вытащила ее и бросила на колени Ричера.

— Проверьте, — сказала она.

Он сидел не шевелясь и не дотрагиваясь до ее сумки.

— Я не могу рыться в женской сумочке, — проговорил он.

— Я хочу, чтобы вы это сделали, — сказала она. — Мне нужно, чтобы вы понимали.

Ричер собрался с духом, раскрыл сумочку, и его тут же окутал мягкий аромат духов и косметики. Внутри лежала щетка для волос с несколькими длинными черными волосинками, щипчики для ногтей и тонкий бумажник.

— Посмотрите внутрь, — сказала Кармен.

В отделении для денег лежала потрепанная купюра в один доллар. И все. Один-единственный доллар. Никаких кредитных карт. Водительские права, выданные в штате Техас, с фотографией, на которой у Кармен был испуганный вид, и в пластиковом окошке фотография маленькой девочки, пухленькой, с розовой гладкой кожей. Блестящие светлые волосы и яркие живые глаза. Сияющая улыбка, крошечные зубки.

— Элли, — сказала Кармен.

— Очень славная.

— Правда? Я тоже так думаю.

— Где вы провели прошлую ночь?

— В машине, — ответила она. — Номер в мотеле стоит сорок баксов.

— В том, где остановился я, чуть меньше двадцати, — сказал Ричер.

— Мне не по карману все, что стоит больше одного доллара, — пожала плечами Кармен. — Так что приходится ночевать в машине. Здесь довольно удобно. Потом я дожидаюсь, когда наступает время завтрака, и моюсь в туалете какой-нибудь закусочной, куда набивается много посетителей и где на меня никто не обращает внимания.

— А что вы едите?

— Я не ем.

Она сбросила скорость, видимо пытаясь сэкономить остатки бензина.

— Я заплачу, — сказал Ричер. — Вы же меня везете.

На правой обочине появился очередной щит, сообщавший о том, что в десяти милях находится заправка «Эксон».

— Хорошо, я позволю вам заплатить, но только потому, что хочу побыстрее добраться до Элли, — сказала Кармен.

Она снова прибавила газ, уверенная в том, что на десять миль ей бензина хватит. Ричер решил, что потребуется меньше галлона даже такому большому старому двигателю. Даже на такой скорости. Он откинулся на спинку и начал наблюдать за приближающимся горизонтом. И тут он неожиданно понял, что должен сделать.

— Остановите машину, — велел он.

— Зачем?

— Делайте, что я говорю, ладно?

Она удивленно посмотрела на него, но съехала на неровную обочину, остановившись так, что два колеса остались на дороге. Двигатель она выключать не стала, и кондиционер продолжал работать.

— А теперь подождем, — сказал Ричер.

Они подождали, пока мимо проедет грузовик, который она обогнала.

— Не двигайтесь, — приказал ей Ричер.

Он отстегнул свой ремень безопасности, прищурившись, оглядел себя и оторвал карман от своей рубашки. Дешевый материал, плохие швы — карман оторвался без особых усилий с его стороны.

— Что на вас надето? — спросил он.

— Что? Что вы делаете?

— Скажите мне, что на вас надето.

Она покраснела и принялась смущенно ерзать на месте.

— Платье, — сказала она. — Нижнее белье. И туфли.

— Покажите мне туфли.

Она на мгновение замерла, потом наклонилась, сняла туфли и передала по одной Ричеру. Он тщательно их проверил. Ничего. Тогда он вернул ей туфли, расстегнул свою рубашку, наклонился вперед и снял ее. Протянул Кармен.

— Я сейчас выйду из машины, — сказал он. — И повернусь к вам спиной. Снимите всю вашу одежду и наденьте мою рубашку. Оставьте вашу одежду на сиденье, а сами вылезайте наружу.

— Зачем?

— Если вы хотите, чтобы я вам помог, делайте, как я говорю. Всю одежду, вы меня поняли?

Он вылез из машины и отошел в сторону. Затем отвернулся и зашагал назад по дороге, по которой они приехали. Было очень жарко, и Ричер чувствовал, как солнце обжигает кожу на плечах. Потом он услышал, как открылась дверца машины, повернулся и увидел, как Кармен выбирается наружу, босиком и в его рубашке, которая казалась на ней огромной. Она переступала с ноги на ногу, потому что асфальт был очень горячим.

— Можете надеть туфли, — крикнул он.

Она наклонилась, достала туфли и надела их.

— А теперь отойдите и подождите немного.

Она снова замерла на мгновение, а потом отошла на десять футов. Ричер вернулся к машине. Ее одежда была аккуратно сложена на сиденье. Не обращая на нее внимания, он снова проверил сумочку, затем портфель. Ничего. Тогда он занялся одеждой, встряхнул ее — она еще сохранила тепло тела Кармен. Платье, лифчик, трусики. В них тоже ничего не оказалось. Он положил все на крышу машины и обыскал остальное.

Это заняло двадцать минут. Ричер тщательно проверил под капотом, внутри салона, под ковриками, под сиденьями, в багажнике, под крыльями автомобиля, везде. Он ничего не нашел и был готов поставить на кон свою жизнь, что ни один гражданский человек не способен спрятать от него что-то в этой машине.

— Ладно, — крикнул он, — одевайтесь.

Ричер стоял, повернувшись к ней спиной, пока не услышал, что она к нему подошла. Она держала в руках его рубашку. Он взял ее и снова надел.

— Что это было? — спросила Кармен.

— Теперь я вам помогу, — ответил Ричер. — Потому что теперь я вам верю.

— Почему?

— Потому что у вас действительно нет ни денег, ни кредитных карт, — сказал он. — Ни в вашей сумочке, ни где-либо еще. Никто не уедет за триста миль от дома на целый день, да еще с ночевкой, совсем без денег. Только тот, у кого действительно серьезные проблемы. А человек с серьезными проблемами заслуживает, чтобы ему помогли.

Кармен лишь молча кивнула, словно приняла комплимент. Или сделала комплимент ему. Они снова сели в машину и закрыли двери. Посидели около минуты, наслаждаясь прохладой, а затем она выехала на дорогу.

— Значит, у вас есть год, — сказал Ричер. — Это много времени. Через год вы можете оказаться в миллионе миль отсюда. Новая жизнь, все сначала. Я для этого вам нужен? Я должен помочь вам выбраться отсюда?

Несколько минут и несколько миль Кармен молчала. Дорога спустилась вниз по пологому холму, затем снова начала подниматься. Вдалеке, на следующем холме, виднелись какие-то строения. Скорее всего, заправочная станция, а рядом с ней станция техпомощи.

— Пока вы должны просто согласиться со мной, что год — это достаточно. И в том, что я столько ждала, нет ничего ужасного.

— Конечно, — не стал спорить Ричер. — Год — это много. И нет ничего страшного в том, что вы ждали.

Она больше ничего не сказала, лишь целеустремленно направилась к заправочной станции, словно от этого зависела ее жизнь.

Сначала они миновали кладбище старых автомобилей — длинный низкий сарай из рифленого железа, передняя стена которого была целиком покрыта колпаками от колес. Позади него простирался целый акр разбитых машин, сваленных в кучи в пять или шесть футов высотой, причем более старые модели оказались в самом низу, словно геологические пласты. За сараем они заметили поворот на заправочную станцию, довольно старую, где вместо цифр на счетчике были стрелки и имелись четыре туалета вместо двух. Настолько старую, что неразговорчивый служащий вышел на жару и сам наполнил бак.

В бак «кадиллака» помещалось больше двадцати галлонов, и это стоило Ричеру столько же, сколько он заплатил за комнату в мотеле. Он протянул деньги в свое окно и отмахнулся от сдачи — доллара мелочью. Он решил, что будет справедливо, если эти монеты получит служащий: термометр на приборной доске показывал, что на улице сорок с лишним градусов. Неудивительно, что служащий старается помалкивать. Но уже в следующее мгновение Ричер подумал: возможно, ему просто не нравится, что любительница фасоли сидит за рулем «кадиллака», а рядом с ней белый мужчина.

— Gracias, señor, — сказала Кармен. — Спасибо.

— Не за что, — ответил он. — De nada, señorita.

— Вы говорите по-испански?

— Вообще-то, нет, — ответил Ричер. — Я служил в самых разных местах и запомнил по нескольку слов из многих языков. Но не больше того. Кроме французского. Его я знаю довольно прилично. Моя мать была француженкой.

— Из Луизианы или Канады?

— Из Парижа.

— Значит, вы наполовину иностранец, — заметила Кармен.

— Иногда мне кажется, что намного больше чем наполовину.

Она улыбнулась, словно не поверила ему, и покатила в сторону дороги. Стрелка на счетчике показывала, что бак полный, и это, похоже, ее успокоило. Она быстро выехала на свою полосу и прибавила скорость.

— Вам следует называть меня señora, а не señorita, поскольку я замужем, — сказала она.

— Да, наверное, — согласился Ричер.

Кармен целую милю ехала молча, положив обе руки на нижнюю часть руля, затем сделала глубокий вдох:

— Проблема в том, что у меня нет года.

— Почему?

— Потому что месяц назад его приятель адвокат приходил к нам и сказал, что они пытаются заключить какую-то сделку.

— Какую?

— Я не знаю наверняка, никто мне ничего не сказал, но, по-моему, Слуп собирается продать кое-кого из своих деловых партнеров в обмен на сокращение срока. Мне кажется, другой его приятель хочет протащить эту сделку через офис окружного прокурора.

— Дерьмо, — выругался Ричер.

— Точно, дерьмо, — подтвердила Кармен. — Они стараются изо всех сил, чтобы его выпустили пораньше. Мне пришлось улыбаться и делать вид, что я счастлива, ведь Слуп вернется домой. Но в душе я вою от отчаяния. Я слишком все затянула. Я ничего не делала целых полтора года. Думала, что я в безопасности, и ошиблась. Какая же я дура! Сама того не зная, я сидела в ловушке, а теперь она захлопнулась, и я осталась внутри.

Ричер медленно кивнул. «Надейся на лучшее, но ожидай худшего» — таков был его руководящий принцип.

— Как продвигаются переговоры о сделке? — спросил он.

— Ее уже заключили, — едва слышно ответила Кармен.

— И когда он выходит?

— Сегодня пятница, — сказала она. — Вряд ли его выпустят на выходных. Думаю, в понедельник. У нас всего пара дней.

— Понятно, — проговорил Ричер.

— Слуп возвращается домой, — сказала она. — И я очень боюсь.

— Понятно, — повторил Ричер.

— Правда?

Он промолчал.

— В понедельник вечером все начнется сначала. И я уверена, что будет еще хуже, чем раньше, — сказала она.

— Может быть, он изменился, — предположил Ричер. — Тюрьма меняет людей.

Бессмысленные слова, он увидел это по ее лицу. Кроме того, по собственному опыту он знал, что тюрьма не меняет людей к лучшему.

— Нет, все будет только хуже. Я знаю, — сказала она. — Знаю совершенно точно. Можете не сомневаться, у меня очень серьезные проблемы, Ричер.

Он услышал какую-то новую интонацию в ее голосе.

— Почему?

Кармен сдвинула руки на руле и крепко зажмурила глаза, хотя они мчались на скорости семьдесят миль в час.

— Потому что это я сообщила о нем налоговикам, — призналась она.

«Форд-краун» ехал на юг, потом на запад, затем, сделав большой круг, свернул на север. Они объехали шоссе, чтобы заправиться на станции самообслуживания, где всегда много народа. Водитель воспользовался украденной карточкой «Амекс», стер с нее свои отпечатки пальцев и выбросил в контейнер для мусора, стоящий рядом с насосом и заполненный пустыми канистрами из-под бензина, банками из-под воды и использованными бумажными полотенцами. Женщина занялась картой, выбирая, куда они направятся дальше. Она держала палец на точке на карте, пока водитель не забрался на свое место и, обернувшись, не посмотрел на карту.

— Сейчас? — спросил он.

— Просто проверим, — ответила она. — На будущее.

— Мне казалось, я придумала отличный план, — сказала Кармен. — Совершенно беспроигрышный. Я знала, какой он упрямый и жадный, поэтому не сомневалась, что он не станет сотрудничать с ними, а значит, отправится в тюрьму, по крайней мере на время. Но даже если по какой-либо случайности ему удалось бы избежать заключения, процесс отвлек бы его от меня. А еще я рассчитывала, что смогу получить какие-то деньги, раз он столько скрыл. Все вышло просто замечательно — кроме денег. Но тогда я считала, что это мелочи.

— Как вы это сделали?

— Просто позвонила. Телефон есть в справочнике. У них там целый отдел, принимающий информацию от супругов. Это один из главных способов, которым они пользуются, чтобы добраться до тех, кто утаивает свои доходы. Как правило, такое происходит во время разводов, когда люди злятся друг на друга. Но я и без того была на него очень зла.

— А почему вы не подали на развод? — спросил Ричер. — Муж в тюрьме — это достаточное основание.

Кармен посмотрела в зеркало на портфель, лежащий на заднем сиденье.

— Это не решило бы проблему с Элли, — ответила она. — На самом деле было бы только хуже, поскольку все понимали бы, что я уеду из штата. По закону Слуп может потребовать, чтобы я официально сообщила ему о ее местонахождении, и он бы непременно это сделал.

— Вы могли бы остаться в Техасе, — снова сказал Ричер.

Она кивнула.

— Я знаю, знаю, — проговорила она. — Но я не могу. Не могу, и все. Да, это звучит не слишком разумно, но я просто не могу остаться. Техас красивый штат, и тут попадаются хорошие люди, кроме того, он большой, и я могла бы уехать куда-нибудь далеко, но для меня он является символом. Здесь со мной происходили вещи, от которых я должна оказаться как можно дальше. И дело не только в Слупе.

Ричер пожал плечами и сказал:

— Это ваше решение.

Кармен сосредоточилась на дороге, которая начала спускаться вниз с плоского широкого холма размером с Род-Айленд.

— Покрывающая порода, известняк или что-то вроде того, — сказала она. — Вода испарилась миллион лет назад, и остался только камень. Геологические отложения.

Она произнесла это не слишком уверенно, видимо, сама не очень разбиралась в том, о чем говорила.

— И что же вы хотите, чтобы я сделал? — спросил Ричер.

— Я не знаю, — ответила она, хотя Ричер не сомневался, что она отлично это знает.

— Помочь вам убежать? Наверное, с такой задачей я смогу справиться.

Кармен молчала.

— Вы наверняка имели что-то в виду, когда меня подобрали, — сказал он.

Она ничего не ответила, и Ричер представил себе потенциальных помощников, которых она ему описала. Безработные наездники родео и подсобные рабочие на нефтепромысле. Люди самых разных талантов, но он сомневался, что среди них найдутся такие, кто сможет помочь ей скрыться от федерального розыска. Она сделала правильный выбор. Или ей просто повезло.

— Вам нельзя терять время, — сказал он. — У вас всего два дня, значит нужно действовать немедленно. Мы заберем Элли, развернем машину — и в путь. Думаю, Вегас будет первой остановкой.

— И что я там буду делать?

— Выправите себе документы, — ответил он. — В Вегасе мы непременно сможем это сделать, пусть и временно. У меня есть деньги. Если понадобится, я смогу получить еще.

— Я не могу брать у вас деньги. Это будет нечестно, — ответила Кармен.

— Честно или нет, но вам понадобятся деньги. Отдадите мне потом. Затем, возможно, вам следует вернуться в Лос-Анджелес. Там вы сможете сделать себе новые документы.

Кармен едва заметно улыбнулась:

— Нет, я не могу бежать. Не могу стать человеком вне закона. Кем бы я ни была, я никогда не нарушала закон. И не собираюсь это делать сейчас, да еще впутывать Элли. Она заслуживает лучшего.

— Вы обе заслуживаете лучшего, — сказал Ричер.

— Я гражданка своей страны. Подумайте, что это значит для человека вроде меня. Я не собираюсь от этого отказываться. Не собираюсь делать вид, что я другой человек.

— И каков же ваш план?

— Вы мой план, — ответила она.

Ковбои, подсобные рабочие, бывший военный коп ростом в шесть футов пять дюймов и весом в двести пятьдесят фунтов.

— Вы хотите, чтобы я стал вашим телохранителем? — спросил Ричер.

Она молчала.

— Кармен, мне очень жаль, что вы оказались в таком положении, поверьте, я вам очень сочувствую.

Никакого ответа.

— Но я не могу быть вашим телохранителем.

Никакого ответа.

— Я не могу, — повторил он. — Это же смешно. Как вы себе это представляете? Вы думаете, что я смогу находиться рядом с вами двадцать четыре часа в сутки? Семь дней в неделю? Следить за тем, чтобы он вас не бил?

Никакого ответа.

В нескольких милях впереди в жарком мареве появилась громадная транспортная развязка.

— Это смешно, — снова сказал Ричер. — Наверное, я могу его предупредить. И напугать. Могу слегка отделать, чтобы он лучше меня понял. Но что будет, когда я уеду? Рано или поздно я все равно уеду, Кармен. Я не собираюсь здесь оставаться, потому что не люблю подолгу жить в одном месте. И дело не только во мне. Никто не сможет остаться рядом с вами так надолго. На десять лет. Или двадцать. Или сколько там пройдет, прежде чем он умрет от старости.

Никакого ответа. И никакой реакции. Словно его слова стали для нее огромным разочарованием. Она слушала и продолжала ехать вперед быстро и уверенно — и молча, словно оттягивала время. Перед ними появилась развязка, Кармен объехала ее и направилась на запад, миновав указатель, сообщавший, что Пекос находится в семидесяти пяти милях.

— Мне не нужен телохранитель, — сказала она наконец. — Конечно же, это смешно.

— В таком случае зачем я вам?

Она выбрала центральную полосу и прибавила скорость. Ричер наблюдал за ее лицом, которое совершенно ничего не выражало.

— Зачем я вам нужен? — повторил он свой вопрос.

Она поколебалась несколько мгновений, а затем проговорила:

— Я не могу это произнести.

— Что?

Кармен открыла рот, снова его закрыла, с трудом сглотнула и промолчала. Ричер не сводил с нее глаз. Ковбои, подсобные рабочие, бывший военный коп. Могила Клея Эллисона, красивая надпись, некролог в канзасской газете.

— Вы спятили, — сказал он.

— Правда?

На ее скулах появились ярко-красные пятна размером с четвертак.

— Совершенно не в своем уме, — подтвердил Ричер. — Можете об этом забыть.

— Я не могу забыть. Я хочу, чтобы он умер, Ричер, — сказала она. — Очень хочу. Это для меня единственный выход. Кроме того, он заслуживает смерти.

— Скажите мне, что вы шутите.

— Я не шучу. И хочу, чтобы его убили.

Он покачал головой и стал смотреть в окно.

— Забудьте про это. Чушь какая-то. Здесь больше не Дикий Запад.

— Да? Разве не правильно убить человека, который это заслужил?

И она снова замолчала, словно ждала от него ответа. Ричер смотрел на проносившийся за окнами пейзаж. Машина приближалась к далеким горам. Ослепительное солнце окрашивало их в пурпурные и красные тона. И цвет воздуха тоже изменился. Кармен сказала, что это Транс-Пекос.

— Пожалуйста, Ричер, — взмолилась она. — Прошу вас. По крайней мере, подумайте об этом.

Он молчал. «Пожалуйста»? «По крайней мере, подумайте об этом»? Он не знал, как реагировать на ее слова. Перевел глаза с гор на дорогу, заполненную машинами, — река легковых автомобилей и грузовиков, текущая по огромному плоскому пространству. «Кадиллак» обгонял машины одну за другой на огромной скорости.

— Я не сумасшедшая, — сказала Кармен. — Я пыталась устроить все как полагается. Правда пыталась. Как только его адвокат сообщил нам о сделке, я встретилась со своим адвокатом, потом еще с тремя, но ни один из них ничего не может для меня сделать быстрее чем за месяц. Все, что они мне сказали, сводится к тому, что из-за Элли я оказалась в том положении, в котором нахожусь сейчас. И я стала искать способ защититься. Разговаривала с частными детективами, но они отказались мне помочь. Я съездила в охранное агентство в Остине, и они сказали, что смогут охранять меня круглые сутки, но на это потребуется шесть человек и десять тысяч долларов в неделю. Для меня это все равно что услышать «нет». Я пыталась, Ричер. Пыталась следовать закону. Но у меня ничего не вышло.

Ричер продолжал молчать.

— Поэтому я купила пистолет.

— Замечательно, — сказал он.

— И пули, — добавила она. — На это ушли все деньги, что у меня были.

— Вы выбрали не того парня, — проговорил Ричер.

— Почему? Вам же приходилось убивать людей. В армии. Вы мне сами говорили.

— Это другое.

— В каком смысле?

— Это будет убийство. Хладнокровное убийство.

— Нет, это будет то же самое. Совсем как в армии.

Ричер покачал головой:

— Кармен, это не то же самое.

— Разве вы не давали клятву или что-то вроде того? Не давали слово защищать людей?

— Это не то же самое, — повторил он.

Они промчались мимо восемнадцатиколесного грузовика, направлявшегося на побережье, и «кадиллак» обдало горячим воздухом из его двигателя.

— Сбросьте скорость, — сказал Ричер.

— Я не могу. Я хочу видеть Элли, — ответила Кармен.

Ричер дотронулся до приборной доски, чтобы восстановить равновесие, и на него повеяло холодным воздухом из кондиционера.

— Не волнуйтесь, — сказала Кармен. — Я не разобьюсь. Я нужна Элли. Если бы не она, поверьте мне, я бы уже давно покончила с собой.

Однако она немного сбросила скорость, и грузовик их догнал.

— Я понимаю, это непростой разговор, — сказала она.

— В самом деле?

— Но вы должны посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Прошу вас, Ричер. Я уже миллион раз все обдумала. С самого начала и до конца. И снова с начала. Я рассмотрела все возможности. Такой выход кажется мне логичным и единственным. Я знаю это. Но мне трудно обсуждать его с вами, потому что вы не думали раньше о подобных вещах. Для вас моя просьба — неожиданность. Вот почему вам кажется, что я сошла с ума и у меня нет сердца. Я знаю. И ценю вашу реакцию. Но я не сумасшедшая и не хладнокровный убийца. Просто у меня было время, чтобы принять решение, а у вас — нет. Поверьте мне, другого пути нет.

— Как бы там ни было, я не стану убивать человека, которого никогда не видел.

— Он бьет меня, Ричер, — сказала она. — Очень сильно. Кулаками, ногами, причиняет мне боль. Ему это нравится. Он всегда смеется, когда избивает меня. А я живу в постоянном страхе.

— Обратитесь к копам.

— У нас только один коп, и он мне никогда не поверит. А если и поверит, не станет ничего делать. Они все там закадычные друзья. Вы не знаете, какие у нас законы.

Ричер молчал.

— Он возвращается домой, — продолжала Кармен. — Вы можете себе представить, что он со мной сделает?

Ричер продолжал молчать.

— Я в ловушке, Ричер. Из-за Элли. Вы понимаете это?

Ричер молчал.

— Почему вы не хотите мне помочь? Дело в деньгах? В том, что я не могу вам заплатить?

Ричер молчал.

— Я в отчаянии, — сказала она. — Вы мой единственный шанс. Я вас умоляю. Почему вы отказываетесь это сделать? Из-за того, что я мексиканка?

Ричер молчал.

— Все потому, что я грязная любительница фасоли, да? Вы бы не отказались, если бы вас попросила белая женщина вроде вашей подружки? Не сомневаюсь, что она белая. Наверное, блондинка?

— Да, она блондинка, — сказал Ричер.

— Если бы ее избивал какой-нибудь мужчина, вы бы его убили.

«Конечно убил бы», — подумал Ричер.

— А она сбежала без вас в Европу. Разве вы не хотели с ней поехать? Вы бы сделали это для нее, а мне отказываете.

— Это не то же самое, — в третий раз повторил Ричер.

— Я знаю, — проговорила она. — Потому что я грязь у вас под ногами. Я не стою ваших усилий.

Ричер молчал.

— Как ее зовут, вашу подружку? — спросила Кармен.

— Джоди, — ответил он.

— Хорошо, представьте, что в Европе Джоди попала в ситуацию, когда какой-то маньяк-садист избивает ее каждый день. Она вам об этом рассказала. Выложила все, что накопилось у нее в душе. Все, до мельчайших унизительных подробностей. Что бы вы стали делать?

«Убил бы его», — подумал Ричер.

Кармен кивнула, словно сумела прочитать его мысли.

— Но для меня вы не хотите этого сделать. Для белой женщины — пожалуйста, а для меня — нет.

Ричер открыл было рот, чтобы ей ответить, но вдруг понял, что для Джоди Гарбер он бы это сделал, а вот для Кармен Грир — нет. Почему? Потому что такие вещи делаются не хладнокровно, а в порыве охвативших тебя чувств, которые нельзя вызвать искусственно. Если ничего такого нет, то ничего и не будет. Все очень просто. Он уже много раз убеждался в этой истине. Если кто-то с ним связывался, он получал по полной программе. Обидеть Джоди — это все равно что выступить против него, потому что Джоди — все равно что он сам. По крайней мере, так было. В отличие от Кармен, которая никогда не будет значить для него столько, сколько значила Джоди, поэтому никакого порыва чувств нет и не будет.

— Дело тут вовсе не в белых или мексиканцах, — тихо проговорил он.

Когда она ничего не ответила, он продолжил:

— Прошу вас, Кармен, поймите же наконец.

— Тогда в чем дело?

— В том, что я знаю ее и не знаю вас.

— И это имеет значение?

— Разумеется, имеет.

— Ну так узнайте меня, — сказала она. — У нас есть два дня. Скоро вы познакомитесь с моей дочерью. Узнайте нас.

Ричер молчал, они продолжали ехать вперед. До Пекоса осталось пятьдесят пять миль.

— Вы были полицейским, — продолжала Кармен. — Вы должны помогать людям. Или вы боитесь? Вы трус?

Ричер молчал.

— Вы же можете это сделать. Делали раньше. Значит, знаете как. Вы сможете его убить и не попасться. Спрятать тело так, что его никто не найдет. Например, в пустыне. Никто ничего не узнает. Если вы будете соблюдать осторожность, на вас никто не подумает. Вас не поймают. Вам хватит ума.

Ричер молчал.

— Ведь вам хватит ума? Вы знаете, как делаются такие вещи? Знаете?

— Естественно, знаю, — ответил Ричер. — Но я не стану этого делать.

— Почему?

— Я уже сказал почему. Потому что я не убийца.

— Но я в отчаянии, — повторила Кармен. — Мне необходимо, чтобы вы это сделали. Я вас умоляю. Я готова на все, если вы мне поможете.

Ричер молчал.

— Чего вы хотите, Ричер? Секса? Пожалуйста, я согласна.

— Остановите машину, — сказал он.

— Зачем?

— Затем, что с меня достаточно.

Кармен вдавила педаль газа в пол, и машина рванулась вперед. Ричер оглянулся назад, потом наклонился к ней и резким движением поставил передачу на нейтраль. Двигатель взвыл, и машина сбросила скорость. Левой рукой Ричер схватил руль, вырвал из рук Кармен и направил машину на обочину. Она дернулась и остановилась. Ричер выбрался наружу и попытался успокоиться. Горячий воздух ударил в него, словно могучий молот, но он закрыл дверь и пошел в противоположную сторону.