Герои Древней Руси

Леонид Яхнин, 2022

На Древней Руси издавна умели за себя постоять, ценили смекалку, удачливость и силушку богатырскую. Да и как без этих качеств можно было прожить в стране, окружённой со всех сторон неприятелями. В книге собраны былины и предания о богатырях русских, об отважной Авдотье-Рязаночке и храбром отроке Соколике, и сказки о Садко-торговом госте, славном богатыре Еруслане и прекрасном Бове королевиче… Пересказал их писатель и поэт Леонид Яхнин, а нарисовала иллюстрации молодая и очень талантливая художница из Иркутска Анастасия (Крапива) Кардашова. Для младшего и среднего школьного возраста

Герои народные.

По мотивам летописи Повесть временных лет

Соколик и воевода Претич

Он был маленький, щуплый. Рубаха, оттянутая ветром, билась на спине белым крылом. Казалось, вот-вот унесёт его со стены. Но он цепко стоял, уперев босые ноги в тёплый от солнца бревенчатый настил. И глаз у него был цепкий, острый. Соколиный. Его так и прозывали — Соколиком.

Плотно обложили Киев печенеги^*. Обжились у стен его, на берегу быстрой Лыбеди^*. Который день уже не могут прорваться гонцы к своему князю Святославу, что стоит, ничего пока не ведая, с дружиной на Дунае. А в городе уж ни крошки хлеба, ни жбана^* воды.

Соколик видит печенежский стан. Телеги, крытые вытертыми бычьими шкурами. Коптящие костры. Вот кривоногий печенег с трудом волочит по земле тушу освежёванного телёнка. Тянется за ним широкая кровавая полоса. И кожаная куртка забрызгана кровью.

Бритая голова, похожая на тыкву с усами, лоснится, блестит на солнце. Он смешно раскрывает рот, выпучивает глаза — кричит что-то, а слов не слышно. Наконец, дотащил тушу, кинул у костра. Другой печенежин коротко махнул кривой саблей, отхватил лоскут мяса.

Соколик сглотнул слюну. Но вдруг громко рассмеялся. Печенежин вместо того, чтобы сунуть мясо в угли костра, затолкал его под седло своей каурой лошадки. Бедняжка вздрогнула, заплясала. Печенежин одним махом вскочил в седло и понёсся меж телег, костров, кожаных кибиток. Он высоко подпрыгивал в седле и дико взвизгивал. Наконец, взмыленная лошадь остановилась. Печенежин выхватил из-под седла дымящееся от горячего лошадиного пота мясо и стал жадно раздирать его зубами. Потом схватил пузатую кожаную баклагу, запрокинул голову, и струя белого пенистого кумыса^* ударила ему прямо в горло. Соколик даже видел, как лопались кумысные пузырьки на кончиках его повисших усов.

Не мог больше Соколик смотреть на еду. У него кружилась от голода голова, всё его тощее тело била дрожь. И он поскорей перевёл взгляд на тот, низкий берег, где в сизой дымке расплывались пятна берёзовых колков и дубовых рощиц, и заваливались за горизонт летучие купы облаков.

Но что это?.. Не берёзовый ли перелесок сдвинулся с места? Нет! Острый глаз мальчика ухватил еле заметное движение. Густая поросль пик. Серебряными лепестками вспыхивают вдали стальные шлемы.

Моховыми лоскутами опадают на шеи коней гривы.

Движется рать! Неужто князь Святослав? Заждались его в Киеве. Все глаза проглядели. А он его увидел.

Первый. И Соколик кубарем скатился со стены.

Он громко бил босыми ногами по укатанной глинистой дороге, красная пыль прыскала в стороны. Степенные старики укоризненно качали головами вслед беспечному озорнику. Из окна чьей-то избы вылетел скорбный девичий плач:

— Порастроньтесь, люди добры-ии!

С гор катитесь, ручьи вешни-ии,

Вы размойте пески жёлты-ии…

«Опять кто-то умер», — подумал Соколик.

Но он не остановился. И попривык уже за время осады к смертям, да и торопился к тому же. Надо старейшин упредить!

Однако старейшины уже знали, что это не княжеская дружина, а воевода Претич. Рать у него мала, потому он и не думает сам нападать на печенегов, а послал гонцов к Святославу. Да когда же они поспеют, коли мор в Киеве неслыханный? И некому скоро будет на стенах стоять, оборонять город. Кабы ударить на печенегов с двух сторон разом — от городских ворот да с того берега реки. Но сговориться с воеводой Претичем никак нельзя. Не пройдут вестники через лагерь печенегов, не проскользнут мимо стражей, не проползут сквозь кольцо телег и кибиток.

— А я? — вдруг неожиданно для себя вмешался Соколик. — Я смогу. Ужом проползу, лисицей проскользну. Я маленький, увёртливый.

С каждым словом он становился всё уверенней, напористей. Все молчали. Но он слышал в этом молчании недоверие, сомнение. Ну как мальца посылать на такое дело?

— Можно мне? Можно? Я и язык печенежский знаю. Вот. Слушайте! — Соколик вытянул шею и гортанно, будто птица степная, прокричал: — Тягри!

— Это что ж такое? — удивились старейшины.

— На их языке значит «бог». А вот ещё. Кок! Это небо. И етмяк — это хлеб. Ну? Пустите?

Старейшины молчали. Но теперь в их молчании было, казалось, и одобрение, и надежда.

— А и вправду послать его? Ишь, какой шустрый.

— Жаль отрока. Попадётся — живым его ироды не выпустят.

— Сдадим город — никто живым не уйдёт. Только разве в полон.

И встал самый старший, сивобородый израненный в былых ратях дружинник Пересвет.

— Иди, отрок, — промолвил он глухо. — Спасай Киев, да будет с тобою Даждьбог — бог солнца, да поможет тебе Стрибог — бог ветра, да поразит поганых громом и молнией беспощадный громовержец Перун!

На заре, когда тяжёлый туман медленно оседал в лощинах и балках, Соколик белкой скользнул со стены. Лагерь печенежский спал. Только дозорные, сидя у потухающих костров, зябко поёживались и коротко перекликались от скуки.

Тенью промелькнул Соколик, но его заметили.

Что-то крикнули вслед. Не останавливаясь, Соколик выкрикнул:

— Етмяк!

В ответ послышались гортанные клокочущие слова. Один из дозорных вынул из-за пазухи лепёшку и швырнул её в Соколика. Остальные засмеялись.

В сумеречном тумане они приняли его за своего, сорванца, выскочившего из ближней кибитки.

— Кок! — крикнул Соколик и показал рукой вверх.

Печенеги непонимающе уставились в небо. В этот момент и нырнул Соколик в прибрежный тростник. Острые стебли резанули по лицу. Тут дозорные всполошились. Окликнули. Соколик затаился. Тогда в тростник полетели стрелы. Они мышами шуршали вокруг, сламывая хрупкие тростинки. Не обращая больше на них внимания, Соколик ринулся к реке.

Конец ознакомительного фрагмента.