Крах и восход

Ли Бардуго, 2014

Столица пала. Дарклинг правит Равкой. Ответственность за судьбу страны ложится на плечи сломленной заклинательницы Солнца, опального следопыта и жалких остатков некогда великой магической армии. Горечь поражения и тягостные мысли о безрадостном будущем подтачивают их силы, но Алина верит в лучшее – ее дух поддерживают поиски неуловимой жар-птицы и надежда, что принц-изгнанник жив.

Глава 2

Массивные двери котельной захлопнулись, и я услышала, как повернулся ключ в замке. Попыталась не обращать внимания на то, как мой желудок скрутило до тошноты, и вникнуть в представшую картину. Надя и Зоя — две шквальные, — Мал и Давид, безобидный фабрикатор. «Сегодня», — говорилось в записке. Что это значило?

— Я спрашиваю еще раз, священник. Что происходит? Почему мои друзья под стражей? Почему они избиты?

— Эти люди тебе не друзья. Мы раскрыли их замысел — они планировали обрушить Белый собор прямо на наших глазах.

— О чем вы говорите?

— Ты сама видела сегодняшнюю дерзость мальчишки…

— Так проблема в этом? Что он не трепещет в вашем присутствии?

— Проблема в измене! — Он достал из мантии небольшой холщовый мешочек и подвесил его на кончиках пальцев вытянутой руки. Я нахмурилась. Мне встречались такие мешочки в мастерской фабрикаторов. Их использовали для…

— Взрывчатое вещество, — сказал Апрат. — Изготовленное этим фабрикаторским отрепьем с помощью материалов, которые собрали твои так называемые друзья.

— Подумаешь, ну сделал Давид взрывчатое вещество. Для этого могут быть сотни причин.

— Оружие запрещено в стенах Белого собора.

Я вздернула бровь, глядя на ружья, направленные на Мала и моих гришей.

— А это что? Поварешки? Если собираетесь бросаться обвинениями…

— Нам удалось подслушать, как они обсуждают свои планы. Выйди вперед, Тамара Кир-Батар. Поведай нам правду, которую ты разузнала.

Тамара низко поклонилась.

— Гриши и следопыт хотели усыпить тебя и отнести наверх.

— Я и хочу вернуться наверх.

— Взрывчатое вещество нужно, чтобы убедиться, что за вами не будет погони, — продолжила она, — и чтобы обрушить пещеры на Апрата и твою паству.

— На сотни невинных людей? Мал бы ни за что так не поступил. И другие тоже. — Даже эта мерзавка Зоя. — Да и не складывается ваша теория. Как бы они меня усыпили?

Тамара кивнула на Женю и наш чай.

— Я сама его пила! — рявкнула Женя. — В него ничего не подсыпано.

— Она опытная отравительница и лгунья, — ответила Тамара ледяным тоном. — И уже предавала тебя ради Дарклинга.

Женя вцепилась пальцами в шаль. Мы обе знали, что в этих упреках есть доля правды. Я ощутила неприятное покалывание зарождающихся подозрений.

— Ты ей доверяешь, — сказала Тамара. Ее голос звучал странно. Словно она отдавала приказ, а не выносила обвинение.

— Они только и ждали, когда запасутся достаточным количеством взрывчатого порошка, — сказал Апрат. — А затем собирались нанести удар, забрать тебя наверх и сдать Дарклингу.

Я покачала головой.

— Неужели вы ждете, что я поверю, будто Мал сдал бы меня Дарклингу?

— Его обманули, — тихо отозвался Толя. — Он так отчаянно хотел тебя освободить, что стал их пешкой.

Я покосилась на Мала. По его лицу ничего невозможно было прочесть. Во мне проклюнулись первые сомнения. Я никогда бы не доверилась Зое, да и что мне по-настоящему известно о Наде? Женя… Женя вынесла так много страданий из-за Дарклинга, но их связь глубоко укоренилась. На шее выступили холодные капельки пота, и я почувствовала, как паника захватывает меня, путает мысли.

— Интрига на интриге! — прошипел Апрат. — У тебя мягкое сердце, и оно тебя подвело.

— Нет, — отрезала я. — Все это какая-то бессмыслица.

— Они шпионы и обманщики!

Я прижала пальцы к вискам.

— Где мои остальные гриши?

— Их задержали для дальнейшего допроса.

— Я хочу знать, что им не причинят вред.

— Видите эту заботу о тех, кто ее предал? — спросил Апрат святых стражей. «Он наслаждается ситуацией, — осознала я. — Он ждал этого». — Вот что знаменует ее доброту, ее щедрость. — Его взгляд встретился с моим. — Некоторые получили травмы, но предателям обеспечат лучший уход. Только слово скажи.

Предупреждение было ясным, и я наконец поняла. Независимо от того, настоящим ли был заговор гришей или уловка, придуманная священником, он мечтал об этом моменте, возможности изолировать меня полностью. Больше никаких визитов в котельную с Женей, никаких разговоров украдкой с Давидом. Священник использует этот шанс, чтобы разлучить меня с любым, кто был предан мне больше, чем его делу. А я слишком слаба, чтобы его остановить.

Но говорила ли Тамара правду? Может ли быть, что мои союзники — на самом деле враги? Надя повесила голову. Зоя задрала нос, ее лазурные глаза сверкали с вызовом. Было легко поверить, что одна из них или обе могли пойти против меня, отыскать Дарклинга и преподнести меня в качестве подарка, надеясь на помилование. А Давид помог бы надеть ошейник…

Могли ли они обвести Мала вокруг пальца и втянуть его в предательский заговор? Он не выглядел испуганным или обеспокоенным… нет, он выглядел как в Керамзине, когда собирался сделать что-то, что закончится для нас неприятностями. Его лицо было все в синяках, но я заметила, как он выпрямился. А затем поднял взгляд, будто к небу, как если бы молился. Но я-то хорошо его знала. Мал никогда не был религиозным. Он смотрел на дымоход.

Интрига на интриге. Нервозность Давида. Слова Тамары. «Ты ей доверяешь».

— Отпустите их, — приказала я.

Апрат покачал головой, его лицо было полно печали.

— Наша святая ослаблена теми, кто клялся ей в любви. Посмотрите, какая она хрупкая, болезненная. Всему виной их пагубное влияние. — Некоторые из святых стражей закивали, и я заметила странный фанатичный блеск в их глазах. — Не стоит забывать, что она не только святая, но и юная девушка, управляемая эмоциями. Она не понимает, какие силы орудуют здесь.

— Я понимаю, что вы сбились с пути, священник.

Апрат одарил меня жалостливой, снисходительной улыбкой.

— Ты больна, Санкта-Алина. Ты не в своем уме. Не можешь отличить друга от врага.

«Как типично для этого места», — мрачно подумала я. Сделала глубокий вдох. Пришло время делать выбор. Мне нужно кому-то довериться, но точно не Апрату — человеку, который предал собственного короля, затем Дарклинга, и который с радостью организовал бы мое мученичество, если бы это послужило его целям.

— Вы отпустите их, — повторила я. — Второй раз предупреждать не стану.

Его губы растянулись в ухмылке. За жалостью крылось высокомерие. Он прекрасно понимал, какая я слабая. Оставалось надеяться, что остальные знают, что делают.

— Тебя сопроводят в твои покои, чтобы ты провела день в уединении, — ответил Апрат. — Ты обдумаешь все произошедшее, и к тебе вернется здравый смысл. Сегодня мы вместе помолимся о наставлениях.

Почему мне кажется, что под «наставлениями» подразумевалось местонахождение жар-птицы и любые возможные сведения, которые у меня имелись, о Николае Ланцове?

— А если откажусь? — спросила я, оглядывая святую стражу. — Осмелятся ли ваши солдаты поднять оружие против своей святой?

— Тебя никто не тронет. Мы тебя защитим, Санкта-Алина, — сказал Апрат. — Но я не могу оказать ту же любезность тем, кого ты называешь друзьями.

Очередные угрозы. Я всмотрелась в лица стражей, в их горящие глаза. Они убьют Мала, убьют Женю, запрут меня в комнате, и при этом назовут свои поступки праведными.

Я сделала шажок назад. Знала, что Апрат истолкует это как признак слабости.

— Вы знаете, почему я прихожу сюда, священник?

Тот отмахнулся, не скрывая своего нетерпения.

— Это место напоминает тебе о доме.

Я на секунду встретилась взглядом с Малом.

— Вам давно стоило бы понять… у сироты нет дома.

Пошевелила пальцами в рукавах. По стенам котельной поползли тени. Маленькая уловка, чтобы отвлечь их, но этого хватило. Святые стражи вздрогнули, бешено размахивая винтовками, а их пленники-гриши удивленно отпрянули. Мал не мешкал.

— Сейчас! — заорал он. Затем рванул вперед, выхватывая взрывчатый порошок из рук Апрата.

Толя взмахнул кулаками. Двое стражей повалились на пол, хватаясь за грудь. Надя и Зоя подняли руки, а Тамара повернулась, рассекая топорами их веревки. Обе шквальные приготовились к атаке, и по комнате пронесся ветер, поднимая сор с земли.

— Схватить их! — крикнул Апрат. Стражи опомнились и начали действовать.

Мал подкинул мешочек с порошком в воздух. Надя и Зоя подняли его выше, к дымоходу.

Мал накинулся на одного из стражей. Должно быть, он притворялся, что у него сломано ребро, так как теперь в его движениях не было ничего осторожного. Удар кулаком, замах локтем — и страж повергнут. Мал схватил его пистолет и прицелился вверх, в дымоход, во тьму.

Это их план? Никто не может попасть с такого расстояния.

Еще один страж наскочил на Мала. Тот увернулся и выстрелил.

На секунду воцарилась тишина, а затем, среди напряженного молчания, высоко над нами я услышала приглушенный взрыв.

В нашу сторону понесся рев. Из дымохода вылетело облако сажи и щебня.

— Надя! — воскликнула Зоя, сцепившись со стражем.

Надя взмахнула руками, и облако замерло, скрутилось и приняло форму вихрящейся колонны. Затем отлетело и рухнуло на пол безвредной кучкой гальки и грязи.

Я воспринимала все как в тумане — борьба, гневные крики Апрата, пожар от возгорания жира, начавшийся у дальней стены.

Мы с Женей приходили на кухню лишь по одной причине: очаги. Не ради тепла или любого намека на уют, а потому что каждый из этих древних очагов выходил к главному дымоходу. А тот, в свою очередь, был единственным местом в Белом соборе с прямым доступом на поверхность. Прямым доступом к солнцу.

— Стреляйте в них! — крикнул Апрат святым стражам. — Они пытаются убить нашу святую! Они убьют нас всех!

Я приходила сюда каждый день, надеясь, что повара разожгут как можно больше очагов, и дымоход откроют полностью. Пыталась призывать свет, прячась от святой стражи за платком Жени и пользуясь их суеверным страхом. Но я терпела неудачу раз за разом. Теперь же Мал подорвал дымоход и открыл его. Мне оставалось только призвать свет и молиться, что он ответит.

Я чувствовала его, в милях надо мной — еле различимый, словно тихий шепот. Меня охватила паника. Расстояние слишком велико. С моей стороны было глупо надеяться.

И вдруг показалось, будто что-то внутри меня поднялось и потянулось, как животное, залежавшееся в спячке. Его мышцы ослабли от бездействия, но оно по-прежнему там, ждет. Я позвала, и свет откликнулся, усиленный мощью рогов на моей шее и чешуек на запястье. Он стремился ко мне, нетерпеливо и радостно.

Я улыбнулась Апрату, позволив ликованию наполнить меня.

— Как человеку, столь одержимому священным огнем, вам стоит обращать больше внимания на дым.

Свет пронзил меня и затопил всю комнату ослепительным каскадом, который озарил почти комичное выражение потрясения на лице Апрата. Святые стражи вскинули руки, зажмурив глаза от яркого сияния.

Со светом пришло и облегчение, ощущение правильности и целостности, которого я не испытывала месяцами. Какая-то часть меня искренне боялась, что я никогда не восстановлюсь полностью. Что, используя скверну в своей борьбе с Дарклингом, осмелившись создать теневых солдат и посягнуть на творение в сердце мира, каким-то образом я утратила этот дар. Но теперь мое тело оживало, клетки восстанавливались. Сила текла в моей крови и вибрировала в костях.

Апрат быстро пришел в себя.

— Спасите ее! — взвыл он. — Спасите от предателей!

Некоторые стражи выглядели сбитыми с толку, другие испуганными, но двое шагнули вперед, чтобы выполнить его приказ, наставив сабли на Надю и Зою.

Я заточила свою силу в сверкающую косу, почувствовала мощь разреза в руках.

Тут передо мной прыгнул Мал. Я едва успела остановиться. Дрожь от сдерживаемой силы пронеслась по моему телу, и сердце пропустило удар.

Мал выхватил меч и, сверкнув лезвием, проткнул одного стража, а затем и другого. Они повалились, как подкошенные.

Еще двое кинулись в атаку, но Толя с Тамарой тут же их остановили. Давид подбежал к Жене. Надя и Зоя подкинули очередного бойца в воздух. Я видела других стражей по периметру, поднимающих ружья, чтобы открыть огонь.

Ярость пульсировала во мне, но я попыталась ее обуздать. «Довольно, — сказала я себе. — Хватит смертей на сегодня». Метнула разрез огненной дугой. Тот прошел сквозь длинный стол и проделал в земле перед святыми стражами темную зияющую траншею на кухонном полу. Как глубока она была — неизвестно.

На лице Апрата был написан ужас — ужас и что-то, что вполне можно было трактовать как восторг. Стражи пали на колени, и через секунду священник последовал их примеру. Одни заплакали, другие начали читать молитвы. За кухонными дверями раздался стук кулаков и крики: «Санкта! Санкта!»

Меня порадовало, что они взывали ко мне, а не к Апрату. Я опустила руки, и свет погас. Мне не хотелось его отпускать. Посмотрела на тела поверженных стражей. У одного в бороду набились опилки. Я чуть не стала человеком, положившим конец его жизни.

Я призвала слабый свет и заставила его гореть теплым ореолом вокруг себя. Нужно быть осторожной. Сила меня подпитывала, но я слишком долго жила без нее. Мое ослабшее тело с трудом удерживало ее, и я не знала, где мои границы. И все же я месяцами находилась под контролем Апрата, другой такой возможности уже не представится.

Вокруг мертвых мужчин собирались лужи крови, за дверями котельной ожидала толпа. В голове зазвучал голос Николая: «Люди любят зрелище». Спектакль еще не окончен.

Я вышла вперед, осторожно обходя собственноручно проделанную траншею, и встала перед одним из стражей, преклонивших колено.

Он был моложе остальных — борода только начала отрастать; он потупил взгляд в пол и бормотал молитвы. Я услышала не только свое имя, но и имена настоящих святых, произнесенные так быстро, словно это было одно слово. Когда я прикоснулась к его плечу, юноша закрыл глаза, и по его щекам потекли слезы.

— Пожалуйста, простите меня, — сказал он. — Простите меня.

— Взгляни на меня, — нежно произнесла я.

Он заставил себя поднять голову. Я ласково, как мать, взяла его лицо в свои руки, хотя он едва ли был старше меня.

— Как тебя зовут?

— Владим… Владим Озваль.

— Иногда полезно сомневаться в святых, Владим. И в людях тоже.

Он, содрогнувшись, кивнул, и из его глаз покатились новые слезы.

— Мои воины носят мой символ, — сказала я, подразумевая татуировки солнечных солдат. — До сегодняшнего дня вы отделяли себя от них, уходя с головой в книги и молитвы, вместо того чтобы слушать свой народ. Будешь ли ты носить мой символ теперь?

— Да, — пылко прошептал юноша.

— Клянешься ли в верности мне и только мне?

— С радостью! — воскликнул он. — Солнечная королева!

У меня скрутило живот. Часть меня ненавидела то, что я собиралась сделать. Нельзя ли просто заставить его что-то подписать? Дать кровную клятву? Твердое обещание? Но мне нужно быть сильнее этого. Этот юноша и его товарищи ополчились против меня. Нельзя позволить, чтобы это случилось вновь. Это язык святых и страданий, язык, который они понимают.

— Расстегни рубаху, — приказала я. Уже не любящая мать и совсем другая святая — воин, орудующий священным огнем.

Солдат не мешкая завозился с пуговицами. Распахнул рубашку, обнажая грудь. Я устала и все еще чувствовала себя слабой. Нужно сосредоточиться. Мне хотелось сделать отметину, а не убить его.

Я почувствовала свет в своей руке. Прижала ладонь к гладкой коже над его сердцем, и выпустила импульс. Владим вздрогнул от прикосновения, обжигающего его плоть, но не закричал. Его глаза расширились и смотрели не моргая, лицо выражало восхищение. Когда я отняла руку, на его груди воспаленно пульсировал отпечаток моей ладони.

«Неплохо, — мрачно подумала я, — для первого опыта по нанесению увечий человеку».

Я отпустила силу, радуясь окончанию представления.

— Готово.

Владим посмотрел на свою грудь, и его лицо расплылось в блаженной улыбке. «У него есть ямочки, — осознала я, вздрагивая. — Ямочки и отвратительный шрам, который останется с ним на всю жизнь».

— Спасибо, Солнечная королева.

— Встань, — приказала я.

Он поднялся, не прекращая счастливо улыбаться, по его щекам все еще текли слезы.

Апрат зашевелился, будто решил встать.

— Не двигайтесь! — рыкнула я, снова приходя в ярость. Это он виноват, что мне пришлось заклеймить юношу. Это он виноват, что двое мужчин мертвы и их кровь собирается в лужу, в которой плавают шелуха от лука и морковная стружка.

Я посмотрела на него сверху вниз. Ощутила соблазн лишить его жизни, избавиться от него навсегда. Это было бы очень глупо. Я впечатлила нескольких солдат, но если убить Апрата, кто знает, какой тогда воцарится хаос. «Но ты этого хочешь», — отозвался голос в моей голове. Отплатить за месяцы под землей, за страх и угрозы, за каждый день, потерянный впустую, в то время как я могла бы охотиться на жар-птицу и мстить Дарклингу.

Должно быть, он прочел это намерение в моих глазах.

— Санкта-Алина, я просто хотел защитить тебя, чтобы ты снова стала здоровой, — залебезил он.

— Тогда считайте, что ваши молитвы услышаны. — Такого лжеца еще поискать. Последнее слово, которым я решилась бы себя описать, это «здоровая». — Священник, вы обеспечите убежищем всех, кто его ищет, а не только тех, кто поклоняется солнечной святой.

Он помотал головой.

— Безопасность Белого собора…

— Если не здесь, то где-то еще. Разберитесь с этим.

Он тяжко вздохнул.

— Разумеется.

— И мы больше не будем забирать детей в солдаты.

— Если верующие хотят сражаться…

— Вы на коленях, — заметила я. — Это не переговоры.

Он поджал губы, но через секунду покорно склонил голову.

Я осмотрелась.

— Вы все свидетели моих распоряжений. — Затем повернулась к одному из стражей. — Дай мне свое ружье.

Он отдал его без колебаний. Я с удовольствием отметила, как глаза Апрата округлились от ужаса, но я просто передала оружие Жене, а затем потребовала саблю для Давида, хотя знала, что тому от нее мало пользы. Зоя и Надя были готовы призвать силу, а Мал и близнецы уже хорошо вооружены.

— Встаньте, — сказала я Апрату. — Давайте объединимся во имя достижения мира. Сегодня мы стали свидетелями чуда.

Он поднялся, и я обняла его, шепча на ухо:

— Вы благословите нашу миссию и будете следовать моим приказам. Или я разрежу вас пополам и брошу по частям в Каньон. Все понятно?

Священник сглотнул и кивнул.

Мне было необходимо время, чтобы все обдумать, но его не хватало. Пришла пора открыть двери и объяснить людям смерть стражей и взрыв.

— Позаботьтесь о своих павших, — сказала я одному из святых стражей. — Мы понесем их с собой. У них… есть семьи?

— Мы — их семья, — ответил Владим.

Я обратилась к остальным:

— Соберите верующих со всего Белого собора и приведите в главную пещеру. Я буду говорить с ними через час. Владим, как только мы выйдем из котельной, освободи других гришей и приведи в мои покои.

Он коснулся клейма на груди, будто отсалютовав.

— Санкта-Алина.

Я глянула на помятое лицо Мала.

— Женя, приведи его в порядок. Надя…

— Я все сделаю, — вставила Тамара, уже вытирая кровь с губы Нади полотенцем, которое окунула в котелок, полный кипяченой воды. — Прости за это, — сказала она девушке.

Надя улыбнулась.

— Все должно было выглядеть правдоподобно. К тому же я еще верну должок.

— Посмотрим, — ответила Тамара.

Я оглядела других гришей в их потрепанных кафтанах. Впечатлить своим парадом мы не сможем.

— Толя, Тамара, Мал, вы пойдете со мной и Апратом. — Я понизила голос. — Постарайтесь держаться уверенно и… властно.

— У меня вопрос… — начала Зоя.

— У меня их сотни, но они подождут. Я не хочу, чтобы толпа начала бесноваться.

Я посмотрела на Апрата. Почувствовала мрачное желание унизить его, заставить ползать передо мной за долгие недели гнета под землей. Низкая, глупая мысль. Может, это и доставит мне жалкое удовольствие, но какой ценой? Я глубоко вдохнула и сказала:

— Я хочу, чтобы вы смешались со святой стражей. Это будет свидетельствовать об альянсе.

Мы собрались перед дверями. Апрат и я во главе процессии, гриши и святая стража выстроились сзади, тела павших понесли их братья.

— Владим, — обратилась я, — открой двери.

Когда тот начал отпирать замок, Мал занял его место рядом со мной.

— Откуда ты знал, что я смогу призвать свет? — спросила я себе под нос.

Он посмотрел на меня, и его губ коснулась легкая улыбка.

— Я верил.