Не взывая к закону

Леонид Шувалов, 2017

Сибирь во все времена считалась богатейшим краем. Вот только климат здесь не слишком способствует произрастанию многих овощей-фруктов, поэтому и везли их из разных уголков необъятного Советского Союза. А там, где большие деньги, всегда найдутся желающие урвать кус себе. Длинным и сложным путем пришлось пройти оперуполномоченному ОБХСС майору Шелехову, чтобы разгадать все секреты, казалось бы, простого уголовного дела…

ГЛАВА 11

Юрисконсульт Облучков сидел за столом и читал свежий номер журнала «Бюллетень министерств и ведомств». На круглом лице блуждало полусонное выражение, тонкие, покрытые веснушками пальцы плавно переворачивали страницы, рот юрисконсульта походил на маленький, плотно закрытый кошелек.

Порыв сквозняка приподнял густую прядь вьющихся русых волос, на мгновение обнажив солидную плешь, которая этой прядью маскировалась, но Облучков привычно прихлопнул волосы ладонью, дождался, когда ворвавшийся в кабинет Шелехов закроет дверь, и лишь после этого убрал руку со своей макушки.

— Привет, Женька! — бросил оперуполномоченный, даже не удивившись встрече с однокурсником. — Позвонить надо срочно!..

Не меняясь в лице, Облучков придвинул к нему телефонный аппарат. Лишь его глаза, казавшиеся за толстыми, плохо протертыми линзами очков совсем крошечными и мутноватыми, засветились любопытством.

Шелехов зашуршал диском, бросил в трубку:

— «Скорая»?! Сердечный приступ!.. Ефимов. Пятьдесят восемь…

Назвав адрес монтажно-наладочного управления, по-дружески подмигнул Облучкову:

— Как дела?..

Тот пожал покатыми плечами, стряхнул соринку с лацкана старомодного пиджака.

— Работаем… А ты чего это у нас бегаешь, «скорую» Ефимову вызываешь?

— Плохо ему, — коротко пояснил Шелехов.

— Это-то я понял… Довел старика? — укоризненно блеснул стеклами очков юрисконсульт.

Шелехов рассмеялся:

— По-моему, он просто хороший артист!.. А ты давно здесь? Если мне не изменяет память, ты на какой-то базе работал?..

— Третий месяц здесь.

— На что польстился?

Облучков с деланным, возмущением втянул подбородок:

— А чего это ты, Витька, меня допрашиваешь?! Ну-ка, слезь со стола, сядь на стул и объясни цель визита!

Если до этого Шелехов лишь привалился к столу, то теперь расположился на нем основательно и даже ножки скрестил.

— Взяточник ваш Ефимов, — сообщил он. — Вот и создал мне мороку.

Облучков хитро прищурился:

— Вот ты здесь развалился, болтаешь со мной, а я, может, его первейший соучастник и лучший друг? Заговорю тебе зубы, а Аркадий Владимирович тем временем ноги в руки и…

— Не беспокойся, я не один… Мой напарник ни на секунду не отходит от больного, — ответил Шелехов и холодно посмотрел на Облучкова: — А ты не допускаешь мысли, что, зная о твоей причастности к преступлению, я просто-напросто играю с тобой в открытую, чтобы по старой дружбе толкнуть на явку с повинной?

Облучков опешил, сердито столкнул оперативника со стола:

— Ты такие шуточки брось!

И оба они рассмеялись.

Потом Шелехов рассказал старому приятелю, насколько это было позволительно, про заявление шабашников, про ситуацию в туалете. Облучков слушал внимательно, потом огорченно проговорил:

— Вот дурак!.. Надо было в унитаз и за ручку дернуть!.. Тогда бы он тебе здорово насолил. Ведь нырять туда его не заставишь, пришлось бы самому унитаз снимать!

— Да-а… С тобой опасно иметь дело, — отшутился Шелехов и поинтересовался: — Не женился еще?

— Лень, — откровенно признался Облучков.

— Ты, кажется, мой ровесник? — озадаченно взглянул на него Виктор Григорьевич. — Тоже с пятьдесят второго?

— Память у тебя хорошая.

— Чего ждешь? Моя дочь уже школу вот-вот заканчивает…

— Хлопот много? — заботливо спросил Облучков.

Шелехов махнул рукой.

— Лучше не спрашивай! Какие-то долговязые с обесцвеченными чубами до подъезда провожают… Жена с ума сходит.

— Мудрому никто, кроме его самого, не нужен, — наставительно произнес Облучков.

— Сам придумал? — проявил интерес Шелехов.

— Луций Анней Сенека!

— М-да… Хорош твой Сенека, — скептически заметил Шелехов.

Облучков покачал головой:

— Вечно ты, Витька, спешишь с выводами… Далее сказано: но хоть с него и довольно самого себя, иметь и друга, и соседа, и товарища ему хочется… Приходи сегодня часиков в семь, я тебя в шахматы надеру, папа что-нибудь поучительное расскажет… Можешь и в девять заявиться, я поздно ложусь…

— Постараюсь, — пообещал Шелехов и, глянув в окно, спохватился: — «Скорая»-то уже приехала! Пойду, а то, чего доброго, увезут без меня.

У дверей кабинета начальника отдела снабжения с печальными лицами стояли Трошин и Дмитрук. Шелехов подошел к ним:

— Врач появился?

Мужчины кивнули. Оперуполномоченный взглянул на них, проговорил:

— Спасибо, товарищи, вы свободны. Когда понадобитесь, следователь вас вызовет… Бригадиру о сегодняшнем дне рассказывать не обязательно, я сам с ним встречусь… Понятно?

Трошин отозвался:

— Понятно…

— Чего уж непонятного? — поддакнул Дмитрук.

— Тогда до свидания, — сказал Шелехов, входя в кабинет.

Ефимов лежал на выстроенных в ряд стульях и стонал с самым скорбным выражением лица. В изголовье больного пристроился младший коллега Шелехова, рыжеусый лейтенант Груничев. Врач «скорой помощи» — высокий черноволосый парень с золотой печаткой на безымянном пальце — что-то строчил за столом.

— Ну как? — склонившись к нему, поинтересовался Шелехов.

— Все в порядке. Я сделал инъекцию, — ответил тот и со смешинкой в глазах добавил: — Больше для профилактики.

— Допрашивать можно?

Врач задумался, но тут же уверенно кивнул:

— Конечно… Только, не очень пространно…

— Что, если я попрошу вас поприсутствовать?.. Тоже больше для профилактики?

Врач улыбнулся, посмотрел на часы:

— Ну, если для профилактики… Десять минут могу побыть.

Шелехов поблагодарил его, взял стул, и, уложив на колени папку с протоколом допроса, сказал, глядя на Ефимова:

— Нами возбуждено уголовное дело по факту вымогательства вами, гражданин Ефимов, взятки…

— Какая взятка?! — закатив глаза, простонал Ефимов. — Вы что?! Что вы такое говорите?!

— Понятые при вас подтвердили, что во врученном вам конверте находятся помеченные нами купюры…

— Бросьте вы… — умоляюще проговорил Ефимов. — Зачем делать из меня взяточника? Этак любое совпадение можно истолковать, как заблагорассудится… Я же зашел в туалет, чтобы справить нужду, — а там этот конверт… Разве я мог это предположить? Ну, сами подумайте!

— А как объяснить отпуск на сторону уголка и труб? — спросил Шелехов. — Насколько мне известно, ваше управление не занимается поставкой металлоизделий в совхозы.

— Неужели непонятно?! Это же элементарные вещи! — с печальным укором сказал Ефимов. — Я родился в деревне, там и вырос… У меня была бабушка, и вот она, когда я был еще совсем крохой, рассказывала мне сказки… В этих сказках говорилось о тяжелой доле русского крестьянства, о тяготах и лишениях, которые приходились на долю простого народа… Моя бабушка была для меня тем же, чем для Александра Сергеевича была Арина Родионовна…

Рыжеусый оперативник уставился на начальника отдела снабжения с откровенным любопытством. Прислушивавшийся к разговору врач, чтобы не прыснуть смехом, прикрыл рот ладонью. Шелехов едва сдержал улыбку. Однако Ефимов, смежив веки, продолжал тем же жалобным голосом:

— Она и привила мне любовь к крестьянству… Всегда я чувствовал свой неоплатный долг перед деревней. Это усугубилось еще и тем, что сам-то я не остался в деревне, уехал в город… И вот при любом удобном случае я оплачивал свой долг, помогал деревне, как только мог, насколько это было в моих слабых силах… Поэтому я пошел на отпуск металла этому совхозу… Слабость, как понимаете… Ностальгия…

— Туалет рассчитан на одного человека, — негромко проговорив Шелехов, пробуя применить последнее средство убеждения.

— Что? — довольно живо приподнявшись на локте, спросил Аркадий Владимирович.

— Я говорю, какая была необходимость заходить в туалет вместе с Трошиным? Унитаз-то всего один!

Лицо Ефимова осветилось лучиком слабой надежды и от этого приняло простодушное и глуповатое выражение.

— А может, это он обронил деньги?

— Он вам их передал, — жестко бросил Шелехов и обернулся к врачу: — Этот гражданин годен по состоянию здоровья для пребывания в следственном изоляторе?

— Вполне, — без тени сомнения ответил врач.

Шелехов снова посмотрел на псевдобольного:

— С этой минуты вы можете считать себя задержанным по подозрению в совершении преступления… Пока вас отправят в изолятор временного содержания. Потом следователь, которому передадут ваше дело, изберет вам меру пресечения.

— Позвонить позволите?

— Вашим родственникам я позвоню сам.

Ефимов положил руки на сердце, всем своим видом демонстрируя, как грустно и тяжело ему столкнуться с такой вопиющей несправедливостью.